Уловка 22

Такая хорошая книга, а на пикабу о ней почти ничего нет.

«Уловка-22» (англ. Catch-22) — антивоенный роман Джозефа Хеллера. Был экранизирован в 1970 году.

В романе ведется повествование о жизни бомбардировочного полка ВВС США расквартированного в Италии.

Имхо лучше всего книгу опишут несколько цитат:

Боевой дух падает с каждым днем – и все по вине Йоссариана. Страна в опасности. Йоссариан поставил под угрозу свое традиционное право на свободу и независимость тем, что осмелился применить это право на практике.

"Это ведь беспроигрышный трюк - гордиться тем, чего следует стыдиться, - на нем еще никто не споткнулся."

Подобно олимпийским медалям и теннисным кубкам, эти вымпелы означали лишь то, что их обладатель совершил абсолютно бесполезный для человечества поступок с большим блеском и мастерством, чем его соперники.

...Он был мастером на все руки и как раз по этой причине был обречен всю жизнь принадлежать к категории лиц с низкими доходами.

Ссылочка на почитать http://lib.ru/INPROZ/HELLER/catch22.txt

Книга даже получила собственную экранизацию https://www.kinopoisk.ru/film/3974/

Дисциплинарная комиссия состояла из трех человек:тучного полковника с большими пышными усами, лейтенанта Шейскопфа и майора Меткафа, который изо всех сил старался смотреть на подсудимого холодным, стальным взглядом. Лейтенант Шейскопф был одним из судей, которым предстояло рассмотреть существо выдвинутого против Клевинджера обвинения. Обвинителем был лейтенант Шейскопф. Подсудимый Клевинджер имел и защитника. Защитником выступал лейтенант Шейскопф.


-- Что вы имели в виду, -- начал он неторопливо, -- когда утверждали,
что мы не сможем вас наказать?
-- Когда, сэр?
-- Вопросы задаю я, а вы извольте отвечать.
-- Слушаюсь, сэр. Я...
-- Может быть, вы полагаете, что вас вызвали для того, чтобы вы
спрашивали, а я отвечал?
-- Нет, сэр. Я...
-- Для чего мы вас вызвали?
-- Чтобы я отвечал на вопросы.
-- Верно, черт возьми! -- опять заревел полковник. -- "Надеюсь,
теперь-то ты нам ответишь, не дожидаясь, пока я проломлю твою окаянную
башку! Так что же, дьявол тебя задери, ты имел в виду, сволочь ты
этакая, когда говорил, что мы не сможем тебя наказать?
-- Я не могу припомнить, сэр, чтобы я говорил такое.
-- Извольте говорить погромче, я вас не слышу, -- Опять стал
вежливым полковник.
-- Слушаюсь, сэр, я...

-- Извольте говорить громче. Он вас не слышит.
-- Слушаюсь, сэр, я...
-- Слушайте, Меткаф!
-- Да, сэр?
-- Я вам, кажется, сказал, чтобы вы заткнули свою дурацкую глотку,
-- повысил голос полковник.
- Слушаюсь, сэр.
-- Так вот вы и заткните свою дурацкую глотку, раз я вам велел
заткнуть вашу дурацкую глотку. Понятно? Говорите громче, пожалуйста. Я
вас не слышу.
-- Слушаюсь, сэр. я...
-- Меткаф, это на вашу ногу я наступил?
-- Нет, сэр, это, должно быть, нога лейтенанта Шейскопфа.
-- Это не моя нога, -- сказал лейтенант Шейскопф.
-- Тогда, может быть, и правда, это моя нога, -- сказал майор
Меткаф.
-- Отодвиньте ее.
-- Слушаюсь, сэр. Только сначала вы, полковник, уберите свою ногу.
Вы же наступили ею на мою.
-- Уж не приказываете ли вы мне убрать мою ногу, майор Меткаф?
-- Нет, сэр. О, никоим образом, сэр.
-- Тогда уберите ногу и заткните свою дурацкую глотку. -- Он
обернулся к Клевинджеру. -- Будьте любезны, говорите громче. Я
по-прежнему вас плохо слышу.
-- Слушаюсь, сэр. Я сказал, что не говорил, что вы не сможете меня
наказать.
-- Что вы такое болтаете, черт вас побери?
-- Я отвечаю на ваш вопрос, сэр.
-- Какой вопрос?
-- "Так что же, дьявол тебя задери, ты имел в виду, сволочь ты
этакая, когда говорил, что мы не сможем тебя наказать?" -- громко
прочитал капрал свою стенографическую запись.
-- Верно, -- сказал полковник. - Так что же, черт возьми, вы
действительно имели в виду?
-- Я не говорил, что вы не сможете меня наказать, сэр.
-- Когда? -- спросил полковник.
-- Что "когда", сэр?
- Опять вы задаете мне вопросы!
-- Простите, сэр. Боюсь, что я не понимаю вашего вопроса.
-- Ладно, тогда иначе Когда вы не говорили, что мы не сможем
наказать вас? Поняли вы мой вопрос или нет?
-- Нет, сэр, я не понимаю.
-- Это вы уже только что говорили Теперь хотелось бы услышать ответ
на мой вопрос.
-- Но как я могу ответить?
-- Вы опять задаете мне вопросы.
-- Извините, сэр, но я не знаю, что ответить. Я никогда не говорил,
что вы не сможете наказать меня.
-- Речь идет не о том, когда вы это говорили. Я прошу сказать нам,
когда вы этого не говорили.
Клевинджер тяжело вздохнул:
-- Всегда. Всегда не говорил, что вы не сможете меня наказать,
сэр.
- Это уже звучит лучше, мистер Клевинджер, хотя это к явная ложь.
Прошлой ночью, в сортире, разве вы не заявили шепотом другому подлому
сукину сыну, который тоже нам не нравится, что мы не сможем вас
наказать? Кстати, как его фамилия?
-- Йоссариан, сэр, -- сказал лейтенант Шейскопф.
-- Вот-вот, верно, Йоссариан. Йоссариан? Это что -- его фамилия?
Черт побери! Что это еще за фамилия? У лейтенанта Шейскопфа
объяснение было наготове.
-Йоссариан - это фамилия Йоссариана, сэр, -- объяснил он.
- Хорошо, допустим, что так. Так вы не шептали Йоссариану, что
мы не сможем вас наказать?
-- О нет,сэр.Я сказал ему шепотом,что вы не сочтете меня виновным.
-- Может быть, я слишком глуп,-- прервал полковник,-- но я не
улавливаю разницы.Да,я,наверное,здорово глуп, если не улавливаю
разницы.
- Ммм...
- Вы -- несчастный сукин сын! Вы согласны с этим? Не лезьте со
своими объяснениями, когда вас не просят! Если я что-то утверждаю, я
ни от кого не требую разъяснений. Так вот, вы -- несчастный сукин
сын, не так ли?
-Нет ,сэр!
-"Нет сэр"? Значит, вы считаете меня жалким лгуном?
-- О нет, сэр...
-- Тогда вы -- несчастный сукин сын, правильно?
-- Нет, сэр.
-- Вы что, драться со мной собираетесь?
-- Нет, сэр.
-- Вы признаете себя несчастным сукиным сыном?
-- Нет, сэр.
-- Будь ты проклят, тебе явно не терпится подраться со мной! Да я
сейчас перепрыгну через этот стол и вытряхну из тебя твою трусливую,
вонючую душонку, которой цена два вонючих цента в базарный день, да
еще переломаю тебе руки и ноги!
- Переломайте, переломайте! -- закричал майор Меткаф.
-- Меткаф, вы -- вонючий сукин сын! Я же вам приказал заткнуть свою
вонючую, трусливую, дурацкую глотку.
-- Слушаюсь, сэр. Извините, сэр.
-- Вы лучше не извиняйтесь, а заткнитесь.
-- Я попробую, сэр. Не попробуешь -- не научишься. Это единственный
способ научиться, сэр.
-- Что это такое? Откуда вы взяли?
-- Все так говорят, сэр. Даже лейтенант Шейскопф говорил.
-- Вы говорили?
-- Да, сэр. - сказал лейтенант Шейскопф. -- Так все говорят.
-- Ну хорошо, Меткаф. Может быть, вы все-таки попробуете заткнуть
вашу дурацкую глотку и тем самым научитесь ее не разевать? Итак, на
чем мы остановились?- Прочтите мне последнюю строчку стенограммы.
-- "Прочтите мне последнюю строчку стенограммы " -- прочел капрал,
который знал стенографию.
-- Да не мою последнюю строчку, идиот! -- загремел. полковник. -- А
чью-нибудь еще!
-- "Прочтите мне последнюю строчку стенограммы", -- прочитал капрал.
-- Да это тоже моя последняя строчка! -- завизжал полковник,
становясь пунцовым от гнева.
- О нет, сэр, -- запротестовал капрал. -- Это уже моя последняя
строчка, раз я прочитал ее вам секунду назад. Неужели вы не помните,
сэр, всего лишь секунду назад...
-- Ах боже ты мой! Прочтите мне его последнюю строчку, идиот! Как
ваша фамилия, черт побери?
-- Попинджей, сэр.
-- Отлично, вы -- следующий на очереди. Как только кончим его
судить, возьмемся за вас. Ясно?
-- Да, сэр. В чем меня будут обвинять?
-- Какая разница! Вы слышите, господа? И он еще спрашивает! Скоро
узнаете, Попинджей. Как только мы покончим с Клевинджером, в ту же
секунду вы и узнаете. Ваш отец -- миллионер или сенатор?
-- Нет, сэр.
-- Тогда считайте, Попинджей, что вы сидите по горло в дерьме, и
притом без лопаты. А может быть, ваш папенька -- генерал или член
правительства?
-- Нет, сэр.
-- Прекрасно. Чем же занимается ваш папенька?
-- Он умер, сэр.
-- Превосходно. В таком случае вы на самом деле вляпались по уши,
Попинджей. Ваша фамилия действительно Попинджей? Вообще, что это еще
за фамилия такая -- Попинджей? Что-то она мне не нравится.
-- Попинджей -- это фамилия Попинджея, сэр, -- объяснил лейтенант
Шейскопф.
-- В общем, мне все это не нравится, Попинджей, и мне не терпится
вытряхнуть из вас вашу вонючую, трусливую душонку и переломать вам
руки и ноги. Кадет Клевинджер, повторите, пожалуйста, черт вас побери,
что вы там шептали или не шептали Йоссариану вчера вечером в сортире?
-- Слушаюсь, сэр. Я сказал, что вы не сочтете меня виновным...
-- Вот отсюда и начнем. Что конкретно вы имели в виду, кадет
Клевинджер, когда говорили, что мы не сочтем вас виновным?
-- Я не говорил, что вы не сочтете меня виновным, сэр.
-- Когда?
-- Что "когда", сэр?
-- Проклятье! Вы опять решили меня изводить?
-- Нет, сэр. Прошу извинения, сэр.
-- В таком случае отвечайте на вопрос. Когда вы не говорили, что мы
не сочтем вас виновным?
-- Вчера поздно вечером, в сортире, сэр.
-- Это единственный раз, когда вы этого не говорили?
-- Нет, сэр, я всегда не говорил, что вы не сочтете меня виновным,
сэр. Йоссарияу я сказал, что...
-- Никто вас не спрашивает, что вы сказали Йоссариану! Мы вас
спрашиваем, что вы ему не сказали. Нас вовсе не интересует, что вы ему
сказали. Ясно вам?
-- Да, сэр.
-- Тогда продолжаем. Так что вы сказали Йоссарйану?
-- Я сказал ему, сэр, что вы не сочтете меня виновным в нарушениях,
которые мне приписывают, и восторжествует...
-- Что восторжествует? Не бормочите себе под нос!
-- Прекратите бормотать!
-- Слушаюсь, сэр.
-- А уж если вы бормочете, так не забудьте пробормотать слово
"сэр".
-- Меткаф, опять вы, мерзавец...
-- ...восторжествует справедливость, сэр, -- пробормотал Клевинджер.
-- Я сказал, что вы не сочтете меня виновным и воет...
-- Справедливость? -- удивленно спросил полковник. -- Что такое
справедливость?
-- Справедливость, сэр, -- это...
-- Истинная справедливость -- это прежде всего несправедливость, --
усмехнулся полковник и стукнул жирным кулаком по столу. -- Я тебе
сейчас растолкую, что такое справедливость. Справедливость -- это удар
коленом в живот. Это -- когда пыряют снизу ножом в горло, под
подбородок, исподтишка. Справедливость -- это когда в темноте без
предупреждения бьют по голове мешком с песком ил

Уловка- 22

«— Конечно, ловушка, — ответил доктор Дайника. — И называется она «уловка двадцать два». «Уловка двадцать два» гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим».
Да, это была настоящая ловушка. «Уловка двадцать два» разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, — попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, он обязан летать. Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, — значит, он здоров и летать обязан. Кристальная ясность этого положения произвела на Йоссариана такое глубокое впечатление, что он многозначительно присвистнул.»- определение Уловки-22 с одной из первых страниц произведения.
Действие романа разворачивается в годы Второй Мировой войны на авиабазе бомбардировщиков на острове Пианоза, что западнее Италии. Повествование ведется от лица капитана Йоссариана, пилота бомбардировщика B-25. Каждый пилот должен совершить определенное количество боевых вылетов. Тщеславное руководство базы в надежде на повышение и признание из штаба постоянно повышают количество вылетов- именно это является источником событий романа.
Все пилоты- закадычные друзья и заклятые враги. Часть из них свыклась с опасностью, задавили свои инстинкты самосохранения и даже нашли способ заработать на войне. Те же, кто сумели сохранить хоть немного здравомыслия или просто трусливы по натуре своей пытаются всеми правдами и неправдами вырваться из порочного круга боевых заданий и вернуться домой. Един для них всех лишь абсурд. Абсолютный, непонятный и порой жестокий. Мертвый солдат, который погиб сразу после прибытия на базу и не успел зарегистрироваться. Документально он не существовал но его вещмешок есть, и все притворяются что ничего этого нет. Лейтенант Майло, заведующий столовой и по совместительству глава огромного торгового синдиката, который принадлежал всем солдатам и никому отдельно. Используя бомбардировщики как грузовики, Майло путешествует по Европе, скупая наиболее выгодные товары через каналы черного рынка, иногда ставя себя в неловкие ситуации- не найдя возможности продать огромную партию египетского хлопка, доставшуюся ему за бесценок, он попытался покрыть его шоколадом и подать солдатам и офицерам на своей базе. Полковник Шайскопф(нем.- дерьмовая голова), больше заинтересованный в подготовке к проведению парадов и незамедлительной их же отмене, чем душевном здоровии и спокойствии своих подчиненных.
Словами не передать атмосферу, которую удалось создать Келлеру на страницах своего произведения. Там нет такой яркой и явной жестокости и реальности боевых действий, какие были у Ремарка, но смерть неотступно преследует героев романа. Зато присутствуют неприкрытый сарказм и ирония, который не может не напомнить «Похождения бравого солдата Швейка».
Тот факт что роман был написан в 50-60 года двадцатого века и там используются достаточно много слов/выражений, не характерных или не так часто используемых в наше время может усложнить процесс восприятия книги. Также специфическая структура повествования- постоянные «прыжки во времени»- из 44 года в 42, а из 42 в 43, может поначалу ошарашить и даже отпугнуть тех, кто никогда не сталкивался с подобным литературным ходом. Но поверьте- книга стоит прочтения. Игра слов и дичайший абсурд не раз заставят вас смеяться, а переодические эпизоды ухода из жизни героев напомнят о грубой и жестокой сущности войны.