В 1917 году все играли в политику — кроме большевиков. Они шли по трупам к власти. Почему они победили, когда рухнуло всё?
Осенью 1917 года Петроград лихорадило. Временное правительство дрожало, как сломанная телега. Демократы спорили о будущем России, генералы срывали наступления, министры писали манифесты…
А в это время один человек сидел в шалаше под Выборгом и готовил переворот. Его звали Владимир Ленин. И у него был план.
Великая революция — это не вспышка народной воли. Это победа меньшинства, которое оказалось единственным, готовым взять всё. Пока либералы и офицеры пытались играть в парламент, большевики действовали как настоящая контрэлита: без сантиментов, быстро и по головам.
Итальянский социолог Вильфредо Парето объяснил это ещё в начале XX века: любая элита стареет, замыкается в себе и теряет связь с активными слоями общества. Тогда появляется новая сила — контрэлита. Она хочет во власть, но её туда не пускают.
Контрэлита — это не «хорошие парни». Это волевые, целеустремлённые группы, готовые пойти на всё.
В России 1917 года такой силой стали большевики. Умеренные социалисты, кадеты, офицеры, монархисты — все были слишком медлительными. А Ленин видел, что в хаосе побеждает тот, кто действует первым.
II. Большевики до 1917: маргиналы с амбициями
Ещё в начале года у них почти не было поддержки. В Петрограде популярнее были эсеры и меньшевики. Но большевики были организованы как армия: чёткая дисциплина, вертикаль, личная преданность Ленину.
После Февральской революции их освободили из тюрем. С апреля Ленин начал взрывную кампанию: "Долой Временное правительство", "Вся власть Советам!", "Земля крестьянам!".
Вся его риторика — это язык контрэлиты:
Делегитимизация власти
Обещания прямой выгоды
Игнорирование правил
Ленин презирал демократию в её западном понимании. Его цель — захват и удержание власти любыми средствами.
III. Слабость элит — шанс для радикалов
Тем временем официальная власть тонет в бумаге:
Министр Керенский меняет министров как перчатки.
Объявляется амнистия, но армия разваливается.
Готовится Учредительное собрание, но никто не знает, что делать до него.
В августе генерал Корнилов пробует взять власть в свои руки — и проваливается.
Керенский, испугавшись военного переворота, делает шаг, который решает всё: раздаёт большевикам оружие для обороны Петрограда от Корнилова.
Это как дать спичку тому, кто уже разлил бензин.
IV. Октябрьский переворот: контрэлита берёт власть
Большевики не стали дожидаться выборов.
В ночь с 25 на 26 октября (7–8 ноября по новому стилю) 1917 года они захватывают ключевые здания: телеграф, телефон, мосты, штабы. Штурм Зимнего дворца — больше символ, чем битва: там почти никого не было.
Когда депутаты Временного правительства поняли, что всё кончено — было уже поздно.
Ленин вышел к народу с сухим, но историческим заявлением:
«Временное правительство низложено. Власть перешла к Советам рабочих и солдатских депутатов».
V. Почему победили именно они?
У них был чёткий план. Все остальные спорили — большевики действовали.
Они были готовы к насилию. Моральные сомнения отбрасывались.
Они работали с массами напрямую — агитаторы в казармах, на фабриках, на улицах.
Они не боялись потерять легитимность — ведь власть сама лежала на земле.
Большевики оказались той самой контрэлитой, о которой писал Парето: они не ждали, когда их пригласят во власть — они пришли и взяли её.
Финал: Крах старых и приход новых
Когда в ночь переворота из Зимнего дворца вывели арестованных министров, никто не сопротивлялся. Даже сторонники монархии не подняли восстания. Потому что настоящая борьба уже была проиграна — в умах и в штабах.
Россия перешла в руки новой элиты. Молодой, жёсткой, аморальной. И по-своему — чрезвычайно эффективной.
В следующей статье цикла мы расскажем, как эта победа обернулась самым тяжёлым миром в истории — Брестским договором, и почему весь мир отвернулся от России.
Источник: Селезнёв А.А. «Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.)»
