Ох, бабуля, бабуля полёживаешь себе уже второй десяток лет в сырой землице, а я – внучка твоя как белка в колесе, кручусь, надрываюсь. И зачем только я дала тебе это обещание? Дура битая!!!!!!!!!!!!!!!!
Ночные прогулки на метле это единственное, что грело мне душу. Ветер в лицо, бескрайнее небо над головой и ощущение свободы.
Вжих!
Совсем уже глупые птицы обнаглели. Чуть в лоб сипуха мне не врезалась. Глаза раскрой остолопка! Падать-то высоко, все ноги, руки переломаешь о ветки, пока до земли долетишь.
Вот скажи мне бабуля, ну какие ещё традиции в начале второго десятилетия XX века? На дворе другое время – новое, прогрессивное, интересное до жути! В небе самолёты летают, по земле автомобили ездят, всё поменялось. Корабли вон и те парусами пользоваться перестали. Кому сейчас нужны к чёртовой бабушке ведьмы? Да, никому! Разве, что глупым крестьянам, да детишкам в качестве страшилки на ночь.
Неужели могла я в детстве предположить, что во время каникул у тебя, захватывающие полёты на метле, приготовление разноцветных микстурок и забавные скороговорки, сделают меня несчастливой? Ну и что, что у меня память феноменальная? Ну и что, что я потомственная ведьма? Не хочу ей быть!!!!!!!!!!! Хватит! Надоело, устала, вымоталась. Реву как дура, утром и вечером, как по расписанию. Тоже мне семейное дело!
В конце концов, что это за профессия такая? Ну ладно бы в страхе округу держали, детишек ели и ураганы с молниями вызывали. Мерзко, глупо, так хоть понятно. А мы чем реально занимаемся? Скотину лечим, лекарство от поноса готовим, лёгкие приворотные зелья, гадаем, да нечисть мелкую от сорванцов отгоняем. Ну ладно в средневековье не было нормальных врачей и психологов, но сейчас-то! Я понимаю, что в глушь никто ехать не хочет, и долетаю-то туда с трудом, но разве это мои проблемы бабуля?
Местные колдуньи хоть пользу от своей магии получают – зарабатывают. Гадости всякие творят? Так хоть не бесплатно. А ты чему меня научила? Денег не брать. Людям помогать. Слово держать Ковен меня не понимает, пальцем у виска крутят. Я знаю, что ты в наш «Ordnung» из Восточной Европы приехала и порядков чужих не приняла. Ну а мне-то как?
А во что я вынуждена одеваться? Ну что за тряпки? Так же теперь не ходят бабуля! Это безвкусное малиновое платье до пят, фиолетовая рубашка со старомодными рукавами натирающая мне шею, жёлтый плащ. Ну как канарейка право слово. Да, нет скорее попугай! Господи, какая безвкусица. А волосы? Волосы как не укладывай, всё равно ветер по спине разметает.
Вшух!
Только успевай уворачиваться от этого зверья. С тварями лесными у меня всегда проблемка была. Помнишь, бабуля как меня Бисмарк, твоя летучая мышь за палец цапнула? О, эту обиду я запомнила на всю жизнь. Так и не простила ей этого. Ведьма я, ведьма, но без обязательного фамильяра. Летающие меня не любят, ползающие вызывают тошноту, а кошки… а от кошек у меня аллергия. Да! Знаю, что бы ты сказала. «Приготовь внучка микстурку и как рукой снимет на всю жизнь».
А вот не буду! Должно же у меня остаться, что-то своё! Противная? Так вся в тебя! Вместе с огненно-рыжими волосами мне и характер твой достался.
А обувь, обувь! Это же какие-то допотопные деревянные туфли. Красная Шапочка ещё в таких поди рассекала? В них не только летать, ходить не возможно. Ноги до кровавых мозолей натираю. Поэтому уж не обессудь, но ношу свои.
Вечно вся как оборванка, то за ветку зацеплюсь, то ещё обо что-то. Заплатка на заплатке. Ряможница!!!
Пока я мысленно спорила с бабулей (что давно вошло у меня в привычку) лес наконец-то закончился. Справа на горизонте сверкала вода, слева горы. Лёгким движением я начала снижаться.
Вот и до шоссе долетела. Красотища! И фонарики дорогу освещают. Цивилизация! Не то что мы – анахронизм.
А что это там? Никак авария! Как же они умудрились так с дороги вылететь? И машина вроде знакомая. Подлечу поближе.
В груди ёкнуло. Предчувствие неприятностей никогда меня не подводило. Чтобы рассмотреть всё внимательно я решила ещё немного снизиться.
Да это же лимузин графа Штольберга. Боже, какой ужас! Да здесь кровь! – подумала ваша покорная слуга, жадно втянув ноздрями воздух.
Сделав круг над застывшим колёсами вверх автомобилем, спрыгнула с метлы и бросилась к лежащему на траве телу. По дороге я обо что-то запнулась и больно ударила ногу. Впрочем, не предав этому значения.
- Licht! – произнесла я. И кончик метлы засветился ярким светом, озарив всё вокруг.
Прямо мне в лицо, широко расширенными зрачками смотрел маленький Юхан. Мальчишка отчаянно пытался зажать руками рану на шее, но кровь вытекала слишком быстро, и лицо его бледнело прямо на глазах. Ноги в коротких шортиках судорожно подёргивались.
– Сейчас мой хороший, сейчас! И как ты только из лимузина выполз? Schweben! – приказала я метле зависнуть в воздухе.
Света теперь было достаточно. Вынув из-за пазухи кривую бабушкину палочку, я направила её острый кончик на ребёнка.
– Еinschlafen!
Когда мальчишка закрыл глаза, приблизила палочку к широкому разрезу на шее. Некоторое время рассматривала рану, а затем приняла решение.
– Blut stoppen!
Палочка засветилась и нагрелась. В кончиках, удерживающих дерево пальцев, появилось сначала ощущение покалывания, а затем явственной боли. Что ж, без жертв выздоровления не бывает. Давно это уяснила. Потерплю.
Влив Юхану в рот содержимое синей и зелёной бутылочки (набор знахарки всегда под рукой), с удовлетворением наблюдала, как краска вернулась на его лицо. Когда мальчишка спокойно задышал, я направилась к автомобилю. Под ногами похрустывали осколки стекла.
Пшух!
Прямо передо мной дно автомобиля вспыхнуло, и огненная змейка потекла по корпусу к приоткрытым дверям, покорёженным аварией.
– Ну, вот ещё! Не дождётесь! Erlöschen!
Когда огонь, жалобно шикнув, испарился, я присела на корточки перед Рудольфом – графским водителем. Воистину его медвежья фигура представляла жалкое зрелище. Правая нога была неестественно вывернута, левая рука сломана в двух местах.
– Гер…! – парень некстати открыл глаза, удивлённо уставившись на меня. Ну, ничего сейчас и тебя подлечим.
– Еinschlafen! Vergessen!
С переломами и вывихом справилась ещё быстрей, чем с раной Юхана. Опыт врачевания деревенских был тут как нельзя кстати. Содержимое ещё одного синего пузырька исчезает между искусанных от боли губ, и готово.
Накинув на голову капюшон (не хотела, чтобы меня ещё кто-то увидел и узнал) я одним движением палочки распахнула гнутые дверцы лимузина, заглянув внутрь салона.
Конечно, граф Штольберг был здесь. Опять, поди, допоздна засиделся у своей сестры Магды, и возвращаться домой пришлось по ночной дороге. Впрочем, винить его трудно, Альберт вдовец и родственников кроме старой сплетницы у него больше нет. Да и Юхану с кузенами веселее.
Наверное, олень перебегал шоссе или косуля, животные правила дорожного движения не знают.
Ох уж эти мне олени! На прошлой неделе маленький Георг из Старого Карьера гнался за одним таким (тоже мне охотник выискался), перебегая ручей, запнулся и сломал себе ручку. Так плакал, так плакал.
С большим трудом, используя волшебную палочку и несколько слов… не волшебных, но часто помогающих справится с неприятностями, я вытащила тело графа наружу. И не надо меня совестить за сквернословие бабуля, я уже большая девочка.
Распластавшись на траве, тот не подавал признаки жизни. Тучная фигура была абсолютно неподвижна.
– Нет, нет, нет! Не смей! – тряхнув копной рыжих волос, я вместе с ногами запрыгнула на тушу и уперев палочку под рёбра слева произнесла:
– Kleiner вlitz!
Граф дёрнулся и захрипел. Разряд электричества ударил и по мне.
– Дура!!!!! – выругалась я, а волосы на моей голове встали торчком как пружинки.
Повторив процедуру на почтительном расстоянии от Альберта, послушала его ожившее большое сердце и убедившись, что бьётся оно без особых проблем, продолжила осмотр. Повезло. Граф отделался легко – не считая сломанного ребра и ушибов. Но это уже без меня. Доктор Бюбенхайм – противный старикашка, провонявший валерьянкой и опиумом, подлечит. Подумав, я на всякий случай, влила пострадавшему в рот содержимого последнего синего пузырька и мысленно сморщилась от перспективы добывания необходимых ингредиентов на Чёртовом болоте. Бэээ! Как же я это ненавижу.
Осмотрев своих пациентов, сопящих в две носки, словно духовой оркестр, осталась удовлетворённой. Бабуля была бы мной довольна.
– Так лежать они не могут, – сразу же нашла я себе новую заботу. – Ночи уже холодные надо кого-то позвать на помощь.
Вскочив на метлу, ваша покорная слуга, взмыла вверх, распугав стаю полусонных сорок.
– А ну кыш воровки!
Волчий луг остался далеко внизу. Некоторое время я летела прямо над шоссе. Ну, где же все? Хоть кто-нибудь! Ау! И вот впереди показались огоньки фар.
Гуго-почтальон наверное в штаны наделал (да, бабуля ещё и не такое знаю) когда я слетев с метлы спрыгнула прямо на капот его фургончика. Только сейчас заметила, что где-то посеяла туфлю.
– Ваш…- попытался произнести он, выпучив от удивления глаза.
– Unterordnen!
Когда бедняга замер с раскрытым ртом из которого потянулась тонкая ниточка слюны, я чётко проговаривая каждое слова произнесла:
– Гуго слушай меня внимательно и сделай точно так как тебе приказали. Сейчас ты поедешь прямо по дороге и повернёшь к Волчьему лугу. Впереди ты увидишь перевёрнутый автомобиль графа Альберта Штольберга. Окажи помощь пострадавшим. Мальчика в фургон грузите осторожно. Ты меня понял?
– Да, понял, – механически ответил парень.
Довольно кивнув (гипноз у меня всегда получался на троечку, но сегодня я в ударе), сняла с ноги вторую туфлю и швырнула её в лес. Жалко, работа на заказ.
– Да и ещё Гуго. Марта тебе изменяет с Руди-мельником. Брось её и обрати, наконец, внимание на Кристину. Она и моложе и красивее. Между прочим, от тебя без ума, да ещё и в поместье герцога служит. Понял?
* * *
Уже сидя в горячей ванне, в клубах пены, и наслаждаясь благами цивилизации, с удивлением прислушивалась к возникшему внутри меня новому чувству. Устала да, но усталость эта была такая … приятная. Я сделала сегодня что-то хорошее, по-настоящему важное, спасла жизни.
– Хм, ладно бабуля побуду ведьмой ещё недельку или месяц. Больше не проси, – произнесла ваша покорная слуга, вслух, натирая пятки пемзой.
Негромкая музыка играла из динамиков радио, стоящего на деревянном табурете. Как же я люблю двадцатый век. Джаз это что-то.
– Герцогиня вы что-то просили? – заглянула в ванную моя горничная Кристина.
– Нет, нет милочка. Всё нормально. Расскажи как у тебя дела с этим увальнем… почтальоном?
– Гуго, Ваша Светлость.
– Да, да Гуго.
– Всё по-прежнему, он не обращает на меня внимание. Всё пялится на эту Марту с лошадиным лицом. А рога-то растут. Эх, как же я по нему сохну.
Сделав большой глоток из фужера моего любимого «Barolo Chinato», я подмигнула служанке:
– Мне кажется, что завтра тебе надо попасться к нему на глаза. Вот увидишь, всё наладится.
– Герцогиня вы так думаете?
– Знаю, – широко улыбнувшись, я брызнула в девушку водой, от чего она смешно взвизгнула. – Кристина принеси мне полотенце, с меня хватит водных процедур.
– Вам помочь?
– Нет, я сама. Иди спать.
Когда горничная, сделав книксен, удалилась, я встала в ванне и с удовлетворением взглянула на своё обнажённое тело в зеркало на стене. Тонкая талия, пышная грудь с тёмными сосками, чуть молочная кожа (впрочем, слава богу, не такая бледная как у моей покойной маменьки), волосы цвета меди и серо-зелёные глаза. Бабуля говорила, что у ведьм должны быть обязательно зелёные глаза. Не срослось.
– Ик! Ты очар-р-р-ровательна Эльза, – нетвёрдой походкой, в ванную вошёл мой супруг. – Просто очар-р-р-овательна.
Герцог не то, чтобы был мужчиной моей мечты, но… определённый шарм имел.
Обтеревшись полотенцем, я накинула мягкий махровый халат цвета персика и чмокнув мужа в нос прошла мимо него в спальню.
– Опять допоздна играли в карты и напивались в поместье у Хённеберга?
– Самую капельку, моя хорошая.
– Вижу я эту капельку.
На мужа я не ругалась, так, ворчала скорее для порядка. Отучить его пить мне ничего не стоило. Простое заклинание или гипноз. Раз, два и готово. Пока ещё не решила. Опасений его состояние не вызывало, а значит экстренных мер не требовалось.
– А ты как провела сегодня день? – спросил муж снимая пиджак и бросая его возле трюмо (отвратительная привычка). – Ик! Скучала по своему рыцарю в сверкающих доспехах?
Положив ногу на ногу, ваша покорная слуга, с удовольствием взглянула на свою стройную конечность и приложив палец к губам притворно произнесла:
– Хм, дай подумать. С утра я слетала по близлежащим деревням и раздала эликсиры. Затем посетила парочку медвежьих углов и проверила своих пациентов: поинтересовалась, как срослась ручка маленького Георга, успокоила слишком мнительную роженицу. Потом сняла пару порч. Хотя там одно название, а не порчи. Работа ярморочных шарлатанок. Что ещё? О, да! Возвращаясь домой спасла жизнь твоему дружку графу Штольбергу и его сыну.
Хрясь! – бутылка марочного коньяка грохнулась на пол.
– Что ты сказала?! – муженек мой выглядел так словно оборотня увидел.
– Vergessen! – спокойно произнесла я. В конце концов, супругу моему не привыкать. Он такое видел… но забыл.
Лицо Отто сразу успокоилось, разгладилось.
– Ой, что это я! Разбил, какая досада, – сказал он, замерев над резко пахнущим озерцом спиртного на паркете. – Перебрал что ли? Ик! Так чем ты занималась милая?
– Да всё как обычно козлик мой. Весь день с Хельгой Рёмер мерили наряды, нервировали модисток, сплетничали и вышивали бисером.
* * *
Лёжа в кровати, прислушиваясь к мирно похрапывающему супругу (и вот, что удивительно сегодня, он совсем меня не раздражал), я как дурочка ощущала быстро бьющееся в груди сердце. Словно пробежала много миль или впервые поцеловалась с мальчишкой. Это я-то, Ледяная Эльза (как дразнили меня в школе для девочек)?
– Сегодня был хороший день бабуля, произнесла я вслух, улыбнувшись. – Если бы не ты, мальчик бы погиб. Твоя наука пригодилась. Может быть ведьмой не так уж и плохо? Надо об этом ещё подумать. Обещаю.
Эх, завтра опять заботы. Надо слетать на Волчий луг и найти мою туфельку. А то кто-нибудь из стражей правопорядка изрядно удивится, обнаружив на месте аварии именную обувь герцогини Баварской.
Уже засыпая, растворяясь в мире Морфея, я непонятно для чего произнесла:
– Будь прокляты эти чёртовы олени… и летучие мыши.
Глоссарий:
Licht – (герм. свет)
Schweben – (герм. повиснуть)
Еinschlafen – (герм. заснуть)
Blut stoppen – (герм. остановить кровь)
Erlöschen – (герм. потухнуть)
Vergessen – (герм. забыть)
Kleiner Blitz – (герм. маленькая молния)
Unterordnen – (герм. подчиняться)
