Только что родился? В гвардейский полк! Эта традиция появилась ещё при Петре I и свято соблюдалась вплоть до Павла I — который и положил ей конец. Но почему мальчишка, ни дня не прослуживший в армии, мог уже в 17-18 лет облачиться в мундир подпоручика? За этим странным обычаем всё же стояли логика и разумное обоснование. Итак, кто же такие «гвардейские недоросли»?
«Матушка была ещё мною брюхата, как уже я был записан в Семёновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя В., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук».
Так начинается знаменитая повесть Пушкина «Капитанская дочка» — и точно так же начиналась жизнь тысяч юных дворян XVIII столетия.
Офицер — это всегда джентльмен
В XVIII веке, как и столетиями раньше, само собой разумеющимся было признание факта, что командиром в армии может быть только дворянин. Конечно же, храбрый и способный солдат мог выслужить чин, выйдя из самых низов, но это никак не меняло принципа, который лежал в основе отбора офицерских кадров. Офицер должен был происходить из благородного сословия — потому что, во-первых, принадлежность к нему давала определённую гарантию того, что будущий командир получит какую-то военную подготовку, и во-вторых, только дворянин имел право командовать людьми по праву рождения.
В реальности так оказывалось не всегда, но в большинстве случаев дворянские дети действительно хоть чуть-чуть готовились к офицерской профессии, выгодно отличаясь от подавляющего большинства населения умением писать и читать, а также начальным знанием арифметики и истории. Навык приказывать познавался на практике, в собственных имениях, где даже самый захудалый помещик автоматически становился начальником над крепостными крестьянами.
Тут я дополню автора (и чуть-чуть поспорю) минуткой занудства и циферок. Учёный уже нашего времени Д. Г. Целорунго провёл небольшое исследование облика типичного русского офицера наполеоновской эпохи (да, это чуть позднее описываемого XVIII века, но тем не менее). Восемьдесят девять процентов офицеров происходили из дворян, это правда. Но вот с крепостными было сложнее. Почти 3/4 офицеров — это были дворяне, не имевшие своих крепостных. Правда, часть из них — наследники, то есть вообще-то имение с крестьянами есть, только родительское. Но в целом, примерно половина офицеров-дворян (и заметно больше половины офицеров вообще) — это люди, которые к крепостным не имели вообще никакого отношения. Правда, многие всё же воспитывались в родительских имениях, где крепостные были. В плане образования: 75% офицеров или умели только читать и писать, или знали ещё и арифметику. Привет легенде о поголовном владении французским, кстати. Зато, совсем уж к слову, про засилье немцев в армии — тоже миф: 90% офицерского корпуса происходят из великорусских, белорусских и украинских губерний. В общем, русский офицер той эпохи — это чаще всего дворянин, но не очень хорошо образованный и вовсе не богатый. Последний пункт, кстати, парадоксальным образом неплохо сказывался на служебных качествах — кроме армии, никакого социального лифта у нашего «Капитана N» не было, выиграть в лотерею жизни он толком мог только на войне, единственным коллективом был полк, так что лямку он тянул изо всей мочи и с энтузиазмом. Что, кстати, тоже подтверждается статистикой: в отпуск наш типичный офицер почти никогда не ходил, зато воевал много и ранения получал регулярно. Понятно, что в гвардии ситуация была противоположной, и настоящие помещики в большинстве своём находились именно там. Как и атрибуты светской жизни. Да и в атаку кавалергард ходил куда реже, чем его товарищ по оружию из условного Верхнезюкайского драгунского полка. Что сказывалось на выживаемости. В общем, представлять русского офицера имперской эпохи по роману Толстого — это примерно то же, что рисовать портрет типичной российской женщины начала XXI века на примерах Т.Канделаки и К.Собчак.
Наши предки не были дураками и из всех способов отбора офицерства выбрали самый простой и подходящий. Не случайно точно такая же система комплектования командных кадров была распространена по всей Европе, и в большинстве стран дворянское происхождение автоматически служило пропуском в ряды офицерского корпуса.
Кадетские корпуса
«Но что же военно-учебные заведения?» — спросит читатель. Ведь именно они должны были наилучшим образом обеспечивать подготовку будущих командиров!
Да, это действительно так. Преимущества военного образования перед домашним очень быстро поняли в любой европейской стране. Однако тут возникала большая проблема. Создание военных школ дело очень сложное, долгое и дорогое. И речь не только о государственных расходах на содержание военно-учебных заведений — требуются также профессиональные учителя и хорошие учебники, которые не появятся сами собой. А офицеры нужны «ещё вчера», поскольку войны идут почти непрерывно, и если выдалось мирное время, то необходимо постоянно пополнять нехватку командиров взамен уходящих в отставку.
Поэтому, появившись ещё в XVII веке во Франции и Пруссии, первые кадетские школы стали постепенно распространяться лишь в следующем столетии. Да и то никогда не давали значительного процента притока кадров в армию. Выходцы из кадетских корпусов, обладая заведомо лучшей подготовкой, пополняли ряды «учёных» родов войск — инженеров, артиллеристов, — а также становились штабными офицерами. Большинство же армейских командиров довольствовались домашним образованием и той наукой, которую постигли на практике, проходя службу.
По праву рождения
Как ни удивительно — в большинстве случаев этого хватало. Управление войсками в эпоху линейной тактики было довольно простым делом. Стоило всего лишь знать устав и как можно более точно выполнять его требования — благо уставы тогда писались с необыкновенной подробностью, рассказывая, что и как должны делать солдаты в любой ситуации: от нахождения на постое до маршей и действий в полевом сражении.
От офицера общество и монарх требовали немногого: храбрости, чтобы увлечь своих людей в атаку, и грамотности, чтобы уметь прочитать приказ или написать рапорт. А уж готовность подчиняться приказу высшего по происхождению считалась тогда прирождённым свойством простолюдинов.
Как становились офицером в XVIII веке
Пётр I, создавая регулярную армию европейского образца, не стал изобретать велосипед и принял метод, который отлично работал и во Франции, и в Пруссии. Чтобы стать офицером, юному дворянину следовало записаться в полк, прослужить там некоторое время, изучая искусство войны, после чего получить первый чин Табели о рангах.
Первый император был человеком суровым, не жалел ни себя ни других и предполагал, что будущие командиры пройдут всю военную школу от рядовых, познав тяготы службы на собственной шкуре.
Школой будущих офицеров, по замыслу Петра, должна была стать гвардия. В 1714 году вышел грозный указ, повелевающий более не производить в офицеры дворян, не отслуживших нижними чинами в Преображенском или Семёновском полках. Указами 1721 и 1724 годов пришлось внести коррективы — в гвардии должны были служить лишь представители самых знатных фамилий и дети офицеров этих полков, а остальному «низовому» дворянству предстояло записываться в обычные армейские полки.
Поступая в гвардейский или армейский полк, дворянин должен был проходить там обучение. Сначала это важное дело отдавалось на усмотрение полковых и батальонных командиров, но в 1721 году в полках учредили постоянные школы, в которых преподавали не только счёт и письмо, но и основы баллистики и инженерных наук.
Первые послабления
Всё XVIII столетие порядок поступления на службу оставался неизменным. Когда юный дворянин достигал возраста 16 лет, считавшегося достаточным для вступления в службу, его отец или опекун подавал в канцелярию выбранного им полка письменное прошение на имя царствующего императора (или императрицы). К прошению прикладывались сведения о происхождении, имущественном положении, полученном образовании и месте жительства. Совет штаб-офицеров полка рассматривал заявление и выносил вердикт — готовы ли они видеть будущего офицера в своём обществе. При согласии дело передавалось на утверждение командиру полка, а затем выходил соответствующий приказ.
Постепенно жёсткий петровский порядок начал смягчаться. В 1736 году по ходатайству бывшего гвардейца генерала А. Ушакова, возглавлявшего Канцелярию тайных розыскных дел, бывшим офицерам гвардии разрешили записывать детей в гвардейские полки, начиная с семи лет — с условием, что, находясь дома, они за собственный счёт будут получать необходимое для будущего офицера образование. Отдельно оговаривалось, что мера эта исключительная и принимается «другим не в образец».
При императрице Елизавете в 1744 году дворянских недорослей приказали писать в гвардию с 12 лет. До 16 лет они носили полковую форму, но не состояли в строю, занимаясь в полковых школах, а затем должны были поступать на действительную службу. Именно тогда и появилась лазейка. До достижения 16 лет можно было числиться в полку «сверх комплекта», находясь в длительном отпуске, как тогда говорили, «для обучения наукам».
Эпоха вольностей
Последние перемены случились во времена расцвета русского дворянства — при Екатерине II. Матушка императрица сквозь пальцы смотрела на совершенно незаконную практику записывания в рядовые гвардии или армии новорождённых младенцев, которые исправно проходили службу и к 16 годам (Петруша Гринёв, с которого начался наш рассказ, несколько засиделся в недорослях, прожив в имении отца до 17 лет) уже были достойны надеть офицерский мундир.
Впрочем, для порядка в 1762 году императрица запретила производить малолетних в офицерские чины, иначе как по высочайшему повелению. А в 1766 году вышел указ, определявший, что старшинство службы для гвардейских недорослей считается не с момента записи в полк, а с того дня, как они впервые прибудут на службу. Это сделали специально, чтобы не плодить большое число юных офицеров с изрядным стажем службы, получавших благодаря ему право на быстрое производство в чинах, что, естественно, обижало строевых офицеров.
Конец петровской традиции
К концу правления Екатерины II практика записи младенцев в полк стала столь распространённой, что в 1796 году в лейб-гвардии Конном полку сверх комплекта числились 1481 унтер-офицер из дворянских недорослей, в то время как в 1780 году таких «отпускников» имелось всего 302, а в 1772 году лишь 64.
При этом на протяжении всего XVIII века постоянно сокращалось количество дворян-рядовых в гвардии. Если при Петре они составляли большинство, то в 1796 году в лейб-гвардии Семёновском полку служили только 205 солдат «из благородных». Хотя для многих бедных (или богатых, но принципиальных) дворян поступить на службу нижним чином и пройти всю последовательность от унтер-офицера до офицерских регалий было совершенно обычным делом.
Судьба Суворова или Державина тому пример.
Отметим, что отец Петруши Гринёва хотя и пошёл на принцип, но всё же не заставил своего сына тянуть солдатскую лямку, а «всего лишь» отправил его в провинциальный гарнизон уже с правами офицера.
Взойдя на русский трон, император Павел I, который уже давно с неприязнью посматривал на столичных гвардейцев, забывших про военную службу, немедленно отменил петровскую традицию, уже давно изжившую себя. Он отчислил из полков всех недорослей, состоявших в отпусках. Старинный обычай благополучно канул в Лету.
Источник
