ВСУ + Военные

Зима: «Детишки, спасибо вам большущее за письма, они придают нам силу и позитива, поднимают боевой дух»

О том, почему получил свой позывной, какой подвиг совершил, о детских письмах и волонтерах, а также о многом другом – герой СВО, ветеран боевых действий добровольческого подразделения «АХМАТ», стрелок-штурмовик Павел Горлов с позывным «Зима» рассказал в интервью главному редактору «Время МСК» Екатерине Карачевой.

Павел, как оказался в чеченском спецназе «АХМАТ»?

-- На СВО я ушел добровольцем. Когда срочную службу отслужил, поддерживал с парнями общение, некоторые из них после срочки остались служить, теперь они кадровые офицеры. От них я и получил приглашение в «АХМАТ». Сразу собрался и поехал на базу в Гудермесе. Нужно было вспомнить, подучить, потому что за это время оружия много нового появилось, изменились методы и тактика ведения войны, пришлось немножко подтянуть военно-тактические знания на базе РУС (Русский университет спецназа, база «АХМАТ» – Ред.).

Это было в мае 2022 года, 5 мая я туда приехал, а 22 мая уже был «за ленточкой». Попал в спецназ «АХМАТ» под руководством Апти Алаудинова. Один из его заместителей – мой сослуживец по срочной службе. Мы были одни из первых, кто поехал в составе этого нового подразделения на СВО.

Я стрелок-штурмовик и на срочке, и на СВО. Приходилось и в разведку ходить. Вообще, у штурмовиков задач много, в зависимости от того, где проходят бои – в городском или лесном массиве. Удерживали рубежи после того, как освобождали города, например, Северодонецк, Рубежное, Лисичанск. Стояли на обороне города, делали зачистку, работы всегда много.

Были какие-то трудности?

-- Честно, знаете, я бы не сказал. Наверное, потому что с ребятами был, у которых уже был опыт других военных конфликтов. Подразделение ведь добровольческое, нам не по 18 лет, мужики состоявшиеся, знали – на что шли, многие с богатым опытом – Сирия, Ливия, первая и вторая «чеченская». Я сам вторую «чеченскую» на срочке застал кусочек. Поэтому в составе такого подразделения сложностей я не ощущал.

Добровольцы откуда были?

-- Отовсюду ребята были. Из Чечни, Дагестана, Кабардино-Балкарии, Калмыкии, Северной Осетии-Алания, Ингушетии, Татарстана, Тувы, Башкирии. Самый дальний был с острова Сахалин.

Почему позывной «Зима»?

-- Позывные выбирали по населенным пунктам, откуда родом. Еще в Гудермесе, когда мы оттачивали мастерство, у нас был такой чеченец с позывным «Куршло». Он никак не мог запомнить «Тюменский» и сказал: «Ну ты же оттуда, где всегда зима. Давай ты будешь Зима». Вот так ко мне и приклеился позывной «Зима», с ним я и воевал на СВО (смеется). Мы даже с парнями, когда созваниваемся, всегда по позывным друг друга называем.

У вас контракт был?

-- Да, на 6 месяцев. Я в конце контракта ранение в руку получил и пять месяцев в госпитале лежал. А было так. Шел бой. Залетела к нам в блиндаж очень известная и хитрая польская граната, так называемая, «полька». Видимо, инстинкт самосохранения у меня сработал, я ее резко рукой махнул, чтобы выбросить назад. И она взорвалась, не в самой руке, но кисть мне переломала, из 19 костей целыми только четыре остались. Врачи кисть собирали осколочками, сейчас все работает, хирурги молодцы, спасибо им за это. Благодаря тому, что я среагировал быстро, спас всю группу – отделение 7 человек со мной.

Меня за это представили к ордену Жукова, но он до сих пор где-то там идет и идет, никак не дойдет до меня. Сказали, что документы где-то затерялись и командование подало заново. А так министерские награды есть: медаль участника боевых действий, за Лисичанск есть, и медаль «Отличник военной разведки».

Это был самый страшный момент?

-- Страшно было, когда танк на нас выехал и стал по нам стрелять с сорока метров, мы в окопе вдвоем были. Мы посчитали, он 42 раза выстрелил по нашему маленькому окопу. Нас песком засыпало, мы потихонечку прощались с близкими, молчали и думали о своей семье, жизнь вспоминали…

Какую самую сложную задачу пришлось выполнить?

-- Пожалуй, одна из сложнейших задач была забрать раненых и «двухсотых» с поле боя. У нас, «ахматовцев», такой девиз: «Раненых на поле боя не оставлять». Мы всегда забираем с собой раненых и «груз 200». В один из боев у нас товарищ остался в одном месте, мы думали, он погиб. На протяжении трех суток нам не давали к нему подойти, чтобы вытащить. Ожесточенный бой шел трое суток, не смолкая, не было остановки на час, полчаса, пять минут, стрекотня, автоматы, пулеметы, на протяжении трех дней. Спустя трое суток, мы все-таки выбили врага из нужного нам квадрата, пришли забирать тело товарища, и увидели, что он – живой, но тяжело ранен. Слава Богу хватило у него сил дождаться нас, эвакуировали, спасли ему жизнь.

Мы три дня вообще не спали, бились за него. Нас тогда было 16 человек, из них 6 человек – «трехсотые» (раненые – Ред.), они были перебинтованы, истекали кровью, но до последнего оставались в строю, выполнили боевое задание и парня спасли. Оказалось, что мы бились не за «двухсотого», а спасали раненого. Вот это была самая сложная и самая запоминающаяся задача.

Приходилось смотреть глаза в глаза противнику, биться в рукопашку, брать в плен?

-- Да, конечно, в глаза в глаза смотрели. В рукопашку не бился ни разу. А вот в плен брали, и не раз. Чтобы нейтрализовать врага, пугали выстрелом в пол, пару раз прикладом отработал для того, чтобы подавить противника, связать и доставить.

У нас был случай, враг запрыгнул на нашего парня и начал душить, другой наш товарищ успел, и с помощью штык-ножа нейтрализовал противника.

Пленные всякие были, и нацики, и мобилизованные. Я-то был на освобождении «Азовстали» в Мариуполе. Этих нацистов тогда выходило с завода валом. За Северодонецком, и в Лисичанске тоже попадались. Их трудно разобрать, были и бывшие заключенные с наколками зэковскими. А кто-то был идеологический нацик с нацистскими крестами. Приходилось работать по диверсантам, выявлять среди мирного населения тех нациков, которые пытались спрятаться, сделать вид, что они «гражданские» и к вооруженному конфликту якобы не имеют отношение. Всех, у кого были различные татуировки задерживались, доставлялись в комендатуру, а дальше с ними уже работали ФСБ и СК РФ.

Как население встречало вас, всегда ли радовались или может наоборот?

-- Всякое было. Ни для кого не секрет, население там развалилось как минимум на две подгруппы. Одни были очень рады, другие не показывали свое недовольство, но это было видно по поведению, а кто и прямо говорил: «зачем вы сюда пришли, нам без вас было классно» – пробандеровщина такая откровенная.

Павел, знаю, что вместо командира принял командование?

-- Да, на Соледарском направлении шли бои, неделю со стороны Лисичанска мы шли на Соледар. В первую неделю командир батальона получил ранение, и еще 25-процентов товарищей были ранены, сильные обстрелы со стороны противника были. Командир батальона, уезжая на эвакуацию, оставил полномочия на меня. И пока я не получил ранение исполнял эти обязанности. Уезжая в госпиталь, я передал полномочия сослуживцу с позывным «Мика».

Тяжело после фронта к мирной жизни привыкать?

-- Не тяжело, потому что люди рядом всегда, которые поддерживают. Сегодня все развито, от этого и легче. Если вспомнить «чеченскую», у меня старший брат на первой был, а я – на второй «чеченской». Тогда ребята оставались сами по себе, по сути – были брошены, не было такой поддержки как сейчас от государства и от людей. В соцсетях кто-то предложит помощь в сборе гуманитарки, государство сильно поддерживает участников СВО и их семьи. От этого жить легче становится, и мы на фронте становимся сильнее.

Я после ранения в госпиталь в Луганске попал, меня там так поразило отношение медперсонала. Прям, молодцы-молодцы. Такой заботой и вниманием окружили. Потом в Ростов перевезли. Там тоже, хоть я в старый корпус попал, выглядит как бомбоубежище, кровати обшарпанные, но подход врачей и всего медперсонала – на материнском уровне. Потом Москва, Бурденко. И волонтеры вещи несут, и домашнее покушать. Ну что говорить. Молодцы. Спасибо им всем. Приезжают, спрашивают, что нужно. Порой даже, находясь в палате с некоторыми бойцами, мне было за них стыдно, о чем они просят волонтеров.

Например?

-- Ну вот, раненый боец говорит – костюм надо. Волонтеры ему принесут новый купленный костюм. А он им: «вы не могли бы другого цвета принести». Нормально?! А девчонки молча забрали и поехали менять. Я не выдержал, когда они ушли, и все высказал, ну а что... Волонтеры итак все капризы раненых выполняют, с такой теплотой, душой подходят, я даже не знаю, опекают. Нельзя так себя вести. Они ведь костюм этот на гуманитарные деньги купили, он новый был. Стыдно за таких товарищей, уж простите.

А дети. Какие они письма нам на фронт присылают. Мне одно особенно запомнилось, потому что было из нашей области, из села Ярково. Я тогда был безумно счастлив, что оно ко мне попало. К сожалению, письмо осталось в вещах, когда я ранение получил. Их передали товарищу, а он – погиб. Детишки, спасибо вам большущее за письма, они придают нам силу и позитива, поднимают боевой дух.

Сейчас я в школах выступаю, куда приглашают. Езжу на различные мероприятия, форумы. Стараюсь участвовать в культмассовых мероприятиях, особенно в патриотических.

Как считаете, все ли в нашей стране понимают – за что мы воюем?

-- К сожалению, не все, но большинство. Считаю, что сейчас уже все больше людей осознают и понимают. Хотя в самом начале спецоперации некоторые вообще не понимали, к чему все это, почему наши военнослужащие находятся на СВО. Я, к примеру, воевал за нашу землю, за наших предков, за историю.

С сослуживцами отношения поддерживаю. Ребята некоторые находятся там в том же составе, продлили контракты. Отправляю им гумпомощь.

Что пожелаете тем, кто на СВО?

-- Пожелаю – скорейшего возвращения домой целыми, невредимыми, и только с Победой.

Редакция «Время МСК» благодарит за помощь в организации интервью Фонд «Защитники Отечества» Тюменской области

Еще интервью с героями в рубрикеГерои среди нас.

Выставление авторских материалов издания и перепечатывание статьи или фрагмента статьи в интернете – возможно исключительно со ссылкой на первоисточник: «Время МСК».

Солома: «Одно дело новости по телеку смотреть, и совсем другое – оказаться в гуще событий», интервью с героем СВО Андреем Соломатиным

О том, как оказался в зоне специальной военной операции, о напутствии детей, о попадании под первый обстрел и о многом другом – герой СВО, 49-летний замкомандира по технической части (зам по тех) 88-й добровольческой бригады «Эспаньола», депутат московского муниципального округа «Черемушки», защитник сборной России по футболу, чемпион России в составе ЦСКА – Андрей Соломатин с позывным «Солома» – в освобожденном Мариуполе рассказал в интервью главному редактору «Время МСК» Екатерине Карачевой.

-- Первый раз на СВО я оказался в октябре 2022 года. Про «Эспаньолу» я узнал еще в августе. Тогда собрались семь человек и решили, что надо создать фанатское подразделение. В то время на футбольных матчах я уже «переехал» на трибуну «А» – это фанатка футбольного клуба ЦСКА, там и узнал, что ребята находятся здесь. Я начал искать варианты, как приехать, чем помочь.

Так что первый раз на Донбасс я приехал с гуманитарным грузом уже осенью 2022-го. Тогда отряд базировался в Донецке и работал под Угледаром. Потом, примерно, раз в полтора-два месяца начал приезжать с гуманитаркой.

Кстати, в тот приезд был прилет по насосной станции. Воды не было дней пять-шесть. Я тогда понял, что такое – вода, какую ценность она представляет, ее привозили на машинах. Сейчас тоже бывают перебои, но редко. Ничего, со временем все нормализуют.

А еще знаешь, Кать, был такой момент. Мы с «Испанцем» (командир «Эспаньолы» – Ред.) стояли возле кофейни, бац – такой мощный выхлоп, совсем рядом с нами. Я так сильно впечатлился, я же только из Москвы приехал, из другого мира. А мимо нас проходила парочка молодых людей, так они даже не шелохнулись, настолько привыкли.

В мае 2023 года я в очередной раз приехал в Марик (Мариуполь – Ред.), поговорили мы с командиром Испанцем, и приняли решение, что мне пора стать боевой единицей «Эспаньолы». И в июле я с вещами приехал сюда.

Как семья отреагировала на твое решение? Я так понимаю, ты все в тайне держал до последнего момента?

-- Все поддержали, конечно. Дети, у меня две дочки, сказали: «Пап, ну ты береги себя, включай иногда голову». Жена Наташа немножко обиделась, что я сказал об этом при всех. Теперь понимаю, что надо было один на один. А так – она же у меня дочь полковника, так что прижалась ко мне и сказала, что все понимает и будет ждать.

На линии боевого соприкосновения (ЛБС) сразу оказался?

-- Достаточно быстро. Поехали мы с Испанцем по базам, от «хохла» оказались примерно в трех километрах. Полетели мины. Упали, вжались, взорвалось, побежали… Я был еще немножечко не по форме одет, вместо кроссовок на мне были – кроксы. Добежали до блиндажа, там пересидели обстрел.

А на обратном пути над нами все время еще и «птичка» (вражеский БПЛА – Ред.) висела. Тогда еще такого количества FPV-дронов не было, как сейчас, но уже были «птицы-разведчики». И вот она висит над нами и никак не отстает. Я сзади сижу, Испанец за рулем, говорит мне: «Солома, мониторь небо». Я такой на триста шестьдесят градусов, как сова, головой кручу: «Стас, птица». Он мне: «Смотри лучше, может, сейчас крыльями махнет» (смеется), а я жду, когда прилет по нам будет... Короче, едем дальше, и невдалеке наша арта (артиллерия – Ред.) начала работать, «птица», видимо, решила, что мы ей больше неинтересны.

Приехали на базу. А у нас в отряде строжайший сухой закон. Здесь никакие сто грамм боевых не выдают... Слез с квадрика и, как футбольный мяч – «сдулся», опустошение такое было. И словно слышу голоса своих девчонок: «Пап, включай голову!». Потом еще час ходил, надо было все переварить, что оказался в такой ситуации на грани жизни и смерти. Одно дело новости по телеку смотреть, и совсем другое – оказаться в гуще событий. Потом ничего, отошло. Теперь стараюсь не забывать напутствие дочек.

Больше в такие ситуации не попадал?

-- Вообще я не часто на ЛБС бываю. У всех ведь бойцов задачи разные. К примеру, я занимаюсь тыловым снабжением, основные обязанности – обеспечение подразделения всем необходимым.

Если говорят, что совсем не боишься, якобы море по колено, то это не правда. Так не бывает. Инстинкт самосохранения должен присутствовать. Я в принципе всегда прислушиваюсь к более опытным товарищам, стараюсь действовать аккуратно.

У меня короны на голове нет (смеется). Если была бы, не подписал бы третий контракт, а сразу вылетел.

«Эспаньола» – фанатский отряд. Я так понимаю, что и футбольные клубы тоже помогают гуманитаркой?

-- Да, огромная поддержка идет от ФАУ МО ЦСКА (Центральный спортивный клуб Армии Минобороны РФ – Ред.) и лично от полковника Артема Валерьевича Громова. У них семь филиалов по регионам и каждый закреплен за отдельным нашим отрядом. Идет прямо адресная помощь, собирается все, что нужно непосредственно конкретному отряду.

Вот, как раз наш главный по хозблоку подошел, он тебе лучше расскажет, как у нас тут все работает.

«Депутат»:

-- Здравствуйте, я «Депутат», это у меня позывной такой. Вся гуманитарка приходит на наш склад и распределяется. Мы обеспечиваем каждого всем необходимым. Кто приходит, как я это называю – голым, полностью одеваем и снаряжаем, выдаем все, броню, каску. Хотя некоторые приходят со своим, к примеру, те, кто служил в Сирии.

Гуманитарщики привозят все. Кстати, самый расходный материал – это носки, потому что воды на позициях не хватает, там питьевая в основном. Так что поносил и сразу выкинул. Еще влажные салфетки пользуются большой популярностью, они большие, обтерся, освежился и хорошо. На передовой негде помыться, так что очень выручают. Еще расходник – небольшие газовые горелки десять-на-десять сантиметров.

Еще тушенка, конечно. Она же – двигатель солдата. В последнее время бойцы полюбили консервированные фрукты – персики, ананасы, они сладенькие и вкусненькие. Что еще... Сахар, кофе три в одном, сладкий лимонад, энергетики, вот это прямо влёт уходит.

Андрей продолжает:

-- Это я с Ромкой Широковым (футболист сборной России – Ред.) связался, и он организовал поставки «Черноголовки». Мы, кстати, перед людьми отчитываемся, прямо видео записываем и рассказываем, сколько и чего получили.

Вообще, хочу сказать большое спасибо всем людям, которые нам помогают. Собрать гуманитарный караван – это большой труд, потому что все закупается в разных местах.

Кстати, когда «Эспаньолу» создавали, сразу прописали в нашем внутреннем Уставе, что никто в погонах сюда не заходит и не командует. То есть у нас свое обособленное подразделение, и за все отвечает Испанец.

От Минобороны мы только боекомплект и зарплату получаем, не зависим от них. Даже награды у нас свои внутренние есть. Награждают они наших бойцов со скрипом, но все же награждают, именно государственными наградами. Льгот никаких пока не получаем. Недавно вот стали ветеранские удостоверения давать, я уже получил.

Андрей, а как попасть в «Эспаньолу»? Наверняка от желающих отбоя нет.

-- К нам приходят двумя путями: либо по рекомендациям от своих, или же через телеграм-канал. У нас очень мощная служба безопасности, проверяет жестко, не проведешь.

Преференции, разумеется, у «фанатья». Тут, сама понимаешь, своя семья. Но опять же у нас есть, к примеру, бойцы из ЧВК «Вагнер».

А уж если взяли, то сначала все в равных условиях проходят КМБ (курс молодого бойца – Ред.), причем, что парни, что девушки, поблажек не делаем, нам нужны физически крепкие воины. Много приходится бегать, причем, с полной амуницией и БК (боекомплект – Ред.), так что тут все по-честному.

Бывает, что кого-то не берете?

-- Таких случаев много. Кать, знаешь, раньше Испанец, еще до КМБ, с каждым кандидатом собеседование поводил, а теперь только – после. Он вообще каждого человека насквозь видит, поэтому всегда лично с каждым бойцом общается, у него очень чуткий порог фильтрации.

Бывают и, так называемые, случайные люди. Вот прошел человек КМБ, а на задании не вывез. Все, с таким разрывается контакт, он считается «пятисотым».

Еще у Испанца есть такое выражение – «туалетное лицо». Это такие люди, которым ставишь задачу, к примеру, идти на охрану, а они говорят – не пойду, причины ищут. У нас не может быть разложения в коллективе, поэтому от таких избавляемся.

Еще есть такой момент. У нас в подразделении контракт длится шесть месяцев. Но есть отряды, в которых контракт – годовой. К примеру, выбирает боец управление БПЛА, а ведь только обучение на оператора беспилотника занимает четыре месяца. Так что с ними сразу заключается контракт на 12 месяцев.

Иностранцев тоже берете?

-- Да, «Эспаньола» – это интернациональное подразделение. У нас есть канадец, американец, серб, кстати, он недавно российское гражданство получил, мексиканец, кубинцы и многие другие.

К примеру, Тим, родом из Филадельфии, на родине был парикмахером. Он и тут это дело не забросил, всем делает прически. Очень колоритный, весь в наколках, место оборудовал под «салон», от клиентов отбоя нет (смеется).

Тебе, как снабженцу, часто приходится ездить в Москву на переговоры. Насколько для тебя изменилась жизнь в тылу, со всеми поддерживаешь контакты?

-- Честно, некомфортно. У меня же раньше какая жизнь была: утром, днем и вечером – тренировки. Вечером еще и футбольная школа, где я преподавал детям. Возле дома я шел в бар, пообщаться со знакомыми, выпить кружечку пива… А тут был в Москве и понял, что все уже как-то не то, да и говорить не о чем. Понимаешь, Кать, не та обстановка что ли. Все вообще уже не то.

Еще обратил внимание. На гражданке стоит парень, хорохорится, такой – весь из себя, боевой, с дешевыми понтами. А сюда ему ехать – страшно.

Или вот тебе пример. Есть у нас один гуманитарщик, не буду называть ведомство, очень высокопоставленный человек. В его подчинении человек восемьдесят. Так вот, из них только шесть человек участвуют в сборах денег для СВО. И это те, кто хоть как-то связан с футболом. Остальным – плевать.

А вот тебе еще история: приезжала к нам одна организация и привезла FPV-дроны, которые сделали дети в одной школе. И рассказывают, что некоторые школы, в которые они пытаются зайти и сказать, что нужна помощь для СВО – директора не пускают. Вот так (с грустью в голосе)…

Мариуполь 2023 года и сейчас, в 2024 году – сильно отличается?

-- Это вообще две большие разницы. Я когда первый раз сюда приехал, так в город без оружия нельзя было выходить. Я тебе больше скажу, Кать, ходить можно было только по несколько человек. Так было опасно, враг мог притаиться, где угодно. Сейчас ситуация совсем другая.

Я тут с одной местной жительницей общался. Так она сказала, что и при хохлах никому не нужны были, и сейчас... А я с ней не согласен. Мариуполь отстраивается, он же сильно пострадал, когда азовцев* выкуривали с Азовстали. Много разрушений, конечно. Но посмотри, социальные выплаты, зарплаты, все вовремя людям приходит. Жить стало гораздо спокойнее, прилетов нет, мы же отодвинули буферную зону. Еще бы поменьше в нашей армии было таких Тимуров Ивановых (замминистра обороны под следствием за взятку – Ред.), и людям жилось бы легче, и нам бы воевалось спокойнее. Не, ну а что, я считаю, что суды над военными коррупционерами должны быть открытыми, нечего секретить.

Раз уж про мирный Мариуполь заговорили, скажи, «Эспаньола» сотрудничает с местными властями?

-- Кать, наше подразделение в принципе выполняет все, что просят местные власти. Я лично с главой Мариуполя с Олегом Моргуном общаюсь. Мы разминируем различные объекты, в том числе Азовсталь, контролируем общественный порядок. Если в городе какая-то пьянь начинает борогозить, сразу нас вызывают. Чистим потихонечку (смеется).

К примеру, ФАУ ЦСКА в Бердянске открыл пионерский лагерь летом, мы сразу его под охрану взяли. Наш начмед с позывным «Ботокс» лечил всех детей, к нему очередь была, причем, приходили не только детишки из лагеря, но и из близ расположенных домов. Мы никогда и никому не отказываем, можем помочь – помогаем, ничего взамен не просим, просто делаем свою работу. В лагере даже инцидент был, на территорию попытался пробраться вражеский лазутчик. Так мы его скрутили и сдали куда следует.

Еще мы помогаем местным футбольным школам, тренировки с детьми поводим, да и жителям помогаем. Мы же здесь для того, чтобы наступила мирная жизнь, наладился быт и на улицах было спокойно.

Где закончим СВО?

-- Я просто не знаю, что должно произойти, чтобы Украина в принципе существовала дальше. Может быть дать венграм и полякам попилить западную ее часть, они давно облизываются. Надо брать Одессу и Харьков. А также освобождать от нацистов Киев и возвращать Киево-Печерскую лавру в состав Русской православной церкви.

Что думаешь делать после победы?

-- Давайте победим, а думать будем потом… (подмигивает).

Еще интервью с героями в рубрикеГерои среди нас.

* – запрещенное в России террористическое формирование

Выставление авторских материалов издания и перепечатывание статьи или фрагмента статьи в интернете – возможно исключительно со ссылкой на первоисточник: «Время МСК».

Российские военные с боями продвигаются у Дзержинска (Торецка), основные бои начались у города, сообщил сегодня глава Донецкой народной республики Денис Пушилин.

ПОДРОБНЕЕ

Пушилин подчеркнул, что российские военные продвигаются с тяжелыми боями. При этом сражения идут уже у города, добавил он. Пушилина цитирует агентство ТАСС.

В минобороны РФ сегодня сообщили, что подразделения группировки войск «Центр» нанесли поражение живой силе и технике пяти механизированных, пехотной, мотопехотной, штурмовой бригад ВСУ, бригады морской пехоты и штурмового батальона национальной полиции Украины под Дзержинском.

Накануне военный корреспондент Юрий Котенок заявил, что штурмовые группы ВС РФ заняли часть Крымского, являющегося северным пригородом Дзержинска (Торецка) и продвигаются к шахте «Торецкая». Российские военные ведут бои севернее Леонидовки и в районе южнее и западнее терриконов шахты «Центральная», добавил он.

Дзержинск (с 2016 года киевские власти используют наименование Торецк) — один из важнейших для группировки ВСУ городов в ДНР, который за десять лет конфликта сумели превратить в настоящую цитадель украинской обороны, пишут РИА Новости. Дзержинск расположен в семи километрах от Горловки и является частью Горловско-Енакиевской агломерации.

фото — РИА Новости

Интервью с героем СВО, добровольцем подразделения БАРС из Тюменской области Николаем Дубиным, позывной «Иваныч»

О том, почему скрыл от родных, что уходит в зону специальной военной операции, о первом боевом опыте, о предстоящем новом контракте и многом другом – герой СВО, ветеран боевых действий добровольческого подразделения «БАРС-1», специалист по гусеничной технике 61-летний Николай Дубин с позывным «Иваныч» рассказал в интервью главному редактору «Время МСК» Екатерине Карачевой.

-- В феврале 2022 года началась СВО, Верховный объявил частичную мобилизацию. Я сразу решил, что пойду добровольцем. Мне тогда было 59 лет, я на пенсии, что дома делать. И в октябре явился в тюменский военкомат. Со мной еще 15 добровольцев пришли. Это было 11 октября. Своим сказал, что на охоту на полгода ухожу, не хотел никого волновать, я же охотник, так что звучало правдоподобно. Жена Марина, как обычно, собрала меня. Домой позвонил вечером на следующий день, перед самолетом, признался, что на СВО ухожу.

Как отреагировали супруга и дети?

-- Сказали, ждать будут. Они же все равно ничего сделать уже не могли (смеется). В четыре утра 13 октября мы грузовым бортом вылетели на военный полигон. Там недельку повспоминали, что к чему, прошли слаживание и нас сразу определили в БАРС. Нас было 16 тюменцев, так не дали всем вместе служить, разделили пополам. Я и еще семь товарищей оказались в «БАРСе-1», на Запорожье, остальных, в том числе и «Крауса», отправили в «БАРС-12» («Время МСК»: Интервью с героем СВО, командиром группы огневой поддержки (ГОП) БАРС-12 из Тюменской области Владиславом Чикуновым, позывной Краус).

Катюша, я тебе больше скажу, у моей дочери одноклассники в гости пришли после того, как я уехал. Спрашивают у супруги: «Тетя Марина, а где дядя Коля?» А она им: «На СВО». Они такие, а мы чего тут делаем, мигом собрались и через два дня тоже на фронт ушли. Один из них – погиб, второй сейчас после ранения восстанавливается.

Николай Иванович, знаю, Вас сослуживцы «Батей» называют.

-- Позывной у меня «Иваныч» – это официально, приклеилось. А руководство называло «Шрек Иваныч» (смеется). Не знаю, почему они меня так прозвали. Кстати, меня так внучка обычно звала. Дед, ты, говорит, на Шрека похож. Я просто брился постоянно под бритву, наверное, из-за этого. А парни, да, между собой так до сих пор «Батей» и зовут.

В «БАРСе» меня сразу определили на гусеничную технику механиком-водителем.

Тяжело было? Все-таки возраст уже.

-- По-разному. Конечно, годы уже свое дают знать. То ли ты молодой в 30 лет, как сайгак бегаешь. Я еще в пятьдесят, как сайгак скакал. А сейчас, конечно, седьмой десяток, тяжеловато.

Бог миловал, ни ранений, ни контузий не было (смеется). Меня один раз боевики ВСУ выцепили на кладбище, мы там в овраге технику прятали. Это в Тарасовке было. Пошел я в шесть утра технику проверить, меня диверсионно-разведывательная группа засекла и как начала поливать с АМГ (автоматический гранатомет – Ред.). Хорошо, я успел вовремя среагировать – сразу под МЛБТ (многоцелевой транспортер-тягач легкий бронированный – Ред.) запрыгнул. Минут пятнадцать-двадцать поливали, весь овраг изрешетили, там просто нереально было выжить. Ничего, выжил. Правда, потом еле вылез из-под машины, она низкая, ребята доставали. Смеются и спрашивают: «Батя, как ты туда залез-то?» Я говорю: «Жить захочешь, запрыгнешь». Ух и смеялись мы. Несколько парней решили попробовать залезть под машину, эксперимент проводили, никто не смог (смеется).

Много ситуаций смешных на фронте было. Конечно, этот юмор поймет только тот, кто там побывал.

Краус сказал, что Вас еще «Кулибиным» называют...

-- Так и есть (смеется). Мы на фронте придумываем всякие штуки, модифицируем, технику до ума доводим, под обстоятельства ее подстраиваем.

А дроны вообще из дробовиков сбиваем. У нас кубанские казаки штурмовики, кто охотники, приехали со своими ружьями. Мы их переделали малость и дробью четверкой сбиваем беспилотники. Сейчас пытаюсь договориться с местной Росгвардией, чтобы дали нам хоть ружей десять списанных или изъятых, а мы уж их в дело определим.

Вы сказали, охотник. Белке в глаз попадаете?

-- Да. Я родом из Вологды, это я уже потом в Сибири обосновался. Еще отец пристрастил меня к этому делу, охочусь до сих пор. Я и детей, их у меня трое, к охоте пристрастил, а теперь и внукам знания передаю. Во времена СССР мы шкурки белок и куниц сдавали в заготовительные конторы. Чтобы шкурку не попортить, мы из хоккейных шайб резиновые пули делали, белок и куниц с одного выстрела вырубали, ни одной дырки на шкурке. А в 17 лет меня призвали в школу КГБ.

Ух ты... А как вас туда отобрали?

-- Приехали к нам в сельсовет люди с Лубянки и отобрали несколько молодых людей, меня в том числе. Думаю, что тут их не только мое мастерство в стрельбе привлекло. Мой отец после Великой Отечественной войны в СМЕРШе работал, бандеровцев зачищал с 1946 по 1950 год. Страшные вещи рассказывал – как бандеровцы коммунистов и председателей колхозов вешали, как грудничкам камни привязывали и душили, а они кричали. Про всякие их зверства рассказывал. Он за ними больше четырех лет по лесам охотился. Причем, днем они прикидывались простыми колхозниками, а по ночам зверствовали.

Да еще идейных много было в колхозах, кому советская власть не по душе пришлась – они сдавали комсомольцев и партийных «бандерам». И сейчас такие же есть даже в нашем Запорожье, координаты дислокаций скидывают или передвижения. Там еще много таких недовольных, всё возвращения Украины ждут на наши новые территории.

2 января 2023 года случай был. У нас зенитная установка в Тарасовке в одном огороде стояла под орехом. Местные увидели и сдали нас, передали ВСУ координаты. Но те что-то тормозили, мы, как чувствовали, установку в другое место перегнали. Только отогнали, как ВСУ ударили четко по тому месту. Это вечером было. А товарищ мой за пирожками к бабушке пошел, она шанег испекла. Снаряд почти в него прилетел, ему ногу перебило. Мы за автоматы схватились, а на улице-то темень, ничего не видно. Хорошо, он в сознании был, позвал, а так бы мы вообще его не заметили, сразу в госпиталь отправили. Поэтому и по одному ходить нельзя.

Но большинство людей нам рады, конечно. А ребятишки какие нам письма пишут. Краснодар, Кубань, Мелитополь, Мариуполь, они же все рядом с Украиной, они там столько натерпелись. И вот эти ребятишки пишут, «солдаты, не бросайте нас, спасибо вам». Такие письма, у всех только так слезу пробивает. Я ребятишкам конфет относил постоянно. Ужас, что там, конечно, столько народу, детей пострадало.

Сейчас меня зовут обратно.

Снова в «БРАС-1»?

-- Нет, сейчас зовут в казачью разведывательно-штурмовую бригаду «Дон». Начальство говорит: «Иваныч, приезжай, молодежь учить надо». Так что после Нового года собираюсь снова на полугодовой контракт. Надо доделать то, что наши отцы не доделали – уничтожить нечисть.

Редакция «Время МСК» благодарит за помощь в организации интервью Фонд «Защитники Отечества» Тюменской области

Еще интервью с героями в рубрике Герои среди нас.

Выставление авторских материалов издания и перепечатывание статьи или фрагмента статьи в интернете – возможно исключительно со ссылкой на первоисточник: «Время МСК».