По распределению после института Александр, со своей радиоэлектронной специальностью, попал на работу в крупный НИИ, разрабатывавший множество устройств для танков. Прицелы, радиостанции связи, радиолокаторы – всё здесь было специальное, сложное, секретное. Но работали обычные люди – весёлые, разговорчивые, и даже болтливые. Девушек и женщин тоже было много, так что скучать не приходилось. Правда, все основные «весёлые» разговоры происходили после работы, и рабочие темы не затрагивались.
Только один раз, в полу-пьяном застолье, затронута была серьезная тема.
- Вот вы тут, все, на войну работаете. Да, и мне в пацанстве пришлось на военном заводе работать, потом в армии три года отпахать, в тайге, на точке. Но теперь презираю всё связанное с этой темой. Лучшие умы, огромные деньги – всё отнимается у народа, всё коту под хвост, - говорил среди сплоченной компании сокурсников-сослуживцев случайный гость.
Над столом повисли поднятые стаканы и недоуменные взгляды. Пригласивший одноклассника хозяин квартиры смущенно потупился. Оживлённое приготовление к танцам чуть не сошло на нет. Хозяин вызвал одноклассника в коридор, они там долго шептались, и гость ушел.
Каждый день Александр замечал в коридоре пожилую женщину, появляющуюся за час до конца работы. Сухонькая, маленького роста, с аккуратно уложенными седыми буклями, обычно она сидела в уголке, на стульчике, легонько сложив руки на подоле черного халата, своей обычной одежды. И улыбалась всем проходящим мимо, стоило им взглянуть в её сторону.
Александру часто приходилось задерживаться после работы. Старушка-уборщица тихонько заходила в кабинет, не спеша и молча делала своё дело: протирала пыль, передвигала стулья и подметала под столами. Однажды Александр, допив последний «рабочий» стакан чая, вдруг вспомнил о намеченной на вечер встрече, и выскочил из кабинета, едва убрав документы в металлический шкаф. Утром, зайдя в кабинет, первое, что он увидел – был его стакан из-под чая, стоявший на средине стола. Было видно, что стакан чисто вымыт. Он был накрыт бумажкой, плотно обнимавшей стакан сверху. Ложечка тоже стояла в стакане, высовываясь кончиком через дырочку в бумаге.
Александр был удивлён и смущен этим вымытым после него стаканом. И особенно, этой заботливо укрытой ложечкой. К вечеру он уже знал имя-отчество уборщицы, и когда она вошла в комнату со своей шваброй, он вскочил, стал сбивчиво благодарить её:
- Мария Александровна, Вы меня извините за стакан, Вы не должны тут за нами стаканы мыть (хотя стакан оставил только он один).
- Ничего, Саша, мне не трудно, и даже приятно за вами ухаживать. Я одна живу, потому и прихожу пораньше, мне интересно на вас смотреть.
С этого дня Мария Александровна и Саша стали иногда разговаривать накоротке, а пару раз в месяц – и засиживаться за разговором. Александр узнал, что ей уже 83 года, что дома она скучает, дожидаясь возможности отправиться на несколько часов на работу. Здесь она работает уже двадцать лет, зарплата - хорошее дополнение к небольшой пенсии. Раньше она была секретарем в каком-то учреждении, потом работала уборщицей сразу в нескольких конторах, потом сил стало хватать только на одно место – в этом НИИ. К ней все привыкли, ею все довольны, а она и рада.
Однажды, вернувшись с Омского танкового полигона, возбуждённый первыми успешными испытаниями своего маленького радиолокатора, Александр стал вечером об этом рассказывать Марии Александровне. Она с улыбкой покачала головой:
- Сашенька, я в этом ничего не понимаю, мне это не интересно.
- Как же, как же, Мария Александровна, - всё не мог остановиться Александр, - ведь наши танки теперь смогут…
- Нет-нет, Саша, не нужно. Да Вам ведь и нельзя никому об этом рассказывать? – всё ещё с улыбкой спросила она.
- Вам? Нельзя? – запнулся Александр. Сообразил, замолчал, стал собирать бумаги, направился к шкафу. Когда поставил пластилиновую печать на железную дверь и обернулся, Марии Александровны уже в комнате не было.
Вымытые стаканы у Александра и других сотрудников в их кабинете появлялись иногда и дальше. Забытые вечером, утром они стояли на столах чисто вымытые. Ложечки пронзали чистую белую бумажку, укрывающую стакан от пыли.
Александр иногда сбивался в мимолетных вечерних разговорах с Марией Александровной на яркие детали своей работы. Но она всегда его останавливала, строго покачивая головой.
За пару лет работы Александр уже полностью вошел в тематику и в рабочие ритмы. Сдал в производство несколько моделей «изделий». Увлёкся одной черноволосой хохотушкой в соседнем отделе. Отношения с ней развивались, дело шло к свадьбе. Контакты с Марией Александровной постепенно превратились в «Здррассте» и «Доссданья». А однажды Мария Александровна не пришла на работу. Вместо неё стала работать другая пожилая женщина. Александр и коллеги спохватились только через месяц, стали спрашивать про заботливую старушку, но ответов не нашли.
В самом начале своей работы в НИИ, на коллективной демонстрации в честь очередной советской календарной даты, Александр шёл по проспекту в строю рядом с главным инженером НИИ, Валерием Павловичем. Они разговорились на равных, ввиду общего приподнятого настроения. Нашлись и общие интересы, и общие знакомые. Несмотря на разницу в возрасте и в положении, они постепенно стали общаться.
Через год после «пропажи» Марии Александровны, Валерий Павлович пригласил Александра посидеть в кафе. Пригласил странно: сначала вызвал на работе в кабинет, где они обсудили мелкие детали очередного проекта. Потом Валерий Павлович приставил палец к губам, написал на бумажке: сегодня в восемь, в кафе «Березка», и показал глазами на дверь. Александр онемел и вышел, зацепив по дороге стул.
В кафе они пришли почти одновременно, взяли чай, сели в дальнем углу. Валерий Павлович начал почти сразу:
- В вашем отделе была с год назад старушка-уборщица, худенькая такая, Мария Александровна, помнишь её?
- Конечно помню, - вздохнул с оживлением Александр, - мы с ней много общались.
- Плохо, - закрутил головой Валерий Павлович, - ой, плохо, - он уперся взглядом в стол. Замолчал.
У Александра затряслись коленки, он не знал, что и как спросить.
Валерий Павлович посмотрел ему в глаза. Слова из сомкнутых губ главного инженера вываливались не сами, а будто выталкивались через силу.
- Меня сегодня вызывали в КГБ. Ты помнишь, как внезапно пропала Мария Александровна?
- Да … мы так и не узнали, что с ней случилось. Решили, что … возраст, и всё такое…
- Так вот, ничего с ней не случилось. Её вывезли за границу. Незаконно. В одной стране, мне не сказали в какой, её случайно встретил и опознал советский разведчик. Он как раз из нашего города, так уж случилось.
- Не может быть!
- Может, Александр, может! Они всё проверили. И они мне показали фотографию её дома, который ей подарило правительство той страны. Интересный ракурс на фотографии: большой заросший участок, низенький заборчик, окон на задней стене дома нет, но видно, что дом двухэтажный, большой, на семью, а вдали пальмы и море. КГБэшник ещё поиздевался надо мной: у тебя, говорит, такого дома никогда не будет.
Помолчали оба.
- Александр, у нас на днях начнётся массовая проверка: кто и о чём общался с Марией Александровной. Наверное, за все двадцать два года её работы на фирме. Это сладкий кусок для КГБ. Заработают на нас себе звёзды. Я уже узнал, что она часто и охотно подменяла уборщиц в других отделах, и даже в туалетах убирала, причем бесплатно. А по их нормам - за туалеты отдельная большая доплата положена. Зачем эта бесплатная работа такой пожилой женщине? А затем, что хотя всё секретное делопроизводство ведётся в прошнурованных тетрадях, и в основном, в секретной библиотеке, многие выбрасывают свои черновики, да и в туалет с ними бегают.
- У нас такого в отделе нет, - сказал Александр, вспоминая, как всегда запирал свой железный шкаф, и как Мария Александровна обрывала его разговоры на служебные темы.
- Особое внимание будет уделено вашему отделу, - не слушая его, продолжал Валерий Павлович. Она ведь все вечера проводила у вас.
Он помолчал.
- Я не хочу спрашивать, и ты мне ничего не говори – о чём вы там с ней … часто общались. Но мой тебе совет: срочно увольняйся, и лучше – уезжай из города.
- Как … Валерий Павлович? Подождите!
- И мы с тобой здесь сегодня не встречались! Ты понял меня?
Александр кивнул. Валерий Павлович вышел не прощаясь.
Два стакана остывшего чая остались стоять на сером пластике.
С нетронутыми, сиротливо торчащими ложечками в стаканах.
Утром Александр оформил отпуск по семейным обстоятельствам. Сидел дома, составлял списки друзей, к которым можно обратиться насчёт работы. Но никому не звонил, помня совет: уехать из города. И даже родителям, от которых несколько лет жил отдельно, ничего не сказал.
Вдруг в один из вечеров раздался звонок от отца его друга по детскому радиокружку в Доме пионеров. Александр несколько раз помог этой семье, когда у его друга-ровесника начались неприятности с учёбой в институте.
- Александр, я бы хотел с тобой встретиться, срочно.
Договорились погулять у метро.
- Саша, я слышал, что в вашей организации возникли какие-то проблемы?
- Да, есть, - удивленно подтвердил Александр.
- На тебе это сильно отражается?
- Да, есть и такое.
- Так послушай, Саша. Мне вчера позвонил друг из Москвы, и в разговоре выяснилось, что на крупном подмосковном НИИ вашего профиля, открылось новое направление, и требуются специалисты твоей квалификации.
- Как это, в Москве нет специалистов, что ли?
- Саша, ты неправильный вопрос задаешь. Ты лучше спроси меня: прислушается ли мой друг к моей рекомендации? А я тебя рекомендую!
На следующий день Александр отправил по почте заявление на работу об увольнении, с просьбой выслать ему трудовую книжку так же, по почте. Было потом много хлопот с обменом квартиры на Москву, с возобновлением допуска к секретам, но больше он про Марию Александровну не слышал.
Земля сделала почти сорок оборотов вокруг Солнца. Сорок тысяч советских танков, почти никого не убив, вернулись из Европы в Омские степи, замерли там под снежными зимними бурями, под пыльными ветрами летом. Потом они были разрезаны на металлолом. Конструкторские таланты Александра, как и усилия других многих миллионов людей, были бессмысленно отправлены «коту под хвост». Забытые слова случайного собеседника в компании сослуживцев Александра сбылись. Теперь они были на устах у многих. Но их опять никто не слушал.
Александр с супругой, вслед за многими знакомыми, решили поклониться святым местам в Иерусалиме, центре многих религий и церквей. Конечно, из пенсионерской экономии, объединив этот торжественный шаг с отдыхом и с экскурсиями.
Среди других экскурсий, им посоветовали поехать посмотреть «Копи Царя Соломона». Правда, оказалось, что это название – скорее, просто брэнд, к Хаггарду, и к алмазам, отношения не имеющий.
Рано утром за ними приехали два минивэна, в одном из них за рулем был экскурсовод Дмитрий. Ему, светловолосому и голубоглазому, было за сорок лет, сразу стало понятно, что русский – его родной язык. Для англоязычных экскурсантов он все тексты повторял на прекрасном английском. Дмитрий предложил Александру сесть рядом с собой, и они мило болтали всю дорогу.
Экскурсия оказалась очень интересной. Осмотрели старые заброшенные выработки медной руды: огромные ямы, заполненные водой. После восстановления горнорудной промышленности Чили, добывать руду в Израиле оказалось не выгодно.
Потом поехали к местам сохранившихся медных жил, проходивших вертикальными тонкими слоями по расщелинам скал. Стало понятно, насколько сложно в древности было добывать этот первый в истории человечества «работающий» металл.
Наконец, Дмитрий показал и подробно объяснил всем реконструированную технологию поэтапной выплавки меди, которой пользовались древние мастера и до Царя Соломона, и его многочисленные работники. По прикидке Александра, при таком мелком, ручном производстве, жизнь древнего раба вполне могла равняться по цене количеству меди, весом с человека.
На обратном пути, сидя рядом с водителем, Александр, несколько помявшись, сказал:
- Дмитрий, я в путешествиях, стараясь лучше узнать страну и людей, всегда стремлюсь попасть хоть на полчасика в местный дом. Вы не могли бы нам порекомендовать семью, которым было бы интересно пригласить нас в гости? Мы бы с удовольствием отплатили тем же в Москве.
Дмитрий улыбнулся.
- А Вы вроде упоминали, что из Питера?
- Да, я родился в Ленинграде, уже больше тридцати лет живу в Москве. Жена москвичка.
- А чем Вы занимались до пенсии?
- Радиоэлектроникой, - Александр привёл названия НИИ в Питере и в Москве.
Дмитрий наморщил лоб, вроде вспоминая что-то.
- Вы когда уезжаете?
- Через три дня.
- Хорошо, я завтра вам позвоню, и мы договоримся о Вашем визите.
Александр с женой, по указанию Дмитрия, подъехали на такси к огромному отелю. Они переглянулись.
- А где же здесь живут люди, к которым нас пригласили? – спросила супруга. Но к ним уже подходил Дмитрий.
- Пойдемте, похоже, вас ожидают приятные неожиданности, - сказал он, легко улыбаясь.
На лифте они поднялись на последний этаж здания. По пути Дмитрий пояснил, что его семье ранее принадлежал большой участок земли. Теперь здесь, вместо частного дома, стоит этот красавец-отель. По договору с инвестором, теперь они владеют половиной верхнего этажа. Часть номеров они сдают управляющей компании, остальными комнатами и всем сервисом отеля пользуются за символическую плату.
Они вошли в огромную гостиную, им навстречу поднялись с диванов несколько человек: три поколения семьи Дмитрия. Вперед выступила хозяйка – полноватая, низенькая женщина. По чертам её лица было ясно, что она – мама Дмитрия. Она указала на поднос, где стояли бокалы с разноцветными напитками.
- Угощайтесь пожалуйста, мы очень рады гостям Дмитрия, – её выговор и любезность были точно Ленинградскими.
Трое детей, формально поклонившись, тут же со смехом разбежались по комнатам. Александра и его жену представили сестре Дмитрия, их деду и бабушке, которые тоже почти сразу удалились.
Дмитрий провел гостей по части комнат. Панорамные окна с затемнёнными стеклами выходили на залив и на горы. Мебель, телевизоры, кондиционеры были не самые новые, но весь вид жилища был ухоженный и роскошный.
- Вот так мы и живем, - Дмитрий был явно доволен произведенным впечатлением. Они вернулись в гостиную, где их ожидала мама Дмитрия.
- А теперь я хочу рассказать вам историю своей прабабушки, гордости нашего рода. Когда Вы, Александр, вчера сказали, где вы работали в Ленинграде, мне показалось знакомым название Вашего НИИ. Я посмотрел мемуары моей прабабушки, потом и Вашу биографию в интернете. Выходит, Вы были с ней сослуживцами, какое-то время, до определенного момента …
- Интересно, - Александр и его жена переглянулись, - конечно, мы знаем, что в Израиль уехало много специалистов из СССР. А чем она занималась?
- Моя прабабушка умерла двадцать лет назад, в сто два года. И она была не совсем обычным специалистом. Она была разведчицей. Долго была резидентом Израиля в Ленинграде, а потом ещё много лет оставалась там простой уборщицей в Вашем НИИ.
- Как? Простите, а как её звали? – Александр был ошеломлён.
- Её имя Вам ничего не скажет. Вы её знали под другим именем … Дмитрий подвёл Александра к задрапированной нише. За откинутой тканью открылся портрет в простой полированной раме.
На Александра смотрела Мария Александровна. Её седые кудри и искреннюю улыбку он не мог спутать ни с кем.
- Она … она … мыла мой стакан … с ложечкой, - дрожащей рукой указал на портрет Александр, повернувшись с влажными глазами к Дмитрию, к его маме и к своей жене.
Все молчали.
- Это она делала в свободное время, - сказал Дмитрий, проведя ладонью по лицу. - А основная её работа была – искать алмазы в Ленинградских Копях Царя Соломона.
Или – хотя бы медь.
В корзинах для бумаг.
