Однажды Георгий жил во время чемпионата мира по футболу. Жизнь складывалась совершенно загадочным для Георгия образом. Например, совершенно незнакомый человек мог спросить его в метро, как сегодня сыграли мексиканцы. Георгий вздрагивал. Мексиканцы ассоциировались у него сугубо с кокаином и фильмами Родригеса, и он знать не хотел, как они вообще играют - в куклы, шахматы или в прятки. Лучше с ними не связываться. Он говорил, что не знает. На него смотрели с сочувствием.
"Ты болеешь за наших? - спрашивали Георгия неравнодушные граждане. - Ты надеешься на победу? Я вот лично ВАЩЕ". Георгий слабо понимал, как можно надеяться на победу в отношении нашей сборной. Схем на протяжении лет тридцати две - либо мы проигрываем всем, либо мы у кого-то сначала выигрываем, а потом проигрываем всем. Георгию страшно было признаться всем этим увлечённым людям, что по природе своей он равнодушен к футболу. Вот, конечно, как блэк-металлисты гоняются за девственницей для принесения её в жертву - он бы на такое посмотрел. Но этого вида спорта не существует.
За границей тоже не было спасения. "Ауршейвэн" - говорили иностранцы Георгию фамилию Аршавина, узнав, что он из России, и думали, что это ему будет приятно. В гостинице хозяин с утра радостно интересовался, знает ли Георгий, что Россия вчера проиграла Уругваю, и приносил соболезнования. Был бы Георгий уругвайцем, его бы поздравляли - таков этот фальшивый мир владельцев гостиниц. Везде были мячи. Даже в обеде эконом-класса, поданном Георгию в самолете - там был шоколадный мяч в белой обертке, к сожалению, не в натуральную величину.
Всегда кто-то с кем-то играл. Немцы с корейцами. Бразильцы с сербами. Если бы Георгию сказали, что сегодня кролики играют с сусликами, а ондатры следующие, он бы не удивился. Георгий подумал, что в Северной Корее небось не играют в футбол, а играют, кто больше и чувственнее расцелует портрет Ким Чен Ына, но такой вид спорта ему тоже, к сожалению, не подходил. Все новости были полны футболом. Обсуждали порнозвезду, которая осмелилась нанести на лицо российский флаг. Видимо, если она нанесла бы его на орудие производственной деятельности, это было бы значительно лучше.
Мужики осуждали баб, что трахаются с иностранными болельщиками. Бабы осуждали мужиков, потому что мало им, окаянным, что они молодость их сгубили, так мужики вообще вот это самое вот. Георгий подумал, чего сложного-то. Переоденьтесь в иностранных болельщиков, идите и трахайтесь. Но мужики не хотели. Они изнурительно страдали от проигрышей нашей сборной и тотального блядства - так горячо и сильно, как будто являлись инопланетянами и только вчера высадились в России.
Георгий уже начал испытывать ужас, что это никогда не кончится. Всегда все будут с кем-то играть. Кролики с бразильцами. Наши будут проигрывать ондатрам. Бабы будут трахаться с теми, кого и назвать страшно. А Георгию продолжат задавать вопрос, за кого он болеет, и, узнав правду, отшатываться, словно чёрт от ладана. В самолёте принесут шоколадный мяч, но отдадут его кому-то другому.
Выйдя в жаркий день из офиса, Георгий обессиленно сел за столик в кафе. заказал себе пиво. Ему принесли пенный напиток в бокале с изображением мяча. Георгий закрыл глаза, и шёпотом сообщил пространству чудный набор витиеватых фраз, знакомых ему с детского сада - ибо детский сад располагался напротив ремонтного училища.
Это просто надо пережить.
