Леонид Гайдай

Сейчас посмотрел в интернете - премьера фильма "Бриллиантовая рука"состоялась в апреле 1969 года. Мне было шесть. Я думал - меньше. Но это ничего не меняет.

Родители собрались в кино.

Кинотеатр тогда в Воскресенске был один. На снимке, который добыл из архивов музея боевой и трудовой славы Воскресенского химкомбината, наш кинотеатр с незатейливым названием "Кино", как раз в том самом 1969 году.

Меня взяли с собой - оставить было не с кем.

Да они всегда брали меня с собой - и в ближнюю прогулку в лес, и за грибами, и на огородик, который они вскапывали в лесочке на склоне овражка в получасе ходьбы от нашей хрущевки.

Теперь в кассе кинотеатра папа взял на меня отдельный билет. Мне это польстило - я уже большой! Не на коленках буду сидеть.

Помню недолгий его спор с билетершей. Она не хотела меня пускать, потому что маленький ребенок может помешать другим зрителям смотреть фильм. Папа был спокойно-уверенно убедителен.

Именно с этого просмотра содержание фильма не отложилось.
Но помню дружный хохот зала, которым я необыкновенно заражался.
Тогда впервые почувствовал, - что значит "смеяться до коликов". Колики не колики, но брюшные мышцы действительно болели от смеха
И все мы знаем выражение - "под столом".
Я от смеха сползал со стула на пол. И досмеивался там. Но тут же слышал новые взрывы хохота в зале, ощущал острое сожаление, что вот сейчас что-то интересное пропускаю, вставал, утирал слезы, нащупывал руками и спиной поднявшееся сиденье стула, усаживался, чтобы через несколько минут сползти на пол снова.

Что я - шестилетний - мог понимать тогда в этом фильме - можно только предполагать.
Ну, выстрел мороженым в глаз Козодоеву - да, конечно. И когда Козодоев, исполняя "Остров Невезения", перекинул ногу через леер верхней палубы - тоже наверное...
Это, полагаю, было смешно не только мне. Люди были менее искушенные тогда. Ещё и "Волга-Волга" не утратила популярности.

Такое воспоминание...

Еще вот вспомнил про "Пес Барбос - необыкновенный кросс". Надо будет тоже. Это наша эпоха. Уходящая. Расскажу - кому-то может интересно. Не расскажу - уйдет.

В 1990-х годах на жизнь Гайдая обрушилось множество негативных событий. Финансирование Мосфильма было урезано, так что у него, как и многих деятелей искусства в те годы, начались проблемы с тем, чтобы зарабатывать себе на жизнь...

Как и многие тогда, Гайдай ощущал невостребованным даже не лично себя, а всю свою манеру снимать кино, весь свой подход к производству сценариев, к направлению актерской игры в изменившихся политических и социальных условиях. На фоне этого также обострились его многочисленные проблемы со здоровьем. У него была незаживающая рана на ноге, а затем из-за чрезмерного пристрастия к курению режиссера стали беспокоить дыхательные пути.

В ноябре 1993 года, буквально пару месяцев спустя после премьеры в кинотеатрах его последнего фильма - “На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди”, режиссер собирался на митинг в поддержку демократов. Чувствовал себя неважно, измерил температуру - высокая. И все же решил пойти! Прямо с митинга его госпитализировали с воспалением легких. Нина Павловна сделала все что могла: переговорила с врачами, обеспечила мужу уход, каждый день приходила к нему в больницу, а иногда даже оставалась ночевать.

Но домой оттуда он уже не вернулся.

Вот как об этом вспоминает Н. Гребешкова: «У Лени было воспаление легких – они наполнялись жидкостью, ему делали откачку. Я ночевала в больнице. Раз в три-четыре дня уезжала домой, ночью стирала пижамы – Леня очень потел – и утром ехала к нему. Постепенно он стал поправляться. В один из вечеров (19 ноября) говорит: «Ты сегодня поедешь домой?» – «Да, только накормлю тебя ужином». Было шесть часов, а ужин в половине седьмого. Леня читал газету, потом спрашивает: «Какая у нас почва на даче?» – «Там, где растет трава, кислая. А где грядки, – отличная земля». – «Знаешь, я посадил вот такие чесночины. Но в этом году снега не было, они же вымерзнут». Понимаете… ничто не предвещало беды. И вдруг он закашлялся. А у Лени была аритмия сердечная. И я все время боялась, как бы не случился инфаркт. Я подбежала к нему: «Не напрягайся, откашляйся». И вдруг он у меня на руках обмяк. Я: «Ленич, Ленич, ну что такое?» Побежала за врачами. Это оказалась тромбоэмболия легочной артерии – иными словами, тромб заклинил артерию. Я потом врача спрашивала: «А можно было спасти?» – «Нет, это произошло в одно мгновение. Даже если бы он разрезанный лежал на операционном столе, мы все равно не смогли увидеть, в каком именно месте этот тромб».

19 ноября 1993 года Леонид Гайдай умер от тромбоэмболии.

Н. Гребешкова: «Я была рада, что Леня не мучился. И еще хорошо, что все произошло на моих глазах. Иначе бы я думала: «Он звал на помощь, а ему не помогли». А еще, когда Леня ушел из жизни, я подумала: «Как хорошо, что я смогла его похоронить. Если бы я была первая, то что бы он делал?» Потом я поняла: надо радоваться, что он прожил хотя бы до 70 лет. Был раненый (на фронте Гайдай подорвался на мине), перенес туберкулез легких… Весь больной, начиная от макушки и заканчивая пятками…»

В последние годы Леонид Гайдай чувствовал себя перед женой виноватым. Однажды признался ей: «Я не сделал ни одной картины, где ты была бы главной!» Нина Павловна, как обычно, перевела все в шутку: «Сколько у тебя картин? Восемнадцать. А у меня - шестьдесят!» Из-за предельной скромности и честности мужа Нина Гребешкова осталась без званий, которые, бесспорно, заслужила.

А Дмитрий Харатья вспоминает как на съемках фильма «Частный детектив, или операция «Кооперация»» Гадай, которому было уже 66, вдруг сказал ему:

— Знаешь, о чём я мечтаю? Экранизировать «Идиота». Мне было бы очень интересно. А вот ты бы сыграл Мышкина?

Пройдут десятилетия, но Харатьян так и не поймёт для себя до конца – шутил в тот момент Леонид Гайдай или просто вспоминал в последние годы своей жизни о так и не сбывшихся мечтах…

Юбилей Леонида Гайдая в январе мятежного 1993 года широко отмечать не стали. Про него просто забыла страна. Вспомнили про Леонида Иовича в ноябре того же года, когда великого режиссёра не стало.

24 ноября 1993 в Доме Кино состоялось публичное прощание с великим режиссером. Церемония началась в 12:30 утра, на ней присутствовали родственники, друзья и коллеги Леонид Иовича. Гроб стоял на сцене, возле него возвышались цветочные венки, а позади стоял портрет Гайдая высотой почти в человеческий рост - на этом черно-белом портрете Гайдай был изображен еще молодым. Также на прощание с ним были допущены его поклонники - они начали собираться с цветами у дверей Дома Кино еще с утра.

Похоронили Леонида Иовича на Кунцевском кладбище.

Последние пристанище режиссера и спустя 30 лет после похорон выглядит ухоженным. Вдова Гайдая регулярно бывает на его могиле, не забывают его и коллеги, с которыми он много лет работал бок о бок.

Н. Гребешкова рассказывает: «Мы вообще, когда приходим к Лене, стараемся не грустить, вспоминаем какие-то истории. Димка Харатьян каждый раз приносит коробку сигарет „Честерфильд“, открывает ее и кладет под цветы. Я говорю: „Лень, можно я у тебя стрельну одну сигареточку?“ Харатьян отвечает: „Нина Павловна, это я не для вас, а для Леонида Иовича“. – „А он молчит, значит, согласен“. Дима дарил Лене при жизни эти сигареты, и Леня радовался: „О, это я на ночь покурю“.

Понравилась статья - подписывайтесь, чтоб не пропустить новинки!