Если ты и так об этом знаешь,
Зачем же тратить время зря?
Все понимали, он - храбрец, каких не много
Силою своей славы быстро добьется он
Великий рыцарь, воин, полководец
- каждую ночь видел парень подобный сон.
В вечной дружбе клялись Луне.
О будущем они не волновались
Чего бояться, если ты в семье?
И с тоской смотрел на белый череп,
Того, кому предан был до гроба.
Того, кто предал всех, кому был верен.
То Первый друг его лежал,
Что королём желал когда то стать
Мечта дитя свершилась с блеском -
Был монарх и статен, справедлив,
Но власть испортила его благородный лик,
И былая дружба пошла треском.
Второй пытался друга вразумить
Песней, словом складным , как мечтал.
Но Первый видел в нем лишь угрозу власти королевства,
Головы лишен был менестрель,
С неверием на короля смотрел глазами мертвеца,
И настал конец их светлого начала,
И начало, грустного, но неизбежного конца.
Что третьей пела песни у костра
Не в силах ужас от потери превозмочь,
Прыгнула в окно, надеясь ,
Как феи сказок улететь свободно в ночь.
Без фей, героев и прочих чудес.
И нашла покой наша милая принцесса,
В траве под башней замка, не добравшись до небес.
Настигла тьма святое Королевство,
Хаос и раздор пронеслись ужасным смерчем по нему .
Король бы сжег его в своей гордыне и безумстве,
Но тут Четвёртый из странствий вернулся вдруг.
Он увидел смерть и боль, что принесли мечты.
Он увидел гниль в душе родных ему людей.
И поднял меч, блеснули короны самоцветы,
последнего из его друзей.
Убит король, Распалось Королевство
Но тьма вновь сменилась светом.
Террор прошёл, безумство спало,
И мир вернулся на землю эту.
С тоской смотря на белый череп.
Он вспомнил детские мечты
Давным давно играло счастье.
Там смеялся он, смеялся Первый,
Им было все равно, какое на них свалится ненастье.
Сейчас же... Три могилки под крестами
Место, где родилась и умерла его семья.
Место, где не пролить скупые слезы,
Означало бы, что все то время, что были они вместе,
Брел по дороге рыцарь некогда бравый
Он потерял все, что любил, и ему все равно стало,
куда свое бренное тело нести.
Нет больше его Королевства,
За покой которого он сражался и убивал.
Ради которых он жил и страдал.
Эх, вернуть бы время вспять,
И исправить ошибки всех тех,
Кто бед натворил, когда его не было рядом,
Но увы, он не мог прошлого менять.
Он смог лишь конец положить кошмару,
Что заставлял его сердце кровью рыдать.
Как он умел - мечом и холодным расчётом...
Правда, тогда холодным его нельзя было назвать.
То была ярость, обида и боль,
Тяжёлый гнев, которого не знал он раньше.
А сейчас... Лишь прах на ветру там,
Где до этого жило нежное счастье.
Теперь он один в этом мире.
Нет оков, что давали тепло.
Свобода... Свободен сдохнуть в пустыне,
И не будет того, кто бы вспомнил его.
Но тут рыцарь услышал легенду одну,
Что идёт в народе из уст в уста.
Что есть птица в природе,
что просто Белой зовётся,
И исполнить может любое желанье она.
Не поверил сначала рыцарь,
С чего бы глупым сказкам доверять?
Но все больше в отчаянии горьком понимал,
Что по сути, ему все равно нечего терять.
В тот момент он решил, что найдёт её.
Не важно, что никто до него не смог.
Если нужно, он весь мир перевернёт.
И будет все равно, на что вокруг людей обречет.
Так и пошёл рыцарь прямо, к новой мечте.
С новой целью, будто воскреснув.
Однако было в ней что-то...Иное.
Что пустило свои грязные корни в его некогда светлой душе.
Если раньше он был благороден,
То теперь в нем играл эгоизм.
Если до этого он улыбался, услышав весёлые песни детей в огороде,
То сейчас его радовал чудовищ ужасных жалобных писк.
Даже друзей в пути заводил бывало,
А спустя время предавал не моргнув.
Что с них взять, если они теперь бесполезны?
Не стоят эти люди совести мук.
Рыцарь стал тем, кого презирал,
Кого когда-то сам убивал без сожалений.
Но жестокость и черствость свою он целью оправдал,
Что иных жизней важнее и души сомнений.
И вот, нашёл однажды он лес,
Черней и гуще которых нигде больше нет.
Там, по преданию и есть Она,
Белая Птица, перья которой испускают чистый свет.
Слез рыцарь с коня, поправил свой меч
Тихо вздохнул и медленно сел.
Он так долго шёл, он слишком устал,
Глаза закрылись и захотелось прилечь...
Но силы вернулись, как второе дыхание
Или седьмое - их было не счесть.
Должен Семью вернуть , загадав заветное желание -
Это твердила его ещё не сгинувшая рыцарская честь.
Ещё раз вздохнув, он решительно встал.
Где-то в чаще послышался крыльев шелест.
Достав свой меч, рыцарь сделал первый шаг
И скрылся в лесу, средь кривых сосен и елей.
Темен был лес, , не видно ни зги,
Всюду мерещелись морды чудовищ.
Казалось даже , что дальше нет пути,
Что зверья собирается целые полчища.
Чувство не было обманом -
Он понимал , что люди гибли здесь не просто так.
Лес, что скрывался туманом,
Уже знал, что в него пробрался чужак.
Тут не пели птицы, не летали жуки.
Тихий ветер колыхал висящие белые кости.
И лишь здешние звери, монстры, обнажив пожелтевшие клыки,
Медленно шли, почуяв вкус крови, прибывшего в их обитель гостя.
Но шёл рыцарь прямо, страха не зная,
Прорубая себе путь сквозь тьму и листву.
Сердца кровожадных чудовищ мечом поражая,
Бежал он на шелест, что слышал как-то во сне, как наяву.
Один взмах, второй, четвёртый и пятый.
Меч весь зазубрился и отупел.
Шестой, восьмой, десятый, двадцатый.
Щита не стало - развалиться под вихрем ударов успел.
А кровь все текла, его и зверья,
Их на деревьях, его - сквозь дыры доспеха.
И казалось, что нет волне их конца,
Что не добьется он в этой битве успеха.
Но кончились орды, но кончался и он.
Капля за каплей жизнь из ран выходила.
Вонь мёртвых тел будто вставляла в горло ком,
И где то рядом Смерть к себе манила.
Тут сквозь веток темень свет проступил ,
Разгоняя пробравший душу холод.
Там, где манящий его шелест крыльев стих,
Сидела Белая Птица и смотрела в глаза, где был виден лишь голод.
Что горел в рыцаре уже долгие годы.
И даже терзавшее сердце боль и отчаяние,
Не смогли найти к его решимости тропы.
Он пытался дышать, но воздух не шёл.
И не потому, что лёгкие были пробиты.
Он смог. Он нашёл. Он мог все исправить.
И вернуть из мёртвых тех, кто были судьбою злою убиты.
Рыцарь шагнул, покачнулся и на колени упал.
Руки в латах стали неметь.
Слишком много крови врагу он продал,
Но слишком мало, чтобы сейчас умереть.
На коленях подполз он к заветной ветке,
Где птица перья распустила свои,
Всю волю собрал в последней попытке
И руку свою протянул он к ним...
Боль, которую он никогда раньше не знал,
Красной молнией в его руке раздалась.
И страха тёмная клетка, что жил в нем и ждал,
Как по команде резко раскрылась.
Стремясь мечты воплотить и цели достичь,
Осознал, сколько зла он творил и сколько грешил,
И только сейчас все свои злодения смог он постичь.
Белая птица смотрела на рыцаря прямо,
И в взгляде её были укор и сожаление.
Не могла она исполнить желание того,
Кто хоть и ради благородной цели, оставил честь, доброту,
А с ней и жизнь в нем угасала.
Потупился взгляд, увлажнились глаза,
И упал он на спину, мысля о том,
Чего давно уже в его жизни не стало.
Он думал о лучшем друге, о короле,
О красивом парнишке, что любил стихом разить,
О маленькой и милой принцессе, словом, о всей своей семье,
Что годы назад успел под крестом похоронить.
Тёплые лучи из тёмного леса забирая.
Медленно рыцарь глаза прикрыл,
Что он со своей семьёй, друзьями,
И под треск костра и хор сверчков, менестрель начал петь, а они присоединились,
Смеясь и дружно подпевая.
Белая птица посмотрела на ещё тёплое тело.
Ей стало грустно : сколько же еще людей готовы потерять себя, чтобы умереть вот так?
Она отвернулась, расправила нежные крылья и полетела,
А под ней, в траве, мелькали белые кости тех,
Кто также, отбросив все, надеясь н а успех,
Ввергнул свою душу в мрак.
