Часть I можно почитать по ссылке в которой мы узнали биографию героев , которой не было в фильме
Часть II можно почитать по ссылке, в которой мы узнаем о событиях в Туркестане, которые были вне кадров фильма, в том числе и о "старом комэске"
Часть III можно прочитать по ссылке, в которой встречи героев до Великой Отечественной – что узнаем, и как пережили сталинские репрессии (не вошло в фильм)
Для Лиги Лени - в текущей части: про Великую Отечественную в фильме
Напоминаю, первоисточники:
Ну и чтобы не было слез, мол «как же так, фильм свежак, всего лишь 1971 года, я его не посмотрел, а вы все рассказали, опять предупреждаю – далее спойлер на спойлере.
Вот мы и добрались до IV части.
Великая Отечественная Война, несмотря на свою значимость в судьбах героев, в фильме и книге представлена скупо: собственно, два эпизода, в которых ни Иван Варрава, ни Алексей Трофимов особо не участвуют. Это довольно странно, потому как, судя по наградам после войны, оба воевали достойно.
Как я отмечал выше, Борис Васильев старается не придумывать судьбы героев, и в реальной жизни, можно найти людей, история которых будто бы взята для книги.
В частности, допустим Алексей Трофимов вполне мог воевать как Богданов Семен Ильич или Васильев Иван Дмитриевич
Оба были репрессированы, потом уволены из армии, и вновь восстановлены. Войну встретили на командных должностях в формирующихся танковых дивизиях. Оба закончили войну генералами.
Но войну, что в книге, что в фильме, мы видим «глазами» Любы (или уже Любовь Андреевны).
Первый эпизод касается встречи Любовь Андреевны и Маши Белкиной в городе Горький (сейчас Нижний Новгород), не ранее февраля 1943 года. На это нам намекают погоны, которые были введены в январе 1943 года, а вообще переобмундирование происходило в Красной Армии до ноября 1943 года. Любовь Андреевна в звании капитан и должности начальница санитарного поезда.
В фильме, эпизод встречи несколько скомкан, но даже из него можно вытащить некоторые моменты:
- до этого момента Любовь Андреевна не знала, что она бабушка , и последний раз Маша встречалась с Егором в мае 1942 года, получается что Любовь Андреевна не имеет связи с сыном уже полгода минимум ( а скорее всего – и больше).
- Маша Белкина сообщает, что ее мать повесили немцы.
- Она радистка и убывает на фронт. Из последних кадров фильма, мы узнаем, что ее расстреляли немцы.
В литературном сценарии, Борис Васильев нам сообщает больше о судьбе Маши.
На самом деле мальчику, уже годик, потому как из Днепропетровска Маша Белкина эвакуировалась уже беременной (на хорошем сроке). Оборона Днепропетровска - август-сентябрь 1941 года. Значит мальчик, учитывая что зачат был в апреле-мае, родился в начале 1942 года.
Мать Маши (которая по книге была женой репрессированного, и с трудом могла найти работу, хотя была доцентом в мед. институте), на момент начала войны устроилась нянечкой в детский дом для умственно отсталых детей.
Детский дом эвакуировать не удалось, и она осталась на оккупированной территории с ними. Нацисты, согласно своей доктрине «чистоты арийской расы», в период с 1939 года и по 1941 год, последовательно уничтожали всех психически больных и отсталых в Германии ( программа Т-4) и на завоеванных территориях ( тут временных рамок нет, уничтожали сразу).
Нацистский плакат с надписью "Этот больной за время жизни обходится народу в 60 000 рейхсмарок. Гражданин, это и твои деньги!"
Кстати, в советской пропаганде, говорилось и о том, что нацисты эвтаназию применяли и к своим покалеченным солдатам.
Например, короткометражка «Пауки» в «Военном киносборнике № 11» (1942 г.) рассказывала о немецком армейском хирурге, который по распоряжению командования вводил в вену обречённым на инвалидность пациентам кубики воздуха. В ленте упоминался секретный приказ Гитлера № 6321, якобы регламентирующий умерщвление раненых в госпиталях.
На самом деле, такого приказа не было, но вот то что с 1943 года, при отступлении и невозможности эвакуации, нацисты предпочитали добивать своих тяжелораненных, чтобы они не достались Красной Армии - такие факты были.
За что же повесили маму Маши Белкиной?
Я понимаю режиссера, который не стал снимать и упоминать об этом в фильме. Эпизод был бы, хоть и является верхом гуманизма, но снять его без психологической травмы для зрителей было нельзя:
«…— Мою маму повесили немцы. Она работала нянечкой в детскомдоме для детей-инвалвдов. Совсем беспомощных, умственно неполноценных. Очень жалела их, любила, привязалась. А какой-то эсэсовец приказал их уничтожить. Расстрелять прямо в кроватках. Мама хорошо знала немецкий, все поняла, она как раз несла кипяток. И выплеснула кастрюлю ему в лицо.
— Ее повесили с табличкой «Партизанка». Мне рассказывали очевидцы, потому что мама успела отправить меня в эвакуацию: она знала, что я жду ребенка.»
То что нацисты это делали по всей оккупированной территории, я уже писал выше. Их морили голодом, кололи смертельные инъекции, а допустим в Лотошино, на выживших устраивали охоту - затаптывали лошадьми.
Или вот трагедия Колмовской больницы. И таких примеров много
Надо обратить внимание, что если бы не встреча с Любовью Андреевной, то скорее всего, Машу бы не направили на гибельную командировку - по крайней мере ранее ей не хватало сил сдать ребенка в детский дом, как предложила Любовь Андреевна:
— Школа готовит радистов для партизанских отрядов и диверсионных групп. Мама неплохо обучила меня немецкому, и я нужна там.
— Вот и возьмите его. Больше просто некому.
— Машенька, мы делаем рейсы на фронт. На фронт, ты это понимаешь? Под бомбежки и обстрелы.
— Мне некому больше оставить Ваню, Любовь Андреевна. Некому. Я понимаю, как вам будет трудно, но что же делать?
— Машенька, это не просто трудно, это невозможно. Я понимаю, я все понимаю, но, может быть, лучше... Детдом?
— Может быть, — равнодушно согласилась Маша. — Только я не смогла заставить себя сделать это. Если сможете — отдайте. От бабушек ведь тоже принимают.
— Что?!. — Любовь Андреевна задохнулась, качнулась к ней. — Что ты сказала, Маша?..
Поезд дернулся: прицепили паровоз. Маша инстинктивно рванулась к купе, но, пересилив себя, остановилась. Сказала, еле сдерживая слезы и глядя мимо Любови Андреевны:
— Идите к нему, Любовь Андреевна, идите, он может упасть. Идите к внуку!»
Маша Белкина, после того, как отдала сына бабушке, была отправлена в партизанский отряд на Смоленщину, который был вскоре разгромлен, в марте 1943 года.
«…Маленькая смоленская деревенька затерялась среди бедных полей и бесконечных березняков…. В деревенской избе сидели Иван, Лена, Алексей и сама хозяйка — весьма пожилая женщина, постаревшая не столько от прожитых лет, сколько от пережитых бед. Пили чай из самовара, а на столе, кроме скромного деревенского, красовалось и непривычное для этих мест московское угощение: печенье, конфеты, вафельный торт, что-то еще.
— Наша земля издавна на костях стоит, — говорила хозяйка. — Сынку моему Бог германскую землицу уготовил, а муж — здесь, в родной своей.
Она помолчала, и все молчали, понимая, что это как бы пролог к рассказу об общей беде.
— Много мы тут повидали, а девушку ту помню, — вздохнула хозяйка. — Конец марта был, поля протаивать начали, ручьи побежали, когда ее привезли. До того бои были, немцы Семин лес со всех сторон обложили, а в ту ночь стрельба закончилась. Тихо стало, и вышла я, помню...
Немцы сгоняли народ на площадь перед бывшим зданием колхозного правления. Больше всех усердствовал переводчик из русских.
Посреди площади уже стояла Маша. Почерневшая и измученная, босиком на талом снегу. А за редкой цепочкой окружавших ее немцев в темную единую массу сгрудились жители. Громко плакали дети и тихо, приглушенно — женщины.
Офицер о чем-то спросил Машу, но она медленно покачала головой, отказываясь отвечать.
И тогда ее повели по деревне, что-то громко кричал переводчик. Может быть, он кричал, что она радистка и диверсантка, может быть, просто партизанка. Следом гнали народ с плачущими детьми и судорожно рыдающими женщинами. Остановились за последним гумном. Дальше начинались поля.
И опять офицер что-то сказал Маше. И опять она отрицательно покачала головой.
Офицер пожал плечами и отошел. А переводчик развязал Маше руки и протянул лопату. Но Маша, словно не заметив ее, медленно пошла к бревенчатой стене.
Она шла по талому снегу, и следы ее маленьких босых ног тут же заполнялись водой. Подошла к гумну и стала у стены, повернувшись лицом к немцам. Коротко ударила автоматная очередь.
— Вот как маму вашу убили, детки. Я ивушку посадила там, чтоб могилка ее не затерялась…
На обелиске была надпись:
«МАША БЕЛКИНА. 1923–1943
ПАРТИЗАНСКАЯ РАДИСТКА».
И ниже: «СПАСИБО, МАМА».»
Скорее всего, Борис Васильев взял за основу эпизода, разгром партизанского отряда Бушевого, который произошел в Семлевском районе Смоленской области в конце 1942 – начале 1943 года.
Любопытна судьба карателя (разгромившего партизан и убившего радистку) который успел после освобождения территории успел послужить вновь в Красной Армии до своего ранения, и которого возмездие настигло уже после войны, в Арзамасе (тогда Горьковская обл). Был разоблачен и расстрелян.
Дело Юнкерайта, он же Иваненко
Следующий эпизод войны, который есть в фильме – это бой у железнодорожной станции.
Хотя в фильме, он преподнесён, как практически одновременный с передачей ребенка, это не так.
Скорее всего, перед нами январь- февраль 1944 года, перед нами Корсуньский котел , когда нашим войскам не удался "второй Сталинград" , и немцам удалось прорваться ценой больших потерь.
В пользу этого говорят несколько вещей: во первых большое количество ленд-лизовской техники в кадре фильма и лит.сценарии, время года, а также наше послезнание о части, где служил Егор Трофимов (об этом в V части), а также слова начальника эвак.пункта о прорыве немцев
«…На переполненную ранеными привокзальную площадь буквально ворвался американский «виллис». С него на ходу спрыгнули двое в маскировочных халатах. Из машины вытащили третьего — тоже в маскхалате, с забинтованной головой. Двое соскочивших на ходу потащили его на перрон, поближе к ожидаемому поезду, а шофер кричал вдогонку:
— Держись, лейтенант! Мы тебя найдем, не тревожься!..
— Назад! Кто разрешил? Почему на красный свет? Немедленно назад, назад! Кто начальник поезда?
— Я — начальник, — на ходу отчеканила Любовь Андреевна.
— Куда вас, к черту, несет?! Немецкие танки прорвались!.. Немедленно отвести поезд! Немедленно!..»
В фильме, еще есть , что в момент прохода по вагону, Любовь Андреевна слышит разговор двух раненных, один из которых, с явным украинским акцентом говорит, что, « письмо получил от матери, что село освободили, а людей и машин сеять нет..»
Также тут проскакивает сцена в фильме, в которой явно идёт отсылка к другому фильму– вот этот эпизод:
а вот эпизод из уже упомянутого во II части фильма Павел Корчагин (1956).
Наверное для зрителей 1971 г, это должно было показывать приемственность поколений:
В лит. сценарии, набор добровольцев выглядит правдоподобнее, без пафоса, но честнее и мотивированее:
«…Замполит ( ранее в тексте указывается, что он инвалид - у него нет одной руки - прим. мое) вошел в полуразрушенное станционное здание, где ожидали погрузки легкораненые. Остановился у порога, старательно протирая очки. Потом надел их, оглядел забитое людьми помещение и негромко сказал:
— Я обращаюсь только к тем, кто добровольно возьмет оружие. Нужно остановить немцев хотя бы минут на сорок. На полчаса. Я понимаю, вы заслужили отдых. Кровью своей заслужили. Но если мы не остановим врага, они добьют здесь всех. Вот.
Раненые внимательно слушали майора, но никто пока не вставал с места.
— Извините, — замполит неуверенно потоптался и вышел на перрон.
— Ну что, мужики, неужели майора одного бросим? — помолчав, спросил сидевший в углу летчик с перевязанным плечом. — Офицеры есть?
Не ожидая ответа, он встал и, шагая через раненых, пошел к выходу.
Не успел еще выйти, как за ним по одному, по двое, группами стали подниматься раненые.»
В этом же бою погиб и Егор Трофимов.
После сцены, где наши танки вступают в бой, возникает иллюзия, что немцы были легко разбиты.
Однако это не так. Вот описание станции, когда санитарный поезд уже отходил:
«…Санитарный поезд уходил с железнодорожной станции, где горело станционное здание, дымилась водонапорная башня, но ни в помещениях, ни на перроне уже не было ни одного раненого…»
Видимо, удержаться за околицей станции, даже с поддержкой танков, нашим бойцам не удалось, и бой переместился на станцию, где уже подошедшие силы, смогли заставить немцев отступить.
В санитарный поезд, Егор Трофимов попал еще живым, и умер от ран в нем. Иначе не было смысла труп загружать в поезд, а потом выгружать.
О том, что Егор Трофимов погиб именно в этом бою (а не был доставлен ранее на эвак.пункт), говорит нам номер танка в фильме – в момент отражения танковой атаки, он же – и при награждении Егора Трофимова орденом ВОВ I степени
В кадрах в финальной песни, есть рабочие кадры, в которых Варраву несут после тяжелого ранения ,судя по знакам различия - до 1943, и Алексея Трофимова -уже где то в 1945 году, на Балканах.
В следующей части, надеюсь финальной - о странном разговоре Варравы и Трофимова, и за что получил майора Иван Трофимов
