Лежала с ребенком в лор-отделении в Морозовской. Там всем подряд удаляли аденоиды или миндалины, или и то и другое сразу. Дети тяжело отходили от медикаментозного сна, некоторые плакали, некоторые буйствовали. Некоторые уходили в себя. Говорить с раной в носоглотке было сложно, поэтому еще утром активные и радостно кричащие к обеду становились мрачными и неразговорчивыми.
Один пятилетний мальчик отвернулся к стене и так пролежал пару дней, отказываясь от еды и мультиков. А в это время в палату заселили неугомонную девочку с папой, который совершенно с ней не справлялся. Она капризничала, топала ногами, протестовала, отказывалась спать. Словом, вела себя как здоровая личность. Она еще не понимала, что ее ждет, что послезавтра тоже станет тихой и печальной, а пока ее, конечно, раздражали подавленные дети вокруг.
На ужин принесли пюре и мягкие котлеты. Дети в полной тишине, глотая слезы, медленно ели. Мальчик продолжал смотреть в стену. Мама молча его гладила по спине и доедала за него ужин. А девочка... Девочка устроила целый спектакль! Кричала и бросалась едой в папу, очень красивого папу, который краснея от смущения, уговаривал ее поесть.
Все были настолько в шоке, что даже тот мальчик, который, казалось, вечность смотрел в стену, не выдержал. Первое, что он сказал через день после операции, набрав полную грудь воздуха и негодования, было внезапно лопнувшее: "НУ ВООБЩЕ УЖЕ!"
