Улучшение качества или новые убытки?
12 мая 1986 года было утверждено положение «О мерах по коренному повышению качества», сегодня более известное как «госприёмка». Более строгим контролем правительство рассчитывало повысить качество продукции. В наши дни госприёмка известна как ещё одна перестроечная реформа, которая задумывалась во благо, но результат принесла очень сомнительный. Сегодня мы попробуем разобраться почему.
С момента своего основания, Советский Союз, как первое в мире социалистическое государство, был противопоставлен всему остальному капиталистическому миру, что вынуждало его постоянно наращивать свой оборонный потенциал. В результате, помимо милитаризции советского общества, была милитаризирована и экономика. Военно-промышленный комплекс был объявлен «локомотивом экономики», отраслью наивысшего приоритета. Для военных предприятий отбирались лучшие инженеры, конструкторы и изобретатели, которых называли советской «технической элитой». Военной технике отдавались новейшие технические решения и ноу-хау. Производство же гражданской продукции (в Союзе она презрительно называлась «ширпотребом» - то есть, товары широкого потребления) считалось не приоритетным. Это были те самые «вагончики», которые тянул за собой мощный и скоростной военный «локомотив». Товары народного потребления тащились в нём в самом конце, вслед за космическими, научными, медицинскими, нефтедобывающими и многими другими вагончиками.
Суть модели была в том, что решения, успешно показавшие себя в военной промышленности, будут переходить в гражданскую, таким образом, и локомотив, и вагончики будут ехать с одинаковой скоростью. На деле производство товаров народного потребления (например, телевизоров, магнитофонов, холодильников, пылесосов и др.) зачастую было побочным производством тех же военных заводов, а иногда и «прикрытием» от шпионов (к примеру, какой-нибудь завод холодильного оборудования на деле выпускал двигатели для боевых вертолётов), и отношение к ним было соответствующим.
Военная продукция проходила строгий контроль. К качеству гражданской продукции требования были совсем другие. При этом, в условиях плановой экономики отчётность велась в штуках. Превышение плана по объёму выпущенной продукции поощрялось, вне зависимости от того, востребована ли она была на рынке и будет ли когда-нибудь продана. Качество, удобство, функциональность в штуках не измерялись, и иногда целые партии выпущенного товара оказывались неприемлемо низкого качества, что приносило огромные убытки экономике.
- Мы не можем преодолеть положение, когда предприятиям выгодно обманывать государство, и объяснение этому есть: на стороне количественных показателей и план, и премии, и традиция, и контроль инспекций. На стороне качества – одни только призывы и умные статьи в газетах… Как Вам не стыдно, товарищ Казанец [министр черной металлургии] … хвалитесь, что выплавляете больше чем США… А качество металла? А то, что из каждой тонны только 40% выходит в продукцию, по сравнению с американским стандартом, остальное – в шлак и в стружку… Товарищ Тарасов [министр легкой промышленности] – у Вас на складах … млн. пар обуви. Их уже никто никогда не купит, потому что фасоны лапотные. А ведь на них ушло сырье, которого, как вы говорите, «вообще мало». Так ведь можно скупить все заграничное сырье и пустить его под нож.
(Л. Брежнев, из стенограммы пленума ЦК КПСС 1972-го года)
Покупая дорогие товары, советские люди, проверяли дату изготовления. Считалось, что то, что было сделано в конце месяца, выпускалось впопыхах, когда предприятия торопились выполнить план и потому могло иметь массу дефектов.
При том, что советское вооружение считалось одним из лучших и высокотехнологичных в мире, качество гражданской техники зачастую уступало таким странам, как ФРГ, Нидерланды и Япония.
Почему же страна, способная выпустить спутниковые системы, баллистические ракеты и атомные подводные лодки, не могла выпустить цветные телевизоры уровня SONY, магнитофоны уровня SHARP и автомобили уровня Mercedes? Одна из причин была в том, что красивая идея «локомотива» на деле не работала.
Технические решения, успешно показавшие себя в военной отрасли, были строго засекречены (и оставались таковыми долгие десятилетия), переносить их в гражданскую продукцию было нельзя. В результате, гражданский сектор превратился в своего рода «выгребную яму» ВПК – ему традиционно доставалось то, что было отбраковано военными. Даже детали в военной и гражданской аппаратуре использовались разные - в военной высокоточные (их ещё называли прецизионные), прошедшие военную приёмку, с драгоценными металлами и повышенным сроком службы, в гражданской - дешёвые, с посредственными характеристиками и низким сроком службы.
Разумеется, выпускалась и более дорогая бытовая техника высшего (или «нулевого») класса, стоившая безумных денег даже по советским меркам, в которой использовались более дорогие и качественные детали. Но и она не была застрахована от поломок и производственного брака. Про неё многозначительно говорили: «как повезёт».
Но ведь и на Западе был свой ВПК, почему же там система работала? В капиталистических странах она действовала наоборот: с военно-промышленным комплексом сотрудничали частные гражданские концерны (например, Motorola, Texas Instruments и Intel), и военным доставались лучшие решения, уже успешно показавшие себя в гражданских видах продукции. Таким образом обеспечивался баланс качества ширпотреба и высокой обороноспособности. Ещё одним важным рыночным фактором на Западе была жёсткая конкуренция – выпуская товары низкого качества, производители теряли покупателей и доходы, и их место тут же занимали более успешные производители, которые заботились об удобстве, функциональности и качестве своих продуктов. В СССР все предприятия были государственными, и финансирование они получали вне зависимости от качества своей продукции.
- Плановое хозяйство не мешает хаосу и несбалансированности… Система показателей для предприятий мотивирует их убыточное для экономики страны поведение… На складах скопилось на 2 млрд рублей не ходовых товаров. Это почти равно сумме капиталовложений во всю легкую промышленность на остаток пятилетки…
(Л. Брежнев, из стенограммы пленума ЦК КПСС 1973-го года)
Ещё в 70-е о запредельно низком качестве советской продукции заговорили на самом верху. На заседаниях политбюро ЦК КПСС разбирались неутешительные факты: на многих заводах рабочие до сих пор работают на дореволюционных станках. В продажу попадают целые партии бракованной продукции. Сборка и изготовление происходят почти полностью вручную, повторяемость изделий и наработка на отказ низкие, вероятность ошибок и погрешностей высокая...
«30% прядильного и 50% ткацкого оборудования с дореволюционным стажем, красок современных не имеется, 8.000 рабочих не хватает, новые станки в пять раз дороже, а покупать их приходится из тех же средств, что дали по ценам на старые».
(из выступления 1-го секретаря Московского обкома Конотопа на секретариате ЦК 1977 г.)
Образцом для подражания виделся, опять же, военно-промышленный комплекс, где при каждом предприятии работал так называемый «военный представитель» (как правило, бывший военный или даже кадровый офицер), под руководством которого происходила «военная приёмка» готовой продукции. По аналогии было решено организовать «государственную приёмку», независимую от руководства предприятий, которая бы контролировала качество гражданских изделий.
Это была сугубо административная мера, характерная для андроповской властной вертикали (и разработанная именно при нём!), направленная на то, чтобы, не прибегая к рыночным механизмам, улучшить качество гражданской продукции в условиях плановой экономики. Андропов и собранная им команда реформаторов верили, что любую проблему можно решить путём ужесточения контроля и дисциплины, не вникая в прочие нюансы. Казалось, создав в производственном цикле узкое «бутылочное горлышко», через которое будет проходить только «хорошая» продукция, можно решить все проблемы разом.
Но если на военном производстве, помимо собственно военной приёмки, был идеально отлажен каждый технологический этап, а к каждому новому проекту привлекалось огромное количество специалистов (и многомиллионный бюджет – кто же экономит на оборонной мощи?), то на «гражданке» прежние недостатки никуда не делись. Детали по-прежнему вытачивались вручную и на старых станках, печатные платы паяли рабочие-монтажники, а компоненты использовались с низким классом точности и крайне посредственными характеристиками. В плане улучшения культуры производства также не было сделано ничего. Одним словом, над советским производством довлел его самый злейший враг – человеческий фактор!
В результате, госприёмка встала на пути продукции, качество которой было изначально низким, что привело к тому, что в отбраковку полетела львиная доля выпущенного товара. Отношение руководителей предприятий к госприёмке было самым негативным, ведь из-за отбраковки у них «летел» план. При первой же возможности они стремились от неё избавиться. Именно так поступил Борис Ельцин, «сосланый» в Госстрой в начале 88-го, отменив госприёмку в строительстве. Вместо ожидаемого качества, экономика СССР потерпела страшные убытки.
Стоит сказать, что выводы были сделаны. Неудачи реформы помогли выявить истинного виновника производственного брака и низкого качества советской продукции – им была слабая автоматизация труда, из-за которой слишком большое число технологических операций выполнялись вручную. Даже незначительные погрешности на каждом этапе, постепенно суммируясь, могли привести к серьёзному браку на выходе изделия. По этой же причине советская бытовая техника была такой дорогой – в стоимость конечного продукта закладывалась в том числе и заработная плата рабочих и инженеров, занятых в производственном цикле.
В конце 80-х в стране началась масштабная механизация, автоматизация и компьютеризация советских производств. Повсеместно вводились станки с ЧПУ, бумажные картотеки автоматизировались, налаживались и закупались в западных странах автоматизированные линии производства. К тому времени уже дала первые плоды программа подготовки молодого рабочего 1984-го года, и нехватку заводских кадров стали восполнять молодые выпускники СПТУ. Одновременно ужесточалась трудовая дисциплина. Система контроля оснащалась новейшими контрольно-измерительными приборами и испытательными стендами, пересматривались и актуализировались документация и технологические карты, к контролю были привлечены серьёзные специалисты…
Однако первые плоды всё это принесло только в начале 90-х, когда Советского государства уже не было, а его экономика лежала в руинах. В условиях страшного дефицита новым российским правительством были отменены ввозные пошлины не только для продуктов питания, но и для всех остальных видов продукции. При этом прежние производственные связи, действовавшие на советском пространстве, были разрушены. Едва появившись на рынке, новые отечественные телевизоры, компьютеры, CD-плееры и магнитофоны были сметены конкурентами из Азии и Европы. Государство не оказало никакой помощи (за редким исключением вроде «АвтоВАЗа») отечественным производителям, большинство из которых, с трудом дотянув до середины 90-х или даже начала нулевых, тихо скончалось.
В «нулевых», когда российский ВПК был восстановлен, никаких выводов из ошибок прошлого сделано не было, и модель «локомотива» была восстановлена в своём прежнем виде.
