Горячее
Лучшее
Свежее
Подписки
Сообщества
Блоги
Эксперты
Войти
Забыли пароль?
или продолжите с
Создать аккаунт
Я хочу получать рассылки с лучшими постами за неделю
или
Восстановление пароля
Восстановление пароля
Получить код в Telegram
Войти с Яндекс ID Войти через VK ID
Создавая аккаунт, я соглашаюсь с правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.
ПромокодыРаботаКурсыРекламаИгрыПополнение Steam
Пикабу Игры +1000 бесплатных онлайн игр
«Дурак подкидной и переводной» — классика карточных игр! Яркий геймплей, простые правила. Развивайте стратегию, бросайте вызов соперникам и станьте королем карт! Играйте прямо сейчас!

Дурак подкидной и переводной

Карточные, Настольные, Логическая

Играть

Топ прошлой недели

  • AlexKud AlexKud 38 постов
  • SergeyKorsun SergeyKorsun 12 постов
  • SupportHuaport SupportHuaport 5 постов
Посмотреть весь топ

Лучшие посты недели

Рассылка Пикабу: отправляем самые рейтинговые материалы за 7 дней 🔥

Нажимая кнопку «Подписаться на рассылку», я соглашаюсь с Правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.

Спасибо, что подписались!
Пожалуйста, проверьте почту 😊

Помощь Кодекс Пикабу Команда Пикабу Моб. приложение
Правила соцсети О рекомендациях О компании
Промокоды Биг Гик Промокоды Lamoda Промокоды МВидео Промокоды Яндекс Директ Промокоды Отелло Промокоды Aroma Butik Промокоды Яндекс Путешествия Постила Футбол сегодня

Боль + Печаль

С этим тегом используют

Жизнь Мат Негатив Юмор Вертикальное видео Болезнь Любовь Грусть Кот Тоска Смерть Безысходность Все
565 постов сначала свежее
5
rmodelist
17 дней назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 9. Признание⁠⁠

Осень ворвалась в «Дом Солнца» резким ветром и проливными дождями. Сад опустел, скамейка под промокла и покрылась жухлыми листьями, похожими на пятна ржавчины. Мир Ани и Макса сжался до стен хосписа: их комнат, длинных, бесконечных коридоров с линолеумом цвета увядшей мяты, и крошечной общей зоны с аквариумом, где плавали унылые, медлительные рыбки.

Боль вернулась с удвоенной силой, как мстительный кредитор за старым долгом. У Ани воспалились лимфоузлы по всему телу, превращая каждый вдох, каждый поворот в испытание. Назначенные сильные обезболивающие сглаживали эту боль, но окутывал ватой, забирал ясность. Она больше лежала, чем сидела, а блокнот для рисования лежал закрытым – руки не слушались, линии расплывались в кашу.

У Макса начались проблемы с культей – фантомные боли стали невыносимыми, появилось раздражение кожи, подозрение на инфекцию. Его лицо приобрело землистый оттенок, под глазами залегли густые тени. Он реже шутил, чаще молчал, стиснув зубы, или огрызался на безобидные вопросы персонала. Его «Железный Денди» стоял в углу палаты без дела. Мир сузился до кресла-каталки и постоянной, ноющей пульсации в отсутствующей ноге.

Они виделись меньше. Когда Аню везли на процедуры или в душевую, Макс иногда ждал ее у двери, мрачный и напряженный. Они перекидывались парой слов, их взгляды становились глубже, насыщеннее – в них читалось все, что уже не могли выразить тела: понимание, усталость, страх, и что-то еще, теплое и цепкое, что проросло сквозь асфальт отчаяния.

Однажды, после особенно тяжелой ночи, когда боль не давала уснуть ни Ане, ни Максу (она слышала его сдавленные стоны со стороны коридора), их свела судьба у лифта. Аню везла на перевязку молодая санитарка. Макс ждал лифта в своем кресле, чтобы спуститься на физиотерапию, которую ненавидел, но которая была необходима. Его лицо было искажено гримасой боли и злости. Наушники висели на шее, музыка не играла.

Лифт медленно, с противным скрежетом, поднимался с первого этажа. В коридоре было тихо, только гул вентиляции и тиканье часов на посту медсестры. Санитарка отошла проверить что-то по списку.

Аня лежала на каталке, укрытая тонким пледом. Она повернула голову к Максу. Его боль была почти осязаемой, как электрический разряд в воздухе.

– Как... ты? – прошептала она, с трудом выговаривая слова сквозь наркотический туман.

– Отлично, – выдохнул он сквозь зубы, даже не глядя на нее. – Просто праздник какой-то. Чувствую себя конфеткой.

Она знала этот тон. Броня. За ней – бездна. Лифт застрял между этажами, издал жалобный писк.

– Макс... – она протянула к нему руку из-под пледа. Рука дрожала, была холодной и почти прозрачной.

Он резко повернул голову. Его глаза, темные и горячие от боли и бессонницы, впились в нее. В них было столько отчаяния и ярости, что Аня на мгновение испугалась.

– Черт возьми, Аня! – его голос сорвался, громкий, хриплый, почти крик в тишине коридора. Он схватил колесо кресла так, что костяшки пальцев побелели. – Черт возьми! Я так чертовски... – он задыхался, искал слова, проклиная боль, лифт, болезнь, весь этот несправедливый мир. – Я так чертовски рад, что ты здесь! Понимаешь? Рад! Хотя это... это полный идиотизм! Идиотизм космического масштаба! Здесь! Сейчас! В этой дыре! С этой... этой... – он ткнул кулаком в свою культю, не в силах подобрать слово, которое вместило бы весь ужас его состояния.

Он замолчал, тяжело дыша. Его грудь вздымалась. В глазах, помимо ярости и боли, стояли слезы, которые он отчаянно, по-мальчишечьи, пытался сдержать. Это было не признание в любви в романтическом смысле. Это был крик души, измученной, затравленной, но нашедшей в этой кромешной тьме единственный источник света. И осознание нелепости, жестокости этого дара – найти любовь на краю пропасти. Это было признание в том, что она – его якорь, его путеводная звезда в этом кошмаре, и одновременно проклятие этой любви, обреченной быть такой короткой.

Аня смотрела на него. Наркотический туман на мгновение рассеялся. Она увидела не колючего циника, а мальчика, который так же страшно боится, так же несправедливо обижен, и который держится только за нее. За этот «идиотизм».

Лифт с глухим стуком остановился, двери разъехались. Санитарка торопливо вернулась. Но Аня не отвела взгляда от Макса.

Она собрала все свои крохи сил. Приподнялась на локте, извивающемся от слабости. Ее рука все так же дрожала, когда она дотянулась до его лица. Пальцы коснулись его щеки, шершавой от небритости, горячей и влажной. Он не отпрянул. Он замер, глядя на нее широко раскрытыми глазами, полными немого вопроса и боли.

Аня не сказала ничего. Слова были лишними. Она наклонилась, преодолевая тянущую боль в спине, и мягко, очень нежно, поцеловала его в щеку. Рядом с уголком его губ, который так часто кривился в саркастической усмешке. Поцелуй был легким, как дуновение, теплым, как последний луч солнца. В нем была благодарность, понимание и ответ. Ответ на его крик, на то, что он «чертовски рад».

Она откинулась на подушку, обессиленная. Макс продолжал смотреть на нее. Ярость в его глазах погасла, сменившись чем-то невероятно хрупким и беззащитным. Он быстро провел рукой по лицу, смахивая предательскую влагу и пытаясь вернуть привычную маску.

– Ладно... – прохрипел он, отводя взгляд к открытым дверям лифта. – Поехали уже, а? Задолбало ждать.

Санитарка, делая вид, что ничего не заметила, стала закатывать каталку Ани в лифт. Макс резко дернул рычаг коляски и въехал следом. Двери закрылись. Они ехали молчав тесном металлическом ящике. Плечо Ани почти касалось руки Макса на подлокотнике кресла. Он не убрал ее. Его мизинец дрогнул, почти коснулся края ее пледа. И это крошечное, почти неощутимое прикосновение в грохочущей кабине лифта значило больше, чем любые слова.

Персонал «Дома Солнца» все видел. Сестра Мария, проходившая мимо, замедлила шаг и отвернулась, делая вид, что проверяет график на стене. Врач Андрей Петрович, выглянувший из процедурной, просто кивнул санитарке и закрыл дверь. Они видели этот взрыв чувств, этот поцелуй, эту немую поддержку. И смотрели на это сквозь пальцы. Потому что в этом месте, где время измерялось не днями, а моментами облегчения, где главной валютой были капли счастья, их странные, отчаянные встречи в коридоре, у лифта, в общей зоне (когда Аня могла сидеть в кресле, а Макс подкатывал к ней вплотную), были не нарушением режима, а самой важной терапией. Терапией души перед последним, тихим закатом.

Их мир стал крошечным: две комнаты, коридор между ними, лифт, ведущий вниз к процедурам или в сад (когда позволяла погода и силы), и общая зона с аквариумом. Но в этом крошечном мире, под снисходительным, но понимающим взглядом персонала, цвела их первая, последняя, невероятно хрупкая и невероятно смелая любовь. Любовь, признанная у лифта, в приступе боли и отчаяния. Любовь, которая была их последним, самым отчаянным словом «да», которое они могли сказать жизни.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ Боль История болезни Болезнь Пациенты Судьба Рак и онкология Борьба за выживание Печаль Текст Длиннопост
0
Вопрос из ленты «Эксперты»
Roman.77
17 дней назад
Психиатрия

Обращение ко всем неравнодушным психиатрам и неврологам за помощью⁠⁠

НАСТОЯТЕЛЬНО ПРОШУ ВАС, ЕСЛИ ВЫ НЕ ВРАЧ ИЛИ НЕ ЧЕЛОВЕК, КТО СТАЛКНУЛСЯ С ТЕМИ ЖЕ СИМПТОМАМИ, ЧТО И Я - НИЧЕГО НЕ ПИШИТЕ МНЕ В КОММЕНТАРИИ К ЭТОМУ ПОСТУ, УМОЛЯЮ ВАС, ЭТОТ ПОСТ ТОЛЬКО ДЛЯ ВРАЧЕЙ И ЛЮДЕЙ БОЛЕЮЩИХ ТЕМ ЖЕ, ЧЕМ И Я!!!
Здравствуйте, Я Рома и мне 17 лет, вы читаете сейчас не просто описание моих симптомов, а прямо крик души человека, который живёт в настоящем аду на земле уже 8 месяцев, а самое ужасное, которого не понимают врачи и говорят, что у меня это нервы, говорят, что мне ничем не могут помочь, а те врачи, которые говорят, что могут помочь(ваши коллеги психиатры) - назначают таблетки, от которых у меня улучшений тоже совершенно никаких не происходит, а можно сказать даже происходят только ухудшения.... Почему я написал весь свой рассказ, а не рассказываю это всё вживую и не прихожу к психиатру на личную консультацию??? Тут много причина, но самая главная из них - я несовершеннолетний и живу в очень маленьком городе, в котором платных психиатров вообще нету, а беспалтные психиатры очень плохие, хамят всем и даже к таким я попасть не могу, ведь они взрослые и им плевать, что мне без 4 месяцев 18, говорят, что вот как будет ровно 18 - приходи, но честно, даже в 18 я к ним приходить не хочу, все в нашем маленьком городе знают какие они там некомпетентные и лёгкие то случаи ели лечат, а мой тяжёлый уж тем более не встречали и явно не знают что со мной делать.... У меня есть свой онлайн-психиатр в Москве, но он мне ничем не может помочь и он совсем новичок, стаж 2 года и его таблетки мне совершенно не помогают, я хочу мнения и назначенные лекарства от неравнодушных психиатров с очень большим опытом и тех, кто лечили такие же случаи, как мой... Также ещё обращаюсь к психиатрам в форме текста потому что я очень не люблю, когда меня перебивают и мне самому будет сложно рассказать вживую всё так структурировано и чётко, как я сделал это на компе, также я просто не особо люблю общаться с людьми, сам по себе замкнутая интровертичная личность, любящая одиночество и спокойствие, ну и самый главный фактор ещё почему на листочке - потому что на приёме у реального психиатра будет сидеть моя мать, которая вживую мне рассказать ничего не даст и будет вечно перебивать вечно говоря: "да всё не так на самом деле, Рома, не преувеличивай, всё совсем не так, мне виднее"... Я просто не понимаю за что Бог мне послал такое наказание ввиде того, что чувствую я, я делал всем только добро, помогал, жертвовал всем ради близких и любимых мной людей, а взамен от судьбы вместо вознаграждения за все мои добрые дела получил какую-то адскую непонятную болезнь, с которой я уже просто не в силах существовать дальше, я не могу больше терпеть эти ощущения, совсем не могу.... В общем, что же такого я чувствую: У меня уже почти 8 месяц непрекращающееся чувство нехватки воздуха с невозможностью её компенсации глубоким вдохом, чувствую, будто на меня надели пакет на голову и душат не прекращая ни на минуту уже 8 месяцев этим пакетом в котором уже совсем нету кислорода и приходится дышать из этого пакета тем, что есть, чем угодно, но только не кислородом, мне всё время очень душно, раз в 5 более душно, чем в битком набитом людьми автобусе с полностью закрытыми окнами в +35 на улице, я изнемогаю уже просто от того, насколько же сильная нехватка воздуха у меня и её никак не получается убрать, ведь глубоко вдохнуть и зевнуть по ощущениям я тоже почему-то не могу совсем... Чувствую удушье и нехватку воздуха, пытаешься зевнуть, а зевок неудовлетворительный, кислород как будто не заходит туда, куда раньше заходил и должен был заходить - сводит аж мышцы лица и шеи, как кость в горле, которая мешает зевку и мешает мне компенсировать чувство нехватки кислорода, благодаря глубокому вдоху хоть на какое-то время... Тебе очень душно, адски не хватает кислорода, пытаешься зевнуть или глубоко вдохнуть - а кислород застревает где-то в горле, ты не можешь глубоко вдохнуть при этом, твоя грудная клетка напрочь заблокирована и лёгкие как будто совсем не раскрываются, вдох не глубокий, а очень поверхностный и какие бы ты усилия не прилагал и как бы не пытался - глубоко вдохнуть и насытиться кислородом не получается, а ощущение нехватки воздуха всё усиливается и усиливается... легкие как бездна как будто, в которые сколько бы не входило воздуха - насыщения кислородом и удовлетворённость вдохом они не испытывают... Воздух при вдохе застревает где-то в горле, не проходя в лёгкие как будто, с каждым днём уже в течении 8 месяцев почти мне всё хуже и хуже дышать, всё сильнее и сильнее становится нехватка воздуха... Удовлетвориельный глубокий вдох от силы раз 10 за час и то сразу же после него через 3 секунды всё равно начинает снова чувстоваться та же самая нехватка воздуха, причём ещё при удовлетворительном вдохе, который хотя бы на 3 секунды сбивает нехватку воздуха по горлу вниз стекает много непонтяной слизи по ощущениям, подобной той, когда сглатываешь сопли во время истерического плача, 1в1 ощущения этой солёной слизи... Также имеется очень непонятный симптом, на который я внимание не обращаю особо, но он тоже очень неприятный и у меня с 12 лет он и этот симптом - постоянное чувство жажды и сухости во рту, которое не убирается, даже если выпить очень много воды, так скажем я постоянно чувствую "сушняк", иногда он прям сильный очень, а иногда меньше, причём часто из-за этого сушняка у меня ужасно пахнет изо рта, но сколько бы я воды не пил - убрать его никак не получается, в день пью иногда почти 7 литров воды, но дикая сухость во рту и сильная жжажда после того, как выпить даже около литра воды за раз проходит от силы минут на 20, а затем снова возвращается в той же силе, хоть пей каждых 20 минут по литру воды, я раньше так и делал почти, но сейчас уже забил, ибо пофиг, мне плевать уже на это, это не так мучительно, как ощущение нехватки воздуха, вот это реальный ад... Самое ужасное, что у меня эти все ощущения - они не периодами и не приступами, а каждую секунду уже восьмой месяц, я не могу дальше просто продолжать с этим жить, просто не могууууу… Это ощущение очень похожу на анафилактический шок, вот я +\- чувствую это, только почему-то не могу уже наконец или перестать это ощущать или наконец уже задохнуться окончательно, вот точно, ощущение нехватки воздуха постоянное как при анафилактическом шоке - идеальное описание того, что чувствую я, почти на 100% термин анафилактический шок подходит под описание моих ощущений, Господи, я так устал от этого ощущения, я просто не могу его больше выносить... Прошу, поймите, у меня это не паническая атака, это что-то другое, я совершенно не боюсь при этом задохнуться, я наоборот уже очень хочу, чтобы я наконец задохнулся и перестал эти ощущения адские чувствовать, я не могу с ними больше жить, даже если они не несут никакой угрозы здоровью - всё равно жить с ними невыносимо, это худшее хроническое ощущение на свете, из-за того, что оно со мной 24\7 уже 8 месяцев я ничего не могу делать, мне совершенно никто и ничто не приносит удовольствия, хочется рыдать постоянно, но слёзы даже уже не льются, я ни с кем не общаюсь, оборвал все связи со всеми, я не могу реально ничего делать, даже самого элементарного по дому, пока хронически со мной это ощущение адское постоянно, за что мне этооо, ЗА ЧТОООООО???? Я не учился весь этот учебный год просто, я на семейном обучении, но даже находясь дома постоянно я не могу учиться, силы у меня как бы есть, но я не могу что-то делать параллельно ощущая эти симптомы анафилактического шока, это просто нереально... Но самое страшное знаете что??? Мои родители и врачи говорят, что я полностью здоров и они не понимают что со мной... У кардиолога были, у пульмонолога с эндокринологом - тоже, кучи рентгенов и кт делали, а толку никакого - везде показывается, что никаких нарушений нет и нету ничего, что могло бы такие ощущения вызывать... Кровь тоже идеальная за исключением чуть завышенного гематокрита и гемоглобина, но там всего на 3 единицы больше нормы и врачи говорят, что это точно не причина моих симптомов... Лор тоже ничего не нашла, массажи делали всеразличные - тоже никакого улучшения, наоборот - всё хуже и хуже с каждым днём... На астму тоже проверялись, к сожалению и её нету, я согласен уже, чтобы это хоть раком оказалось, я бы отдал всё, чтобы это было раком, пусть рак, пусть хоть что, только бы наконец нашли бы ту чёткую причину, чёткий диагноз который вызывает у меня эти симптомы... Но сука ведь нет, не рак... Меня все врачи направляют к психиатрам говоря, что это психосоматика, я надеялся, что это хоть она, но нет, не она... Знаете, почему не она?? Потому что я уже лечился у одного психиатра, причём он по отзывам очень хороший, он Московский, работает в частной клинике, он психиатр-невролог, сказал он мне, что у меня это психосоматика и что мы обратились по адресу правильному, выписал мне лекарства, которые я уже пью очень долго, но от них совершенно никакого эффекта, мне всё равно становится всё хуже и хуже с каждым днём вне зависимости от того - пью я эти таблетки или нет... К слову, вот что он мне выписал: начали мы с ципралекса(эсциталопрам) по 20мг в сутки, пил я его так целых 3 месяца - никаких улучшений от него совсем нету, да, силы и бодрость он мне давал, что и логично, ведь это антидепрессант, но на дыхание он совершенно никак не влиял при этом, становилось также всё хуже и хуже, что мне с того, что силы эти с бодростью появились?? Они мне нафиг не нужны, пока я ощущаю эту адскую не сбиваемую нехватку воздуха похожую на анафилактический шок.... На 2 месяце приёма ципралекса добавили ещё атаракс, по 3 таблетки в сутки - тоже ничем не помогает, от него к нехватке воздуха адской вдобавок ещё и добавлялась дикая агрессия, я бил по стенам просто и орал вплоть до истерик, хотя мне это крайне не свойственно... Пил я его месяц вот так по 3 таблетки - никакого улучшения вообще, в итоге атаракс убрали и заменили грандаксином, от которого было всё абсолютно тоже, что от атаракса, мало того, что дышать ни капли не легче, а наоборот всё тяжелее и тяжелее с каждым днём, так ещё и дикая агрессивность, потливость и истерики, истерики у меня и так постоянно конечно, но хотя бы по стенам не бью, как от атаракса или грандаксина, в итоге грандаксин тоже убрали, пропил ципралекс ешё месяц(если что на момент приёма атаракса и грандаксина я по прежнему принимал ципралекс) - никаких улучшений, в итоге психиатр заменил его на венлафаксин, заявив, что вот уж от него я точно задышу как раньше легко и без нехватки воздуха, но хрен там плавал... пью уже почти 2 месяца по 150мг в сутки - никакого улучшения с дыханием, опять же даёт силы и бодрость, улучшает сон, но нехватку воздуха и свободное дыхание то не даёт, а мне важно только это, понимаете??? Я вообще не понимаю зачем мне антидепрессанты тут, это нифига не депрессия, я чувствую блин ощущения подобные анафилактическому шоку, каким образом их убирают СИОЗС антидепрессанты??? Да, бесспорно, я чувствую ещё и депрессию, но она блин из-за безысходности и этой непонятной симптоматике с дыханием возникла, а не привела к нехватке воздуха, психиатр из Москвы этого видимо не понимает... Он мне вообще ничего не объясняет даже что со мной, просто говорит: пей вот это, вон то и вот ещё вон ту таблетку и пройдёт, но не объясняет и не говорит вообще мой диагноз и что со мной почему-то... Вся проблема в том, что я не дообследован и лечить меня должны тут не психиатры на самом деле, ведь это не психосоматика нифига, она бы уже прошла от ципралекса или венлафаксина, как сказал психиатр... Тут явно физиологическая причина, что-то в каком-то органе не так или какая-то инфекция неизвестная, но не психосоматика, но врачи меня и слушать не хотят почему-то считая, что я полностью обследован и направляют к психиатрам... И родители им верят ведь как назло тоже... Я родителям говорю, пытаюсь им доказать, что я недообсоледован, ведь ещё кучи вещей в организме есть, которые могут такие ощущения давать, но они меня и слушать не хотят и говорят, что я псих... Я не могу так больше, я в полном тупике и сил терпеть и пробовать вылечиться от этих ощущений у меня на срок не больше месяца, если они не пройдут через месяц - то я совершу суицид, ведь это единственный способ их прервать... Вы должны мне назначить прям точно таблетку, которая мне поможет и которая очень быстро действует и сразу, а не приходится ждать месяц только чтобы наступил накопительный эффект... И да, если захотите мне опять назначить нафиг не нужный в моей ситуации антидепрессант группы СИОЗС - то лучше не назначайте ничего вообще, как вы не понимаете, что мне нужно не убрать грусть и апатию, а неприятные ощущения с нехваткой воздуха???Поймите, депрессия возникла из-за них, а не депрессия стала их причиной... Пройдёт нехватка воздуха - пройдёт и депрессия, но если пройдёт депрессия, то ничего не измениться, ведь нехватка воздуха всё равно останется, да, будут силы и бодрость, но я всё равно не смогу так жить, ведь мне надо убрать ощущение анафилактического шока, а не депрессию, я прошу вас дать таблетку, которая бы убирала вот эти ощущения, повторю их на всякий случай: У меня уже почти 8 месяц непрекращающееся чувство нехватки воздуха с невозможностью её компенсации глубоким вдохом, чувствую, будто на меня надели пакет на голову и душат не прекращая ни на минуту уже 8 месяцев этим пакетом в котором уже совсем нету кислорода и приходится дышать из этого пакета тем, что есть, чем угодно, но только не кислородом, мне всё время очень душно, раз в 5 более душно, чем в битком набитом людьми автобусе с полностью закрытыми окнами в +35 на улице, я изнемогаю уже просто от того, насколько же сильная нехватка воздуха у меня и её никак не получается убрать, ведь глубоко вдохнуть и зевнуть по ощущениям я тоже почему-то не могу совсем... Чувствую удушье и нехватку воздуха, пытаешься зевнуть, а зевок неудовлетворительный, кислород как будто не заходит туда, куда раньше заходил и должен был заходить - сводит аж мышцы лица и шеи, как кость в горле, которая мешает зевку и мешает мне компенсировать чувство нехватки кислорода, благодаря глубокому вдоху хоть на какое-то время... Тебе очень душно, адски не хватает кислорода, пытаешься зевнуть или глубоко вдохнуть - а кислород застревает где-то в горле, ты не можешь глубоко вдохнуть при этом, твоя грудная клетка напрочь заблокирована и лёгкие как будто совсем не раскрываются, вдох не глубокий, а очень поверхностный и какие бы ты усилия не прилагал и как бы не пытался - глубоко вдохнуть и насытиться кислородом не получается, а ощущение нехватки воздуха всё усиливается и усиливается... легкие как бездна как будто, в которые сколько бы не входило воздуха - насыщения кислородом и удовлетворённость вдохом они не испытывают....Воздух при вдохе застревает где-то в горле, не проходя в лёгкие как будто, с каждым днём уже в течении 8 месяцев почти мне всё хуже и хуже дышать, всё сильнее и сильнее становится нехватка воздуха... Самое ужасное, что у меня эти все ощущения - они не периодами и не приступами, а каждую секунду уже восьмой месяц, я не могу дальше просто продолжать с этим жить, просто не могууууу… Это ощущение очень похожу на анафилактический шок, вот я +\- чувствую это, только почему-то не могу уже наконец или перестать это ощущать или наконец уже задохнуться окончательно, вот точно, ощущение нехватки воздуха постоянное как при анафилактическом шоке - идеальное описание того, что чувствую я, Господи, я так устал от этого ощущения, я просто не могу его больше выносить... Вот таблетку, которая убирает эти ощущения, а не депрессию, поэтому прошу вас, не давайте таблетку, которая просто помогает жить с этими адскими ощущениями, а таблетку, которая их убирает, понимаете меня, надеюсь??? И без накопительного эффекта, сил моих перебирать и находить нужную таблетку нет, если через месяц я не задышу как дышал нормально до этого 16 лет моей жизни - я убью себя, смерть куда лучше, чем "жизнь" с такими адскими хроническими ощущениями, я так просто не могу больше, прошу, назначьте таблетку, которая бы их убирала... И ещё прошу, убедите родителей обследовать меня в хороших клиниках частных хотя бы Новосибирска, в идеале конечно Москвы, но мои родители жмоты и на Москву их явно не убедить уж... Тут нужно обследоваться вот на что особенно, я предполагаю вот такие заболевания и очень надеюсь, что окажутся именно они, ведь физиологическую болезнь куда легче вылечить, чем психосоматику... В общем, вот на что обязательно нужно убедить родителей обследовать меня: болезни сосудов шеи, ГЭРБ, атипичная пневмония, аспергелиоза лёгких, тщательное повторное обследования у врача ЛОРа, а также обязательно мрт и кт мозга - это жизненно необходимый и обязательный минимум обследований, который нужен, ведь есть ещё куча причин, которые могут давать такие ощущения, но для начала нужно вам хотя бы как-то убедить моих родителей обследовать на предмет этих заболеваний меня и убедить их, что я не псих и эти ощущения не в моей голове, а я их реально чувствую... Если мои родители откажутся провести и оплатить мне эти обследования в хороших частных клиниках, то я тоже совершу суицид, ведь сил терпеть эти ощущения больше совсем нет, терпелю их реально последний месяц уже, больше не смогу и прерву их суицидом, если не пройдут, да это плохой способ, но к сожалению единственный, чтобы перестать их чувствовать, продолжать с ними жить просто невозможно, даже если вы мне назначите аптечные наркотики типа прегабалина, то это не поможет, потому что он лишь опять же поможет худо-бедно с ними жить, но не избавит от них, а зачем мне такая жизнь, если эти ощущения никуда не исчезнут?? Прегабалин - не выход, выход - суицид или качественное обследование в Москве каждой частички органов тела, чтобы найти точно орган или заболевания какой-либо системы организма, которая бы вызывала такие симптомы, но мои родители не дадут деньги на эти обследования, к сожалению, хоть у них они и есть, но они жмоты и считают эти обследования - пустой тратой денег... Но если они меня не обследуют и эти ощущения за месяц не пройдут - я убью себя, ведь просто невозможно их больше терпеть и другого выхода их прекратить кроме суицида тут просто не существует, убедите моих родителей обследовать меня в Москве, умоляю... Я не хочу и не буду жить с этими ощущениями, не надо мне выписывать таблетку, которая просто помогает меньше обращать на них внимания, мне нужна таблетка, которая именно их убирает, а не помогает просто приспособиться к ним и обращать на них меньше внимания, поймите это, потому что мой психиатр из Москвы этого не понимает... Зачем мне антидепрессант, если у меня основная жалоба не на депрессию, а на постоянную нехватку воздуха??? Я бы ещё понял, если он назначил бы дополнительно к лекарству от чувства нехватки воздуха антидепрессант, чтобы ещё и убрать депрессию дополнительно, но он то мне назначает только один антидепрессант и почему-то считает, что антидепрессант убирает ощущение нехватки воздуха, что за бред??? Он лишь слегка угнетает дыхание и уменьшает количество моих вдохов в минуту, это да, я это замечаю, но тем не менее от того, что вдохов в минуту становится меньше - анафилактический шок и нехватка воздуха не проходит, наоборот, даже ещё тяжелее это ощущается, когда этот антидепрессант угнетает количество вдохов в минуту... Пожалуйста, назначьте мне нормальное лечение НЕ ОТ ДЕПРЕССИИ И СУИЦИДАЛЬНЫХ МЫСЛЕЙ, А ОТ ОЩУЩЕНИЯ АНАФИЛАКТИЧЕСКОГО ШОКА С НЕХВАТКОЙ ВОЗДУХАААААААА!!! Простите, что постоянно это повторяю, но я просто хочу, чтобы вы меня наконец поняли и лечили именно то, о чём я вас прошу, а не депрессию, депрессию можно лечить дополнительно, но это не основная моя жалоба и честно мне вообще плевать в депрессии я или нет - пока я чувствую ощущения АНАФИЛАКТИЧЕСКОГО ШОКА С НЕХВАТКОЙ ВОЗДУХА - МНЕ БЕЗ РАЗНИЦЫ ЕСТЬ ЛИ У МЕНЯ ДЕПРЕССИЯ СИЛЫ И БОДРОСТЬ - ИЛИ НЕТ, ВЕДЬ ЧТО С НИМИ, ЧТО БЕЗ НИХ Я НИЧЕГО ДЕЛАТЬ ВСЁ РАВНО НЕ МОГУ, ПОКА ОЩУЩАЮ ЭТИ ХРОНИЧЕСКИЕ ОЩУЩЕНИЯ АНАФИЛАКТИЧЕСКОГО ШОКА С НЕХВАТКОЙ ВОЗДУХА, УСЛЫШЬТЕ МЕНЯ МОЛЮЮЮЮ.... Поговорите с моей мамой сумасшедшей, чтобы она перестала тратить деньги на бабок-гадалок и шарлатанов гипнотезеров, а тратила их на мои обследования тщательные, она уже порядка 200 тысяч, которые бы могли пойти на реально нужные вещи в виде моих обследований в Москве спустила на гадалок этих всяких, псевдоцелителей в центрах народной медицины, это же кошмар, её нагло водят за нос просто, а она ведётся и носит им деньги пачками просто... Эта дура бабка-гадалка(вдобавок она ещё и возомнила себя врачом и гробит здоровье людей, хотя у неё нету медицинского образования) претворяется человеком-рентгеном, "видит" все болезни у человека, втирает моей маме, что я здоров и обследовать меня не надо, что мои ощущения - лишь в голове и это одержание, Господи, какой ужас... Но ведь моя мама ей верит и теперь из-за этих бредовых слов псевдо-гадалки не хочет больше меня обследовать, вы понимаете, как это страшно на самом деле?? То есть она на полном серьёзе верит человеку, который фиг пойми откуда заявляет, что видит организм человека насквозь лучше рентген и мрт аппаратов, вы понимаете, насколько больная головой моя мама...??? Прошу, вы переубедите её, что верить гадалкам вот так нельзя и что нужно обследоваться всё равно и чтобы она перестала деньги на гадалку тратить, а тратила их на моё лечение и обследования, умоляю вас, спасите меня от моей тронувшейся умом матери... По-хорошему бы подать в суд на этот центр "народной медицины" Долголетие, вот там эта шарлатанка бабка "целитель" гадалка работает, хотя у неё даже медицинского образования нет, она права не имеет людям ставить диагнозы и назначать лекарства всякие, хотя это даже лекарствами не назвать, знаете, чем она "лечит"?? Всякой хренью типа корня лопуха, таблетки с алтайскими травами и прочий бред, который она назначает от реально тяжелых болезней людей и они зачем-то идут ведь к ней, когда им надо идти в обычную хорошую клинику и им бы там помогли, а они предпочитают давать деньги тоннами этой шарлатанке Татьяне Алексеевне, пить её "чудо-лечебные травяные настойки и таблетки от всех болезней", которые им никак не помогают, но что самое смешное - после того, как эти таблетки им не помогают - они не идут наконец к нормальным врачам в нормальные клиники, а снова идут к этой шарлотанке, в том числе так делает и моя мама, вот что у неё в голове не так, она умнейший человек, но ведётся на такое откровенное шарлатанство?? Она помешана на всём духовном и это ужасно, я сам верующий человек, но я понимаю, что Бог помогает нам, но мы должны сами лечиться при этом, чтобы выздороветь, просто так от молитвы и просьбы ничего не произойдет, оно произойдёт обязательно, если ты попросил Иисуса тебя вылечить, но при этом ходишь по врачам и лечишься, Иисус поможет врачу назначить тебе правильное лечение, но без помощи врача ты не выздоровеешь, одной только молитвой нельзя лечиться, если есть другие способы лечения, но моя мама это наглухо отрицает и считает, что вот мне помочь может только молитва и по врачам ходить ещё и обследоваться дальше не нужно, Бог сам всё устроит... Вы же понимаете, что это ненормально и это надо как-то менять и у моей мамы неполадки с психикой?? Ладно бы она была психически больна и это бы никому не причиняла вреда, но в моём то случае из-за её бредовых убеждений страдаю и не получаю должного лечения уже я, вы понимаете это и то, как это страшно и ужасно на самом деле...??? Прошу, поговорите с моей мамой и убедите её, что помимо лечения молитвами и обследования у "людей-рентгенов" типа Татьяны Алексеевны мне нужны и настоящие профессиональные врачи, работающие не в клиниках народной медицины, а в настоящих клиниках классической и проверенной медицины, а также обследования на настоящих рентгенах и мрт аппаратах, а не "люди-рентгены", молю вас, достучитесь до моей мамы, меня она и слушать не хочет, её как будто загипнотизировала и настроила против меня эта бабка-гадалка Татьяна Алексеевна и теперь её сын в глазах моей мамы - одержимый псих, которого надо лечить не лекарствами и обследованиями у хороших врачей, а только покаянием, причастиями, и исповедями в церкви, вы понимаете, что это беды с головой у моей мамы надеюсь??? И ведь моя мама ещё и смогла в правоте своего бреда убедить бабушку и дедушку и тоже настроить их против меня, заставила их считать тоже, что я псих, что у меня эти ощущения от того, что у меня внутри живёт бес и его таблетками и обследованиями выгонять не надо и даже пробовать не стоит этого делать, а его выгонять надо только покаянием, причастиями, и исповедями в церкви, это по-настоящему страшно, ведь денег, чтобы лечиться и обследоваться у меня самого нету, а мама, бабушка, дедушка и даже мой папа их давать не хотят, потому что верят в мамин бред про то, что я одержимый и ничем не болею и тратить деньги на обследования смысла нету никакого, в то время, как эти обследования жизненно необходимы мне реально, СПАСИТЕ, УМОЛЯЮЮЮЮЮ!!!! Только вы можете повлиять на мою маму, я очень люблю мою мамочку, но из-за того, что у неё проблемы с головой и бредовые убеждения страдаю я, я бы смерился с тем, что она такая особенная, если бы это не вредило моему здоровью, но тут нужно срочно лечить мою маму, чтобы она вылечила в свою очередь меня, я никто, так как денег у меня нету, а в бесплатных клиниках ничего кроме сердца, лёгких и щитовидки мне проверять не будут, тем более такие сложные обследования, как: болезни сосудов шеи, ГЭРБ, атипичная пневмония, аспергелиоза лёгких, тщательное повторное обследования у врача ЛОРа, а также обязательно мрт и кт мозга, а эти обследования очень важны, только отметя эти причины ещё худо-бедно можно говорить, что у меня психосоматика и проблемы с нервами, но врачи в бесплатных клиниках так почему-то не считают и сразу направляют к психиатрам... А моя мама тоже благодаря своим проблемам с головой, которые ещё и вдобавок в разы сильнее усугубила бабка-гадалка Татьяна Алексеевна ей отказывается меня теперь обследовать за деньги свои, ведь "это бесполезно, в тебе демон, ты одержим, это лечится только в церкви!!", в то время, как меня нужно обязательно обследовать, ведь моей жизни на самом деле грозит опасность, вы понимаете, что если вовремя не выявить болезни сосудов шеи, ГЭРБ, атипичная пневмония, аспергилёза лёгких, поставить мне ложный диагноз - психосоматику и лечиться совершенно не от того, что является настоящей причиной моих ощущений - то я в лучшем случае останусь инвалидом, а в худшем - летальный исход... Спасите меняяяя, переубедите мою мать тратить деньги на эту шарлатанку Татьяну Алексеевну, а начать их тратить на реально нужные вещи в виде обследований и похода по хорошим врачам из клиник классической медицины, прошу, только вы можете спасти меня тут и переубедить мою маму, МОЛЮЮЮЮ ВАААС.... И прошу, не надо мне назначать очередной бесполезный СИОЗС, они не работают в моём случае и не дают нужного мне эффекта, лишь дают чуть больше сил мне и бодрости, приходиться ещё и ждать накопительного эффекта, у меня сил и терпения ждать уже нет, назначьте что-то мощное и быстрое, чтобы наверняка за кратчайший срок убрало с корнями эти адские ощущения и напишите моей матери в ответе, чтобы обследовала меня и прекратила слушать тупых бабок-гадалок, молю вас... Терпеть больше месяца всё это я не смогу, если через месяц эти ощущения не пройдут - я совершаю суицид, так что назначьте то, что уберёт эти ощущения прям за очень быстрый срок, а не СИОЗС, зачем тут вообще антидепрессанты, у меня нифига не депрессия, то есть и депрессия как бы тоже, но в первую очередь нужно лечить не её, а убирать ощущения невыносимые, которые развили у меня депрессию, понимаете...???

Показать полностью
[моё] Болезнь История болезни Боль Вопрос Мучения Нервы Печаль Психиатрия Неврология Невроз Моральная поддержка Спроси Пикабу Текст Длиннопост
52
6
rmodelist
19 дней назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 6. Колючки и стекло⁠⁠

Дни в «Доме Солнца» текли медленно, как густой сироп. Аня адаптировалась. Адаптация здесь означала не победу, а смиренное погружение в ритм боли, лекарств, тишины и редких всплесков чего-то, отдаленно напоминавшего жизнь. Она научилась различать шаги сестры Марии — твердые, но неспешные, от легкой походки психолога Ирины и тяжелого шага санитара. Научилась понимать по выражению лица мамы, сколько ночей та не спала. Научилась прятать приступы тошноты глубже, чтобы не видеть, как сжимаются папины пальцы.

Ее островком стал подоконник в комнате. Там, пристроив альбом на коленях, она пыталась рисовать. Рука не слушалась, линии плыли, краски казались тусклыми. Но она выводила контуры: ветку сирени за окном, профиль сестры Марии, абстрактные узоры боли — колючие и темные. Рисование было попыткой ухватиться за ускользающую реальность, зафиксировать что-то, кроме угасания.

И он был везде. Макс — как ураган, ворвавшийся в тихую гавань.

Он проносился по коридорам на своей низкой, маневренной коляске, всегда в наушниках, всегда с каменным лицом, будто спешил на важную встречу, которой не было. Его музыка то глухо била басами сквозь наушники, то прорывалась наружу резкими гитарными риффами, когда он на секунду сдвигал одно ухо. Он казался олицетворением ярости и отрицания всего, что олицетворял этот тихий дом. Аня ловила на себе его быстрые, колючие взгляды — оценивающие, насмешливые, безжалостные. Он видел ее слабость, ее попытки рисовать, ее молчаливые разговоры с фиалкой на окне. И, казалось, презирал за это.

– Смотри-ка, Пикассо на анальгине, – бросил он как-то, проезжая мимо ее открытой двери. Аня вздрогнула, чуть не уронив карандаш. Он уже исчез, оставив в воздухе колючее эхо.

Но Аня, вопреки усталости, была наблюдательна. И она подмечала моменты, не вязавшиеся с его образом колючего монстра.

Однажды утром привезли новенького. Мальчик лет восьми, испуганный, залитый слезами. Он отказывался выходить из приемной, цепляясь за маму. Персонал уговаривал мягко. И вдруг, откуда ни возьмись, появился Макс. Именно появился — резко развернул коляску перед мальчишкой. Снял наушники. Не улыбнулся. Его лицо оставалось каменным.

– Эй, чемпион, – его голос был грубоват, но без обычной язвительности. – Видал мою тачку? – Он похлопал по подлокотнику коляски. – Восемь лошадей под капотом, реактивный двигатель в запасе. Хочешь прокатиться? Коридоры тут – как гоночная трасса. Опасные повороты, секретные туннели... – Он наклонился чуть ближе, понизив голос до заговорщического шепота. – И Мария, которая пытается нас поймать за превышение скорости.

Слезы мальчика высохли мгновенно. Он смотрел на Макса, на его коляску, с восхищением и робостью. Через пять минут Макс уже демонстрировал ему крутой вираж у лифта, а мальчик, забыв про страх, смеялся. Аня видела, как уголок губ Макса дрогнул вверх, на долю секунды, прежде чем он снова нахмурился и сунул наушники на место, когда появилась сестра Мария с подозрительным взглядом.

Одним вечером на закате Аня сидела у своего окна, пытаясь поймать ускользающие краски неба – персиковые, сиреневые, багровые. В саду, на скамейке у дальнего забора, сидел Макс. Коляска стояла рядом. Наушники висели на шее. Он не двигался, запрокинув голову. Его профиль, обычно напряженный, был странно расслаблен. Он просто смотрел. Смотрел на уходящее солнце, на разгоравшийся пожар облаков. В его взгляде не было ни злости, ни цинизма. Была тихая, почти бездонная грусть и какое-то немое изумление перед красотой. Это длилось несколько минут. Потом он вздрогнул, словно очнулся, натянул наушники, резко развернул коляску и укатил в здание, проигнорировав Аню у окна. Но этот образ – замершего юноши, смотрящего на закат с открытым лицом – врезался Ане в память.

Их первое настоящее столкновение случилось в общей гостиной. Аня сидела в углу, листая журнал с репродукциями картин. Макс въехал, нацелился к телевизору, где показывали мультфильм. Его взгляд скользнул по журналу в ее руках.

– Фу, романтический понос, – фыркнул он, нажимая кнопку пульта и переключая канал на что-то с грохочущими машинами.

Аня почувствовала, как по щекам разливается жар. Не от стыда, а от внезапной злости.

– Это Моне, – сказала она тихо, но четко. – Импрессионизм. Он ловил свет.

– Свет? – Макс повернул к ней голову, его глаза сузились с преувеличенным скепсисом. – Здесь ловят только побочки от химии и приступы боли. А ты все в своих розовых очках ходишь, принцесса? Думаешь, фиалки на окне и красивые картинки что-то изменят? – Его голос был острым, как лезвие.

Аня закрыла журнал. Ее руки дрожали, но внутри что-то затвердело. Она подняла глаза и встретила его насмешливый взгляд. Не испугалась.

– А твои наушники и гоночные заезды по коридору – это не розовые очки? – спросила она, и ее собственный голос прозвучал неожиданно спокойно, почти холодно. – Только черные? Чтобы громче орало и не было слышно, как здесь тихо?

Макс замер. Насмешка сползла с его лица, сменившись на мгновение чистым удивлением, а затем – вспышкой гнева. Он сжал ручки коляски так, что костяшки пальцев побелели.

– Ты ничего не понимаешь, – прошипел он. – Ни-че-го. Здесь тихо только для тех, кто уже сдался. – Он ткнул пальцем в сторону ее журнала. – Продолжай ловить свой свет, Пикассо. Пока можешь.

Он резко дернул колеса, развернулся и выкатился из гостиной, нарочито громко включив в наушниках какой-то адский металл, заглушающий его уход.

Аня сидела, глядя на закрытую дверь. В груди колотилось сердце, но странным образом – не только от обиды. Было что-то еще – острое, живое. Раздражение? – Да, но и интерес. Как будто она разбудила спящего ежа и увидела не только колючки, но и черный, влажный нос, и настороженный взгляд. Он задел ее за живое своей грубостью, но и она, кажется, сумела дотронуться до чего-то настоящего под его броней. Он ненавидел ее «розовые очки. Она презирала его «черную броню». Они были антиподами. Колючки и стекло.

Но в этом первом столкновении проскочила искра. Маленькая, тревожная, но искра. И Аня вдруг поняла, что больше не хочет просто сидеть у окна и рисовать свое угасание. Ей захотелось понять эту бурю на коляске. Потому что в ней, вопреки всему, чувствовалась какая-то неистовая, отчаянная жизнь.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ История болезни Боль Болезнь Рак и онкология Борьба за выживание Судьба Печаль Текст Длиннопост
0
4
rmodelist
20 дней назад
Серия Повесть «До заката»

Часть 2. Дом Солнца. Глава 5. Новые стены⁠⁠

Машина остановилась. Не перед сверкающим фасадом клиники, не у знакомого подъезда родного дома, а у неприметного, почти утопавшего в зелени двухэтажного здания. «Дом Солнца», – прочитала Аня вывеску на кованых воротах. Солнца? Здесь? Ей показалось это жестокой шуткой. В груди сжалось что-то холодное и тяжелое.

Внутри пахло не больницей. Не резким антисептиком и лекарствами, а чем-то приятным. Теплым хлебом? Травяным чаем? И еще – воском для паркета и тишиной. Глухой, плотной тишиной, в которой даже шаги мамы по коридору звучали приглушенно, как в библиотеке. Стены были не казенно-зеленые, а белые, почти кремовые. На них висели детские рисунки – яркие, взрывные пятна цвета: ракеты, цветы размером с дом, улыбающиеся солнца. Контраст с тишиной был оглушающим.

Ольга нервно теребила ремень сумки. Дмитрий нес чемоданчик Ани, его лицо было каменной маской. Они прошли мимо открытой двери игровой комнаты. Там стояли стеллажи с игрушками, книжками, но никого не было. Тишина.

Регистрация прошла быстро, без лишних вопросов. Медсестра улыбнулась Ане усталой, но искренней улыбкой. Потом появилась Мария. Невысокая, полноватая, в белом халате поверх обычной одежды. Лицо – лунный серп усталости под глазами, но сами глаза... Глаза были глубокими, темными колодцами, в которых, казалось, поместилось все сочувствие мира. И они смотрели на Аню, а не сквозь нее или на ее болезнь.

– Анечка? – голос у нее был низкий, спокойный, как теплая река. – Проходи, родная. Я покажу тебе твою комнату. Родители могут пойти с нами, конечно.

Комната. Не палата. Одна. С большим окном, выходящим в сад. Простая кровать с разноцветным покрывалом, тумбочка, кресло. На подоконнике – горшок с фиалкой, синие цветочки тянулись к свету. Ни капельниц, ни мониторов у кровати. Это сбивало с толку. Здесь не боролись, здесь жили. До конца.

– Тут тихо, – сказала сестра Мария, помогая Ане сесть на край кровати. Мама тут же начала раскладывать вещи из чемоданчика, папа замер у окна, глядя в сад, но не видя его. – Ты можешь отдыхать, когда захочешь. Или читать, рисовать, если силы будут. Есть игровая, комната с телевизором... И сад. Там сейчас сирень цветет. Чудесно пахнет. – Она поправила подушку. – Главное – слушай свое тело. Не заставляй себя. Хочешь побыть одна – скажи. Хочешь поговорить – я рядом, или Ирина, наш психолог, придет позже познакомиться. Или родители, конечно.

Ее слова были простыми, но в них не было фальшивого оптимизма или шелеста медицинских терминов. Была просто забота. Как будто она понимала. Действительно понимала. Аня кивнула, не в силах сказать ничего. Ком в горле мешал дышать. Этот покой, эта забота – они были признанием.

Сестра Мария что-то тихо сказала родителям, намекая дать Ане минутку. Они вышли, оставив дверь приоткрытой. Аня осталась одна. Тишина снова накрыла ее, мягкая, но тяжелая. Она смотрела на синие фиалки. На улице щебетали птицы. Парадокс: здесь было спокойнее, чем в шумной, вечно спешащей больнице. Но это спокойствие было другого рода. Оно не обещало победы. Оно обещало только достоинство. И конец.

Она встала, опираясь на тумбочку. Ноги подкашивались, но ей нужно было пройтись. Увидеть. Понять это место. Аня вышла в коридор. Длинный, светлый, с теми же белыми стенами и детскими рисунками. Вдалеке слышался тихий детский смех – и тут же смолкал. Где-то из-за двери негромко играла незнакомая музыка.

И тут появился он.

Словно тень, вырвавшаяся из боковой двери. Макс. На низкой, спортивной коляске. Он несся по коридору с такой скоростью, что резина колес шипела по гладкому полу. Голова опущена, взгляд уперся куда-то перед собой. На голове – огромные, черные чашки наушников. Из них доносилось нечто бьющееся, ритмичное – басы отдавались в костях Ани даже на расстоянии.

Он пронесся мимо нее, не подняв головы, не заметив. Ветерок от его движения коснулся ее щеки. И вот тогда Аня увидела до самого верха подвернутую правую штанину спортивных брюк. Вместо ноги – высоко, почти у самого таза, – культя и пустота там, где должно было быть колено, голень, стопа.

Он исчез в другом конце коридора, резко свернув за угол. Только гул басов остался в воздухе на пару секунд, потом растворился в тишине.

Аня замерла, прислонившись к прохладной стене. Не с испугом, с пониманием. Глубоким, леденящим пониманием. Здесь все были сломлены. По-своему. У нее кровь превратилась в яд, пожирающий изнутри. У него – отсутствующая нога, многочисленные метастазы и ярость, рвущаяся наружу под аккорды невидимой музыки. Белые стены. Серые от усталости, горя, принятия лица. И тени, несущиеся по коридорам навстречу своему концу, пытаясь обогнать его или хотя бы оглушить музыкой.

Сестра Мария появилась снова, тихо, как ее собственная тень.

– Все хорошо, Анечка? – спросила она, ее темные глаза уже читали ответ на лице девочки.

Аня медленно кивнула, отрываясь от того места, где исчезла коляска.

– Да... – прошептала она. – Просто... познакомилась с местными достопримечательностями.

Сестра Мария мягко улыбнулась, но в ее взгляде мелькнуло что-то понимающее, печальное.

– Максим. Он у нас реактивный. Но сердце – золотое. Когда захочет его показать. Пойдем, родители волнуются.

Аня позволила Марии обнять себя за плечи и повести обратно в комнату. Запах теплого хлеба снова коснулся ноздрей. Где-то далеко за стеной тихо заиграла другая музыка – медленная, грустная. Белые стены. Серые лица. И тень на коляске, несущаяся в никуда под аккомпанемент собственной бури. Это теперь ее новый дом.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ Болезнь История болезни Боль Рак и онкология Борьба за выживание Пациенты Печаль Надежда Больница Текст
0
4
rmodelist
20 дней назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 4. Обвал⁠⁠

Хрупкий мыльный пузырь ремиссии не громко лопнул, а тихо сдулся. В виде той самой утренней слабости, от которой не спасал даже крепкий чай с лимоном. Его Дмитрий ставил на тумбочку Ане с таким трепетом, будто подносил святыню. В виде той тупой, знакомой до тошноты боли в костях, которая вернулась не как гость, а как хозяин, уверенно раскинувшись по всему телу. И в виде того странного синяка на предплечье, маленького, но упорно не исчезающего, словно пятно, которое никак не отстирывается от белоснежной ткани.

Ольга заметила первая. Ее взгляд, вечно сканирующий дочь на предмет малейших изменений, замер на этом фиолетовом пятнышке. Рука, поправлявшая одеяло, задрожала. «Дим...», - голос сорвался на шепот, полный ледяного ужаса. Дмитрий, только что рассказывавший анекдот про врачей, оборвал фразу на полуслове. В комнате повисла тишина, густая, как сироп, отравленная одним взглядом на безобидный синяк.

Анализы крови были готовы к вечеру. Врач-гематолог, Наталья Сергеевна, женщина с усталыми глазами и мягкими руками, на этот раз не улыбалась. Ее кабинет, обычно место для обсуждения графиков и дозировок, превратился в камеру пыток. Цифры на экране монитора кричали: лимфобласты. Много. Очень много. Рецидив. Острый лимфобластный лейкоз вернулся, злобный и агрессивный.

«Наталья Сергеевна, что значит... «рефрактерный?» - Ольга выдохнула слово, будто оно обжигало язык. «Это значит...», врач поправила очки, избегая прямого взгляда, «...что предыдущие протоколы химиотерапии оказались недостаточно эффективными против этого варианта болезни. Клетки выработали резистентность». Резистентность. Слово звучало как научный термин, а означало одно: стена, выросшая на пути к спасению.

Началась новая война. Но если первая была войной надежды, с четким планом и верой в победу, то эта была войной отчаяния. Протоколы стали агрессивнее. Капельницы превратились в пыточные инструменты. Тошнота была уже не волнами, а постоянным морем, в котором Аня тонула. Рвота выворачивала наизнанку даже после глотка воды. Язвы во рту горели огнем, делая каждый прием пищи невыносимой пыткой. Волосы, только начавшие робко пробиваться пушком, выпали снова, за одну ночь, оставив голову холодной и уязвимой, как у новорожденного. Боль в костях стала неотвязной тенью, не отпускавшей ни на минуту, даже во сне, который теперь был редким гостем, прерываемым кошмарами или просто новым приступом ломоты.

Ольга и Дмитрий превратились в тени самих себя. Темные круги под глазами, нервные движения, разговоры шепотом за дверью палаты. Их мир сузился до показателей анализов, температуры тела, количества съеденных ложек каши. Любая цифра ниже нормы – катастрофа. Любая выше – повод для новой паники. Деньги, копившиеся годами, таяли на дорогущие, экспериментальные препараты, на консультации светил, которые разводили руками: «Сложный случай. Пробуем». Надежда, такой яркий шар всего пару месяцев назад, теперь была крошечным, холодным осколком, который больно резал ладони при попытке удержать.

Отчаяние разъедало их изнутри, как кислота. Однажды вечером, когда Аня, измученная очередной капельницей, наконец уснула под действием сильных обезболивающих, ссора вырвалась наружу.

«Я же говорил, надо было в Германию везти сразу!» - шипел Дмитрий, сжимая кулаки. Он стоял у окна, спиной к жене, глядя в темноту больничного двора. «Ты все тянула, надеялась на наших, прости, Господи, профессоров!»

«Наших? Наших!» - Ольга вскочила, глаза горели гневом и слезами. «Это ты считал копейки! Зачем переплачивать, тут лечат нормально! Нормально?! Посмотри на нее!» Она резко махнула рукой в сторону кровати, где Аня металась в неспокойном сне. «Она умирает, Дмитрий! Умирает! И кто виноват? Мы? Мы что-то упустили? Может, я работала слишком много? Может, твоя мама права, поздний ребенок – ошибка?!»

«Не смей!» - Дмитрий резко обернулся, лицо искажено болью и яростью. «Это не ее вина! И не... не наша! Это... это...» Он не нашел слов. Просто бессильно опустился на стул, уткнув лицо в ладони. Плечи его тряслись. «Боже, что же нам делать? Куда бежать? Кто поможет?!» Его шепот был поломанным, детски беспомощным.

Аня не спала. Слова родителей, острые и ядовитые, как осколки стекла, долетали до нее сквозь пелену боли и лекарственного забытья. «Умирает... виноваты... поздно...» Каждое слово вонзалось в сознание, подтверждая то, что она давно чувствовала кожей, костями, каждой больной клеточкой своего тела. Это не просто рецидив. Это конец. Тот самый, которого она боялась с самого начала, но в который отчаянно не хотела верить. Теперь верить больше не требовалось. Правда висела в воздухе палаты, тяжелая и неумолимая, как свинцовое небо перед грозой.

Однажды, после особенно тяжелого дня, когда новый препарат вызвал жуткую аллергическую реакцию – крапивницу и отек, – к Ольге и Дмитрию в коридоре подошла Наталья Сергеевна. Говорила она тихо, тщательно подбирая слова, глядя куда-то мимо их глаз.

«Мы сделали все, что было в наших силах, и даже больше. Сейчас... сейчас лечение приносит Анечке больше страданий, чем потенциальной пользы. Риски осложнений... очень высоки». Она сделала паузу, давая словам осесть. «Я считаю необходимым обсудить... перевод на паллиативную тактику ведения. Фокус на качестве жизни. На обезболивании. На комфорте».

Ольга замерла, будто ее облили ледяной водой. «Паллиатив? Это... это хоспис?» Слово вырвалось хрипло, обжегши язык.

«Не обязательно сразу хоспис», - поспешила уточнить врач, но ее голос звучал неубедительно. «Есть паллиативные отделения, домашний уход с поддержкой... Но... да, для детей в такой ситуации... детский хоспис часто становится оптимальным местом. Там специалисты, оборудование, чтобы контролировать боль, обеспечить достойный... чтобы облегчить...» Она не договорила «последние дни». Но все в коридоре поняли.

Дмитрий молчал. Его лицо было каменной маской. Ольга закачалась, и Дмитрий машинально поддержал ее за локоть. Ее глаза, огромные и полные невыплаканных слез, метались между врачом и дверью палаты, за которой лежала их дочь. Хоспис. Это слово прозвучало не как медицинский термин, а как приговор. Окончательный и бесповоротный. Знак того, что битва проиграна. Что осталось только ждать.

Когда они вошли в палату, Аня лежала с открытыми глазами. Она смотрела не на них, а в потолок, но ее взгляд был не расфокусированным, а каким-то... острым. Знающим. Она слышала. Слышала слова «паллиатив», «хоспис». Она видела лица родителей – разбитые, потерянные, сметенные этим приговором.

Мама подошла, пытаясь улыбнуться, натянуть привычную маску надежды. «Анечка, солнышко, ничего страшного, просто... просто немного сменим тактику, чтобы тебе полегче стало...»

Аня медленно перевела взгляд на мать. Глаза ее, такие большие на исхудавшем лице, были бесконечно усталыми и невероятно спокойными. В них не было ни страха, ни гнева. Только глубокая, бездонная печаль и понимание. Она слабо сжала мамину руку.

«Я знаю, мам», - прошептала она так тихо, что слова едва долетели. Голос был хриплым от лекарств, но абсолютно четким. - «Я давно знаю.»

И повернулась к окну, за которым медленно гасли огни большого города, безразличного к маленькой трагедии в одной из его больничных палат. Знание легло на нее тяжелым, но знакомым грузом. Надежда, та самая, за которую цеплялись родители, наконец ушла, оставив после себя пустоту и страшную, оголенную правду. Битва была проиграна. Оставалось только достойно отступить.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ История болезни Боль Болезнь Рак и онкология Борьба за выживание Судьба Пациенты Надежда Печаль Больница Текст Длиннопост
1
natalyagolden
natalyagolden
22 дня назад

Мой муж уехал в Японию⁠⁠

Я пошла в детский мир купить ему штаны (он карлик). Уже стою на кассе, и раздается звонок на телефон. Муж. Отвечаю, он говорит "Я уехал в Японию работать якудзой". Девочки, скажите, насколько это возможно??? Мой парень Мухаммед.

[моё] Печаль Боль Ситуация Муж Брак (супружество) Япония Аниме Якудза Ниндзя Текст
6
natalyagolden
natalyagolden
22 дня назад
Лига Педагогов

Работа учительницей⁠⁠

Здравствуйте. Я работаю классной руководительницей у детей с 5 класса. Очень люблю своих деток. Но в этом году.... В выпускном... Пришло непонятное, ИЗВИНИТЕ, чудовище. Оно даже не моется, волосы всегда грязные, и лицо как у свиньи, весь пяточек измазан. Про его родителей -- не знаю! Ученик плохо учится, вызывали к директору его родню. Никто не появлялся ни разу... Игроман, курильщик, пьянь -- все про этого "Ванечку". Но я его терпела. Недавно произошла ситуация из ряда ВОН! Девочки, я так уже не могу... Эта чубакка волосатая подошла к моему любимому ученику сзади, и, извиняюсь за подробности, ПОЦЕЛОВАЛ И НАЗВАЛ ЛАСКОВЫМ ИМЕНЕМ. ШУТКИ У НИХ СЕЙЧАС ТАКИЕ. Ну и конечно мой мальчик не дал себя в обиду... Вежливо оттолкнул. Но чудищу это было не по нраву... Началась драка. Ученики разняли и принесли ко мне за шкирку. Я ему все понятно объяснила, кто он по статусу и как должен себя вести. И ВНИМАНИЕ -- ЕГО ОТВЕТ. "ЖАЛЬ ЧТО СТУЛ ДЕРЕВЯННЫЙ, БЫЛ БЫ ЖЕЛЕЗНЫМ Я БЫ *ИМЯ УЧЕНИКА* СЕЙЧАС БЫ ЧЕРЕПУШКУ РАЗБИЛ (в нецензурной форме)". Что мне делать??? Я не понимаю....

[моё] Печаль Борьба за выживание Месть Боль Учитель Ученики Школа Учеба Болезнь Школьники Подростки Преподаватель Текст
38
Партнёрский материал Реклама
specials
specials

Считаете себя киноманом 80 LVL?⁠⁠

Залетайте проверить память и сообразительность → Будет интересно

Киногерои Тест Текст
5
rmodelist
22 дня назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 2. Война на четырех фронтах⁠⁠

Больница. Это слово теперь означало не временное неудобство, а новую, чужую, пугающую вселенную. Детское онкогематологическое отделение. Стены, выкрашенные в слишком яркие, наигранно-весёлые цвета, не могли скрыть запаха – смеси антисептика, лекарств и чего-то ещё… чего-то нездорового, тяжёлого. Тишину нарушали не детский смех, а тихий плач, позвякивание стекла, шаги медсестёр и приглушённые голоса врачей за дверями палат.

Палата Ани была на двоих. Соседка, девочка лет десяти, Катя, была почти лысой, с огромными глазами на исхудавшем лице. Она молча смотрела мультики на планшете, обмотанном плёнкой. Аня сжалась на койке, вцепившись в край больничной простыни. Её мир сузился до этого пространства: кровать, тумбочка, стул для посетителей, окно с видом на соседний корпус и вечно серое московское небо. За окном – жизнь. Здесь – война.

Война началась сразу. Бесконечные анализы. Кровь из вены, из пальца, пункция костного мозга, укол в спину для введения эпидуральной анестезии, после которого всё тело ныло, а страх перед повторением сводил с ума. УЗИ, КТ, МРТ – холодные аппараты, гудящие как инопланетные корабли, загоняющие её в узкие тоннели, где было тесно и страшно. Каждый результат – это ожидание приговора, взгляд врачей, расшифровывающих непонятные цифры и графики родителям, чьи лица становились всё мрачнее.

И вот – первый протокол химиотерапии. «Химия». Это слово звучало почти ласково, но означало ад.

Сначала просто капельницы. Прозрачные жидкости, которые вводили медленно, часами. Аня лежала, смотрела в потолок, слушала музыку в наушниках, пытаясь отгородиться. Но потом пришла тошнота. Сначала – лёгкое подташнивание, как в автобусе. Потом – волны, накатывающие с такой силой, что мир переворачивался. Её рвало до спазмов в животе, до слёз, до ощущения, что выворачивается сама душа. Никакие противорвотные не помогали полностью. Во рту стоял постоянный металлический привкус, отравляющий даже воду. Еда стала врагом. Вид, запах, даже мысль о ней вызывали новый приступ. Мама уговаривала съесть ложку йогурта, кусочек банана – это были крошечные победы, дававшиеся невероятным усилием и часто заканчивавшиеся над раковиной.

Слабость пришла следом. Не просто усталость. Абсолютное истощение. Подняться с кровати в туалет превращалось в подвиг. Ноги не слушались, голова кружилась, сердце колотилось как бешеное. Она могла проспать 16 часов подряд и проснуться разбитой. Мир стал ватным, звуки – приглушёнными, цвета – тусклыми. Даже любимая музыка раздражала.

А потом начали выпадать волосы. Сначала Аня находила их на подушке, клочьями. Потом – в душе, целыми прядями, забившими слив. Аня стояла перед зеркалом в ванной больничной палаты, сжимая в руке пучок своих когда-то густых, тёмно-каштановых волос. Они предательски оставались у неё в пальцах. Она провела рукой по голове – и ладонь покрылась новым слоем выпавших волос. Слёзы текли сами, тихо, безудержно. Это была не просто потеря волос. Это была потеря себя. Облика, к которому привыкла. Девичьей красоты. Последней иллюзии нормальности. На следующий день мама принесла парик – дорогой, из натуральных волос, похожий на её собственные. Но когда Аня надела его, то увидела в зеркале чужую, бледную, испуганную девочку в нелепой кукольной шапке. Она сбросила парик и натянула присланную кем-то из маминых подруг мягкую хлопковую шапочку. Так было проще. Так было честнее.

Её мир теперь был ограничен палатой, процедурным кабинетом и коридором для редких прогулок в инвалидной коляске (когда сил ходить совсем не было). Школа? Это был другой мир, который медленно отдалялся. Первые дни одноклассники звонили, писали в чат, интересовались, шутили. Потом звонки стали реже. Сообщения – короче. «Как дела? Держись!» Потом и они иссякли. Жизнь там шла своим чередом: уроки, контрольные, влюблённости, ссоры, подготовка к выпускному из 9-го класса. Её место пустовало. Её вычеркнули из активного списка. Она была «Аня, которая болеет». Чужой. Иногда кто-то присылал фото с вечеринки или из класса. Аня смотрела на улыбающиеся лица, на знакомые места, и внутри всё сжималось в холодный, тяжёлый ком. Она теряла не просто время. Она теряла детство, отрочество, всё, что должно было быть сейчас.

Родители жили в авральном режиме, на четырёх фронтах.

Фронт первый: больница. Ольга практически переселилась в палату. Она спала на раскладушке, дежурила у кровати дочери днём и ночью, ловила каждое её движение, уговаривала поесть, терла спину во время рвоты, меняла тазики, читала вслух, когда Аня могла слушать, и просто молча держала за руку, когда не могла. Её собственный мир – работа (престижная должность в маркетинговом агентстве), подруги, хобби – исчез. Осталась только война за дочь. Её глаза были постоянно красными от недосыпа и слёз, которые она старалась скрыть.

Фронт второй: деньги. Дмитрий разрывался. Он носился между офисом (где его терпели, но уже начали перераспределять проекты) и больницей. Его успешная карьера финансиста трещала по швам. Но остановиться было нельзя: лечение требовало безумных денег. Не все препараты и обследования покрывала квота. «Скандинавия», консультации у светил из Морозовской или РДКБ, какие-то особые анализы в частных лабораториях, дорогущие противорвотные, иммуномодуляторы – счета росли как снежный ком. Он продавал акции, залезал в кредиты, умолял о премиях и авансах. Каждый разговор о деньгах добавлял морщин на его измождённое лицо.

Фронт третий: поиск спасения. Вечерами, когда Аня засыпала под действием лекарств, они с Ольгой сидели в коридоре или в холле на пластиковых стульях, уткнувшись в ноутбуки и телефоны. Искали клиники за границей (Израиль? Германия?), читали форумы, выискивали истории успеха, выписывали названия экспериментальных протоколов, обзванивали знакомых врачей, умоляя о совете или «доступе» к лучшим специалистам. Надежда цеплялась за каждую соломинку.

Фронт четвёртый: они сами. Стресс, недосып, постоянный страх, вина («Почему она? Где мы просмотрели?») и беспомощность разъедали их изнутри. Ссоры вспыхивали на пустом месте – из-за несвоевременно принесённого стакана воды, из-за тона, из-за решения купить не то лекарство. Они кричали шёпотом в больничном коридоре, чтобы не разбудить Аню, потом плакали на плече друг у друга, извиняясь. Любовь и общая боль скрепляли их, но напряжение оставляло глубокие трещины.

Аня видела это всё. Видела, как мама засыпает сидя, с кружкой остывшего чая в руке. Видела папины ввалившиеся щеки и тени под глазами, похожие на синяки. Слышала их приглушённые споры о деньгах. Чувствовала их страх, который был таким же сильным, как её собственный, только они пытались его спрятать. Ей было жалко их, и это чувство смешивалось с собственной беспомощностью и злостью. Злостью на болезнь, на врачей, на капельницы, на тошноту, на свою лысую голову под шапочкой, на мир за окном, который жил без неё.

Её мир теперь был палатой. Её реальностью – боль, тошнота, слабость, капельницы, впускающие в её вены яд, который должен был спасти её, убивая всё живое внутри. Она лежала и смотрела, как по прозрачной трубке медленно, капля за каплей, течёт её новая, страшная, одинокая жизнь. Война шла без перемирия, на всех фронтах сразу. И конца ей не было видно.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ Болезнь История болезни Рак и онкология Боль Больница Борьба за выживание Пациенты Печаль Надежда Текст Длиннопост
0
Посты не найдены
О нас
О Пикабу Контакты Реклама Сообщить об ошибке Сообщить о нарушении законодательства Отзывы и предложения Новости Пикабу Мобильное приложение RSS
Информация
Помощь Кодекс Пикабу Команда Пикабу Конфиденциальность Правила соцсети О рекомендациях О компании
Наши проекты
Блоги Работа Промокоды Игры Курсы
Партнёры
Промокоды Биг Гик Промокоды Lamoda Промокоды Мвидео Промокоды Яндекс Директ Промокоды Отелло Промокоды Aroma Butik Промокоды Яндекс Путешествия Постила Футбол сегодня
На информационном ресурсе Pikabu.ru применяются рекомендательные технологии