Контекст: Следственный комитет возбудил уголовное дело на стендапера за оскорбление участника СВО.
Юмор и сатира имеют огромное социальное значение. Юмор сбрасывает напряжение и учит лёгкости мышления. Сатира оберегает человека и целые социальные группы от зазнайства и высокомерия. Поэтому очень хорошо, что в России так бурно развивается стендап. Проблем тут две.
Во-первых, известна байка, как выходя с комедии «Ревизор», император Николай обмолвился «Всем досталось, а мне — более всего», но постановку разрешил. Байка демонстрирует правильную иерархию объектов сатиры: сильнее всего должно доставаться самым сильным. В советской, а следом и во многом в постсоветской сатире было всё наоборот: смеялись над несчастными пропойцами и прогульщикаим (существами и так социально слабыми) зато ни в коем случае не трогали каких-нибудь членов Политбюро. Такая «сатира» называется травлей и минимально приличному человеку отвратительна.
А во-вторых, наши современные юмористы-сатирики-стендаперы СОВЕРШЕННО не учитывают, что самый сильный и могущественный персонаж любой комедии — не Император, а сам автор. Ведь в рамках своего шоу он Бог. Поэтому над собой юморист должен смеяться больше всего. Этого у нас не понимает почти никто, российские комики в большинстве своем хотят не смешить людей, а насмехаться над ними. Поэтому смотреть наш стендап физически неприятно, это самолюбование сельских фазанов. Читать самые уморительные юмористические зарисовки самого остроумного российского автора тошнотворно, потому что он на фоне осмеиваемых персонажей ПОЧТИ ВСЕГДА выводит себя прекрасным принцем, и это становится невозможно читать.
Почему так — не знаю. Возможно, потому что на наши современные юмористические шоу оказали (и оказывают) большое влияние армяне и евреи — представители этих народов часто выделяются повышенным нарциссизмом. Но скорее всего, основная причина всё-таки в том, что в России основным мотивирующим страхом является стыд, у нас человек очень боится что люди о нём скажут что-то не то, поэтому всё из себя кого-то корчит, как школьник. Как бы то ни было, эта черта уничтожает весь жанр российского стендапа почти в ноль.
Я категорически против, чтобы ветеранов СВО, ВОВ, и вообще любую социальную группу, превращали в Людей Над Которыми Нельзя Смеяться А То Посадят. Такой подход вызовет озлобление против них остального общества (примеры на поверхности, приводить не буду), да и вообще запреты подобного рода это варварство. Просто если степень глумливости шутки над ветераном у автора равна условно 100, то следом должна идти шутка над собой с уровнем глумлимвости 200, а лучше — 500. С запасом. Это элементарные приличия, не соблюдая которые (а современный российский комик их соблюдать органически неспособен) любой юморист выставляет себя злобным мудаком. Быть злобным мудаком, однако, не преступление, и плохо, если злобного мудака, который мерзко пошутил над инвалидами войны, всё-таки посадят. При достаточном уровне культуры в обществе его бы просто не существовало как артиста: повторюсь, самолюбование и травля никому не приятны, и пора бы их научиться считывать и игнорировать.
А уголовная статья за шутки — даже такие омерзительные — это удовлетворение низменной страсти причинить мерзавцу страдания (пусть и вызванной высокими побуждениями защитить ветеранов войны, потерявших здоровье) ценой обеднения культурной жизни ещё на один порядок. С каждой такой историей всё больше талантливых и умных людей предпочтёт не высказываться вообще. «Разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время».
