Любой покупатель желает сэкономить деньги, но в то же время выиграть на качестве приобретаемого товара. Заинтересован в этом и капиталист: он тоже хочет потратить меньше, а выиграть больше. Но капиталист отличается от простого покупателя тем, что покупает «живой товар» – рабочую силу. Лицо он деловое и говорит на языке бизнеса: «Время, пока ты работаешь – это время, которое должно идти на пользу мне, владельцу твоей рабочей силы. Поэтому не вздумай тратить его на себя – иначе я обвиню тебя в воровстве». Капиталист не прочь растянуть рабочий день, причём без ущерба для собственного кармана. Но с другой стороны, у нас есть рабочий (продавец!), которому не улыбается вкалывать 12 часов в сутки за гроши.
Это неизбывное противоречие капитализма в конечном итоге приводит труд и капитал на поле боя за пределы рабочего дня. Восьмичасовой рабочий день – ключевое положение трудового законодательства – не материализовался эволюционным путём. Он был отвоёван в революционной борьбе.
Дальше слово Марксу. Предлагаем вашему вниманию фрагмент (взят из гл. 8 тома I), проливающий свет на соотношение рабочего дня и рабочей силы. При его написании Маркс опирался на реальное обращение к своим работодателям лондонских рабочих, участвовавших в большой стачке 1860-61 гг. Вместе с ним звучат голоса отважных лондонских рабочих XIX века и голоса рабочих сегодняшних – ибо всё сказанное справедливо и актуально и поныне для борьбы за достойный труд.
***
Капиталист ссылается на закон товарного обмена. Как и всякий другой покупатель, он старается извлечь возможно большую пользу из потребительной стоимости своего товара. Но вдруг раздаётся голос рабочего, который до сих пор заглушался шумом и грохотом [Sturm und Drang] процесса производства:
Товар, который я тебе продал, отличается от остальной товарной черни тем, что его потребление создаёт стоимость, и притом бо́льшую стоимость, чем стоит он сам. Потому-то ты и купил его. То, что для тебя является возрастанием капитала, для меня есть излишнее расходование рабочей силы. Мы с тобой знаем на рынке лишь один закон: закон обмена товаров.
Потребление товара принадлежит не продавцу, который отчуждает товар, а покупателю, который приобретает его. Поэтому тебе принадлежит потребление моей дневной рабочей силы.
Но при помощи той цены, за которую я каждый день продаю рабочую силу, я должен ежедневно воспроизводить её, чтобы потом снова можно было её продавать. Не говоря уже о естественном изнашивании вследствие старости и т. д., у меня должна быть возможность работать завтра при том же нормальном состоянии силы, здоровья и свежести, как сегодня.
Ты постоянно проповедуешь мне евангелие «бережливости» и «воздержания». Хорошо. Я хочу, подобно разумному, бережливому хозяину, сохранить своё единственное достояние – рабочую силу и воздержаться от всякой безумной растраты её. Я буду ежедневно приводить её в текучее состояние, превращать в движение, в труд лишь в той мере, в какой это не вредит нормальной продолжительности её существования и её нормальному развитию.
Безмерным удлинением рабочего дня ты можешь в один день привести в движение большее количество моей рабочей силы, чем я мог бы восстановить в три дня. То, что ты таким образом выигрываешь на труде, я теряю на субстанции труда. Пользование моей рабочей силой и расхищение её – это совершенно различные вещи. Если средний период, в продолжение которого средний рабочий может жить при разумных размерах труда, составляет 30 лет, то стоимость моей рабочей силы, которую ты мне уплачиваешь изо дня в день, 1/365 × 30, или 1/10 950 всей её стоимости. Но если ты потребляешь её в 10 лет и уплачиваешь мне ежедневно 1/10 950 вместо 1/3 650 всей её стоимости, т. е. лишь 1/3 дневной её стоимости, то ты, таким образом, крадёшь у меня ежедневно 2/3 стоимости моего товара. Ты оплачиваешь мне однодневную рабочую силу, хотя потребляешь трёхдневную. Это противно нашему договору и закону товарообмена.
Итак, я требую рабочего дня нормальной продолжительности и требую его, взывая не к твоему сердцу, так как в денежных делах сердце молчит. Ты можешь быть образцовым гражданином, даже членом общества покровительства животным и вдобавок пользоваться репутацией святости, но у той вещи, которую ты представляешь по отношению ко мне, нет сердца в груди. Если кажется, что в ней что-то бьётся, так это просто биение моего собственного сердца. Я требую нормального рабочего дня, потому что, как всякий другой продавец, я требую стоимости моего товара.
