1920-е + США

Эволюция насилия: от салунных драк к организованной преступности

Чикаго начала XX века представлял собой довольно паршивое местечко. Еще в 1903 году один журналист охарактеризовал город как «первый по насилию, глубочайший по грязи». Местная атмосфера настолько пропиталась агрессией, что приезжие быстро усваивали привычку хвататься за оружие при малейшей угрозе — стреляй первым, иначе станешь жертвой.

Впрочем, все началось намного раньше, в 1871 году, когда разразился Великий чикагский пожар. Это было страшное бедствие – выгорело порядка 8 квадратных километров городской застройки, без крыши над головой осталась почти треть чикагцев, 90 тысяч из 300, проживавших в городе. Когда пожар потушили, встал вопрос, как дальше жить и на что все это восстанавливать. Тут же на свет Божий повылазили разнообразные проходимцы и популисты, восстановление тех или иных районов за взятки отходило к нечестным на руку конторам, ну а те пилили, пилили, пилили.

Любая стройка нуждается в рабочих руках, которые активно привлекали в город. И были это отнюдь не джентльмены с накрахмаленными манжетами. Новоприбывших нужно было где-то размещать, и так стали возникать гетто с дурной репутацией. Там постоянно пили, дрались, кого-то грабили, а кого-то – принуждали к коитусу. Например, район Левитт-стрит приобрел дурную славу еще в 1880-х годах, когда там сформировалась территория, известная как «Кровавый круг», где ежедневно происходили драки и убийства.

Однако на рубеже веков характер городского насилия претерпел значительные изменения. Если во второй половине XIX века типичное убийство в Чикаго совершалось молодым мужчиной, который в пьяном угаре убивал другого молодого человека в салуне, то к 1920-м годам ситуация кардинально изменилась. Этому способствовало несколько факторов. Большое количество неженатых молодых мужчин, не имевших иных развлечений, кроме выпивки, создавало питательную среду для конфликтов. Однако по мере того как салунная культура уступала место спортивным аренам и паркам развлечений, насилие не исчезло — оно трансформировалось и усилилось.

По данным полицейских архивов, если в 1890-х годах около 70% убийств происходило в салунах или непосредственно рядом с ними, то к 1915 году эта цифра снизилась до 30%, однако общее количество убийств при этом возросло. Открытие в 1914 году бейсбольного стадиона «Ригли Филд», вмещавшего 14 000 зрителей, создало новую арену для массовых конфликтов, когда страсти болельщиков нередко выплескивались за пределы стадиона в виде уличных потасовок.

Статистика показывает драматический рост: за период между 1900 и 1920 годами частота убийств увеличилась на 50%. Изменился и портрет типичного убийцы — они стали старше, богаче и лучше вооружены. Большинство убийств теперь можно было классифицировать как убийства с целью ограбления: людей убивали ради денег. Все чаще в криминальной хронике стали мелькать женщины, убивавшие своих мужей или сожителей во время бытовых ссор. Журналисты прозвали это «разводом посредством пуль».

Нашумевший случай Маргарет Колинз, застрелившей своего мужа Томаса в 1917 году после десяти лет побоев с его стороны, стал прецедентом в судебной практике. Присяжные оправдали женщину, признав действия «вынужденной самозащитой», несмотря на то, что выстрел был произведен, когда супруг спал. После этого дела женщины быстро переняли эту тактику. К 1921 году они составляли уже 8% от общего числа арестованных за убийства, тогда как в 1900 году этот показатель не превышал 2%.

К 1920 году в Чикаго совершалось 9,7 убийств на 100 000 жителей в год, что уже было высоким показателем. Всего пять лет спустя эта цифра подскочила до 18,8, что почти вдвое превышало среднеамериканский показатель (11,1) и было в 18 раз выше, чем в в странах Северной Европы. Для сравнения, в Нью-Йорке в тот же период фиксировалось около 5,6 убийств на 100 000 жителей, что делало Чикаго бесспорным «лидером» среди крупных американских городов по уровню насилия.

А тут, ко всему прочему, в 1920 году в США ввели Сухой закон. Власти думали, что американский народ станет меньше пить, а в итоге получили прямо противоположный результат. Запрет на производство и продажу алкоголя мгновенно создал «параллельную» криминальную экономику с оборотом в миллионы долларов. Только в 1923 году в Чикаго, по оценкам полиции, действовало более 7000 нелегальных баров — почти вдвое больше, чем до введения Сухого закона. Чтобы войти в такой бар, нужно было знать пароль или иметь связи. Внутри играл джаз, танцевали модный тогда чарльстон, а бармены разливали контрабандный виски и самогон, который часто был низкого качества и мог вызвать отравление или даже слепоту.

Старожилы города возлагали вину за растущее насилие на иммигрантов. Бедные переселенцы из «варварских» стран, таких как Италия и Ирландия, действительно составляли несоразмерно большую долю среди жертв насилия. Распространенным было мнение, что новоприбывшие продолжали жить по законам Старого Света с его устаревшими представлениями о чести, где ни землевладельцы, ни крестьяне не уважали букву закона, а действовали в соответствии с древней логикой вендетты. Вместо того чтобы заявить о преступнике в полицию, объявлялась кровная месть. Поэтому на иммигрантов смотрели как на понаехавших бандитов, которые только и заняты тем, что воруют и убивают.

Разумеется, между теми или иными этническими группами существовали различия — «беспокойные» итальянцы имели в 30 раз более высокий уровень убийств, чем немцы или скандинавы. Единственным «достойным уважения» аспектом итальянской школы насилия было то, что оно крайне редко затрагивало женщин и детей; среди иммигрантов из Сицилии и Неаполя убийства оставались делом мужчин, в то время как жены занимались домом и детьми.

Ярким примером такого кодекса чести стало убийство Джеймса Колозимо в 1920 году. Этот «король чикагского полусвета», владелец сети борделей и ресторанов, был застрелен при входе в собственное заведение. Когда начался передел его «наследства», люди из окружения Колозимо оставили его жену и детей за рамками разборок, по традиции «улаживая» все вопросу в кругу мужчин. К слову, среди тех, кого подозревали в убийстве, фигурировало имя Альфонсо Капоне, который только пару лет как перебрался в Чикаго из Нью-Йорка. Там вообще много кого подозревали, но так никого и не посадили.

Расовая ненависть как катализатор насилия

Расовая напряженность стала еще одним фактором, повышающим градус насилия в городе. Особенно заметно это проявилось в 1919 году, после того как многочисленные потомки африканских рабов осели в Чикаго во время Первой мировой войны. Для работодателей чернокожие новоприбывшие были желанными работниками, поскольку их охотно использовали в качестве штрейкбрехеров – людей, которые соглашаются выйти на работу во время забастовки. И пока местные белые работники бастовали, пытаясь выторговать у владельца фабрики лучшие условия труда, он просто нанимал пришлых негров, и предприятие работало. Да, их квалификация была ощутимо ниже, но и платить им можно было существенно меньше. И, что самое главное, они срывали забастовки. По мнению местных работяг эти «вонючие ниггеры» попросту крали их хлеб.

«Красное лето» 1919 года стало апогеем расового насилия в Чикаго. Беспорядки начались 27 июля после инцидента на пляже озера Мичиган, когда чернокожий подросток Юджин Уильямс случайно пересек невидимую «расовую границу», разделявшую зоны купания белых и чернокожих. Белые пловцы начали бросать в него камни, что привело к гибели мальчика. Отказ полицейского арестовать виновных спровоцировал массовые столкновения, продолжавшиеся пять дней. Итогом стали 38 погибших (23 чернокожих и 15 белых), более 500 раненых и около 1000 семей, оставшихся без крова из-за поджогов.

Географическая сегрегация в Чикаго после этих событий усилилась. Черные могил жить только в определенных районах, известных как «Черный пояс». В соседних районах действовали так называемые «ассоциации улучшения собственности», члены которых заключали неофициальные соглашения не продавать и не сдавать недвижимость чернокожим. Нарушение этих соглашений нередко приводило к насилию: в период с 1917 по 1921 год было зафиксировано 58 случаев бомбовых атак на дома чернокожих, купивших недвижимость в «белых» районах.

Коррумпированные, но эффективные политики, такие как мэр города Уильям Хейл «Большой Билл» Томпсон, открыто поддерживали афроамериканцев, например, позволяя им вступать в полицию, поскольку видели в них — совершенно справедливо — политический ресурс. Во многом благодаря их голосам Томпсон мог быть переизбран без особых проблем. Во время своего первого срока на посту мэра (1915-1923) он увеличил число чернокожих полицейских с 18 до 122 человек и назначил нескольких негров на значимые административные должности. Нужно ли говорить, что это лишь подливало масла в огонь?

Впрочем, ксенофобия в тогдашнем Чикаго, как по всей остальной Америке, не было строго черно-белой. Она была многогранной. Коренные американцы смотрели свысока на иммигрантов, белые презирали чернокожих, одни иммигранты ненавидели других. Например, сицилийцы проявляли высокомерие ко всем несицилийцам, в том числе – и к уроженцам материковой Италии. Внутри самой сицилийской диаспоры также был раскол – выходцы из Палермо отказывались иметь дело с сицилийцами из Агридженто, несмотря на то, что эти города разделяло всего 140 километров. Аналогичная вражда существовала и между различными регионами Италии. Все презирали всех.

Уроженцы севера Италии называли южан «африканцами», а люди из окрестностей Неаполя именовали жителей южного острова «сумасшедшими сицилийцами». Ирландцы, поляки, немцы, шведы и большинство других считали всех иммигрантов из Италии лжецами и отпетым ворьем.

Эта разобщенность создавала благодатную почву для формирования изолированных преступных сообществ, основанных на этнической принадлежности, что в свою очередь способствовало усилению межгрупповых конфликтов. К 1920-м годам в Чикаго сформировалось более 1000 уличных банд, большинство из которых строились по этническому принципу. Существовали четкие криминальные «территории»: район «Маленькая Италия» контролировали сицилийские группировки, Уэст-Сайд был поделен между ирландскими и еврейскими бандами, а польские группировки доминировали в районе Бактаун.

Повседневная реальность гангстерского Чикаго

Во второй половине 20-х гангстеров достигла пика, и грабители банков могли нападать на свои цели среди бела дня, даже не утруждая себя ношением масок. Сотни ограблений регистрировались каждые сутки, автомобили угонялись прямо на улицах. Почти никого не арестовывали, не предъявляли обвинений и не осуждали.

Просто для понимания: в 1925 году Чикаго зафиксировал 13 846 вооруженных ограблений — в среднем 38 каждый день. Только на Стейт-стрит произошло более 2000 краж автомобилей. Районы, ранее считавшиеся безопасными, такие как Золотой берег или бульвар Мичиган, также стали мишенями для дерзких преступлений. В сентябре 1925 года знаменитый отель «Дрейк» был ограблен дважды за одну неделю, причем второе ограбление произошло во время благотворительного бала с участием городской элиты.

Полицейская коррупция достигла беспрецедентных масштабов. По оценкам журналистских расследований, до 60% полицейских Чикаго получали регулярные выплаты от преступных группировок. Зафиксированы случаи, когда патрульные офицеры непосредственно участвовали в охране нелегальных винокурен или даже складов с украденными товарами. Некоторые истории иначе как трагикомичными не назвать. В 1924 году масштабный рейд на склад контрабандного алкоголя провалился из-за того, что 23 из 30 участвовавших в операции полицейских предупредили гангстеров заранее.

Чикагский журналист Герберт Эсбери, автор вышедшей в 1940 году книги «Жемчужина прерий: Неформальная история криминального мира Чикаго», так описывал атмосферу города:

«Чикаго был наполнен гангстерами — гангстерами, убивающими гангстеров; гангстерами, убитыми полицией, 160 за четыре года; гангстерами, которые ради забавы открывали беспорядочную стрельбу в барах; гангстерами, бросающими бомбы; гангстерами, тренирующими свою меткость с автоматами в малонаселенных районах за городом; гангстерами, превышающими скорость на своих больших автомобилях и нарушающими все мыслимые правила дорожного движения; гангстерами, расхаживающими по Лупу, даже не утруждаясь скрывать пистолет в кобуре; гангстерами, отдающими приказы полиции, судьям и прокурорам, всем тем, кто поклялся поддерживать закон и порядок; гангстерами, обедающими в дорогих ресторанах и шикарных кафе; гангстерами в смокингах, посещающими оперу или театр со своими женами или любовницами в норковых шубах; гангстерами, устраивающими для политиков и городских чиновников крупные банкеты, которые могли стоить до 25 000 долларов; гангстерами, дающими вечеринки, где гости весело поливали друг друга шампанским по 20 долларов за бутылку, и где за один вечер откупоривали тысячу бутылок; гангстерами, сопровождающими конвои с пивом, вооруженными дробовиками и автоматами; гангстерами повсюду — кроме тюрем. И все они носили толстые пачки банкнот, гангстер с менее чем 5 000 долларов в кармане был редкостью».

Экономические масштабы «теневой» экономики Чикаго были колоссальными. По оценкам Бюро внутренних расследований, в 1927 году только продажа нелегального алкоголя приносила чикагским преступным группировкам около 100 миллионов долларов в год (примерно 1,5 миллиарда по нынешнему курсу). Синдикат Капоне контролировал несколько тысяч «спикизи» (подпольных баров) по всему городу и его пригородам. Империя ирландца Диона О'Бэниона, конкурента Капоне, включала 20 крупных пивоварен и около 500 оптовых складов с контрабандным спиртным.

Гангстерские войны разворачивались в ресторанах, парикмахерских, на улицах и дорогах, где передвигались грузовики с пивом и контрабандным спиртным. Кроме, разве что, похорон. В 1920-х годах сформировался негласный «кодекс» — даже самые заклятые враги не совершали нападений во время погребальных церемоний. Убийство Диона О'Бэниона в его цветочном магазине в 1924 году привело к самым пышным похоронам, которые когда-либо видел преступный мир Чикаго. В процессии участвовало более 10 000 человек, включая многих конкурентов и врагов покойного, а стоимость цветочных композиций превысила 50 000 долларов.

Позже, в 1920-х годах, когда полиция перешла в наступление и тоже начала стрелять, ситуация стала еще хуже. Попытки властей противостоять гангстерам нередко приводили к гибели мирных жителей. В ходе крупной полицейской операции по захвату нелегального склада оружия в 1927 году были убиты три случайных прохожих, что вызвало общественное возмущение и привело к отставке комиссара полиции Моргана Коллинза.

Гонка вооружений: от ножей до «томми-ганов»

Гангстерские войны породили настоящую гонку вооружений. В начале века преступники ограничивались ножами, револьверами и кастетами, но в 1910-х и 1920-х годах арсенал значительно модернизировался. Револьверы уступили место автоматическим пистолетам и обрезам дробовиков, чего было вполне достаточно, чтобы нагнать страху как на правоохранительные органы, так и на общественность.

В период с 1915 по 1920 год в Чикаго наблюдался резкий рост популярности самозарядных пистолетов Colt M1911, изначально разработанных для армии. Мощный .45 калибр обеспечивал гарантированное поражение цели с первого выстрела, что сделало эту модель излюбленным оружием профессиональных киллеров. Обрезы дробовиков, чаще всего переделанные из охотничьих ружей Remington Model 10 или Winchester Model 1897, стали символом рэкета — их нередко использовали для запугивания владельцев бизнеса.

Однако пистолеты и ружья имели свои недостатки. Они не могли похвастаться высокой скорострельностью и большой емкостью магазинов, такое оружие имело ограниченную дальность, и не всегда дробь могла пробить автомобильный кузов. Поэтому преступники искали новое, более мощное вооружение.

Сейчас трудно припомнить более популярный символ эпохи, чем пистолет-пулемет, также называемый автоматом, который был разработан американским генералом Джоном Т. Томпсоном. Первоначально оружие предназначалось не для использования в американских городах, а для окопов Первой мировой войны. Солдаты, вооруженные новыми пистолетами-пулеметами, могли проникать в эти тесные, ограниченные пространства и «выметать» врагов — одно из прозвищ оружия было «окопная метла» (trench broom). У немцев уже было подобное оружие, и оно было жутко эффективным. К сожалению, разработка заняла слишком много времени, и американское оружие не было готово к использованию до окончания войны. Первая серийная модель была произведена в 1921 году и получила название M1921.

Разработка «томми-гана» обошлась генералу Томпсону и его компании «Auto-Ordnance Corporation» в астрономическую по тем временам сумму — 200 000 долларов. Первые прототипы, изготовленные в 1919 году, имели множество технических проблем, включая тенденцию к перегреву и заклиниванию после продолжительной стрельбы. К 1921 году эти недостатки были устранены, и началось серийное производство. Оружие отличалось надежностью, но высокая цена — 200 долларов за единицу, эквивалент примерно 3000 современных долларов — делала его недоступным для большинства потенциальных покупателей.

Ирония судьбы заключалась еще и в том, что те службы, для которых Томпсон изначально проектировал свое оружие, встретили новинку без особого энтузиазма. Ни армия США, ни полиция не спешили массово заказывать новые автоматы, сочтя их избыточно дорогими. А вот мафиози, у которых деньжата водились, оценили новинку по достоинству. Когда в 1923 году американское правительство отказалось закупать крупную партию «томми-ганов», компания «Auto-Ordnance» оказалась на грани банкротства и была вынуждена искать новые рынки сбыта. Поскольку оружие могло быть приобретено даже гражданскими лицами примерно за 200 долларов, любой, у кого были деньги, мог заполучить экземпляр.

В последующие годы конструкцию «томми-гана» улучшали, делая более совершенной, и это лишь повышало спрос. Модель 1928 года отличалась улучшенной эргономикой и меньшим весом — 4,9 кг против 5,6 кг у более ранних версий. Была также добавлена возможность установки вертикальной передней рукоятки, что значительно улучшало контроль при стрельбе.

Обладая скорострельностью в сто выстрелов за десять секунд, «томми» идеально подходил для городских разборок. В конце концов, какая разница – траншея или узкий переулок? Кроме того, оружие было удобным. Снаряженный барабанным магазином на 100 патронов, он весил всего несколько килограммов, и его при желании можно было спрятать под пальто и носить прямо на улице. Оружие стало настолько известным, что получило множество прозвищ, таких как «томми-ган», «уличная метла», «чикагская пишущая машинка» и «чикагское пианино».

Настоящий бум продаж случился в 1926 и 1927 годах. Например, один спортивный магазин в центре Чикаго только за осень-весну продал более 50 единиц автомата. В следующем году полицейский департамент города с тревогой сообщал, что в Чикаго в свободном обращении находились около 500 пистолетов-пулеметов Томпсона.

Легендарное событие, закрепившее репутацию «томми-гана» как символа гангстерской эпохи, произошло 14 февраля 1929 года — знаменитая «Бойня в День святого Валентина». Четверо убийц, предположительно связанных с Аль Капоне, расстреляли семь членов конкурирующей банды Багса Морана из пистолетов-пулеметов Томпсона. На месте преступления полицией было обнаружено более 70 стреляных гильз калибра .45, а стены гаража, где произошло убийство, были буквально изрешечены пулями. Бойня настолько возмутила общественность, что власти были просто вынуждены начать уже что-то делать, так что триумф «томми-гана» можно в какой-то мере назвать и поворотной точкой в истории криминального мира Чикаго.

А «что-то делать» было нужно, потому что на улицах сложилась крайне неприятная ситуация – банды были вооружены существенно лучше полиции, и при прямом столкновении у «законников» было крайне мало шансов. Помимо дороговизны, еще одной причиной, почему полиция долгое время не спешила переходить на автоматическое оружие, были опасения, что при таком разлете пуль и скорострельности можно было «зацепить» гражданских. А гангстеров такие тонкости не волновали.

Ситуация начала меняться только в 1929 году, когда чикагскому полицейскому департаменту были выделены специальные средства для закупки 25 пистолетов-пулеметов Томпсона и обучения офицеров обращению с ним. К 1931 году полиция Чикаго располагала уже 100 единицами этого оружия, хотя это все еще было значительно меньше, чем у криминальных группировок города.

Смертоносные «ананасы»: бомбы как инструмент террора

Другим следствием гонки вооружений стали бомбы. В 1920-х годах такой крупный город, как Чикаго, подвергался сотне бомбовых атак в год, иногда значительно больше. Бомба, на городском сленге называемая «ананасом», обычно использовалась в сочетании с автомобилем. Бандиты просто подъезжали, открывали дверь или окно и бросали бомбу в предполагаемую цель, после чего быстро уезжали, чтобы избежать взрыва.

1924 год стал рекордным по количеству бомбовых атак в Чикаго — было зафиксировано 167 взрывов, из которых только 29 привели к арестам. Типичный «ананас» представлял собой самодельное устройство, состоящее из динамита, упакованного в металлический контейнер, часто использовался корпус от консервной банки большого размера. В качестве поражающих элементов добавлялись металлические обрезки, гвозди или мелкие металлические детали. Взрыватель обычно был простым — горящий шнур, дававший подрывнику около 30 секунд на то, чтобы скрыться.

Бомбовые атаки использовались не только для устранения конкурентов, но и как инструмент рэкета. В 1927 году в Чикаго действовала так называемая «бомбовая страховка» — владельцы ресторанов и магазинов платили определенным группировкам за гарантию того, что их заведения не станут мишенью для взрывов. Отказ от уплаты такой «страховки" часто приводил к немедленному «страховому случаю» — взрыву небольшой бомбы у входа в заведение как демонстрации серьезности намерений рэкетиров.

Городские журналисты называли такую тактику трусливой, но даже последний идиот не стал бы отрицать ее эффективность, ведь она позволяла минимизировать риски для злоумышленника. Кроме того, полиции было практически невозможно схватить бомбистов — мало того, что они сразу же покидали место происшествия на автомобилях, так еще и свидетелей было исключительно мало. Все, кто находился рядом с бомбой, или погибали, или получали тяжелые увечья, а остальные обычно стояли слишком далеко и не могли в точности разглядеть, кто именно угостил заведение «ананасом».

Один из самых известных случаев произошел 11 сентября 1928 года, когда группа неизвестных бросила несколько бомб в дом судьи Джона Х. Лайла, который вел процесс против ключевых фигур банды Капоне. Судья чудом остался жив, но его дом был практически полностью разрушен. Несмотря на масштабное расследование, ни один подозреваемый не был задержан. Этот случай стал показательным примером бессилия правоохранительных органов перед лицом гангстерского террора.

Несмотря на все эти опасности, некоторым крупным фигурам преступного мира, таким как Роджер Туи и Аль Капоне, удавалось избегать насильственной смерти, по крайней мере, в разгар гангстерской эры. Туи был застрелен только в 1959 году, на долгие годы пережив большинство своих былых соратников и противников. Капоне заболел сифилисом, был досрочно освобожден из Алькатраса и мирно умер на своей роскошной вилле в Майами в 1947 году. В 1920-х годах у них хватало ума держаться подальше, когда становилось жарко, они научились избегать опасностей и пользоваться подвернувшейся удачей. Другим повезло меньше. Большинству.

Личная безопасность Капоне обеспечивалась целым комплексом мер. Его бронированный кадиллак весом более 3,5 тонн имел пуленепробиваемые стекла толщиной в дюйм и бронированные панели, способные выдержать очередь из «томми-гана». Альфонсо, или Аль никогда не появлялся на публике без сопровождения как минимум трех телохранителей, а его ближайший круг состоял из проверенных людей, многие из которых были его земляками. В отличие от многих конкурентов, он редко посещал свои заведения без предварительной проверки безопасности и практически никогда не придерживался предсказуемого расписания.

Чикаго 1920-х годов представлял собой гремучую смесь этнических конфликтов, безудержного насилия и технологической гонки вооружений, где правоохранительные органы не успевали за изобретательностью и беспощадностью преступного мира. Город, где «гангстеры были повсюду — кроме тюрем», стал символом темной стороны американской мечты, где погоня за богатством принимала самые уродливые формы.

Среди персонала АРА были и американцы, и граждане Советской России. По условиям соглашения администрация АРА пользовалась правом самостоятельно подбирать сотрудников. Фото: GETTY IMAGES/FOTOBANK.COM  

ХХ век, пожалуй, был самым драматичным в истории отношений нашей страны и США. Холодная война привела к тому, что весь положительный опыт сотрудничества обеих держав оказался вытесненным из коллективной памяти. Мало кто помнит, что благодаря американской помощи во время голода 1921 года в Советской России были спасены миллионы жизней. До сих пор об истинных масштабах постигшего тогда страну бедствия и о тех, кто помогал с ним справиться, знают немногие. А ведь именно гуманитарная миссия АРА — Американской администрации помощи (American Relief Administration), развернувшаяся на территории официально не признанной Соединенными Штатами Советской России, оказалась одной из наиболее масштабных в ХХ веке.

Для дореволюционной России голод был явлением обычным — неурожаи случались каждые 5–7 лет, но причиной их, как правило, становились природные факторы — засуха, саранча и т. п. В 1920-е к ним добавились факторы политические: истощившая страну Первая мировая, революция и Гражданская война, следствием которых стали полная разруха и военный коммунизм с его реквизициями. До определенного момента советское правительство делало вид, что проблемы не существует, но когда последние надежды на урожай 1921 года рухнули, ему пришлось признать, что на обширную территорию от Урала до Черного моря надвигается страшный голод и без внешней помощи стране не обойтись. По просьбе Ленина Максим Горький, как лицо политически нейтральное, передал в западную прессу обращение «Ко всем честным людям!» с призывом помочь миллионам голодающих в России. На него откликнулись самые разные филантропические и религиозные организации, которых до того в страну не пускали: Нансеновский комитет, международный Красный Крест, Международная рабочая помощь, а также Христианский союз молодых людей, Меннонитский комитет, Католическая миссия, Общество друзей-квакеров и др. Но по масштабам деятельности и уровню организованности ни одна из них не могла сравниться с АРА. Создана она была в 1919 году для реализации гуманитарных программ в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе: предоставление дополнительного питания детям, материальная помощь жертвам войны, интеллигенции и студенчеству. К 1921 году представители АРА успели поработать в 22 странах. Официально организация считалась неправительственной, но возглавлял ее тогдашний министр торговли США, будущий президент Герберт Гувер, руководивший в годы Первой мировой рядом успешных гуманитарных программ.

Согласно договору между РСФСР и АРА, подписанному 20 августа 1921 года в Риге, американская организация обязывалась бесплатно и беспошлинно доставлять продовольствие и медикаменты в российские порты. Но в отличие от комитета «Помощь Нансена» и некоторых других миссий, которые готовы были просто передавать продовольствие государственным органам, американцы настаивали на создании независимой от советских властей структуры, которая занималась бы распространением помощи. По-видимому, здесь сыграл роль предыдущий опыт американских филантропов: во время сильнейшего голода 1892 года в Российскую империю на нескольких кораблях были отправлены 15 000 т зерна и продовольствия. Однако вследствие вороватости и нерасторопности российских чиновников значительная часть этого груза так и не дошла до голодающих, а была перепродана или сгнила на складах в балтийских портах. Коммунисты внушали американцам еще меньше доверия, чем царские бюрократы.

Караваны АРА

«С таким состоянием русских железных дорог просто непонятно, как они смогут справиться с огромным объемом перевозок. Нет ни малейшего сомнения, что нашему региону крайне нужны эти 350 и даже больше тонн в день, но могут ли они быть к нам доставлены — вот в чем вопрос. И даже если эти поезда <...> и будут приходить каждый день, сможем ли мы довезти этот хлеб в отдаленные деревни, ведь почти все лошади сейчас полумертвы или пали?» — писал сотрудник АРА из Уфы. Американцы привезли с собой десятки автомобилей, но основной объем грузов вывозился гужевым транспортом. В Поволжье и на Южном Урале, например, использовали верблюдов.

Свобода рук

Советское руководство с осторожностью отнеслось к условию, поставленному американцами. Большевики опасались, что, прикрываясь гуманитарной помощью, АРА будет вести контрреволюционную пропаганду. «Продовольствие — это оружие!» — неоднократно подчеркивал во время переговоров в Риге замнаркома иностранных дел Максим Литвинов, возглавлявший советскую делегацию. Американская сторона придерживалась того же мнения, но вкладывала в эту формулу иной смысл: Гувер и многие западные политики того времени считали, что, если людей накормить, в них пробудится свойственное человеческой природе стремление к свободе, отобранной большевиками. Время показало, что и советские страхи, и американские надежды были беспочвенны. Как бы то ни было, после долгих переговоров большевистские лидеры все же согласились на условия американцев: представители АРА получили дипломатическую неприкосновенность, а также право свободно набирать персонал и распределять продовольствие по своему усмотрению. Местным органам власти было запрещено вмешиваться в работу организации. 1 сентября 1921 года первый пароход с продовольствием прибыл из США в Петроград, а через неделю открылась первая столовая для голодающих.

Директором русского отделения АРА был назначен кадровый военный, полковник Уильям Хаскелл. Большинство его подчиненных имели образование не ниже колледжа, многие обладали университетскими дипломами. Предпочтение отдавалось молодым людям с военным опытом. Объяснялось это тем, что по западным меркам работа в Советской России была опасной.

Естественно, за сотрудниками миссии бдительно следило ВЧК — ОГПУ. Органы не оставляли попыток внедрить в подразделения АРА своих агентов, о чем американцы прекрасно знали и методично выявляли «кротов». Официальный же надзор с советской стороны осуществлялся специальным комитетом во главе с «полномочным представителем по работе с заграничными организациями помощи». Главное управление комитета располагалось в Москве, а его представители находились везде, куда были допущены иностранные организации.

Как часы

Организационно Русский отдел АРА мало чем отличался от крупного коммерческого предприятия с местными филиалами. Исполнительному директору подчинялось множество отделов: административный, снабжения, посылочный, связи, статистический, транспортный, финансовый и другие. Голодающие районы от Москвы до Урала и от Вятки до Крыма были поделены на округа (дистрикты) с центрами в Казани, Симбирске, Самаре, Саратове, Царицыне, Уфе и Оренбурге. Во главе каждого стоял окружной управляющий (супервайзер), обладавший широкими полномочиями и имевший свой аппарат. Представительства АРА были открыты также в крупных морских и речных портах. В Русском отделе АРА насчитывалось более 200 американцев, которые составляли руководящее ядро, и 120 000 нанятых на местах сотрудников. Уполномоченные центра не раз отмечали в своих докладах образцовый порядок, который царил в подразделениях АРА. При этом они всячески старались, впрочем, безрезультатно, внедрить в штат АРА своих людей или организовать там профсоюз, дабы «расстроить аппарат АРА советской работой».

Нельзя не отметить, что, помогая России, АРА действовала и в интересах американских фермеров, изымая излишки с рынка сельхозпродукции. Помогала она также ликвидировать ставшие ненужными после Первой мировой военные склады США в Европе. Как бы то ни было, за два года американцы ввезли в Советскую Россию около 33 млн пудов (550 000 т) продовольствия, лекарств и других товаров первой необходимости на сумму свыше 66 млн долларов (более 800 млн современных долларов), из которых 20 млн ассигновал конгресс США. Понятно, что такие масштабы поставок требовали соответствующей организации. Во главу угла АРА ставила не столько доставку грузов в страну, сколько доведение их до потенциальных получателей: организацию транспортных потоков, создание сети базовых и перевалочных складов, предотвращение порчи товара и его разворовывания и т. п.

На «голодном фронте»

Толпы похожих на скелеты беженцев, бредущих неизвестно куда, брошенные дети, горы незахороненных покойников на кладбищах, трупоедство и каннибализм — все это оказалось серьезным испытанием даже для видавших виды бывших американских военных, составлявших костяк в Русском отделении АРА. У многих нервы не выдерживали, и их через несколько месяцев пребывания на «голодном фронте» приходилось отправлять в США. Не одни ужасы голода приводили к нервному истощению — американцы не могли понять, почему власти их все время подозревают в чем-то нехорошем и, вместо того чтобы помогать, всячески мешают, а то и занимаются прямым саботажем.

Благодаря поставкам АРА от голодной смерти были спасены миллионы людей. В первую очередь помощь оказывали детям. Фото: GETTY IMAGES/FOTOBANK.COM

Не хлеб единый

АРА, в отличие от большинства благотворительных организаций того времени, не ограничивалась прямым снабжением голодающих, она всячески поощряла гражданскую инициативу, самопомощь. Например, преимущество получали сообщества, сами организовывавшие пункты питания и вывоз продовольствия со складов. Медикаментами АРА снабжала в первую очередь лечебные учреждения, которые собственными силами приводили свои помещения в порядок.

Помимо продовольственных поставок важнейшим направлением деятельности АРА стали организация медицинского обслуживания и борьба с эпидемиями. На территории, где свирепствовал голод, по площади примерно равной континентальной Европе, были развернуты бесплатные аптеки, амбулатории, прививочные и дезинфекционные пункты, а госпитали и больницы снабжались лекарствами и продуктами. Причем, столкнувшись с частыми случаями реквизиций и перераспределения полученной помощи, АРА вынуждена была предъявить властям ультиматум: снабжение больниц, где будет конфисковано хоть что-нибудь из поставок, американская сторона немедленно прекратит. И угроза возымела действие.

Немало хлопот доставляли АРА и непосредственные получатели помощи. Так, организовать выдачу пищи в кухнях и столовых четко по графику удавалось далеко не везде, поскольку во многих деревнях о том, что на свете существуют часы, крестьяне знали только понаслышке. А чтобы еду, предназначавшуюся детям, съедали именно они, АРА пришлось даже ввести правило: каждый должен лично являться в раздаточный пункт, предъявлять особые карточки и съедать свою порцию прямо на месте. Но и это не всегда помогало: часто тем или иным способом карточку у ребенка изымали, и в результате один съедал две порции, а другой не получал ни одной. Ко всему прочему сплошь и рядом дети были лишены возможности, особенно зимой, добраться до спасительной столовой, поскольку не имели ни одежды, ни обуви.

Отнюдь не всякую помощь темная крестьянская масса готова была принять. Так, кампания по вакцинации населения от холеры, оспы и тифа натолкнулась на неожиданное препятствие: распространился слух, что прививки — это происки дьявола, который таким способом решил наложить на русских людей американское клеймо. Наглядная агитация, объясняющая преимущества прививки, действия не возымела. Тогда американцы объявили, что пайки будут выдаваться только по предъявлении отметки о вакцинации, и в медпунктах началось столпотворение. В некоторых местностях пришлось даже привлекать милицию, чтобы предотвратить давку. В итоге американскими вакцинами было привито около 9 млн человек.

Организация общественных работ стала еще одним направлением деятельности Американской администрации помощи, которое, кстати, поначалу она и не думала развивать. Бригады, составленные из трудоспособных беженцев и безработных, для которых американцы организовали бесплатное горячее питание (желающие получали вместо него сухой паек), занимались приведением в порядок городского хозяйства. В результате в Уфе, Челябинске, Оренбурге и других городах было отремонтировано немало школ и больниц, мостов и дорог, расчищены улицы и скверы. Благодаря АРА удалось достроить 50-верстную узкоколейку для подвоза леса к Белорецкому металлургическому заводу в Башкирии. Она позволила в сентябре 1922 года полностью запустить стоявшее несколько лет предприятие. Заслуги уфимского окружного управляющего, полковника Уолтера Белла, который выделил продовольствие для оплаты строительных работ, вынуждена была отметить даже большевистская газета «Правда», которая от имени рабочих Урала выразила благодарность американцу, «явно вопреки инструкциям АРА помогшему восстановить и запустить завод».

Спасительные 10 долларов

Благодаря АРА жители Европы и США получили возможность отправлять своим родственникам и знакомым в России продуктовые переводы. В стандартный десятидолларовый перевод входило около 53 кг продовольствия. Себестоимость этого набора составляла шесть с половиной долларов: разница шла на дополнительные закупки продовольствия для детских кухонь АРА. Всего в 1921–1923 годах граждане Советской России получили 1 163 296 таких переводов.

С осени 1921-го по осень 1922-го было отправлено 700 000 подобных посылок. Фото: THE HOOVER INSTITUTION

Алкогольный крючок

Среди многих рисков и соблазнов, с которыми сталкивались американцы в Советской России, был доступный алкоголь (в Америке в то время действовал сухой закон). Стремясь подчинить себе представителей АРА, а также скомпрометировать организацию в глазах населения, большевистские руководители активно играли на слабости некоторых американских сотрудников. В Саратове не без стараний местного уполпреда американский управляющий округом АРА был доведен до недееспособного состояния и в конце концов отозван. В Уфе этот фокус не удался: уральско-уфимского супервайзера, полковника Национальной гвардии США Белла, не брали даже большие дозы горячительных напитков, по каковой причине он пользовался большим уважением местного начальства.

Какао и кукуруза

Разумеется, еду, которой кормили на кухнях АРА, нельзя было назвать изысканной — рисовый или бобовый суп, кукурузная каша на молоке, белый хлеб и какао с сахаром. Однако для голодающих это было пищей богов. Истощенные люди при таком питании уже через несколько дней начинали выглядеть и чувствовать себя гораздо лучше. А те, кто получал адресную помощь или «продуктовые переводы», и вовсе могли считать себя счастливцами.

В сентябре 1921 года в Петрограде работало 120 кухонь АРА, раздававших бесплатное питание голодающим детям. Фото: VARY EVANS/VOSTOCK PHOTO Гибкость и твердость

Точность и порядок, которые всячески насаждали американцы, естественно, входили в противоречие с советской действительностью, и руководителям АРА приходилось до известной степени мириться с извечными российскими болезнями: волокитой, бюрократизмом, мздоимством и воровством. Они поднаторели в «самоварной» и «водочной» дипломатии, научились давать взятки, использовать блат и играть на противоречиях между представителями элиты.

Но в критических ситуациях приходилось идти напролом. Когда весной 1922 года в российские порты на Балтике и Черном море один за другим стали прибывать суда с американским зерном, возникли серьезнейшие, едва не обрушившие всю программу проблемы с его доставкой по железной дороге. На двух узловых станциях в Поволжье скопилось несколько десятков составов с продовольствием, которые никто не спешил отправлять дальше, в то время как склады в голодающих губерниях пустели, а переполненные портовые хранилища тщетно ждали порожних вагонов под загрузку. Тогда директор Русского отдела АРА Уильям Хаскелл сделал ультимативное представление советскому правительству и отправил открытым текстом телеграмму в США с предложением остановить отправку грузов до тех пор, пока положение не изменится. Справиться с кризисом удалось благодаря вмешательству всесильного Феликса Дзержинского, в ведении которого тогда находились не только органы госбезопасности, но и Наркомат путей сообщения. На железной дороге было фактически объявлено чрезвычайное положение, и грузы АРА пошли, их доставляли даже в пассажирских вагонах. В одном из докладов, направленных руководством АРА в США о Железном Феликсе, было написано: «комиссар, управляющий пришедшими в упадок русскими железными дорогами, спас пришедшую в упадок нацию».

Благодаря готовности действовать решительно и умению при этом приспосабливаться к местным условиям Американской администрации помощи удалось добиться более значительных результатов, чем другим благотворителям, включая советский правительственный Помгол. Даже ГПУ признавало, что в некоторых районах АРА кормит в несколько раз больше голодающих, чем все такого рода организации, вместе взятые.

Герберт Кларк Гувер

Тридцать первый президент США (1929–1933) являл собой воплощение американской мечты. Рано потеряв родителей, он сумел окончить Стэнфордский университет, работал горным инженером в Африке и Азии.

К 1914 году у него за плечами был уже опыт успешного руководства двумя десятками промышленных предприятий, в том числе в России — в Уральском горнозаводском округе и на Алтае. Во время Первой мировой войны он возглавлял комиссию по оказанию помощи Бельгии, а в 1917-м был назначен главой Американского продовольственного управления. По окончании войны и до подписания Версальского договора исполнял также обязанности советника американской делегации в Париже по вопросам экономической помощи европейским странам. На вопрос: зачем вы, ярый противник коммунизма, помогали Советской России, он отвечал, что помогал не большевикам, а голодающим.

Жители деревни Васильевка в Самарской губернии благодарят представителей АРА за помощь. 1922 год. Фото: LIBRARY OF CONGRESS

Манна небесная

При наборе во вспомогательные структуры АРА предпочтение отдавалось «бывшим» (интеллигентам, священнослужителям, военным). Советские власти обвиняли американцев в том, что те таким способом «подкармливают контрреволюцию», но на самом деле АРА руководствовалась чисто прагматическими соображениями. Для ведения делопроизводства и организации работы на местах нужны были образованные люди. Честности и сознательного отношения к своей миссии тоже, скорее, можно было ожидать от человека просвещенного. К тому же бывшие земские врачи, учителя и священники хорошо знали нужды населения и местные реалии.

Естественно, в условиях нехватки всего и вся те, кому удавалось получить место в АРА, вызывали всеобщую зависть. В обществе возникла своего рода новая иерархия, не без сарказма описанная Михаилом Булгаковым: «Все население Киева разделяется на пьющих какао счастливцев, служащих в Аре (1-й сорт людей), счастливцев, получающих из Америки штаны и муку (2-й сорт), и чернь, не имеющую к Аре никакого отношения. Женитьба заведующего Арой… — событие, о котором говорят все. Ободранное здание бывшей Европейской гостиницы… — великий храм, набитый салом, хинином и банками с надписью Evaporated Milk». Как бы то ни было, интеллигенция, даже та ее часть, которая не пользовалась благами АРА, с самого начала приветствовала приход в Россию этой организации, видя в ней не только кормилицу, но и посланца из другого, свободного, цивилизованного мира. Что касается сельского населения — самого массового получателя помощи АРА, — оно на первых порах отнеслось к американцам весьма прохладно, в первую очередь потому, что те поначалу собирались кормить только самых слабых, то есть детей. У крестьян это вызвало, скорее, недовольство. Но, по мере того как наряду с организацией детского питания разворачивалась аналогичная программа для взрослых, симпатии к АРА росли. О гуманитарных ценностях, которыми руководствовались американцы, жители деревень слыхом не слыхивали, для них пришедшая из-за океана помощь была чудом, манной небесной. Транспорты с американским продовольствием в селах встречали молебнами и колокольным звоном. В АРА даже поступали письма с просьбой прислать портрет Гувера, чтобы поместить его в красном углу. Миссия Aмериканской администрации помощи в России продолжалась до середины 1923 года, когда с голодом худо-бедно удалось справиться. По ее окончании в честь американцев в Кремле был устроен торжественный банкет. Гувер и возглавляемая им организация получили от советского правительства официальную благодарность — за «великодушие и щедрость, оказанные России народом США в трудную минуту».

Интеллигенция и АРА

Корней Чуковский писал в 1923 году: «Знаешь ли ты, мой дорогой Рокфеллер, что эти три посылки АРА значили для меня? Понимаешь ли ты, как благодарен я Колумбу за то, что в один прекрасный день он открыл Америку? Спасибо тебе, старый мореход. Спасибо тебе, старый бродяга. Эти три посылки значат для меня больше, чем просто спасение от смерти. Они дали мне возможность вернуться к литературной работе, и теперь я снова чувствую себя писателем». Теми же или другими словами готовы были выразить свою признательность АРА ученые, учителя, врачи, деятели искусства и культуры, которые, оставшись практически без средств к существованию, получили в те годы адресную помощь от американской организации.

Забывчивые политики

Прошло несколько лет, большевистская власть окрепла и стала относиться к помощи, в критический момент оказанной России «буржуями», как к чему-то унижающему достоинство первого государства рабочих и крестьян. Изменилось отношение к миссии АРА и в США, ведь вместо ослабления коммунистического режима итогом деятельности американских благотворителей стало его фактическое укрепление. Да и Гувер после своего неудачного, совпавшего с Великой депрессией президентства сделался фигурой, мягко выражаясь, непопулярной.

О миссии АРА предпочли забыть обе стороны, а в Советской России эта организация и вовсе была занесена в список шпионских. Многие сотрудники АРА действительно имели опыт разведывательной работы, что явствует из их послужных списков. Параллельно с официальной деятельностью они, конечно же, занимались сбором самой разной информации и составлением аналитических отчетов. Иного и нельзя было ожидать от представителей Запада, действовавших в стране, закрытой от всего остального мира и противопоставлявшей себя ему. Но эти «шпионы», даже если они таковыми и являлись, ежедневно кормили в голодающих районах более 10 млн человек. Благодаря медикаментам, которые они доставляли и распределяли, а также самоотверженности русских врачей на территории с 80-миллионным населением были укрощены тиф и холера и, как признавалось в отчетах Наркомздрава, «восстановлены основы здравоохранения». Все это помогло выжить целому поколению. Пару десятилетий спустя ему пришлось защищать свою родину в Великой Отечественной войне, в которой СССР и США сражались бок о бок.

Источник: https://www.vokrugsveta.ru/vs/article/7534/?ysclid=m6ql3zdqg...