Клан + Приключения

И снова приходится ей прятаться на рынке. Увидев Лиссу с тремя подружками, Дана в очередной раз мысленно поблагодарила отца, который, будучи верен своим традициям, наотрез отказывался обучать её хотя бы маломальским приёмам самозащиты. Сейчас бы как вышла прямо к этой зазнайке и поставила бы её на место, несмотря на то, что она, Лисса, – преемница, а значит, и Вдыхающая жизнь в Тотемном клане.

Дана перебежала на полусогнутых ногах от одного прилавка к другому, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, шатающихся по базару и выискивающих товар, за который готовы расстаться со своими монетами.

Она сглотнула, остановившись возле корзин с фруктами, и спряталась за ними. Уже один вид яблок, груш и персиков вызывал желание наесться ими до отвала. Но у неё, как и у большинства тех, кто входил в обычные кланы – кланы без Вдыхающей жизнь – не имелось возможности позволить себе, когда захочется, потратить даже медяк за вкусную и сочную сладость. Зато Дана могла ночью залезть на чужой забор и сорвать столько плодов, сколько влезет ей за пазуху – она знала несколько таких дворов, откуда выглядывали увесистые ветви фруктовых деревьев.

– Давайте вы двое – туда, а я с Булой пойду в эту сторону, – услышала Дана приказы Лиссы, а затем разглядела между корзинами, как та с оставшейся девушкой-переростком направилась прямо к прилавкам с фруктами.

Понимая, что её сейчас увидят, Дана пригнулась ещё ниже. В этот момент подошёл отлучившийся хозяин-продавец и заорал, размахивая руками:

– А ну прочь, попрошайка! Пшла отсюда!

Лисса с Булой повернулись на звук, тут же заметив причину недовольных криков. Дана выпрямилась, поймала взгляд девушек и метнулась прочь. Преследователи не отставали.

Дана выбежала на ряд с овощами, затем на рыбный, а когда свернула к боковому выходу из рынка, которым редко кто пользовался, встретила тех самых подружек Лиссы. Попыталась было проскочить мимо, но одна из них ловко поставила подножку и Дана распласталась на дорожке. Вскоре вся четвёрка окружила упавшую жертву своих частых насмешек.

– Так, так, так. Кто это у нас тут? – заговорила молодая Вдыхающая жизнь. – Ой, Дана. Не ушиблась? Надо ведь аккуратнее быть, – она протянула Дане руку, помогая встать, и перевела тему: – А что это ты после уроков с моим папочкой не зашла ко мне? Я хотела поделиться с тобой радостной новостью, – это звучало так, словно Дана и правда была её лучшей подружкой, а не объектом издевательств.

– Хм, – не отрываясь, Дана смотрела на лису, изображённую на предплечье Лиссы, полностью забыв о страхе, вытесненном любопытством. Каждый штрих, волос, даже цвет и звериный взгляд – всё выглядело до такой степени натуральным, будто живая, но миниатюрная лиса пригнулась и вот-вот собирается кинуться на свою жертву.

– Как тебе? – Лисса поняла, что добилась желанного эффекта.

Дана нехотя вгляделась в черты лица своей недоброжелательницы, выискивая изменения, так как знала, что тотемный рисунок сильно влияет на своего носителя. А в том, что лиса точно была тотемным животным, не было даже сомнений. Другой вопрос: как Лиссе удалось уговорить Старшую, то есть свою бабушку, сделать ей тотемный рисунок?

Ведь во-первых, женщина с тотемным рисунком – это большая редкость.

А во-вторых, Лисса – сама Вдыхающая жизнь. Насколько Дана помнила, Вдыхающие жизнь не могут применять свои умения на себе же. По крайней мере, она не слышала о таком. Это то же самое, как если бы Вдыхающая жизнь из Рунного клана рисовала на себе руны, или Вдыхающая жизнь из Амулетного клана сделала для себя… Но они делают. Это плохой пример. А вот вспомнить про Танцующий клан – там же…

Не давая больше возможности Дане витать в своих мыслях, Лисса вернула её на землю:

– Как думаешь, что мне дал тотем лисы?

Внешне Лисса и правда изменилась. И выглядела уже не на свои семнадцать, а даже старше Даны, пусть разница у них была всего год.

Некогда такие же каштановые, как у Даны, волосы Лиссы теперь посветлели и сделались ярче – прямо как шерсть лисы. Но у Даны всё равно волосы были куда пышнее за счёт завитушек, и длиннее. Намного.

Черты лица Лиссы стали более выраженными, подчёркивая лукавство и хитрость, при этом добавляя ту же красоту всякой роковой женщины, о которой в народе говорили: «По лисьи прекрасна и опасна». Кроме того, около носа проявились веснушки.

А глаза… У Лиссы разрез глаз стал заметно длиннее и появился прищур, из-за чего казалось, что она задумывает что-то неладное. Впрочем, Дана не сомневалась, что эта «лиса» постоянно замышляет против неё какую-нибудь пакость. А вот по её, Даны, глазам никто и никогда не смог бы прочитать, о чём она думает. Потому что таких глаз больше ни у кого нет. По крайней мере, Дана ни разу не видела человека с глазами разного цвета. Если не считать собственного отражения в зеркале, конечно.

Что-то ещё неуловимое выделялось во внешности Вдыхающей жизнь, но что именно, Дана поняла не сразу. Уши! Из-за того, что волосы Лиссы всегда их скрывали, не сразу стало понятно, что они отсутствуют. Точнее, у неё не было человеческих, но на том месте, где у лисы находятся уши, у Лиссы на голове торчали два оранжевых шерстяных комочка.

Дана хихикнула, не сдержавшись. И тогда Лисса показала ей то, от чего веселье пропало в одночасье.

– Видишь эти ногти? – Вдыхающая жизнь показала ладонь с разных сторон и одним пальцем прикоснулась к плечу Даны. – Представляешь, как я удивилась, когда не смогла их срезать – такие крепкие оказались, что ими можно резать не хуже, чем ножом, – и она слегка провела ногтем сверху вниз, отчего ясно слышалось, как рвётся ткань.

– Ай! – Дана вскрикнула, и на её плече в том самом разрезе ткань потемнела от крови.

– Прости, – улыбнулась Лисса, но убрала руку. – Немного не рассчитала. Я такая неловкая. Надеюсь, это останется между нами. И ни твой, – пауза, – ни мой отец, – пауза, – ничего не узнают.

– Я похожа на ябеду? – Дана перестала обращать внимание на царапину и пристально посмотрела в глаза обидчицы. – Или того, кто кричит направо и налево: «Меня, обычную девушку из Вольного клана, порезала Вдыхающая жизнь из Тотемного!»? А толку? Люди, услышав такое заявление, скорее спрячутся в дома или провалятся под землю, чем вступятся или помогут хоть как-нибудь, – и она сымитировала плевок на землю.

– Ты, конечно, права, никто за тебя не заступится. Но может пострадать наша репутация.

– О чём речь? Какая репутация? Ваш клан – единственный, в котором есть Вдыхающая жизнь на расстоянии десяти дней пешего пути в любую сторону от нашего города.

– Моего города. Не твоего, – поправила Лисса. – Ты со своими родителями – чужаки, которые пришли, позорно сбежав из своей убогой деревушки. Слышала я недавно, что твой отец предал свой клан из-за твоей матери…

Дана и сама не поняла, как влепила пощёчину Вдыхающей жизнь. Затем разъярённо выпалила:

– Ему Старший клана разрешил уехать, а значит он – не предатель. А вот ты своей клеветой ещё как позоришь Тотемный клан. Я удивлена, как у такого доброго учителя, как твой отец, такая паршивая дочь!

Подруги Лиссы затаили дыхание, боясь даже пошевелиться, она же сверкнула глазами и приблизила свои ногти – казалось, они выросли на сантиметр, а может, и правда выросли – к лицу Даны.

Сказать, что Лиссу задели слова – ничего не сказать. Она презирала и ненавидела Дану с момента её появления в доме Тотемного клана. Отец Даны договорился с отцом Лиссы, что тот будет обучать его дочь рисованию раз в неделю. Именно тогда Лисса и услышала впервые, притаившись за перегородкой, разделявшей её комнату и прихожую, как отец нахваливает чужачку. А ей, Лиссе, отец ни разу не сказал: «Молодец». С тех пор, казалось, он отдавал всё душевное тепло, всю доброту, все улыбки радости Дане, оставляя родной-то дочери лишь презренные ухмылки и яд в словах, отравлявших её нутро.

– Я прямо сейчас могу сделать так, – сквозь зубы прошипела Лисса, –что ты станешь позором своего клана. Все вокруг только и будут шептаться, увидев твоё обезображенное лицо, что ты – та самая уродка из Вольного клана, не умеющая держать язык за зубами. Вот и поплатилась, поделом ей.

– А как ты думаешь, кому поверит твой отец: своей дочери или мне? – Дана недолго решалась на эти слова и, уже переступив грань напускной вежливости, решила идти до конца.

– Думаешь, мне есть до этого дело? Или ты забыла, кто в нашем клане главный? Точнее, главная! Это у вас, в обычных кланах – голос Лиссы переполняло презрение, – полностью зависящих от нас, может, и правят мужчины. Но настоящая сила и безграничная власть в руках Вдыхающих жизнь, – Лисса сжала руку в кулак. – У женщин! Ведь только мы умеем вдыхать жизнь. Не мужчины. И не такие отпрыски, как ты.

– И как твои подруги? – съязвила Дана, надеясь, что сможет перекинуть очаг неприязни с себя хотя бы частично на других.

– Они лишь подтверждают мои слова, – уклончиво парировала Лисса.

– Но ведь тебе важно мнение отца. Не так ли?

Лисса опустила руку. Если подумать, она и так за сегодня вдоволь наигралась с этой паршивкой. Но и та тоже умудрилась потрепать ей нервы. Желая сделать финальную пакость любимой ученице своего отца, Лисса обратилась к самой крупной из своих подруг:

– Була, – на лице Лиссы расплылась хитроватая лисья улыбка, – мы с тобой недавно обходили кучу навоза. Кажись, я уронила туда медяк, а Дана лично соизволила поискать его. Вы ведь слышали, девочки?

Другие две подруги закивали головами.

– Вот и отлично. Дана, ты сама пойдёшь с нами, или тебе помочь? Була как раз сегодня ещё не тренировалась.

Дана хотела было сбежать, но Була успела схватить её за шею и закинуть себе на плечо.

Когда вся компания подошла к тому месту, Лисса достала из кармана потёртую медную монету и бросила прямо в центр зловонной кучи, разогнав круживших над ней жирных мух.

– Пусть моя спасительница поближе разглядит, где я потеряла денежку.

Була уронила Дану, заломала ей руки и приблизила её лицо к навозу на расстояние в один фаланг.

– Подожди, Була, – остановила её Лисса, осенённая только что пришедшей идеей, и обратилась к Дане: – Знаешь, моя спасительница, ты можешь не искать медяк. При одном условии. Если согласишься поговорить с моим папочкой обо мне и выведать, что он обо мне думает и почему ведёт себя так со мной. Плюс, скажешь ему, какая я хорошая подруга. Я ведь хорошая подруга, девочки?

Те снова закивали головами.

– Так что? – Лисса перестала улыбаться и холодно спросила: – Что ты выбираешь: искать монету в навозе или разговор с моим отцом?

Дана же предложила третий вариант. Вариант, унизительный для Лиссы. Вариант, над которым она серьёзно задумалась.

В ближайшие 20 дней планирую публиковать по главе в день. Если хочется почитать продолжение прямо сейчас, читайте тут: https://author.today/reader/79783/624846

Первая часть рассказа

Вторая часть рассказа

Третья часть рассказа

Деревня клана Видящих притаилась в ущелье скал. Брола тяготили ещё свежие воспоминания о неудаче, но в этот раз у Вольных в рукавах имелись не только метательные ножи, но и козырь.

Первую руну Дана нарисовала на руке отца под его строгим контролем, дав возможность Бролу в течение двенадцати часов стать в несколько раз сильнее.

Эрлан же захотел улучшить реакцию. После нанесения соответствующей руны у Даны закружилась голова.

– Отдохни немного. Потом нарисуешь себе, – Брол положил руку ей на плечо, кивнув брату. – Сегодня мы возьмём своё.

Когда рисунок был закончен, а Руна Брони, делавшая кожу в несколько раз прочнее, красовалась на руке Даны, Вольные атаковали. Луна, казалось, нарочно светила ярко, чтобы самой понаблюдать за местью мифического клана.

От дома Видящей их отделяла полоса чахлых кустов, часть из которых были высотой почти в рост взрослого человека, что давало хоть и небольшое, но прикрытие.

Группа разделилась: Эрлан скрылся слева, Дана с Бролом направились вправо.

Взмах руки. Бросок.

Дочь восхищенно посмотрела на отца, когда тот, с шагов двадцати попал метательным ножом прямо в центр груди караульного. Тот упал замертво.

Ещё нескольких бесшумно снял Эрлан.

– Странно. В этот раз Видящая не встречает нас, – озвучил тот свои мысли, когда все трое вновь собрались вместе.

– Может, захотела подпустить поближе. Чтобы не смогли сбежать, – Брол задумался. – Нам же лучше.

Единственный в деревне двухэтажный дом располагался впритык к скале. С других сторон он был ограждён высоким забором.

Вольные тихо расправились со стражей возле ворот, но не заметили притаившегося дозорного на крыше соседнего здания, который успел забить тревогу прежде, чем затих навсегда.

Во внутреннем дворе возле особняка стояла хозяйка, держа на поводке перед собой двух волков. Справа и слева от неё находились по арбалетчику и по два высоких воина с двуручными мечами.

– Вы снова пришли ко мне. Видимо, понравилось убегать? – хрипло рассмеялась Видящая. – А зачем мальчишку взяли с собой? Ладно, свою жизнь не жалко, но он-то ещё молод. И глуп, раз примкнул к вам.

Дана стояла в тени своих родных. Поняв, что говорят о ней, сделала шаг вперёд. Её лицо осветила луна.

Улыбка Видящей растворилась, как дурной сон. В её глазах появилось удивление, которое быстро сменил страх.

– Ты? Я же убила…

– Мою сестру.

– Значит, то были не варианты будущего, – пробубнила под нос Видящая. – А кошмар, преследующий меня каждую ночь – это знамение…

– А ещё ты убила десятки невинных людей, – Дана не расслышала её бормотания.

– Теперь твоя очередь умирать, – добавил Брол и замахнулся.

Видящая, уловив движение, отпустила волков.

Первый стрелок заслонил её и вскинул арбалет. Этот манёвр и спас ему жизнь – нож вонзился в дерево, а не в сердце.

Второй арбалетчик выстрелил в Эрлана. Но тот, благодаря эффекту руны, уклонился от снаряда, а в ответ послал нож, угодивший стрелявшему в живот.

Когда волки уже почти добежали до Брола и его брата, из-за спины Даны вдруг выскочила рысь и напала на ближайшего хищника. Юная Вольная не стала ждать приглашения. Она попробовала войти в уже знакомое звериное состояние и, как только удалось, бросилась на второго волка.

В этот раз когти у Даны появились куда быстрее, и орудовала она ими так, словно вместе с обликом обрела и животный инстинкт.

Трансформация девушки поразила Видящую, как и отца с дядей, но это не отвлекло их от сражения.

Рысь перегрызла волку глотку. А когда заметила, что и второй повержен, оскалилась на ту, по чью душу Дана явилась сюда.

Только арбалетчик зарядил новую стрелу, как увидел, что на Видящую рванула огромная дикая кошка. Рефлекс сработал мгновенно. Пронзительный рёв также резко утих, как и появился.

Дана не только услышала, но и почувствовала боль рыси. Тут же связь между ними ослабла, и юная Вольная приняла обычный вид. Озлобленная, она вытащила нож и с яростью бросила в сторону виновника.

– Врёшь, не умрёшь, – подбежав к рыси, Дана склонилась над нею. Та, похрипывая, тяжело дышала. Стрела торчала в области лопатки, но кровь не шла.

«Вытащу – сильнее наврежу. Оставлю – точно умрёт», – сомнения длились миг. Дана решила повторить то, что уже однажды проделывала. Наклонившись ближе к голове рыси, она прошептала:

– Ты только не шевелись.

Она дёрнула стрелу из раны и резанула себе предплечье. Понимая, что времени мало, быстро начертила Руну Исцеления своей кровью. Та засветилась и рассосалась, а дикая кошка, уже свободно дыша, уснула.

Дана попробовала снова войти в звериное состояние, но не вышло.

Эрлан намного легче справлялся с двумя громилами, чем Брол. Он уклонялся от ударов, нанося врагам неглубокие ранения.

Брол же блокировал своими кинжалами нападения мечников. Столкновения огромного оружия с небольшими клинками не приносили ему ущерба. Чего нельзя было сказать о кинжалах, которые сильно затупились в схватке. Наконец один всё же сломался, смягчив, но не остановив мощный удар в бок.

Брол вонзил обрубок клинка в ногу противника, схватил его за кисть и резко вывернул. Затем сжал кулак так, что послышался хруст кости и громкий, визгливый крик.

Дочь бежала к отцу на помощь. Когда второй его противник замахнулся, она своим кинжалом сбила меч в сторону, и тот стукнулся об землю.

Боец переключился на Дану. Она старалась избегать его атак, но иногда увернуться не успевала, и приходилось отводить их кинжалом.

– Ноги, – крикнул Брол дочери.

Она вспомнила тренировки и, увернувшись от летящего меча, подрезала бойцу на одной ноге голеностоп, а на второй – сухожилие под коленом.

Противник упал на подсеченную ногу, а Дана зашла ему за спину и приставила кинжал к горлу:

– Бросай меч.

Он повиновался и… потерял сознание от удушающего захвата.

Эрлан продолжал драться, но уже с одним бойцом. Второй лежал на животе и не двигался.

Дана подошла к спокойно стоявшей Видящей и спросила:

– Почему ты не убежала?

– Зачем? – хмыкнула та. – Нам суждено было встретиться. Сегодня. Или через год. Раз ты здесь, чего тянуть.

– Обязательно было убивать всю деревню? Неужели по-другому нельзя? – неожиданно для себя спросила Дана.

– Нельзя, – пожала плечами Видящая. – Надо было убить твою сестру, но та всегда сидела дома. Вот и пришлось… всех, – она провела пальцем по горлу. – Я ведь Видела: если не убью её, она убьёт меня… Мне так казалось.

– А не думала, что это было предупреждение: убьёшь её – сестра отомстит?

– Нет. Кто ж знал, что у неё есть сестра.

– Как? Ты же Видящая! – Дана сплюнула. – Точнее, никудышная Видящая!

Видящая достала нож:

– Вот сейчас и узнаем. Нападай.

Дана довольно шустро делала обманные манёвры, заученные цепочки атак, но каждый раз соперница уходила от лезвия, будто зная, какое движение будет следующим.

– Говоришь, никудышная? Как видишь, я предугадываю все твои действия. А ты мои сможешь?

Видящая не владела ножом так же хорошо, как Дана кинжалом. Но знала, когда лучше всего наносить удары. Они были редки, но ни один не прошёл мимо. Все атаки оказались режущими, но почти не навредили Дане благодаря её руне.

Когда Дана отступила, чтобы перевести дух, то заметила, что от кинжалов шёл зеленоватый свет. Присмотревшись, увидела светящиеся руны, на которые попала её кровь.

«И правда лёгкие, как пушинка», – подумала Дана о своих клинках.

Нападать на Видящую стало проще, да и некоторых её атак теперь удавалось избежать.

Выполняя движение за движением, Дана чувствовала, как входит в ритм боя, превращающийся в танец. Танец с кинжалами.

Её сознание вошло в боевой транс. Она поняла, что произошло: именно об этом говорила Мара. Тело само нашло способ выговориться.

Дана не старалась повторить движения танцовщицы. Из подсознания возникали и вплетались в махи руками огромные руны, которые отец заставлял рисовать.

И вот в воздухе, на видимом только Дане полотне, кинжалы прочертили Руну Восстановления Сил. Острия клинков засияли зелёным светом. От неожиданного прилива энергии Дана чуть не выпала из транса, но всё же сумела удержаться, усилив натиск на заволновавшуюся Видящую.

Дана продолжила боевой танец, вплетая в него узоры Руны Невидимости, и стала полупрозрачной. Несмотря на своё умение предсказывать атаки, Видящая улавливала лишь размытые движения клинков.

Финальным штрихом в картине сражения оказалась третья руна. Руна Скорости.

Даже если бы человек умел уворачиваться от невидимых камней, вряд ли он уклонился бы от сотни быстро летящих булыжников. Так и режущие удары Даны жалили, как рой рассерженных пчёл.

Не выдержав такого напора, Видящая упала на колени. Лезвие кинжала остановилось у её горла, чуть задев его. В голове пронеслось: «Вот и конец». Кошмар стал явью.

Но ничего не произошло.

Дана не могла убить. И дело было не в том, что на безоружного человека, каким бы тот мерзким ни был, у неё не поднялась бы рука. Просто не было желания переступать черту. Ту самую, после которой она получила бы полное право называться Призраком. Ту, которая отделяла её от Видящей.

Дана не хотела думать об отце и дяде, выбравших путь смерти. Да и был ли выбор у рождённых в клане, чей хлеб – заказные убийства? У неё же выбор ещё был. Но не поздно ли решать?

– Назови причину не убивать тебя, – прошипела Дана.

Видящая, уловив в прозвучавших словах сомнение, поняла: ей хотят дать шанс. Она внутренне обрадовалась такому повороту, но лишь на миг.

«Ты – никудышная Видящая!» – громыхнуло в её голове. И сильнее пугало то, что слова эти говорила уже не Дана о ней, а Видящая сама о себе.

Умереть настоящей Видящей или жить… кем? Выбор очевиден. И когда она приняла его, на душе стало легче. Легче, что уже не приснятся кошмары.

Стоя на коленях, Видящая больше не ощущала себя проигравшей и, собравшись с духом, провела своей шеей по лезвию клинка. Жизнь утекала, а эго ликовало. Она, Видящая, не проиграла.

– Врёшь, не уйдёшь, – нехорошо улыбалась Дана. – Я не собираюсь брать грех на душу.

Не успело зелёное свечение погаснуть, как шрам на шее Видящей уже зарубцевался.

____________________________________________________________________________________________________

Рассказ целиком можно прочитать тут: https://author.today/work/58062

Первая часть рассказа
Вторая часть рассказа

На следующий день во время завтрака Брол удивил свою дочь:

– Сегодня отправишься в Амулетный клан.

Дана поперхнулась.

– Чего?

– Найдёшь их Старшую. Узнаешь, может ли она создать амулет маскировки. Или нечто подобное.

– Но я не знаю, где этот клан.

– Четыре дня на север. Я дам тебе карту. И деньги на амулет.

– Но зачем? Как же я одна…

– Амулет – тебе вместо тотемного рисунка. Считай, ещё одно испытание.

Когда Дана отправилась в путь, Эрлан спросил у Брола:

– Может, надо было её оставить дома? Всё-таки, дороги опасные…

– Она бы поехала за нами, – перебил его старший брат. – Вот где опасно.

А через час Арла провожала взглядом двух Вольных – точнее, тех, кого со страхом называют Призраками. Только в этот раз они шли убивать ради мести.

***

Дана соблюдала все наставления отца, воспринимая поход в деревню как экзамен не столько по выживанию в дикой среде, сколько по маскировке.

Оказавшись в лесу, юная Вольная сразу же сошла с дороги, чтобы не столкнуться с разбойниками.

Ночевала на деревьях, привязывая себя к ветвям. В первый раз чуть не упала, но ко второй ночи подготовилась лучше.

Питалась или рыбой, пойманной самодельным гарпуном, или ягодами, фруктами и кореньями, о которых знала ещё с детства, когда ходила с мамой собирать их для сушки.

Оказавшись в деревне, Дана поняла, что маскировке в людской среде она обучилась плохо. Её замечали многие торговцы, навязчиво предлагая купить что-нибудь. Пусть одежда на ней и была обычной, но её глаза привлекали много внимания.

Кто-то сзади нежно положил Дане на голову огромный кусок ткани и прошептал:

– Укройте голову и обверните себя накидкой.

Дана не посчитала эти действия опасными и последовала совету. А когда они отошли в сторону от толпы, снова раздался голос:

– Как вы выжили, госпожа Рунэлла?

– Ты меня с кем-то путаешь, – Дана повернулась к незнакомцу.

– Я ведь видел, как вас, вашу мать и Старшую выволокли из дома! Извините, что не помог тогда. От меня всё равно толку не было бы… – говоривший оказался на вид её ровесником.

– Не понимаю о чём ты. Никакая я не Рунэлла, – произнеся имя, Дана вдруг ощутила, что оно ей чем-то знакомо. – Думаю, ты ошибся.

– Я не мог ошибиться. Мы с отцом приехали тогда в ваш клан уже второй раз, и вы лично рисовали ему руну. А таких глаз, как у вас, я никогда не видел.

– Так, стоп. Ещё раз: кто, по-твоему, я такая?

***

Пообщавшись с незнакомцем, Дана решила как можно быстрее вернуться домой. Если всё, что сказал этот тип, правда, то у неё есть немало вопросов к отцу.

Мысли Даны оборвал чей-то рёв вдалеке.

Она отправилась на звук. Когда приблизилась к его источнику, увидела в овраге два тела. Кабана узнала сразу. Тот был мёртв, но кровавые клыки указывали, что он до конца боролся за свою жизнь. А второго, беспомощно лежащего зверя, Дана видела в книге у Старшей Тотемного клана, но не смогла вспомнить название. У пятнистого животного из ран на боку шла кровь, а кошачья морда тихо рычала.

– Я тебя не обижу, – Дана пыталась успокоить зверя.

Невдалеке закричала какая-то птица. Животное дёрнулось и задними лапами поцарапала правую руку Даны.

– Тише, бедненькая… рысь, – вспомнила она, как зовут этого хищника и слизнула выступившую на ладони кровь. – Кажись, раны глубокие. Не жилец ты. Вот была бы я лекарем или…

У Даны в голове пронеслась безумная идея. Ведь если тот незнакомец прав, значит…

– Обещай не брыкаться и не кусаться, – она строго посмотрела в жёлтые глаза рыси, но та лишь отвела взгляд.

Дана достала бурдюк и омыла рану животного. После чего, используя свою кровь из руки вместо краски, быстро нарисовала пальцем Руну Исцеления.

Ничего не произошло. Вдруг кровавый знак засветился зелёным светом и тут же впитался в рану. Дыры от клыков кабана затягивались на глазах, и вскоре остались лишь два светлых пятна.

Рысь уснула. И Дана тоже.

***

Проснулась Дана к вечеру, тут же ощутив сильный голод.

Увидев рядом остатки кабана, а зверя не обнаружив, она последовала примеру дикой кошки. Отойдя от места трапезы рыси, юная Вольная жадно набросилась на еду, приготовленную в дорогу. Покончив сразу с половиной своих запасов, она забралась на дерево ночевать.

Приключения продолжились и на следующий день. Дана шла по лесу, прислушиваясь ко всем звукам и стараясь добавить как можно меньше от себя, осторожно ступая по густой траве. Добравшись до дороги, заметила троих мужчин и женщину в красном наряде.

– Что-то я после твоего танца не почувствовал никакого эффекта, – плюнул в неё один.

– Будешь так работать, станешь другим способом зарабатывать, – ударил ногой второй.

– А мы тебя научим, как, – третий снимал штаны.

Дана не могла проскочить мимо. Она подкралась к нападавшим поближе и достала оба метательных ножа. Первый угодил в ногу обидчику со спущенными штанами. Второй нож пролетел возле лица плевавшего.

Мужчины увидели Дану и двое из них бросились в её сторону. Третий, упав, кричал от боли и пытался вытащить нож. Но стоило только прикоснуться к рукояти, как вопль усиливался.

Дана подметила, что эти двое опаснее тех, кто пытался её изнасиловать. Чтобы разделить парочку, она хотела завлечь их в лес, как вдруг, неизвестно откуда, на отставшего преследователя бросилась рысь и сбила его с ног. Тот, который вырвался вперёд, краем глаза заметил движение и оглянулся.

Дана, сама не понимая как, резко ускорилась и рассекла кинжалом бок оставшемуся противнику.

Тот остановился и прижал рану. Свободной же рукой вытащил нож из-за пояса и перевёл взгляд с крови, что просачивалась между пальцев, на Дану.

Мужчине показалось, что с лица девушки на него смотрят по-кошачьи жёлтые глаза, но моргнув, они стали человеческими, пусть и чудного цвета.

Дана осторожно подходила к раненому, зная, что нельзя терять бдительность, даже если враг кажется слабым. Он сделал выпад вперёд, но не достал её. Она же решила покружить вокруг нападавшего, выискивая слабое место. Теперь выпад последовал от неё, и когда кинжал оказался возле плеча противника, тот локтем выбил оружие, и, несмотря на травму, резко развернулся, делая прямой колющий удар ножом.

Скорость движений и реакция Даны оказались куда быстрее, чем прежде, поэтому клинок врага встретил сталь, а не плоть. Тем не менее, она выронила и второй кинжал.

Хмыкнув, противник снова взглянул ей в глаза. Жёлтые. Он моргнул. Ничего не изменилось. Ухмылка сошла с его лица, и, решив побыстрее прикончить Дану, он повторил прежний удар.

Она поймала кисть этого человека и зарычала по-рысьи. Тот хотел отступить, но рука оказалась зажатой, словно в тисках. А через мгновенье ему в кисть впились выросшие на глазах когти.

Дана отпустила противника, давая возможность убежать, и посмотрела на свои пальцы. Они вновь принимали обычный вид.

Вспомнив про женщину, Дана подошла к ней. Вскоре они обе уже шли прочь, не оглядываясь. За их спинами остались орущий раненый, из которого извлекли нож, и мертвец с прокушенной шеей.

Но юную Вольную занимали мысли не о победе. Неужели ей удалось сделать то, чем занимаются в Тотемном клане? Разве это возможно без нательного рисунка и с живым тотемным зверем? А может, она каким-то образом забрала способности зверя? Или же привязала его к себе? С каждой догадкой появлялось ещё больше вопросов.

***

Братья вернулись домой.

Походка Брола принадлежала столетнему старику, а во взгляде пропала та твёрдость скалы, столкнувшись с которой, многие отводили глаза.

– Они знали, когда и как мы нападём, – он смотрел в никуда.

– Повторили бы попытку, – жена разливала суп на троих.

– Семь раз. Повторяли. Они всегда предугадывали. Видящая до сих пор жива.

– Ничего. Отдохнёте, и через месяц-другой ещё раз нападёте. Ты ведь никогда не сдаёшься.

– Смысл? Она всегда будет знать.

– Даже боги не дадут гарантию безопасности, а какая-то Видящая тем более не уследит за всем.

– Ты права, – облегчённо выдохнул Брол. В глазах появилась осознанность, и он начал есть, словно неделю ни крошки во рту не держал.

***

Спасённая женщина была из Танцующего клана. Мара оказалась Вдыхающей жизнь.

Пообедав, она исполнила танец Восстановления. Ссадины на её теле вмиг рассосались, кожа порозовела, а на лице стало меньше морщин.

Несмотря на заверения Мары, что «вдыхать жизнь» через танец могут только женщины из их клана, Дана всё же настояла на своём. И оставшиеся дни пути она старалась выучить как можно больше движений. Но желаемого эффекта не было.

Добравшись до родного города Даны, Мара на прощание дала ей последний совет:

– Когда танцуешь, не думай о заученных движениях. Пусть тело само находит способ выговориться. Интуиция и сердце тебе в этом помогут.

***

Стоило Дане войти в родной дом и посмотреть на отца, как тот почуял неладное. Дочь накинулась с порога:

– Ты знал, да? Знал, что я не…

– Выйдем на улицу, – перебил Брол.

Дана последовала за ним во двор. Присев на пенёк для рубки дров, отец помолчал, уткнулся взглядом на лежащие рядом поленья и начал:

– Мы с твоей мамой ждали ребёнка. В шестой раз. Когда сообщили, что новорождённая вряд ли выживет, я побоялся потерять обеих…Твоя мама рожала в тот день не одна. Ещё была дочь Старшей Рунного клана. У той появились близняшки. Девочки… Я проследил за повитухой. Когда она ушла к другой роженице, я… – Брол поднял покрасневшие глаза.

– А что сказала мама, когда узнала…

– Она не знает, – Брол покачал головой.

Повисла давящая тишина. Собравшись с силами, он завершил историю:

– Я понимал, что ваше сходство станет узнаваемым. Надо было действовать быстро. Каждую руну, что знал, вырезал на деревяшках. Какие-то скопировал с рук знакомых. Дважды заказывал у Старшей – на большее не хватило денег. Вскоре я услышал, что у Рунэллы, как и у тебя, глаза стали разными. И мы уехали. Шестнадцать рун – всё твоё наследие.

– Да причём тут руны! – не выдержав, крикнула Дана.

– Тише, – Брол кивнул в сторону окна. – Мама услышит.

Дочь шепотом продолжила:

– Мы сейчас говорим о людских судьбах, а ты мне про руны…

– О судьбах? Ты бы умерла вместе с остальными, когда клан Видящих напал. Теперь же ты единственная из Рунного клана… И из последних клана Призраков… Если бы не ты, Арла бы убила себя, узнав, что её дочь умерла, а я… не знаю. Твоя жизнь в нашей семье изменила не одну судьбу. А руны... Скорее всего, гримуар твоего клана уничтожили вместе с Вдыхающими жизнь. Там были сотни рун. Те же шестнадцать, которые ты учила – всё, что осталось от прежних знаний твоего рода.

– Ты ведь говорил, что подчиняющиеся кланы должны знать руны. Может, кто-то из выживших помнит больше?

– Я это выдумал, чтобы ты породнилась лучше.

Дана промолчала. Отец и дочь наблюдали, как солнце лениво опускалось за горизонт, окрасив небо в кровавый цвет.

– Я отомщу, – тихо сказала Дана.

– Я пытался. Не вышло, – спокойно ответил Брол.

– У меня выйдет, – на её устах появилась нехорошая полуулыбка. А в глазах промелькнул разъяренный рысий взгляд.

Весь рассказ (также буду рад лайкам и комментариям по этой ссылке): https://author.today/work/58062

Первая часть рассказа

Дана занималась каждый день. Трижды. В течение трёх месяцев.

Утром её ждали упражнения на выносливость, координацию, скорость. Задания, в которых необходимо или куда-то незаметно проникнуть, или, затаившись, просидеть несколько часов и не выдать себя. А после наступало время для метания ножей до боли в предплечьях и плечах.

Ночью Дана закрепляла и заучивала техники владения кинжалами. Прямые атаки, быстрые контратаки, интуитивная защита. Работа продвигалась, но не так быстро, чтобы успеть овладеть всеми знаниями отца. Ведь полноценное обучение длится десятилетиями. А за три месяца можно только научиться базовым приёмам и, если повезёт, понять принцип чтения противника, на что Брол и делал акцент.

Дневную тренировку Дана не любила.

– Это пустая трата времени, – она отбросила палку. – Лучше бы я отработала колющие и режущие, чем рисовала эти знаки.

– Ты из клана Вольных. И обязана знать все руны.

– А толку?

– Помнишь, в этом городе есть Тотемный клан?

– Пф, самый главный. Он наделяет кого угодно особенностями животных. Например, кто входит в клан Росомахи – становится свирепым, как росомаха. Из клана Медведя – сильным. Из клана Пумы – быстрым.

– Они подчиняются Тотемному клану. И знают рисунки своих тотемов наизусть.

– А мы тут причём?

– Мы подчиняемся Рунному клану. А значит что?

– Но дядя Эрлан сказал, что из этого клана никто не выжил.

– Он не может знать наверняка.

– Так ведь всех Вдыхающих жизнь убили.

– Это правда. Но если жив хоть один мужчина, его дочь унаследует дар. И появится новая Вдыхающая жизнь.

– Ладно. Но разве у них нет рунной книги?

– Была. Но, возможно, её уничтожили, – Брол поднял выброшенную дочерью палку и протянул ей. – Руна Меткости.

– Но я же рисовала их с детства, – возмущаясь, Дана всё же принялась вычерчивать витиеватый знак на земле. – Помню, как ты рассказывал о каждой руне сказку. А когда мне исполнилось девять, ты делился историями из жизни, связанные с рунами.

– Изгиб не такой, – Брол ткнул пальцем в правую сторону треугольника. – Надо чуть сильнее завернуть.

Отец каждый раз придирался к дочери: то точка левее стоит, то угол кривоват. В эти часы Дана уставала сильнее, чем от физических нагрузок. Особенно когда Брол заставлял рисовать руны огромных размеров.

***

– С днём рождения! – ранним утром Брол зашёл в комнату дочери. Та приседала на одной ноге.

– Двадцать девять, сейчас пап, тридцать, – доделав упражнение, она бросилась на шею отцу. – Спасибо.

Почувствовав неловкость, Брол растерялся:

– Я… ещё ничего не подарил.

– Ты меня учишь – это лучший подарок! – Дана поцеловала отца в щеку.

– Э… Подарок будет позже.

– Правда? Это новые приёмы? Секретные техники?

– Нет. Но тебе понравится. А сейчас – завтракать.

Только Дана села за стол, мама вручила ей свой подарок – чёрную, как у отца, кожаную куртку. Эрлан, оставшийся пожить у брата, купил племяннице ножны для кинжалов.

– Мой подарок – не вещь, – ответил Брол на вопросительный взгляд дочери.

Она быстро съела основное блюдо и, желая быстрее получить отцовский подарок, отказалась от десерта.

– Возьми муляжи кинжалов. Можешь положить в новые ножны, – Брол подошёл к двери. – Пора.

Они шли по извилистым улицам уже час. Отец остановился, чтобы поправить штанину, а дочь побрела дальше, пока не завернула в очередной переулок.

Несмотря на то, что уже пробило десять, на глаза им не попался ещё ни один человек. Да и солнечный свет не проникал на дорогу, отчего воображение Даны рисовало пугающие образы. Казалось, тут живут привидения, забирающие людей в царство теней даже днём.

– Пап, а ты уверен… – Дана оглянулась, но вокруг не было ни души.

Тишина некоторое время продолжала её мучить, пока вдруг не послышался гнусавый голос. Его местами сопровождал звук втягивающихся соплей:

– Ба! Какое красивое личико! А фигурка! Ммм, аппетитная. Так бы и облизал.

– Э, а я бы не языком её попробовал, хе-хе, – послышался второй, более низкий голос, – а кое-чем другим.

Дана растерялась.

– Ба, смотри, какая она умничка, – похвалил первый. – Не кричит.

– Ага, покладистая. Ты ведь покладистая? – спросил второй у Даны.

Она повернулась в его сторону и увидела ухмыляющегося типа в грязной одежде, кривая улыбка выдавала отсутствие части зубов. Он неспешно шёл к ней, в правой руке поблёскивал нож.

Дана вспомнила про муляжи и достала их.

– Ба, да у неё с собой… – снова раздался первый голос. – Что это? Слушай, они тебе сегодня не понадобятся. Мы с другом тебе живые «приборы» дадим.

– Ага, можешь использовать их, сколько фантазии хватит, – загоготал беззубый.

– Хватит! – крикнула Дана. Но в этом крике звучала неуверенность, а не та твёрдость характера, которую она проявляла на тренировках.

– Ба, голосок прорезался. Я-то думал, что всё будет взаимно. А ты…

Дана смотрела на второго, но уловила краем глаза, как сбоку к ней медленно потянулась рука. Рефлексы, успевшие закрепиться за время тренировок, сработали моментально. Муляж кинжала в правой руке отбил кисть противника, а левая выполнила удар снизу-вверх в рёбра.

Беззубый тут же напал на Дану. Она отступила на шаг, наклонилась, пропуская руку с ножом над головой. Решив быстрее закончить с ним, резко нанесла колющий удар в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких.

Оставшийся бандит сам помог осуществить «жертве» удушающий приём. Как только подставился правым боком после неудачного маха рукой, Дана резко переместилась, оказавшись за спиной нападавшего. Убивать она не хотела, поэтому лишь усыпила.

Послышались хлопки. Дана обернулась.

– Догоняй, – бросил отец и пошёл прочь.

– Где ты был? Почему не помог? – накинулась дочь на Брола, когда добежала до него. – А, ты специально это устроил?

– Увидел двоих. Шли за нами. Я их пропустил. Ты неплохо справилась.

– А я подумала, это и был твой подарок.

– Нет. Только проверка.

– Так всё же это ты устроил!

– Нет. Но надеялся на добровольцев, – Брол приподнял уголок рта. – Сэкономил.

– Меня могли изнасиловать…

– Нет. Ты ведь из Вольных…

Дана продолжала свои нападки на отца, пока он не перебил её:

– А вот и подарок, – Брол указал на белую дверь, вокруг которой по всей стене изображались различные животные.

– Да это же…

– Дом Тотемного клана.

– А зачем мы здесь?

– За твоим тотемным животным.

– Так их же делают мужчинам. И стоит это немало.

– Я договорился, – Брол постучался и открыл дверь. – Проходи.

Внутри дома у входа стояли двое мужчин. У одного на предплечье виднелся рисунок бычьей головы, а у другого на плече скалилась горилла. И если первое животное Дана видела вживую, то о втором даже не слышала, поэтому спросила:

– Ого! А это кто?

– Это, – прокуренным голосом ответила дородная женщина, сидевшая в кресле-качалке, – обезьяна.

– И что за зверь такой?

– Да почти ничем не отличается от человека, – улыбнулась собеседница, достала сигару из коробки и прикурила от светильника. – Он тоже постоянно жрёт, гадит и тра…

– Мы по делу, – перебил Брол Старшую Тотемного клана.

– Помню, – она закашлялась. – Присаживайтесь. Итак, какое бы ты, дитя, хотела себе тотемное животное?

– А какие есть? – неловко спросила Дана.

– Я тут что, по-твоему, список животных держу? – грозно зыркнула Старшая на девушку и, засмеявшись, сама же ответила: – Да, держу. Вот, смотри, – она дала ей книгу с потёртой тёмно-коричневой обложкой. Материал был мягким на ощупь, напоминал то ли ткань, то ли кожу. Страницы пожелтели от времени; местами встречались отпечатки пальцев людей, изучавших изображения сотен животных, нарисованных с удивительной тщательностью. Казалось, эти создания вот-вот шевельнутся и покинут заключавший их пергамент.

Дана перелистывала страницы. Большинство существ были ей незнакомы, и на каждый вопрос Старшая подробно расписывала преимущества того или иного тотемного животного.

Закрыв книгу, Дана задумалась. Снова перелистала «каталог» и показала пальцем на картинку:

– Этого хочу, – и, закатав рукав, указала вдоль предплечья, – вот тут он сидит на веточке, а его язык…

– Думаешь, я буду сейчас проводить всю процедуру? – не сдержавшись, Старшая засмеялась.

– А когда? – растерялась Дана.

– Сначала надо поймать хамелеона – именно так его зовут – что займёт немало времени. Это первый шаг. Второй – убить животное, смешать его кровь с твоей и с краской. Третий – иглами нанести рисунок на руку. Одна из особенностей хамелеона передастся тебе.

– А обязательно убивать?

– Ну… в общем, да, – замялась Старшая.

– Тогда не надо мне никакого хамелеона, – Дана встала из-за стола.

– А сливаться с окружением хочешь? – тут же парировала Вдыхающая жизнь.

– Хочу. Но… не знаю… Нет, я, наверное, откажусь.

– Уверена? – спросил Брол, на что дочь кивнула. – Ладно. Тогда мы пойдём, – и повернулся к Старшей: – Прошу прощения, что забрали время.

– Не забудь деньги. – Она кивнула охраннику из клана Быка, и тот протянул увесистый мешочек.

– Но…

– Я ничего не сделала. А у неё ведь день рождения? Пусть купит себе что-нибудь.

– Вы очень щедры, – поклонился Брол.

– Спасибо большое, – дочь последовала примеру отца.

Когда они вышли на улицу, Дана сказала, что для полного образа Вольной в придачу к куртке и ножнам не достаёт лишь кинжалов. Её личных. Отец согласился.

Брол привёл дочь к знакомому кузнецу. Тот выставил перед Даной ящик холодного оружия, которое валялось вразброс, словно овощи, вытащенные с грядки.

Брол прочитал разочарование на лице дочери. Он отошёл в сторонку с кузнецом, и вскоре дал Дане листок бумаги, острый уголёк и сказал, чтобы она сама нарисовала, какими видит кинжалы.

Впервые за всю жизнь дочь мысленно благодарила отца, что тот заставлял её рисовать. Пока кузнец что-то рассказывал Бролу, Дана аккуратно наносила на бумаге штрихи.

Взглянув на работу дочери, отец одобрительно кивнул и передал лист с изображением старому знакомому.

– А гравировка обязательна? – спросил кузнец.

– Да, – Брол опередил Дану.

– Через неделю будет готово.

Семь дней Дана тренировалась с удвоенной силой. Она старалась занять все мысли работой над собой, но не проходило и минуты, чтобы они не возвращались к подарку отца.

И вот, только наступило долгожданное утро, как Дана вбежала к отцу в комнату, разбудив его:

– Пап, вставай. Пора идти к кузнецу, – она дёргала его, пытаясь расшатать, как больной зуб, крепко вцепившийся глубоко в десну.

– Ммм?

– Ну, пап.

– Ладно.

– Ура!

– Кинжалы я вчера забрал. Ищи у себя в комнате.

Искать не пришлось. Из ножен, подаренных Эрланом, выглядывали два новеньких клинка. Достав их, Дана сразу взглянула на лезвия у рукоятей. Там красовался один и тот же знак, который она нарисовала на бумаге: прогнутый треугольник, с каждой стороны находилась небольшая скобка с короткой линией посередине. Внутри треугольника был изображён круг.

– Какая же красивая, – прошептала Дана, не отводя взгляд от Руны Лёгкости.

______________________________________________________________________________________________________

– Не так, – Брол резко ударил тростью по учебному мечу ученика. – Ещё раз.

Худощавый парень, на вид лет восемнадцати, снова поднял тупое оружие и возобновил атаку. Однако Бролу хоть и исполнялось на днях пятьдесят, но реакция тела, отточенная тридцатью годами работы наёмником, была такой молниеносной, что умей змеи завидовать, точно бы умерли от переизбытка этого ядовитого чувства.

Брол шагнул в сторону и дал пинок пролетавшему мимо лодырю, который оттачиванию навыков фехтования предпочитал компанию себе подобных – любителей транжирить родительские деньги.

– Ты забросил занятия, – не вопрос, но утверждение слышалось в голосе наставника. – Поставлю в известность отца, чтобы не тратился.

– Нет, не говорите ему, – ученик умоляюще смотрел на наставника, – он снова...

– Кто у нас отличился? – презрительно бросил Брол.

– Но я…

– Пустые слова, – жестом руки завершил беседу, повернул в дом.

Дана из окна следила за обучением. Поймав отцовский взгляд, прянула в сторону.

Она не могла понять – зачем опытному воину эта возня? У отца нет ни терпения, ни желания тренировать. Устроился бы стражником, плюнул на принципы хоть раз...

Её мысли прервал скрип двери и голос отца:

– Даже не думай, Дана, – Брол уже привык к нападкам дочери после каждого урока с очередным неучем.

– Ну, пап. Они же никуда не годятся. А я буду тренироваться по сто часов в день.

– Нет. Рисуй, – отрезал Брол.

– А толку? Ладно, если бы я принадлежала к клану, где женщины умеют «вдыхать жизнь». Но я – из Вольных, – Дана гордо подняла голову.

– Ты – девушка.

– Да, да. «В нашем клане тайны владения оружием передаются от отца к сыну» – Дана попыталась скопировать манеру отца. – Я же не виновата, что родилась такой… бесполезной.

Он приблизился, приподнял пальцем за подбородок. Их глаза встретились.

– Никогда. Так. Не говори.

– А как ещё достучаться? Не жаль времени на таких, - она кивнула в сторону окна. - А мне девятнадцать почти, ничего толком не умею.

– Рисуй, – Брол стоял на своём.

– Рисую, а толку? Я же не Вдыхающая жизнь!

– Так надо.

– А случись что? Попаду в беду, тебя рядом нет.... Научи давать обидчикам отпор. Рисование не спасёт. Предлагаешь им лица малевать или бросаться красками?

– Тебе это не грозит.

– Я у тебя единственная наследница. – Ах, как ловко она отмела его слова, как он умел. – Научи...

– Ты слаба. Кисточку в руки!

– А я твои приёмы освоила, наблюдала постоянно, даже эти самые сложные движения. И нагрузки увеличила, воду таскаю.

– Видел, – Он повёл бровью, швырнул в её сторону меч, и она поймала. Ничего не оставалось, он кивнул на выход. – Настырная.

Дана не могла поверить, что сумела уговорить отца. Она привыкла получать отказ, а упрашивать продолжала по привычке.

Они вышли во двор. Низкий забор не скрывал происходящее на импровизированной тренировочной площадке, и многие привыкли, что матёрый боец, чей один вид уже вызывал уважение, поколачивал начинающих из молодых ребят.

На сей раз против него вышла дочь, толпа зевак выросла втрое. Пока не началось «представление», они обсуждали различия между ней и отцом.

Например, откуда у девочки каштановые кудряшки, если у него смоляные прямые волосы, а у матери золотистые? Или в кого Дана пошла аккуратным носиком, когда у Брола на лице «картошка», а у жены «орлиный» профиль?

Единственное, чем внешне дочь походила на родителей, так это цветом глаз. У Брола они были светло-карие, а у его жены – голубые. И так вышло, что у Даны правый глаз по цвету переходил от зрачка до края радужки со светло-коричневого в голубой, а левый – с точностью до наоборот. Такую деталь трудно было разглядеть с расстояния, но именно об этом больше всего и шушукались.

– Атакуй! – скомандовал отец. Зеваки притихли.

Дана рубанула. Меч угодил аккурат туда, где мгновением раньше стоял Брол.

– Видишь сама.

Она понимала... Но отказаться и признать его правоту, – не для того она вышла!

Дана взмахнула резче, потеряла равновесие и улетела, куда понёс меч. Брол ушёл с линии атаки, но дочь преподнесла сюрприз. Увлекаемая инерцией, в полёте, она всё же зацепила носком край его одежд, пусть потом и растянулась по траве.

– Я прав? - Брол повернул к дому.

Зрители молчали.

– Ещё раз, папа! – выкрикнула Дана, поднимаясь с земли, но отец снова стал глух к её просьбам.

***

После «боя» Дана не разговаривала с отцом.

Три ночи подряд она тайком брала меч, выходила во двор и в поту, перемешанном с пылью, продолжала тренироваться. Но оружие подчинялось не её силе, а силе тяжести.

Брол стоял у окна и каждый раз, когда дочь в свете луны останавливалась после очередного маха мечом, шептал:

– Плохо.

На четвёртый день имениннику исполнилось пятьдесят лет, и Арла, мать Даны, убедила дочь принять отца таким, каков он есть, чтобы простить его.

Вечером они устроили праздничный ужин. Но не успели приступить к десерту, как в дверь забарабанили.

Арла открыла. Прямо на неё упал мужчина, весь покрытый запёкшейся кровью.

– Эрлан! – тут же вскочил Брол и подбежал к младшему брату, которого не видел уже восемнадцать лет. Перехватив его, повернулся к жене: – Приготовь стол, воду и чистые тряпки.

Когда Арла ушла, Брол обратился к Эрлану:

– Где ранен? Сильно болит?

Дана принесла чашу с водой и передала отцу.

– Медленно. По глотку, – Брол вливал брату в рот воду маленькими порциями.

– Спасибо. Уже не так сильно болит. Бедро подрезали, правую кисть перебили, левое плечо не слушается, – Эрлан кивнул на плохо перевязанную ногу и поднял покалеченную левую руку. – Я больше не мог держать меч, Брол. Пришлось отступать. Но я отомщу…

– Ты весь в крови.

– Тут мало моей. Почти вся врагов.

– Кто?

– Назвались кланом Видящих. Они напали ночью. Сразу вырезали всех, кто из Рунного клана. Потом принялись за остальных. Мало кому удалось сбежать.

Брол помолчал и произнёс всего одно слово:

– Отец?

Эрлан потупил взгляд, но ответил:

– Эти убийцы поставили нас с отцом на колени. Он спросил, зачем они напали на нашу деревню. Та женщина, что командовала отрядом нападавших, ответила, что принадлежит к клану Видящих. Ей приснились две версии будущего. В первой она убивает молодую наследницу Рунного клана. На помощь девушке прибегут двое мужчин, сказала она, а затем подошла к Рунэлле и приставила нож к её горлу…

Арла принесла всё необходимое, помогла мужу положить Эрлана на стол, затем принялась обрабатывать его раны.

– Продолжай! – обратился Брол к брату.

– Во второй версии – наследница Рунного клана перерезает горло ей, Видящей. Как только она закончила рассказ, Рунэлла была убита. Отец, вытащив нож из рукава, отнял жизнь ближайшего врага. Потом бросился на того, кто стоял за мной. Я хотел помочь, но мне что-то прилетело в руку, а потом ударили в плечо. Отец крикнул, что от меня сейчас нет толку, велел мне бежать, а сам подскочил к тому, кто меня отшвырнул. Я сделал, как он сказал, а когда оглянулся, отец лежал на земле со свёрнутой шеей… Прости, Брол.

– Ты выжил – это главное. Отдыхай. Завтра поговорим, – Старший брат положил руку на голову младшего.

Накопленная усталость сморила Эрлана быстрее, чем Арла закончила с его ранами.

Брол перенёс его в кровать и ещё час сидел рядом. А когда встал – твёрдо решил, как поступит дальше.

– Да? – ответила Дана на стук в дверь.

В комнату вошёл отец:

– Почему не на улице?

– А что мне там делать? – удивилась дочь и притворно зевнула: – Спать пора.

– Тренироваться. – Брол кинул на одеяло два кинжала в ножнах. – У тебя пять минут, – и вышел за дверь.

Обескураженная, Дана быстро собралась и вскоре появилась во дворе. Она понимала, что история дяди повлияла на решение отца, но всё же спросила:

– Почему передумал?

– Вольных стало мало.

– Так есть же ещё Эрлан. Он может передать своим наследникам знания. Да и вы с мамой не так стары…

– Нас мало. И ты права. Надо уметь защищаться.

– Значит, ты меня научишь управляться с мечом…

– Нет. Меч не для тебя. Где кинжалы?

– Вот.

– Это твоё оружие.

– Разве это оружие? А как же секреты владения мечом, которые передаются…

– Мы – Вольные. Меч – для сражений в войне. Кинжалы – для бесшумных нападений.

– И что это значит?

– Мы также и клан Призраков. Действуем тихо и незаметно.

– Тот самый клан… – ахнула Дана. – Но я никогда не видела у тебя кинжалы. Только меч.

– Меч – дополнительное оружие. Прикрытие.

– А это правда, что Призраки умеют проходить сквозь стены, бегать по воздуху?..

– И молчать. Это первое правило. Запомни. А теперь, – Брол достал из рукавов деревянные палки размером с кинжалы, – повторяй за мной, – и он принялся показывать движения.

Когда тренировка подошла к концу, а весь энтузиазм сменился болью в мышцах и усталостью, у Даны возникло ощущение, что отец о чём-то не договаривает.

– Дело ведь не только в том, что я слаба и не могу поднять меч, так? – она озвучила свои мысли. – Почему ты раньше не стал меня обучать?

Брол пристально посмотрел в глаза дочери и молча отправился в дом.

______________________________________________________________________________________________________

Я опубликовал пока что 1/4 часть рассказа. В последующие дни выйдут оставшиеся три.

Если есть желание прочитать рассказ полностью прямо сейчас, вот ссылка: https://author.today/work/58062

Кстати,  я участвую в конкурсе с этим произведением и если вам он понравился, буду рад лайкам и комментариям по ссылке выше (где выложен весь рассказ).

И ещё интересно ваше мнение: стоит ли развивать эту историю в полноценный роман?

Обычный московский парень потерял работу, попал под дождь и грустит. Зря, ведь буквально за

углом – портал в фэнтезийный мир с грудастыми эльфийками! И в этом мире он очень нужен одной симпатичной волшебнице и ее подругам...

Глава первая, в которой я побеждаю злое зло и получаю заслуженную награду от эльфийской

волшебницы.

Звонко шлепая по весенним лужам, я шел примерно никуда.

Еще утром был успешным менеджером социальных сетей – собирал смешные картиночки, придумывал остроумные подписи, и под жирной кучей шуточек прятал тонкие рекламные крючки-месседжи. Черт меня дернул промахнуться аккаунтом и в группе о лучших в Москве стеклопакетах выложить угарный мемасик про суицид. В котором ребенок-аниме выбрасывается из окна после просмотра последней серии перезапуска “Вольтрона”, да.

С другой стороны, еще утром я занимался бесполезной для общества херней, зато вечером можно отключить телефон, задернуть шторы и смотреть порнографические японские мультики до упада в прямом смысле – пока от усталости не отрублюсь прямо на пыльном ковру. И так семь дней в неделю, двенадцать месяцев в году.

Я плелся медленно, и меня обгоняли даже бабульки с потрепанными биоразлагающимися пакетами. Мне даже стало их немного жаль. Серьезно, бедные пакеты заслуживали того, чтобы их отнесли помойку и дали нормально биоразложиться. Но нет – ребят заставили работать на износ. Как меня эта чертова строительная шарашка.

С детства казалось, что я уникален – надо только дождаться и понять, чем именно. Прилетит сова из Хогвартса и отправит в волшебный мир магии? На лужайку у бабушкиной дачи приземлится летающая тарелка и приветливо распахнет дверь? Ну и, конечно, я верил в любовь – ждал ту самую идеальную ламповую няшу так упорно, что стукнуло уже 27, а единственная кандидатка на роль давно живет в Атланте с моим бывшим лучшим другом.

Я посмотрел в лужу на расплывающееся, искаженное отражение – чуть сутулюсь, дешевое худи с распродажи в H&M висит на худой фигуре как мешок, темные длинные волосы растрепались, под серыми глазами – сизые мешки, тонкие губы недовольно изогнулись. Был бы я девушкой – сам бы себя не трахнул. Хотя зря я так. Надо ведь когда-нибудь лишиться этой сраной девственности. Но если делать это абы с кем – получится, что мои страдания, мои ожидания, – все это было абсолютно зря.

Ведь пока не отказался от мечты – в жизни есть хоть какой-то смысл. А если смириться с серым существованием – все, приехали, лучше и вправду из окна и вниз. Но суицид я никогда не одобрял, поэтому и предпочитал топить сомнения в отборных сериях мультиков о попаданцах и изливать ненависть на монстров в самых мясных шутерах. Запоем читал ЛитРПГ, фантазируя себе, каково это – получать уровень за уровнем, артефакт за артефактом и становиться все сильнее, пока у автора совершенно не заканчивается фантазия (или он не спивается от безденежья).

Поток потрепанных бабок с пакетами завернул за угол, заструился по подмокшей тропинке между потрепанных тополей. Я шел в их кильватере на привычном автопилоте: дорога должна была привести меня к подъезду, заставить порыться в сумке и отработать остальные части ритуала попадания в грязную однушку, доставшуюся от деда (царствие ему небесное). Так бывало уже не раз. Даже ударная доза пива не могла остановить меня на пути домой.

Старенькие качели на детской площадке заскрипели – и я не мог не обернуться в их сторону. Здесь мы сидели с Катей, когда нам было по двенадцать. В этом возрасте еще можно касаться девушки как бы случайно: ну, схватил за руку чтобы не упасть; ну, промахнулся с инерцией и уткнулся в белокурые локоны. Дети – что с них взять, ерундистика полная. Через год (я подозревал, что все дело то ли в первых месячных, то ли в слишком просвещенных подружках) доступ к телу закончился; стоило раз попробовать старый маневр – Катя уничтожила меня одним взглядом. На попытку номер два я так никогда и не решился.

Сегодня на качелях сидела девушка – не маленькая девочка! – и это определенно была та самая моя Катя. Конечно, двадцать семь лет чуть выдавали себя: декоративная косметика здесь, морщинка тут. Но ее искренние – я называл их лучистыми (дурак!) – глаза ничуть не изменились. Она так же нетерпеливо щипала нижнюю губу – словно ждала чего-то – и даже дышала в том же рваном ритме, что и пятнадцать лет назад.

Когда Катя поняла, что я ее заметил, то повела себя странно. Не заговорила, не встала, не бросилась меня обнимать, не сбежала куда подальше. Девушка лишь один раз пристально взглянула мне прямо в глаза, а потом оттолкнулась ногой от прорезиненного покрытия площадки. Она качнулась назад, затем вперед, разогналась раз, другой, третий, десятый. Время словно ускорилось в сотню раз – специально для меня.

Привычный мир московского двора нервно осциллировал, изящная фигура девушки на качелях дрожала, фон вокруг нее растворялся пятнами тумана, по-настоящему резким оставалось только сосредоточенное лицо Кати. А потом – щелк! – мир замедлился, вновь стал четким и скучным.

Я совершенно не был уверен в том, что это не галлюцинация. Что могла успешная домохозяйка с собственным двухэтажным домиком, газоном, собакой и мужем делать в чертовой Рашке на скрипучих качелях времен Лужкова? Даже так: это могла быть только галлюцинация, которую навели на меня маги из измерения X, злобные пришельцы с Альдебарана или гнусные агенты ЦРУ, стремящиеся уничтожить будущего президента великой России. Но весь мой опыт – и жизненный, и просмотра аниме – в оба уха орал об одном.

Иди за ней, дурачок! Это твоя сова! Ну, метафорическая.

Поэтому я подбежал к качелям, прыгнул на них всей пухлой жопой, оттолкнулся ногой, и тут все завер…

Перевернулось.

***

Первым делом, я подумал, что попал в платоновскую пещеру идей. Вокруг было темно, пальцы нащупывали камень, под ногами хлюпало, а по стенам двигались странные пятна мутного света, похожие на жирные и плохо анимированные пятна Роршаха.

Но когда двинулся к свету – понял, что это самая обычная пещера на склоне горы. Как если бы я оказался в средней полосе России. Или в Канзасе. В общем, где-то, где не слишком жарко и не слишком холодно. Вот только вероятность того, что какая-то неведомая сила перенесла меня в какой-нибудь Крым или на Урал, была невероятно мала. Только дурачок в это поверил бы.

Это определенно был другой мир, и он мне сразу понравился. Здесь даже дышалось хорошо – много кислорода в воздухе. Рядом с пещерой текла крохотная речушка, я зачерпнул воду ладошкой и с наслаждением выпил. А потом присел на аккуратный валун – наверняка, сюда его принес седой древний ледник – и призадумался.

Конечно, можно было вернуться в пещеру, ощупать как следует ее дальний, темный конец, и попробовать найти портал в мой реальный мир. Этот вариант я сразу отбросил как бесполезный и глупый. Нечего мне было там делать.

Другая опция – поселиться в пещере. Смастерить лук со стрелами, ставить силки на зайцев, собирать грибы и ягоды в окрестных лесах, добыть огонь, вырыть ямы-ловушки по периметру пещеры, и жить скучно, одиноко, но в безопасности. Но я трезво оценивал личные навыки выживания.

Оставалось только одно – спуститься с горы в долину, найти поселение людей, постучаться и напроситься на ночлег. Почему-то я был уверен, что в этом мире обязательно есть разумная жизнь и обязательно недалеко, иначе почему бы меня выбросило именно здесь?

Осторожно переставляя ногу с одного камня на другой, нащупывая палкой дорогу меж сухой травы, колючих кустов и ненадежного грунта, я добрался до пологого склона, поросшего деревьями с широкими листьями, и дальше дело пошло куда веселее. Солнце начало припекать, но я был в приятной тени. На кураже сорвал с куста несколько ярко-красных ягод, съел их – кисленькие! – и даже не умер. Красота!

Вокруг радостно пели птицы, и я вдруг поймал себя на том, что чувствую себя чертовой диснеевской принцессой. Серьезно, я бы не удивился, если бы из лесу вдруг на меня поперли милые пушистые зайчики, хитрые енотики и тонконогие оленихи, а сверху спустились красногрудые дятлы и выстучали прямо на стволе большой разлапистой сосны самые настоящие ноты для песни о любви и дружбе.

Поэтому я собрал все ошметки мужественности в один кулак, зажмурил глаза и послал вокруг лучи самой ядреной ненависти к каваю. Осторожно подняв веки, обнаружил, что вся милота пропала, зато на меня смотрит здоровенный грязный кабан и недобро похрюкивает.

О диких свиньях я знал только то, что они погубили короля Роберта из “Игры престолов”, и этого уже было достаточно. Завизжав как девочка, я побежал куда-то вбок, совершенно не разбирая дороги. Под ногами хрустели сухие ветки, дыхалка дико сбоила, но я не останавливался – словно спиной чуял вонь от грязных кликов дикого зверя. Выбежав на лужайку, я наступил на что-то жирное, склизкое и пахучее – помет еще одной дикой твари? – и растянулся на земле, пачкая джинсы и худи о сочную зеленую траву. Приготовился к позорной и неминуемой смерти.

В голове стучало: “Только бы не обгадиться”, у коленок включился виброрежим. Но зря. Над головой что-то просвистело, и огромный кабан, грустно всхрюкнув напоследок, рухнул рядом со мной. Из его левого глаза торчала стрела, и с нее на зеленую траву медленно стекали струйки самой свежей крови. Я осторожно поднялся и уставился на человека, который меня спас.

У человека был вид персонажа из шутки про “Лесные дали”: приталенная зеленая курточка, расшитые золотом кожаные штаны, белая лента в волосах цвета пшеницы, острые уши и кукольное личико с широко распахнутыми глазами. Нежная молодая эльфийка достала из-за пояса широкий мясницкий нож, уверенно подошла к кабану и вспорола ему горло.

Я встал, прокашлялся и сипло сказал, осторожно копируя стиль тёток из “Теремка”:

– Здравствуйте, сударыня.

Эльфийка, повернулась ко мне, обтирая кровь с ножа тонким платочком.

– Меня Леша зовут! – протянул я ей руку. – А Вас как?

– Риоланна, – ответила девушка, оглядела меня с ног до головы и поманила тонким указательным пальчиком. – Иди-ка сюда поближе.

Я сделал несколько шагов, пока расстояние между мной и Риоланной не сократилось до нескромного минимума. Девушка была ростом с меня – сантиметров 170 – но гораздо изящнее и вместе с тем сильнее. Я чувствовал, как ее насмешливые зеленые глаза внимательно изучают мое лицо. Я глубоко вдохнул, и мои легкие наполнил нежный цветочный запах Риоланны. Солнечный луч упал на лицо эльфийки, и в его отблесках моя спасительница сияла как самая яркая из звезд.

Риоланна пощупала ткань моей худи, удивленно хмыкнула и велела:

– Раздевайся... Леша.

Кровь прилила в голове, я покраснел, но тут же стянул худи через голову сразу вместе с футболкой, расстегнул ремень на джинсах и неловко, путаясь в пуговицах, выбрался и из них тоже, оставшись в одних трусах.

Женщине с большим ножом лучше не перечить.

Риоланна посмотрела на меня искоса, положила тонкую руку на плечо и едва заметно ущипнула. Я дернулся и машинально закрыл руками промежность – словно ожидая удара. Эльфийка захихикала и весело прощебетала:

– Кажется, мне попался девственник. И с кабаном, конечно… вот же потеха.

Я обиделся и нагнулся за джинсами, и в этот момент на моей шее застегнулось тугое черное кольцо. Сначала я подумал, что девушка подарила мне чокер, но присмотрелся и понял, что это ошейник: от него тянулась тонкая серебряная цепочка, и крепилась она к поясу Риоланны. Так из раба строительной фирмы я превратился в раба хорошенькой эльфийки.

Неплохая карьера!

В ошейнике мне сразу стало как-то спокойнее и проще, прошла эйфория, и мир вокруг потерял в красках. Зато Риоланна вдруг расцвела еще больше, хотя и не представлял себе, что это возможно. Она живо вывела меня из леса на грязную проселочную дорогу с двумя колеями, заполненными дождевой водой. А когда я устал, то легко взгромоздила себе на спину, и донесла до деревни. Сначала я думал о том, чтобы придушить ее сзади, но передумал, осторожно обнял и проспал всю дорогу до трактира, уткнувшись лицом в мягкие и пахнущие корицей волосы хозяйки.

– Голоден, Лёша? – нежно промурлыкала Риоланна. – Сегодня у меня самый удачный день в году, поэтому заказывай что душа пожелает.

Я поболтал с официанткой и выяснил, что желаю тушеного курябчика в заморских травах, лиссенийского пива и острые кольца из сушеного краббе. Когда-то давно я в попаданческом романе то ли Лукьяненко, то ли Перумова, я открыл для себя: в правильном фэнтезийном мире еда вкусна, обильна и дешева. Оказалось, что большие писатели не ошибаются даже в таких мелочах. А еще я выяснил, что цепочка у ошейника – как бы виртуальная, возникает только когда хозяйке хочется меня одернуть. В остальном же я совершенно свободен: могу даже во двор по нужде сам выйти.

Наклюкавшись вином в слюни и волоча ноги до номера – Риоланна взяла один на двоих, но с раздельными кровятями – я вдруг понял, что забыл спросить:

– Хозяйка, а что отмечаем-то?

Риоланна подмигнула, выразительно сделала “ать” бровкой и хитро сказала:

– Сам-то как думаешь?

Но когда я полез целоваться, осторожно отстранила, пробежавшись тонкими пальчиками по моей заднице.

– Нет, Леша. Ты нужен мне таким… девственным.

Утром Риоланна вызвала повозку, запряженную тройкой мускулистых пони, и запрыгнула вместе со мной в душистое сено. Деревянные колеса стучали по колдобинам дороги, возница-гном курил трубку – ее дым далеко тянулся за нами длинной серой лентой. Я посмотрел на хозяйку и осторожно спросил:

– А куда мы едем?

Риоланна достала из сумочку потрепанную бумажную карту, слегка обожженную по краям и в пятнах от красного вина.

– Мы вот здесь, на землях клана Медведя, – ткнула девушка пальчик в правый нижний угол карты с коряво нарисованным зверем, похожим на саблезубого павиана.

Я хмыкнул, Риоланна перехватила мой взгляд и резко дернула за цепочку:

– Леша, фу!

Я кашлянул пару раз и изобразил глаза нашкодившего котенка:

– Больше не буду!

– Тут на карте есть еще три рисунка, по ним можешь легко определить название еще трех кланов, можешь ведь? – выразительно повела бровью Риоланна, и я убедительно закивал в ответ. – Хорошо, продолжаю. Вот тут, в центре, столица. Я ехала туда за новым рабом, но ты так вовремя мне подвернулся, что этот пункт мы пропускаем.

– А если не в столицу, то куда? – удивился я.

– Вот. – Пальчик девушки сместился чуть к северу от “медведя. – Яблонева пустошь. Обитель беглых магов, наемников-пенсионеров, варваров-наркоманов. Кладбище сломленных садовых големов.

– Наверное, ты хотела сказать сломанных! – Догадался я! – Их послали собирать яблоки, а они сломались и просто выкорчевали все деревья в округе!

И тут же заткнулся, потому что кончик ножа Риоланны уперся мне прямо в грудь. Она осторожно провела им вокруг моего левого соска, чуть уколола правый – капелька крови выступила через тонкую ткань футболки. Тонкими скачками ее нож прочертил дорожку шагов вниз, поддел резинку несвежих семейных трусов, холодное лезвие коснулось члена, и я к своему стыду и страху понял, что он вдруг нехотя, неожиданно, но неумолимо просыпается.

– Никогда не предполагай, что я ошиблась, – приникла ко мне эльфийка и вкрадчиво прошептала на ухо. – Женщины. Знают. Все. Правильно. Повтори.

– Женщины знают, – закивал я и добавил льстиво. – А моя хозяйка знает больше и лучше всех! На порядок!

– Так-то лучше, – довольно промурлыкала Риоланна и посмотрела вниз. – Ой, а что это у нас?

Я вернул резинку на место и покраснел как девочка, но эльфийка перехватила мою руку.

– Пожалуй, ты заслужил небольшой подарочек. Закрой глаза.

Я подчинился и старался не думать о том, что происходит с нижней половиной моего тела. Мне было страшно и стыдно, неловко и приятно, мысли запутались как старая леска на рыбалке с батей. А когда Риоланна велела открыть глаза, то мои бедра были уже совершенно освобождены от несвежих семейных трусов, но зато были закованы в металл пояса верности.

– Это чтобы не дрочил, – объяснила хозяйка. – Не тратил силы попусту.

Продолжение  следует