Сойди, душа моя, в шеол.
Я не сильно умею сказать, но хочу.
Что в первую очередь приходит на ум при слове «Одесса»? Солнце, каштаны, узнаваемый говор, юмор, еврейская культура, воровская жизнь, азарт, витальность, легкость во всем.
Но не тут-то было.
Замысел режиссера Валерия Тодоровского, как кажется, в целом понятен — отрефлексировать свои детские воспоминания (мальчик Валера), передать атмосферу, среду, живую жизнь.
Как бы то ни было, жизни в картине нет как собственно и Одессы. Все действие происходит в нескольких ограниченных и довольно пустынных локациях, будто герои застряли в лимбе и ожидают страшного суда, который задерживается в более динамичных картинах.
Сколько-нибудь реалистичная жизнь улиц, площадей, дворов не представлена, словно не хватило статистов. Даже детей, играющих в футбол, на задний план не запустили. Создается четкое ощущение, что смотришь кино (или даже запись спектакля), только что операторский кран в кадре не торчит.
Все, чем развлекают себя герои, представляющие набор удивительных оттенков уныния, трусости и апатии — это бесконечное нытье по любым поводам (бедность, семейные неурядицы, зависть, невозможность уехать в Израиль), разбавленное обсуждением форшмака и курением на балконе. О да! Герои выходят печально и напряженно, молча курить на балкон по любому поводу, снова и снова, снова и снова, как и положено в лимбе.
Разговаривают персонажи в одесско-еврейской манере, настолько странно исполненной, что их общение походит на укачивающий, тревожный психоделический сон.
Даже некоторый безгрешный эротизм, которым авторы попытались приправить несоленый рис «Одессу», выглядит скорее, как нелепое и тягостное адское видение. За грехи наши.
Единственный персонаж, вызывающий минимальную симпатию, это книжная девочка-подросток, которая преимущественно молчит.
Кто виноват в виртуальных бедах героев, кроме них самих? Несправедливый «совок» и злое КГБ? При полном отсутствии воли как категории — это выглядит мягко говоря неубедительно.
Где же Одесса? Где легкие — в касание шутки? Остроумие? Где льющаяся музыкальная южная речь? Каламбуры? Характеры?
На этом фоне телесериал «Ликвидация» вспоминается с наслаждением, со вкусом и удовольствием. Да – не все фильмы должны развлекать, не все герои – восхищать, но пытки запрещены конвенцией ООН 1984 г. Зритель же живой.
Вишенкой на торте выступает мальчик Валера, вызывающий попросту испанский стыд в виду своей тотальной картонности.
Допускаю, что в реальной Одессе 1970-го жили тем же.
Тогда… какое счастье быть в другом месте!
