В Белгороде провели «общественные слушания» по поводу установки памятника погибшим при обстрелах белгородцам. «Слушания» я взял в кавычки, потому что решение уже было принято заранее, и его просто надо было донести, чтобы поставить точку.
Что я хочу сказать о макете памятника, который сделал скульптор Коробцов? Во-первых, Коробцов — молодой и талантливый человек, и его памятник во Ржеве — то, что заставляет трепетать, потому что там он проникся и сделал вещь, которая точно и однозначно вызывает нужные эмоции, и стала символом памяти. Но Коробцов абсолютно далёк от понимания того, что происходило и происходит в Белгороде. Классному скульптору в голову не поселить смыслы, эмоции, боль, контекст, который есть у белгородцев. Он не прочувствовал того, что чувствуют белгородцы, и не понял, причём тут «сердце», а просто сделал несколько набросков по ТЗ, которое ему довели, и из этих набросков уже предложили выбрать итоговый памятник.
Такой монумент, уж простите далёкого от искусства человека, мог появиться в любом городе Земли, и по любому случаю гибели детей, но он никак не связан с нашим городом. Просто банальное точное выполнение пожелания заказчика.
Мне вообще непонятно, зачем пытаются через монумент выразить мысль, что «гибель детей мы помним». Получается, что гибель всех взрослых надо забыть? Зачем нужна эта попытка сделать акцент на смерти одной группы, если смерть одинакова беспощадна и к детям, и к взрослым, и к старикам? И чисто погибших мирных взрослых у нас в разы больше, чем погибших детей, но и первые, и вторые заслужили о себе светлую память на долгое время. Поимённую...
Второй момент. Я был на голосовании, когда выбирали, какой эскиз монумента выбрать как основной. Мне не нравился ни один из вариантов, но так как варианта против всех не было, я выбрал вариант, который был мне ближе, и это был не тот, который в итоге победил.
Я видел на голосовании самого Коробцова, я видел, что это скульптор, которому поставили ТЗ, и я видел, что ему не понять, зачем просили у него крылья ангела сложить в сердце, поэтому сделал, как мог, но эти сложенные крылья ничем не напоминают белгородское «израненное сердце». Это попытка искусственно сделать что-то стоящее, что должно стать местом памяти и скорби. А как любая «мертвенно рождённая вещь» такая попытка имеет совсем немного шансов стать «живым [местом памяти]».
Макет сделан без прочувствования и понимания важности самого образа этого недолговечного «сердца», которое уже стало символом памяти о погибших, где не нужно придумывать смыслы — они уже есть в сознании свидетелей нынешних событий, где нет акцента на дети или нет, где нет банальных ассоциаций со смертью (уж простите меня, далёкого от искусства человека, во второй раз), а есть эмоции, есть реальное свидетельство того, что мы все пережили, в память о тех, кто не смог пережить это.
Третье. Поимённый список всех погибших должен быть. Пополняемый, потому что люди продолжают гибнуть. Не нужно никаких обобщений. Эти люди заслужили свою собственную минуту молчания. Как это воплотить? Возможно, как раз тут понадобится вписанный в композицию интерактивный экран с фотографиями погибших и краткой информацией о них, чтобы её можно было дополнить. Может как-то иначе, но не безликая память о «неких погибших», а поименная. Мы храним имена погибших, и для меня, в моей редакторской голове, даже несколько строк из их жизни, уже рождают конкретные образы и представления, кем и какими были эти люди. А именно это и есть мост к долгой памяти.
Четвёртое. Я за сохранение «Сердца». Пусть бы его отливали в металле или как-то ещё сохраняли «на века», раз это разрушается, но это уже символ, который люди приняли, и не нужно играть и продюсировать искусственные смыслы для нового. Хотите поставить монумент с детьми и ангелом? Поставьте его на месте гибели самого первого ребёнка при обстрелах. Это, если не ошибаюсь, была девочка Василиса в Новой Таволжанке. Там этот символ будет уместен во всех смыслах и с сохранением того стороннего видения, которое уже получил Коробцов.
Пятое. Прекратите проводить общественные слушания для формализирования нужного решения. Это не приведёт к диалогу, а только усилит разобщение. Если захотели услышать мнение людей, то сделайте открытое голосование, как делаете голосование за места благоустройства и прочие вещи.
Дайте людям выбрать самим, каким они видят место памяти. И тогда это будет бережное отношение и к памяти, и к близким погибших, и к мнению гражданского общества. Ведь это же и есть одна из наших, закрепленных примерно везде традиционных ценностей.
