Работорговля + США

Это продолжение цикла рассказов о важнейших точках в мировом мировом океане, с которыми связаны многие ключевые события новейшей и не только истории. Первая часть затронула Суэцкий канал, вторая - канал Панамский, а третья - Малаккский пролив и неотрывный от него в историческом контексте город-государство Сингапур. Здесь же объектом рассмотрения выступит, как уже ясно из названия, Ормузский пролив, тесно связанный с двумя их трёх героев прошлых рассказов.

Необычный белый колониализм

В первой части я уже рассказывал про Путь благовоний, который в Бронзовую и Античную эры соединял несколько регионов, производивших тогда важнейшие для развитых государств тех эпох товары вроде пряностей и ладана.

Ближний Восток в те года был самым богатым и передовым регионом, потому именно на нём Путь благовоний был более всего сосредоточен. Но, как можно увидеть, оживлённый обмен тогда происходил на западе региона, в то время как восток, кажется, был слегка заброшен. И действительно, территории нынешних Ирана и запада Аравийского полуострова были слабо вовлечены в эти отношения. То же самое придется сказать и про расположенный между ними значительный водный объект - Персидский залив, являющийся почти что озером. Почти что - потому что с Индийским океаном в лице Аравийского моря его соединяет Ормузский пролив, главный предмет рассмотрения этого рассказа.

Поведать о нём что-то выдающееся пока сложно - в древние года эти земли и воды были малоинтересны для коммерческих потоков. Аравийский берег пролива населяли семитские племена, коих за несколько веков до нашей эры уже можно будет определять как арабов, а "иранский" (в кавычках потому, что Ирана до среднего Железного Века ещё не было) был местом дислокации Эламской культуры - одной из древнейших цивилизаций мира, учившейся у шумеров.

Вероятно, через Персидский залив проходили контакты между Месопотамией, Эламом и Индской (Хараппской) цивилизацией, расположившейся на месте современного Пакистана, но это сложно установить - информации о степени их связи до сих пор найдено не так много. Но в целом говорить о высокой экономической привлекательности этих мест ещё нельзя. Когда в VI столетии до нашей эры пришедшие на Иранское нагорье арийские племена создадут сперва Мидийское царство, а затем - империю Ахеменидов, которая будет в основном контролировать район залива (потому греки позднее нарекут его Персидским), это положение не изменится. Путь благовоний и соответственно западное и южное побережье Аравии явно доминировали как популярный торговый маршрут.

Так продолжалось до поздней Античности. Тогда указанный древнейший маршрут начал угасать, проиграв сухопутному Шёлковому пути, который был длиннее и позволял перевозить гораздо больший перечень товаров. На юге и западе Аравии начались упадок и деурбанизация, а жившие там арабы пришли к глубокому кризису, который в итоге идеологически привёл их к появлению и принятию ислама.

В то же время, когда это происходило (со II по VI века нашей эры), их родственники на восточных пустынных пляжах, напротив, поднялись. Эти арабские племена, а также сменившие Ахеменидов и пришедших после них парфян иранские шахиншахи из династии Сасанидов (которые держали кланы востока Аравии в качестве вассалов) начали достаточно активно исследовать моря за пределами Персидского залива. У нас и на Западе эта тема малоизвестна, однако народы Ближнего Востока начиная с первых веков нашей эры действительно занялись плаваниями по океану (конечно, не такими длительными и выходящими внутрь водных просторов, как какие-нибудь португальские в XV-XVI столетиях, но тем не менее).

Они узнали о существовании на восточном побережье Африки территорий, населённых довольно развитыми чёрными племенами. Эти племена говорили на наречиях, из которых значительно позднее сформируется язык суахили. Собственно, поэтому та часть пляжей Африки, которая представилась персам и арабам на закате Античности, получила название побережья Суахили. Бородачи с севера крайне заинтересовались этими краями, поскольку они могли им предоставить трио очень ценных товаров - золота, бивней слонов и рабов (ну а что же ещё).

С первым всё ясно - жёлтый металл всегда привлекал человека и неизменно служил и служит отличным финансовым средством. Ожидаемо повышенное внимание гостей суахилийского берега к нему.

Вторые два ресурса всё же специфичнее. Бивни огромных хоботных (иначе называемые слоновой костью) отлично подходят для создания всевозможных изделий роскоши ввиду красоты и относительной лёгкости обработки. До самого недавнего времени промысел слонов и отторжение от них главного слоновьего достоинства был в Африке и тропических частях Азии массовым занятием. Из бивней делали всё что угодно - от статуэток до мебели. Купцы Аравии и Ирана прекрасно осознавали выгоду от торговли этим материалом и потому обратили на африканских охотников, могущих добывать его в больших количествах, немалое своё внимание.

Теперь приступаем к самому интересному - к рабам. Как известно, восточные народы не брезговали работорговлей, создавая в своих городах огромные рынки живого и разумного товара. Для них это было совершенно естественно. Потому не должен вызывать особенного удивления факт их интереса к массам крепкой рабочей силы, бегающим по Африке. В них они увидели очевидных кандидатов на роль новых обитателей невольничьих рынков. Поэтому начиная с рубежа Античности и Средних Веков между арабами и персами с одной стороны и африканцами из народов суахили с другой начали складываться те же отношения, что много позже сложатся между западноафриканцами и португальцами - "чёрные" дают золото, рабов, слоновую кость и другие товары (например, пряности), а пришельцы с севера им в ответ - более сложные продукты производства.

Если называть вещи своими именами, то это весьма похоже на прообраз "белого" колониализма (арабы хоть и не европейцы, но в любом случае - европеоиды, то есть с точки зрения африканца тоже белые) - сначала завязав экономику внезапно разбогатевших после начала торговли с Ближним Востоком городов Суахили на определённом сырье, персы и арабы в дальнейшем, к середине и концу Средних Веков, перешли в агрессивное наступление и подчинили их себе (они часто становились правителями в африканских городах). Естественно, колоссальное число африканцев за все эти столетия также уплыло для продажи на рынки Багдада и прочих восточных городов, а количество золота и слонов сильно сократилось. И хотя назвать это копией европейского колониализма всё равно нельзя, схожие нотки имеются и немалые.

Начавшись ещё в доисламский период, связи с Африкой не только не пропали, но и постоянно укреплялись после начала господства магометанства в Иране и Аравии. Возникли обширные маршруты, связывавшие два региона, происходили исламизация и проникновения арабского языка как средства общения и переписки государственных элит, со временем, как уже говорилось, благородные люди из Аравии, Месопотамии и Ирана начали силой или иными методами брать власть в городах Восточной Африки, делая их султанатами.

И только теперь, после долгого экскурса в важнейший контекст, можно вспомнить про Ормузский пролив, коль скоро рассказ про него. Этот узкий проход стал точкой, через которую большинству судов нужно было пройти, дабы доставить уже указанные товары по уже показанным маршрутам из Африки в Иран, Месопотамию и на восточное побережье Аравийского полуострова. На одноимённом с проливом острове, служащим "вратами" в Персидский залив и из Персидского залива, возникли ключевые форпосты, равно как и на противоположной от него стороне берега. После очень долгого забвения Ормузский пролив стал очень важен, сосредотачивая на себе не столько львиную, сколько, наверное, слоновую долю всей торговли в регионе.

О видах чёрного золота

Значение нашего героя к моменту прихода к его берегам европейцев было достаточно велико, чтобы они обратили на него внимание. В XVI-XVII столетиях иранская империя Сефевидов, поддерживаемая Англией, воевала за главные точки пролива с Португалией, которая на короткий момент завладела не только Ормузом, но и рядом других точек в залива. В первой половине XVII столетия эта борьба завершилась победой Ирана. Персы и арабы сохранили за собой право получать выгоду от ни на каплю не угасшей к тем годам торговли чёрными рабами.

Впрочем, важно помнить, что между жителями Ближнего Востока единства совершенно не было. Два берега Персидского залива, будучи один иранским, а другой арабским, частенько враждовали друг с другом, что, очевидно, подогревалось не только религиозными (разные течения ислама) и этническими противоречиями, но и желанием получить как можно больше доходов от обмена с побережьем Суахили. Когда в XVIII столетии держава Сефевидов распалась и в Иране начались хаос и нестабильность, этим воспользовались арабы из Омана - страны на крайнем востоке Аравии.

Именно это необычное государство, состоящее из объединения двух - собственно имамата Оман и султаната Маскат, стало неожиданным пиком господства арабов в Восточной Африке. Оно не только отбило Ормуз и порты континентального Ирана у ослабевших персов, но и подчинило города суахилийского берега, став де-факто колониальной империей. В конце XVIII - начале XIX столетий Оман контролировал большие территории, процветая за счёт единоличного держания традиционной и надёжной аки швейцарские часы торговли слоновой костью и рабами. Ормузский пролив в этом процветании, что очевидно, играл одну из ключевых ролей.

Но недолог оказался зенит Оманской империи - во второй половине XIX столетия европейские державы, обошедшие арабов по технологическому развитию, отказались от работорговли и запретили её. А поскольку мировой экономикой и политикой тогда верховодила именно Европа, она же начала давить на азиатские государства, дабы они тоже последовали её примеру. К тому же, Восточная Африка и сама Аравия стали объектами для западной колонизации. Из-за всего этого Оман потерял своё влияние и сам попал в зависимость от Великобритании. Торговля между Ближним Востоком и Африкой заглохла, утратив актуальность и стимулы для продолжения. Теперь пролив служил лишь проходом для британского флота, хозяйничавшего в Персидском заливе.

В общем и целом, в начале XX столетия Ормузский пролив вновь был на обочине, не являясь чем-то столь же ценным для политики и экономики, как Суэцкий канал или Малаккский пролив.

Спасение пришло неожиданно и в необычной форме - в виде клана Саудитов. Саудиты происходят из Центральной Аравии, где они были частью бедуинских племён, кочевавших по бескрайним пустыням полуострова.

В 1744 году Мухаммад ибн Сауд начал завоёвывать племена внутренней Аравии. Он и его потомки выступили против Османской империи, чьими вассалами бедуины до того себя номинально признавали. Утверждая, что османы "извратили" исламское учение, они смогли получить мощную идеологическую базу и в первые года XIX столетия на короткое время изгнали турецкую администрацию из Аравии. Затем империя вернулась на западный берег полуострова, но Саудиты всегда ждали в труднодоступных областях, чтобы в нужный момент всё же избавиться от внешнего господства над арабами. Когда началась Первая мировая война, Саудиты были в числе тех, кто поддержал массовое арабское восстание против Константинополя. В дальнейшем, после разгрома Османской империи и её полного и окончательного ухода из Аравии,, этот род победил всех конкурентов и взял под контроль большую часть полуострова, провозгласив всем известное королевство.

Под его властью оказалась и часть берега Персидского залива. Впрочем, Ормузский пролив так и контролировался Британией к 1930-м годам, поэтому от прихода Саудитов вроде как мало что изменилось. Однако именно в это время произойдут события, которые изменили положение дел, и произошли они в том числе из-за действий владык Эр-Рияда.

Я говорю, естественно, о нахождении в Аравии колоссальных объёмов нефти и газа. До пустынного полуострова западные компании обнаружили кладези нефти в Иране и Ираке, так что их интерес к региону был логичен. Однако, король Абдул-Азиз ибн Абдуррахман Аль Сауд первоначально пригласил партнёров из Англии и США лишь для поисков воды в пустыне, но вместо неё они пробурили ещё лучшее вещество. В ходе разведки 30-х и 40-х годов на востоке Аравии, побережье Персидского залива и в самом заливе были найдены многочисленные богатые нефтяные поля, на которые западные инвесторы тут же обратили пристальное внимание.

Король договорился с Вашингтоном о поставках углеводородов, пригласил европейские и американские компании, сделав свою страну бурно развивающейся и богатеющей. В дальнейшем прочие земли вокруг Персидского залива получат независимость от Лондона и тоже оседлают возможность озолотиться на дарах залива. С тех пор и поныне Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт и Оман - сверхбогаты ввиду огромных доходов и малочисленности коренного населения.

В сущности, этим монархиям крупно повезло с эпохой - в XX столетии нефть и газ стали очень нужны как топливо для новых видов транспорта и материал для создания технологичных вещей. Наличие же очень большого куска от пирога мировых нефтяных запасов именно в Персидском заливе и вокруг него определило их процветание. Равно как оно определило и возвращение Ормузского пролива в строй - если раньше он был важен из-за потока товаров (преимущественно рабов) из Африки, то теперь стал очень ценен благодаря новому чёрному золоту. Как забавно - сначала чёрные рабы, а затем чёрная жидкость поочерёдно подняли этот проход на пьедестал.

Животворящий поток

Ормузский пролив на данный момент - точка, по влиянию сопоставимая с Суэцким каналом и Малаккским проливом и кроме того живейшим образом с ними обоими связанная. Если рассматривать этот вопрос географически и экономически, то можно прийти к двум выводам :

Вывод первый - поскольку водные маршруты, как уже выяснилось в прошлых частях, наиболее удобны для перевозки чего-либо, то большая часть ближневосточной нефти, не только непосредственно "персидскозаливной", но и добываемой в Ираке и материковом Иране, попадает к американскому, азиатскому и европейскому покупателю именно через Ормузский пролив. Суммарно, он пропускает через себя около трети объёма сжиженного газа и четверть нефти, курсирующих на танкерах.

Вывод второй - географическое положение пролива таково, что выход из него расположен недалеко от середины морских путей, связывающих Европу и Азию. Иными словами, на полпути между Суэцким каналом и Малаккским проливом маршруты из Персидского залива вклиниваются в общий поток, обогащая его ценнейшим сырьём. Данная особенность позволяет легко присоединять ближневосточную продукцию к крупнейшим водным магистралям, делая её добычу и доставку ещё проще и дешевле и соответственно способствуя их росту. Как уже упоминалось в предыдущей работе цикла, Восточная и Юго-Восточная Азия являются колоссальными потребителями нефти и газа. Следовательно, нахождение Ормузского пролива как раз "по пути" к ним очень удобно.

Denis Samsebeskazal:
«Памятник установленный в Нью-Йорке перед входом в Музей естественной истории будет вскоре демонтирован и перенесен на другое место. Я чуть картошкой не подавился, когда прочитал эту новость сидя сегодня с детьми на ступенях того самого музея. Естественно, пошел сразу памятник фотографировать. Там ограда, полиция, телевизионщики и просто любопытствующий люд. Он не торговал и не владел рабами. Когда отменили рабство в 1865 году Рузвельту было всего 7 лет. Его можно назвать расистом, но он был продуктом своей эпохи и вполне отражал взгляды и убеждения американской элиты того времени. Главное, что в историю он вошел не за это. Рузвельт был натуралистом, защитником природы, фермером, политиком, шефом полиции Нью-Йорка, губернатором штата Нью-Йорк, заместителем Военно-морского министра США, боевым командиром в Испано-Американской войне, вице-президентом, и, наконец, 26-м президентом США. Причем вполне успешным и заслужившим свое место в учебниках. Рузвельт один из четырех президентов, чей лик украшает знаменитую гору Рашмор. А еще в его честь назвали игрушечного медвежонка Тэдди. Статуя у входа была установлена в 1940 году в честь Рузвельта-натуралиста, к тому же его отец был одним из основателей музея Естественной истории. Но. "Не требуется особой чувствительности к подтекстам, чтобы увидеть, что скульптурная композиция, независимо от того, как вы ее истолковываете, в буквальном смысле символизирует превосходство белого человека." Ведь Рузвельт-то на коне, а представитель коренного населения и афроамериканец идут рядом с ним пешком. Поэтому, по мнению некоторых, монумент является символом расовой дискриминации и колониальной экспансии. То есть, претензия, по сути, не к личности Рузвельта, а к самой скульптурной композиции и тому, что она отражает. На постаменте, кстати, установлена информационная табличка специально рассказывающая о разных взглядах на то, что символизирует монумент. Но это не помогло.

P.S. Я не хотел это писать, но, видимо, придется. Предлагаю сразу не размениваться по мелочам и переименовать Нью-Йорк во что-нибудь другое. С чего это вдруг, спросите вы? Да с того, что назван он в честь одного из крупнейших работорговцев в американской истории. Город Новый Амстердам, захваченный англичанами в 1664 году, был переименован в Нью-Йорк в честь брата короля Карла II герцога Йоркского, командовавшего английским флотом и отправившего к берегам Северной Америки успешную военную экспедицию. Герцог после смерти брата сам стал королем Яковом II Стюартом. Эту часть истории знают многие, а вот другая. Яков так же был основателем и руководителем “Королевской Африканской компании”, которая была одним из крупнейших импортеров рабов за всю историю атлантической работорговли. Многие рабы ввезенные компанией имели на своем теле клеймо “DY” - Duke of York (Герцог Йоркский). Часть попадала на невольничьи рынки на Карибах, а часть в английские колонии в Северной Америке. В период с 1662 по 1731 год “Королевская Африканская компания” перевезла через Атлантический океан приблизительно 212 000 рабов, из которых около 44 000 женщин, мужчин и детей погибли в пути. Кто-то из ныне живущих в Нью-Йорке афроамериканцев наверняка является потомком тех самых несчастных с клеймом DY на груди. И в честь такого ужасного человека назван крупнейший город в США. Есть, в общем, о чем подумать в перерывах между демонтажем статуй...
Я совсем не призываю. Я лишь к тому, что при желании можно очень далеко зайти во всей этой истории.»

https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1644254762396204...

В Фредериксбурге, штат Вирджиния, когда-то  торговали неграми на углу центральных улиц. Там стоял каменный постамент, на который ставили будущего раба и открывали торги.

Понятно, что в США "черно-белая" тема стоит очень остро, и уже доходит до абсурда.

Но по мне, так решение уничтожить сраный столбик, которому 300 лет - это плевок в будущее. Если следующим поколениям не напоминать об ошибках человечества, то ошибки повторятся, в том или ином виде.

Есть же, в конце концов, руины концлагерей, Бабий Яр, Брестская крепость... И я считаю, что это правильно - хранить память о чёрных периодах в истории.

Надеюсь, американцам хватит ума перетащить постамент в музей в качестве исторического экспоната, а не отнести на помойку.

А вы как относитесь к таким свидетельствам прошлого?

Разговор с любым поборником рыночного капитализма, свободной конкуренции и частной собственности, как правило, не обходится без одного вопроса:

«Если ты такой умный, то что же ты такой бедный?» (фрагмент из передачи на youtube)

Если распространить эту формулу с индивидуума на общество, то вопрос будет звучать так: почему одни государства богатые, а другие – бедные? Почему где-то Илон Маск презентует новый электромобиль, а где-то новаторская мысль тонет в распутице и безденежье?

В сущности, это главный, если не единственный, вопрос, который тревожит сегодня молодёжь: почему у них густо, а у нас пусто? Почему у нас всё не как у людей? И над каждым подростковым ухом склонилось множество желающих подсказать, объяснить, втолковать.

«Мы очень бедные. Мы идём туда, чтобы разбогатеть. Там – есть такое поле. Волшебное. Поле – чудес!» (фрагмент из х/ф «Приключения Буратино»)

Слушай, слушай, малыш. Та серость, та бедность, та глупость, та мерзость, которыми наполнен твой день столь мучительно контрастирующая с заграничной сытостью и успешностью – типичны для стран, где однажды строили или продолжают строить социализм.

«Америка: Сегодня вашему вниманию представляем новый айфон, который трансформируется в те вещи, которые вам необходимы в данный момент.
Россия: друзья, сегодня мы с вами будем создавать новейший мобильный телефон. И делать мы его будем конечно при помощи пластиковых бутылок» (фрагмент из передачи на youtube)

«А во времена СССР миллионы людей ютились в маленьких комнатах, заставленных мебелью, книгами и ненужными вещами. Иногда, чтобы заполучить комнату соседа, на него писали донос. За соседом приходили люди в форме и отправляли в исправительный лагерь. А бдительному товарищу отдавали комнату» (фрагмент передачи с Навальный.live)

Вот почему, приезжая за границу, ты удивляешься: господи, ну почему же, почему такая разница между ими и нами? Может, и впрямь всё просто? – Есть два полюса: на одном Илон Маск, а на другом - Северная Корея и Колыма.

«Мы проехали трассу Колыма, потому что это не про наше прошлое. Это про настоящее» (фрагмент фильма "Колыма, родина нашего страха")

«Я вам хочу напомнить, что есть не только Южная Корея, но и Северная, к вопросу менталитета. И там процветает коррупция. Там процветает авторитаризм, и всё это там объясняют тем, что у нас, северных корейцев – какой-то особый менталитет» (фрагмент интервью Навального)

«По запаху не смекта, не знаю, мне кажется – прах людей так пахнет примерно» (из блога журналиста о КНДР)

Густо там, где правильный капитализм и конкуренция, пусто там, где государственное регулирование, распределение и отсутствуют политические свободы. В нашем кукольном театре эту арию на разные голоса исполняет целый хор всевозможных петрушек, пожилых и заслуженных, молодых и неопытных.

«Во-первых, мы этому не научились в Советском Союзе, и этому важно учиться. Во-вторых, эту систему создаёт всё-таки конкуренция, вот. Главным движителем этого всего в мире: и айфона, и космоса, Илона Маска, и… то, что даже в Китае сегодня происходит – это конкуренция (конечно), причём в частном секторе» (фрагмент интервью Кудрина - Познеру)

Впрочем, все они поют примерно одно и то же. Университеты, школы с их учебниками, телевидение и ютуб, партия власти и оппозиция, трибуны парламента и, тссс! – даже кабинеты Кремля заполнены головами, которые объясняют: однажды у нас тоже будет густо, будет как в Америке, надо лишь сделать всё, как в Америке. И ещё немножко потерпеть.

И вот мы делаем-делаем-делаем как в Америке, и терпим-терпим-терпим, зажмурившись, уже тридцать лет. Терпим! А как в Америке не получается.

То есть, у кого-то персональная Америка уже давно наступила, но – вот ведь незадача – опять не у вас.

Что ж, зададимся вопросом и мы. Почему у кого-то густо, а у кого-то пусто? Вариантов ответа, собственно, всего два.

Первый – богатые просто лучше. Вот лучше и всё. Они не пьют. Они упорнее и больше работают. Они не govoryat po-russky. Они протестанты или католики. Они не совки. Они белые, словом, они цивилизованные люди. Обратите внимание, все эти характеристики носят сугубо чувственный, нематериальный характер. Это чистой воды идеализм. Они богатые потому, что у них такие мозги, такое сознание, такая культура. И выход в таком случае элементарен – измени своё сознание. Запишись к бизнес-коучу и ты тоже станешь богатым.

«Итак, сколько из вас заинтересованы в том, чтобы узнать, почему богатые обогащаются, а бедные – обедняются? Кто хочет узнать о том, почему это происходит? Кто из вас видел закономерность в том, что несчастливый становится ещё более несчастным, а счастливый становится ещё более счастливым? Кто видел эту закономерность?! Скажи – ДА!» (фрагмент выступления Тони Роббинса)

«Нада асазнават! Асазнават, что всё то, что принэсёт дэньги, это эсть всего лишь конэчнэй продукт мыслэ. Всо то, что нас окружает! (аудитория повторяет – «Всё то, что нас окружает») Адэжда, который ми носым. (аудитория повторяет – «Одежда, которую мы носим»). Продукты, котори ми кушаим (аудитория повторяет). Дома, котори ми живём(аудитория повторяет). Лекарства, котори ми пём (аудитория повторяет). Техники, котори ми используем (аудитория повторяет). Это всё (аудитория повторяет). Это всё (аудитория повторяет)! Это всё (аудитория повторяет)!! Когда-то (аудитория повторяет). КОГДА-ТО (аудитория повторяет)!!! Были чей-то мысль» (фрагмент выступления какого-то бизнес-тренера из Средней Азии)

А теперь второй, непопулярный вариант ответа, от которого приверженцев первого просто бросает в дрожь. Они богатые потому, что они это… украли. Они богатые умные талантливые, трудолюбивые… воры.

Они богатые потому, что они украли. Украли! Это уже не идеализм. Это материалистический ответ. Потому что всегда можно вычислить, сколько, кем, когда и у кого украдено. Там, где в доисторические времена силой оружия взималась дань: зерно, скот, золото – сегодня, при капитализме, в эпоху транснационального, общественного, крупнотоварного производства, объектом воровства, а, следовательно, источником богатства, является неоплаченный труд. Это и есть та самая злополучная «прибавочная стоимость», признание которой означало бы мгновенное закрытие всех модных экономических школ, начиная с Высшей школы Экономики. Помните? – Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Народ давно, подсознательно, нашёл ответ на вопрос, который обязательно ставит в тупик либерала.

Сёмин: Скажите, откуда берётся прибыль капиталиста?
Ватоадмин: Прибыль капиталиста берётся из использования капитала.
Сёмин: То есть, из воздуха?
Ватоадмин: Да, то есть, для вас из воздуха.
Сёмин: А для вас?
Ватоадмин: Для меня прибыль капиталиста является движущей силой, которая обеспечивает невероятное процветание человечества.
Сёмин: Нет, не чем она является, а откуда берётся?
Ватоадмин: Она берётся из предпринимательских способностей и использования капитала.
Сёмин: То есть, из воздуха?
Ватоадмин: Если предпринимательские способности, если способность Билла Гейтса создать Майкрософт это воздух, то пожалуйста.
Ватоадмин: Создание нового продукта это работа, это использование своих интеллектуальных способностей и так далее.
Сёмин: Вы произнесли правильный ответ наконец. Это работа!

И здесь поборник рыночной теории начинает кричать «неет! Экономика это не игра с нулевой суммой. Стоимость создаёт не труд. Стоимость создают талант, ум, хитрость, изворотливость, удача, везение, риск». Но разве ум, хитрость, везение или риск могут заправить ваш автомобиль бензином, а желудок – едой?

«Кто бы мог подумать, ваше превосходительство, что человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растёт?
Да, признаться, я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофе подают.
А что, ваше превосходительство, если бы нам найти мужика?» (фрагмент мультфильма "Как один мужик двух генералов прокормил")

«Когда ты рассматриваешь рынок как игру с нулевой суммой, ты совершаешь грандиозную ошибку, потому что рынок это игра не с нулевой суммой. Рынок, это игра, где побеждают обе стороны» (фрагмент выступления Светова)

Либерал, либертарианец, - рыночник, в общем, думает, что произнеся однажды эту мантру – жизнь, это не игра с нулевой суммой – он уже доказал её. Между тем, научная истина состоит ровно в обратном. Со времён Аристотеля природа не терпит пустоты. Каждый успешный стартап сегодня вырастает не как мыльный пузырь из воздуха, а на фундаменте, на почве из предшествующих эпох. У каждого следствия есть причина. Ничего не берётся из ниоткуда. Увы, жизнь – это всегда игра с нулевой суммой. Чтобы где-то стало густо, где-то должно стать пусто. Каждый, кто хоть сколько-нибудь знаком с физикой и с принципом сообщающихся сосудом, знает это. И потому ответ материалиста, не идеалиста, а материалиста на вопрос, почему одни богатые, а другие бедные, звучит так: потому что одни обокрали других. Хотите разбогатеть – придумайте, за чей счёт.

«Причина, по которой вы рассуждаете так, состоит в том, что людям очень трудно отказаться от представления, что жизнь – это игра с нулевой суммой. Они думают, что, если один человек приобрёл, то второй обязан потерять. Но в рыночной экономике оба могут приобрести». (фрагмент выступления Милтона Фридмана)

Знакомая мелодия. Милтон Фридман, гуру буржуазной политэкономии, крёстный отец тех самых «чикагских мальчиков», которые творили капиталистические чудеса в странах третьего мира, включая нашу страну. Эти слова произнесены в 1978 году. Фридман тогда отвечал экстравагантному студенту, который, однако, задал очень правильный вопрос: «В какой степени благополучие современного Запада связано с эпохой работорговли и колониализма. Давайте послушаем Фридмана ещё раз.

«Абсолютное заблуждение считать, что выдающийся рост благосостояния стран Запада связан с работорговлей и рабским трудом. Рабство – позорная страница, никто с этим не спорит. И позорно, что в США рабство существовало так долго. Но в Англии не было рабства. У Японии не было рабов. У Гонконга сегодня нет рабов. И главное – абсолютно неверно считать, что богатство Запада базируется на эксплуатации колоний. Факты против вас. Если взять Африку, то там до конца 19-го века не было изобретено даже колесо. Население Африки и продолжительность жизни там выросли невероятно благодаря контактам с Западом». (фрагмент выступления Милтона Фридмана)

Итак, по мнению Фридмана и сторонников теории предельной полезности, буржуазной схоластики, утверждающей, будто стоимость товара определяется не вложенным в него трудом, а настроением потребителей, - никто никого не грабил. Африка, азиатские колонии и Запад – обогащались ВЗАИМНО. Растянутого во времени преступления, на котором выросли все сегодняшние крупные капиталы и корпорации – не было. Не было игры с нулевой суммой.

А теперь давайте вместе обратимся к истории и поможет нам в этом специальный 100-страничный выпуск газеты New York Times, посвященный одному малозаметному в наших краях юбилею: четырёхсотлетию трансатлантической работорговли, которое в США отметили ещё в августе. 400 лет назад 200 африканских рабов были привезены в порт Комфорт, штат Вирджиния.

«Работорговля и рабство, вне всякого сомнения, стали источником феноменального богатства. К окончанию Гражданской войны в долине реки Миссисипи наблюдалась максимальная в США концентрация миллионеров. Хлопок, выращенный и собранный рабами, был самой важной статьёй американского экспорта. Совокупная стоимость рабской рабочей силы превышала стоимость всех американских железных дорог и заводов. Новый Орлеан обладал большим банковским капиталом, чем Нью-Йорк. Главной причиной того, что хлопковый бум наблюдался именно в США, а не в других регионах мира с аналогичным климатом и почвой, являлось непреклонное желание американцев использовать насилие для эксплуатации казавшихся бесконечными земельных и человеческих ресурсов. Между прогрессом и варварством, процветанием и нищетой, законностью и жестокостью, демократией и тоталитаризмом, Америка выбрала всё сразу». (цитата из New York Times "The 1619 project")

Спецпроект New York Times вовсе не открытие Америки. В сборнике статей и эссе немало мракобесия и передёргивания. Попыток объяснить феномен рабства и неравенства в США – непреодолимой ненавистью, якобы существующей между людьми разных рас и национальностей. Да и сам по себе выпуск здорово напоминает предвыборный пиар демократической партии. Однако, есть весьма любопытные наблюдения, прямо связанные с нашим вопросом. Действительно, 17-й, 18-й, 19-й века ознаменовались не только огораживанием – пролетаризацией европейского крестьянства, не только буржуазной революцией и развитием мануфактур. Зарождавшийся капитализм нуждался в источниках сырья и рабочей силы. Для стран, преуспевающих сегодня, ими стали колонии. А хлопок и сахарный тростник стали тем, чем сегодня является нефть.

«США решали проблему дефицита земли, силой отнимая миллионы акров у индейцев. Так были присоединены штаты Джорджия, Алабама, Теннеси и Флорида. Затем земля продавалась по дешёвке – всего 1,25 доллара за акр – белым поселенцам. Первыми обогащались земельные спекулянты. Рабы вручную вырубали деревья, выжигали корни и кустарник и готовили почву под посадки одной культуры. Именно хлопковая плантация – источник американских состояний. Весь Юг наполнился трудовыми лагерями, куда свозили рабов». (цитата из New York Times "The 1619 project")

Никто, однако, не называет этот период ГУЛагом, верно? – Никто не пытается расковырять фундамент американской демократии и вытащить оттуда кости негров или индейцев. А ведь разговор идёт о 20 миллионах человек, вывезенных только из Африки. И ещё примерно о 150 миллионах местного населения. Но речь даже не о людях. Речь об украденном двухсотлетнем труде. Этот труд никакое не прошлое. Это часть настоящего. Ведь капитал не исчезает в воздухе, как не растворяется в воздухе любая другая материя. Капитал, созданный всего-то два-три поколения назад, остаётся основой большинства крупнейших состояний современности. Даже если эти состояния тысячу раз перерегистрированы и отфильтрованы через биржи и эмиссии центральных банков.

(корпорации, причастные к работорговле:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Aetna

https://ru.wikipedia.org/wiki/JPMorgan_Chase

https://en.wikipedia.org/wiki/New_York_Life_Insurance_Compan...

https://ru.wikipedia.org/wiki/USA_Today

https://en.wikipedia.org/wiki/FleetBoston_Financial

https://ru.wikipedia.org/wiki/Barclays

https://ru.wikipedia.org/wiki/Wells_Fargo

https://ru.wikipedia.org/wiki/Bank_of_America)

«К 1831 году США производили почти половину мирового хлопка-сырца – 350 миллионов тонн. Всего четыре года спустя сбор составил 500 миллионов. Элиты юга богатели, как богатели и их партнёры на Севере, где были выстроены текстильные мануфактуры. По словам сенатора Сумнера, так сложился «преступный союз между повелителями ткацкого станка и повелителями плетей.

Массовое возделывание хлопка ускорило появление фабрики, двигателя Промышленной революции, изменившей ход истории. В 1810 году в США было 87тыс. хлопковых прялок. Через полвека – уже 5 миллионов. Хлопковые плантаторы, производители и потребители тканей создавали новую глобальную экономику, требовавшую движения капитала и товаров на большие расстояния. Они создавали капиталистическую экономику. Бьющимся сердцем новой системы, пишет историк Беккерт, была работорговля».(цитата из New York Times "The 1619 project")

Ну, может быть, не сердцем, а, например, лёгкими? – Потому что, помимо работорговли, молодому европейскому капиталу было на чём зарабатывать. Например, на собственных английских, французских, голландских рабочих, чьё положение иногда мало отличалось от положения рабов. Но суть, в общих чертах, передана верно.

«Открытие в Америке месторождений золота и серебра, уничтожение, порабощение, погребение в рудниках местного населения, завоевание и разграбление Индии, превращение Африки в загон для коммерческой охоты на чернокожих - все эти события ознаменовали рассвет эпохи капиталистического производства. Эти восхитительные картины стали сутью процесса первоначального накопления капитала. За ним последовала коммерческая война европейских наций за жизненное пространство. Она началась с революций в Голландии и отделении её от Испании, приобрела гигантские масштабы с войной Англии против революционной Франции и продолжается сейчас в опиумных войнах против Китая». (K. Маркс)

Игра с нулевой суммой? – Конечно, игра с нулевой суммой. А вовсе не взаимное обогащение. Именно так появились первые биржи и первые корпорации. Процесс первоначального накопления капитала, это и есть всегда и везде – грабёж! С той разницей, что при капитализме объектом воровства являются не ценности, не специи, не алмазы, а в первую очередь (ещё и ещё раз повторим) бесплатный труд миллионов.

«Вы просто не знаете факты. Даже в случае с Индией все исследования говорят, что содержание Индии обходилось Англии дороже, чем всё, что она получала от Индии. Колониализм всегда больше стоил колонизатору, чем он мог получить от колоний. Если вам нужен настоящий колониализм сегодня, вы можете найти его за железным занавесом. Россия - не СССР, а Россия – это метрополия, окружённая колониями внутри Советского Союза и соцлагеря. Вот вам настоящий пример колониализма. США, за редкими оговорками, никогда не были колониальной державой. Ну, только немного владели Филиппинами, а Куба – не была колонией США». (фрагмент выступления Милтона Фридмана)

Вот вам и весь Милтон Фридман. Или Чубайс, или Кудрин, или любой другой их более молодой и менее образованный последователь. Оказывается, Индия и Китай – кормились за счёт Британской Империи, которая содержала их и цивилизовывала. А настоящим колонизатором был, оказывается, Советский Союз.

«Американская экономика была построена на зверском, убийственном рабском труде. Даже нацисты позавидовали бы трудовым лагерям на юге, где содержались рабы. Технология кнута и револьвера позволяла быстро увеличивать производительность труда. И это огромная часть, источник происхождения современной экономики. Это касается не только США: примерно 20% современного богатства Франция обязана рабскому труду в одной-единственной колонии – Гаити». (Ноам Чомски, доктор философии)

Только не надо впадать в противоположную крайность и пытаться из всего этого вывести некую национальную особость русского народа: превосходства ранних русских православных капиталистов над американскими, португальскими, французскими или голландскими. Роль негров для первых русских олигархов исполняли сначала крепостные крестьяне, а потом голодные рабочие. Или бесправные народы, ограблявшиеся Российской Империей с таким же умением и сноровкой, с какой европейцы грабили индейцев, африканцев или азиатов.

«Когда башкирам было наконец объявлено, что вот барин поедет в город и там будет хлопотать, они с молчаливой грустью выслушали эти слова, молча вышли на улицу, сели на коней и молча тронулись в свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших на верную смерть, и у него крепко щемило и скребло на сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих людей!
Целую ночь снилась Привалову голодная Бухтарма. Он видел грязных, голодных женщин, видел худых, как скелеты, детей... Они не протягивали к нему своих детских ручек, не просили, не плакали. Только длинная шея Урукая вытянулась еще длиннее, и с его губ сорвались слова упрека:
- Наш земля - твой земля... - хрипел Урукай, совсем закрыв слезившиеся глазки. - Все - твой, ничево - наш...» (Д. Мамин-Сибиряк, Приваловские миллионы)

Когда русским капиталистам понадобилась более дешёвая и более мобильная рабочая сила, случилась реформа 1861 года, американцы в то же самое время освобождали рабов в кровопролитной гражданской войне. Здесь нужно видеть не только акт доброй воли, но и неумолимую логику прогресса: так выгоднее присваивать труд в процессе машинного производства. Следующим этапом была сверхконцентрация капитала, его монополизация, схватка между монополиями за оставшиеся колонии и, наконец, мировая война.

«Капиталисты делят мир не по своей особой злобности, а потому, что достигнутая степень концентрации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли. Между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическими союзами, государствами, складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, «борьбы за хозяйственную территорию». (В.И. Ленин)

Из первой и второй мировых войн капитал, построенный на двухсотлетнем рабском труде, вышел помолодевшим. Оба кровопускания лишь укрепили его, спасли от двух подряд экономических кризисов. Вчерашних конкурентов: Германию, Японию, Францию сделали фактическими колониями одного, американского, капитала. Альтернативная, советская модель экономики и общества, возникшая в России, не выдержала противостояния и рухнула в 1991 году. Вот, по какой причине Илон Маск сегодня испытывает Теслу, а мы ему завидуем. Помните, ничего не берётся ниоткуда. Впрочем, так ли уж сильно мы отличаемся? Так ли много поводов для зависти?

«У нас капиталистическое общество. Это мантра, которую мы слышим каждый раз, когда интересуемся, почему Америка не может быть более справедливой. Когда американцы объявляют, что живут в капиталистическом обществе – год назад на это вновь ссылался один олигарх, объяснявший газете Майями Херальд, почему выселяет мелких торговцев из своего района – нередко они защищают нашу исключительно брутальную экономику. При таком капитализме зарплаты стремятся вниз, потому что бизнес снижает издержки ради цен, а не качества. Низкоквалифицированных работников стимулируют наказаниями, а не поощрениями. Повсюду царят неравенство и бедность. В США богатейший 1% населения владеет 40% национального богатства, а трудящиеся живут хуже, чем в других странах, входящих в Организацию Экономического Сотрудничества и Развития». (цитата из New York Times "The 1619 project")

Неприятная правда, которую от вас скрывают, заключается в том, что даже если вы всё сделаете как в Америке – у вас не будет как в Америке. Потому что Америк не может быть две. Ситуация с Китаем сейчас отлично это подтверждает. А если вы всё-таки надумали догонять Америку, то перед вами, собственно, два варианта:

- либо нужно отматывать историю лет на 400 назад и начинать возить рабов из Африки, выращивать хлопок и сахарный тростник

- либо вам самим придётся стать Африкой. Продавать по дешёвке свой труд, выращивать хлопок, сахарный тростник или нефть для более цивилизованных хозяев.

Российские реформаторы в 91-м году выбрали второй вариант, с надеждой когда-нибудь перейти к первому.

«Ко мне приехал Чубайс, когда мы думали, как эти дырки закрывать. Он сказал, что есть очень хороший, сильный человек, с которым он работал в Санкт-Петербурге, это Владимир Владимирович Путин. То есть, те реформы либеральные, реформы, связанные с рыночным путём, которым пошла Россия – что Путин будет эти реформы дальше продолжать и от этого магистрального пути он не свернёт. Для Бориса Николаевича было важно, что это человек другого поколения. Вот нельзя Россию оставлять на этих людей, которые слишком много из советского себе взяли…» (фрагмент из выступления Валентина Юмашева, главы Ельцинской администрации до 1998 года и зятя Б.Н. Ельцина)

Опыт приватизации 90-х это ведь тоже прямой аналог английского огораживания или американского рабства. Причём масштаб даже побольше будет. В один миг труд миллионов людей, работа, совершавшаяся на протяжении десятилетий – были украдены, присвоены горсткой нынешних хозяев жизни. Вот строили люди, например, Магнитку, или, Норникель или Красноярский алюминиевый завод, или какое-нибудь другое предприятие, ваши бабушки и дедушки строили и думали, что строят для вас, для внуков. А оказалось – строили для завтрашних плантаторов: для Дерипаски, для Потанина, для Рашникова, для Лисина, для Абрамовича. То есть, оказывается, и в 30-е, и в 40-е, и в 50-е, и в 80-е – миллионы людей работали на них. Не на вас, на них. Примерно также, как когда-то черные невольники закладывали основу для состояния Илона Маска или Джеффа Безоса. Вот почему они такие богатые, а вы такие бедные.

Пруф.

Данный текст переписан мной с видео Константина Сёмина. Хотелось бы добавить пару слов. Игра с ненулевой суммой - это труд. Работник - в среднем создаёт больше благ, нежели потребляет. А капитализм - это способ обменять товар дешёвый и нетрудоёмкий (бусы и зеркальца) на товар дорогой и трудоёмкий (рабы, слоновая кость, золото, алмазы), пользуясь тем, что где-то дешёвый товар не распространён, а дорогой - не особенно нужен.

Таким образом, несмотря на то, что в целом человечество стало богаче за последние 400 лет, виноват в этом - не капитализм.

Цены колебались от 125 до 380 долларов. В среднем, цена негра в США была 160 $.

Сколько в современных деньгах?

При грубом подсчете, берем максимальную цену и умножаем на эквивалент сегодняшнему курсу это 29 долларов. Легкое движение пальцев по калькулятору говорит что один негр по современным меркам стоил 11020 $

Эквивалент раба в современных деньгах.

Что можно было купить на эти деньги тогда?

Комод стоил $2

килограмм кофе стоил $1

Бутылка портвейна стоила $0,11

Корова стоила $10

Лошадь стоила от $ 15

Фарфоровый сервиз стоил $8

То есть один раб стоил как 30 коров.
Правда его еще нужно было кормить и одевать.

Пост на дзен