Заброшенное + СССР

Я знал, что в России полно медведей, но совершенно не был готов к тому, что они свободно ходят вблизи человеческого жилья. Мои друзья рассказывали истории про шарящих в мусорных баках или заглядывающих в окна мишек, но эти рассказы я относил к области фольклора, разумно считая их обычными небылицами. Но здесь, медведь был реален, он был куда реальнее, чем тролли из норвежских сказок.

Я попытался закричать, но мой крик потонул в спазме мышц, выйдя из горла лишь небольшим стоном. Услышав это, медведь, продолжая принюхиваться, сделал шаг ко мне. Я попытался попятиться, но ватные ноги не слушались. Тем временем, зверь постепенно приближался. Когда до медведя оставалось около двадцати метров, он издал громкий шипящий звук. Неожиданный порыв ветра донёс до меня отчётливый запах зверя. Не знаю, - придало это мне сил или ещё больше напугало, но я внезапно почувствовал, что вновь обрёл контроль над своими ногами. Не долгим думая, я бросился бежать прочь и, о ужас, медведь погнался за мной!

Конечно, я поступил глупо. Скорее всего, медведь проявлял простое любопытство, а я своим бегством спровоцировал его, разбудил охотничий инстинкт. Однако меня никто никогда не готовил ко встрече с хищником, и в то время я не мог размышлять трезво и здраво. Как медведь отдался своим инстинктам, так я отдался своим.

Расстояние между нами стремительно сокращалось, как вдруг под моими ногами возникла решётка, прикрывающая то ли яму, то ли проход вниз. Лишь в последний момент мне удалось прыгнуть, дабы не провалиться ногами между прутьев. Приземлился я неудачно – запнулся обо что-то и покатился вниз по склону. Не замечая, расцарапанную до крови ладонь и плечо я спешно вскочил на ноги, в любой момент, ожидая удара медвежьей лапы, однако рядом никого не было. Я спешно оглядывался по сторонам, и спустя несколько ударов сердца увидел медвежью морду, показавшуюся на вершине холма, с которого я недавно скатился. Думая лишь о спасении, я рванулся бежать дальше, но тут лямка рюкзака соскользнула с плеча, что замедлило мой бег. Инстинктивно сбросив с плеча вторую и тем самым избавившись от мешающего груза, я ускорил темп. Медведь тем временем сбежал по склону, но тут я резко повернул вправо и он скрылся из виду за камнями.

За поворотом моему взору открылась боковая часть холма, которая оказалась не склоном, а входом. Двое огромных, втрое выше моего роста, ворот вело куда-то вглубь, под землю. Понимая, что это моя последняя надежда спасти свою жизнь, я бросился в спасительную темноту.

К моему удивлению, темнота царила лишь у входа, а в глубине было достаточно светло. Свет пробивался от зарешеченного окошка в потолке. Стены, пол и потолок образовывали квадратный туннель, кое-где виднелись распахнутые двери со странными ручками в виде колёс, по бокам шли железные лестницы. Стремглав, подбежав к первой из лестниц, я, словно кошка, взобрался наверх и замер, вглядываясь в пятно света, обозначающее вход.

Не знаю, сколько я просидел на лестнице, думаю около часа, пока страх не унялся в груди, а к голове вернулась способность разумно мыслить. Рана на руке уже успела засохнуть и не кровоточила. У меня не осталось ничего кроме фотоаппарата – всю еду и воду я потерял вместе с рюкзаком. Я пошарил по карманам куртки, но обнаружил там лишь половину шоколадки. Сотовый телефон, на который я так наделялся, выпал во время моего бегства. Понимая, что не могу просидеть в этом подземелье вечно, я спустился вниз и заглянул за угол, в сторону входа.

К счастью, в туннеле никого не оказалось и я осторожно, двинулся к воротам. Когда до выхода оставалось несколько метров, мои глаза увидели картину, от которой упало сердце. Недалеко от ворот на траве лежал преследовавший меня медведь, а рядом с ним разодранные остатки моего рюкзака. По всей видимости, зверь добрался до моих продуктовых запасов, полакомился и теперь дрых, подставляя косматую шкуру солнечным лучам. Его морда была повёрнута от меня, так что я не знал, спит он в действительности, отдыхает или караулит убежавший двуногий ужин. Проверять на себе совершенно не хотелось и мне ничего не оставалось делать, как вернуться назад в туннель, где попытаться найти иной выход. Одна моя половина наделялась, что друзья обеспокоятся не отвечающим телефоном и примутся меня искать. Другая половина говорила, что они совершенно не подозревают о медведе и сами могут стать жертвами дикого хищника.

Рядом с входом и под потолочной решёткой света было вполне достаточно, что бы разглядеть высокую полукруглую дверь, разделявшую туннель на различные части. Дверь была открыта и я, прикоснувшись к ней, удивился, что она полностью железная. Я не мог предположить для чего здесь установили такую дверь, что за рукотворное чудовище некогда обитало в этом подземном гараже. Друзья рассказывали, что некогда на побережье стояли военные, но туннель значительно превышал размеры необходимые для автомобиля или танка. Позади первой двери обнаружилась точно такая же вторая, за которой царила полная темнота.

Я сожалел, что в карманах не нашлось даже зажигалки или спичек, но затем вспомнил о болтавшемся на шее фотоаппарате. Он почти не пострадал от падения, я снял с объектива крышку, поднял фотовспышку и сделал снимок. Яркая белая молния за мгновенье разогнала тьму. Человеческий мозг бы не успел за такое короткое время что-то запомнить, однако электронная память сохранила картинку, и спустя секунды я с интересом разглядывал на экранчике окружающую обстановку.

Оставляя позади дверь, туннель уходил далеко вглубь холма. Его полукруглый свод опирался на стены окрашенные зелёной облупившейся краской. По бетонному полу шли желобки, внутри которых были натянуты цепи. Фотографируя и сверяясь со снимком, я осторожно продвигался вперёд в полной темноте, ощупывая руками холодный металл. По сторонам туннеля время от времени появлялись боковые проходы, уходящие наверх лестницы, тупиковые закутки, но я не останавливался, а упорно шёл вперёд. Я почувствовал, что этот туннель стал для меня не просто убежищем от медведя, я ощутил дыхание истории и тайны. Я не знал, для чего было построено это подземелье, но страстно хотел это выяснить.

Наконец, я достиг конца туннеля. Здесь стояло ещё две огромные зелёные двери. В отличие от первых, они не отворялись нараспашку, а выдвигались из стены. Первая стояла полностью утопленная в проёме, вторая выглядывала на четверть своей ширины. А за дверьми на меня глядело два огромных круглых глаза. Глаза принадлежали громадной стальной конструкции, состоящей из соединённых труб, похожих на бинокль без линз. Установка покоилась на стоящем в яме, круглом основании, а потолок над ней имел форму рифлёного ржавого металла. По краям ямы шли желто-черные ограждающие заборчики.

Сперва я подумал, что это стволы огромного орудия, но приглядевшись, понял, что это не так. По крайней мере, я ничего не слышал об орудиях с негладкими стволами. Внутри стволов виднелось множество направляющих, свисали кронштейны и провода. То, что вставлялось в эти стволы, не могло быть обычным артиллерийским снарядом.

Обойдя трубы сбоку, я обнаружил лесенку, ведущую наверх и, недолго думая забрался. В темноте это оказалось непростой задачей. Сверху установка оказалась испещрена различными углублениями и выемками, а над всей ней раскинулся стальной потолок крышки. Что это крышка, я понял далеко не сразу, свет практически не проникал в боковые щели. К сожалению, я не обнаружил никакой ведущей наверх лестницы, а посему был вынужден спуститься обратно вниз.

Осмотр ямы, из которой возвышалась установка, так же не приблизил меня к выходу. Я лишь понял, что в прошлом бинокль-переросток мог подниматься вверх и вращаться по кругу. Стрелки на манометрах показывали, что в системе до сих пор сохраняется давление.

Перекусив долькой шоколадки, я приступил к осмотру боковых помещений. Все двери были распахнуты, на дверях вместо ручек присутствовали круглые штурвалы, какие устанавливают на корабельных дверях. Я подумал, что в прошлом здесь, вероятно, служили моряки. В помещениях царил полнейший разгром. Очевидно, что когда-то они были полны аппаратуры, но ныне я видел лишь гниль и разруху. Пустые корпуса и обрывки проводов образовывали завалы, перебираться через которые без фонаря было весьма непросто. Я достаточно неплохо знал русский язык, чтобы разобрать надпись «Аварийный выход» на красном круглом люке. Однако, к сожалению, лаз был завален железным мусором и совершенно не пролезаем.

Вернувшись в зал с установкой, я углубился в коридоры и помещения противоположной стены. Там обстановка сохранилась немногим лучше. Вспышка осветила батарею гигантских чёрных газовых баллонов, десятки рубильников. Повсюду под потолком шли толстые белые трубы вентиляции.

В другом зале я наткнулся на колёсный автомобильный прицеп, с которого глядело множество круглых глаз приборных шкал. Некоторые из них светились салатно-зелёным светом. Судя по надписям, я понял, что это какое-то газовое оборудование.

Позади зала с прицепом, помещения переходили в проход, заканчивающий бетонной лестницей, ведущей наверх. Лестница привела меня к приоткрытой рифлёной полукруглой двери, из-за которой лился дневной свет. Я надавил на дверь всем телом, но там не сдвинулась не на йоту. То ли петли заржавели, то ли позади что-то мешало, но пять минут попыток расширить проход ни к чему не привели. С огромным сожалением, я был вынужден признать, что здесь мне не выйти и я вернулся в коридор. Тут я заметил поворот, который пропустил ранее. Он уходил лестницей куда-то вниз.

Продолжение следует.

Как жил и погибал один из крупнейших советских заводов «Орловский завод управляющих вычислительных машин (УВМ) имени К.Н. Руднева».

Давайте же вспомним как жил и погибал один из крупнейших советских заводов «Орловский завод управляющих вычислительных машин (УВМ) имени К.Н. Руднева».

В самом центре Северного района города Орла на десяти гектарах земли стоит комплекс многоэтажек. В них сдаются в аренду офисы, и находится районная администрация. Но около 17 лет назад здесь был один из самых крупных заводов страны — «Орловский завод управляющих вычислительных машин (УВМ) имени К.Н. Руднева».

Рождение

В 1967 году в городе только и говорили что о строительстве нового завода. В ту пятилетку эта стройка была одной из самых крупных. Проект завода разрабатывал многочисленный коллектив орловского института «Гипроприбор». Он предполагал, что предприятие будет разделено на три зоны. В первой должны были располагаться складские и вспомогательные сооружения, сосредоточены грузовые операции. Во второй — размещаться основные площади: одноэтажный многопролетный корпус и два трехэтажных здания широкой застройки. В одноэтажном планировалось сосредоточить все производственно-заготовительные цеха, в многоэтажных — цеха сборки, откладки, учебные базы. Третью зону хотели отдать под инженерно-лабораторный корпус. Там же должен был быть организован вход на предприятие и предзаводская площадь.

Кроме того, на территории завода для рабочих и членов их семей собирались устроить четыре столовых, магазины полуфабрикатов, поликлинику, бытовые мастерские, спортивный комплекс, конференц-зал на 700 мест и даже кинопроекционную и звукозаписывающую комнаты. В общем, хотели построить город в городе.

– Кучи песка, камня и плит формировались очень шустро в завод при помощи техники. Быстро построили, очень быстро, — рассказывает местная жительница Любовь Татаркова. — Уже в 1968 году он начал работать.

Все планы воплотились в реальность. Весь город в ожидании его открытия жил: все же рабочие места, интерес, что там к чему. Завод нам дал многое: и парк, и стадион, и магазины, в общем, новый район.

В шаговой доступности от завода к 1968 году выросли и многоэтажные дома. Квартиры в них получали рабочие завода и их семьи. Жилье давали бесплатно в порядке очереди.

– Если бы не завод, я не знаю, где бы сейчас жила. Мои родители поженились и встали в очередь на квартиру. От УВМ через полгода где-то ее получили. И как раз к этому времени я родилась, а потом еще мои две сестры. У родителей были сложные отношения с родственниками. Доходило до того, что они в дом пускать не хотели. Но свой угол появился, причем немаленький, двухкомнатный, — рассказывает жительница дома №4 по улице Бурова Анастасия Корнюкова.

Всего с 1967 года справили новоселье в квартирах от УВМ больше полутора тысяч семей.

Юность

Первой продукцией, которую выпустил УВМ в 1969 году, стали электронно-вычислительные машины «Орбита». Введенные мощности были освоены в два раза быстрее, чем предполагалось по нормативам. Годом позже начался выпуск небольших клавишных ЭВМ «Искра-111т» — электронных калькуляторов, выполненных на микросхемах. Их производство также было освоено на год раньше, чем планировалось. Калькулятор «Искра-111т» помогал выполнять учетно-статистические и простейшие планово-экономические расчеты.

– Разработчики трудились как нужно.

Наладить производство и освоить какую-либо новую продукцию — было делом всеобщим. Мы стремились первыми добиться всего: первыми разработать и начать выпускать. Пусть и трудно было немного, но справлялись, — рассказывает бывший начальник цеха №5, инженер, Сергей Щербак.

В 1980 году перед заводом была поставлена задача: от простейших ЭВМ перейти к более сложным. Для этого было создано специальное конструкторско-технологическое бюро УВМ. На работу приняли еще 500 специалистов, общее количество сотрудников завода перевалило за пять тысяч человек. И вот простые калькуляторы сменили сложнейшие вычислительные комплексы.– Продукция наша отправлялась большими партиями по всему бывшему Советскому Союзу. Особенно пользовалась спросом и за границей: Чехия, Куба, Румыния, Венгрия, Болгария и другие страны у нас ее закупали, — вспоминает Сергей Щербак.

Рабочие места на заводе решили оснастить особым образом, гарантировавшим высокую надежность выполнения той или иной операции. С помощью электроники. На заводе появились специальные стенды, помогавшие регулировщикам находить место неисправности, вводя те или иные сигналы. Однако полностью автоматизировать производство возможности тогда еще не было: вводить данные и анализировать их должен был человек. В последние годы работы завода качество выпускаемой продукции проверяли уже с помощью техники, созданной здесь же.

С 1980 года на заводе начали разрабатывать и внедрять автоматизированную систему управления качеством производства. Вырос уровень контроля и учета. В эти же годы продукция УВМ начали использовать в космической промышленности, а работники завода постоянно ездили в командировки на Байконур.

– В 1990-х годах мы начали выпускать разные печатающие устройства — принтеры. Подобной продукции не выпускалось ни на других заводах страны, ни за рубежом. Это было что-то с чем-то. Мы были королями. В 1992 году, когда УВМ наладил массовый выпуск нового принтера, который назван был УПЗУ «Экспресс», из-за рубежа в страну только начали ввозить обычные принтеры. Они уже были устаревшие для нас. Кстати, цены на них были очень высокими, смысла покупать привезенный товар не было, — вспоминает токарь пятого разряда Николай Плахов.

Новейшие билетопечатающие принтеры завод начал выпускать, ориентируясь на конкретных потребителей: Сбербанк и Аэрофлот.

На устройстве можно было быстро вводить, изменять исходные данные, а после распечатывать их. «Экспресс» умел печать билеты не только российского, но международного образца. Новый принтер был предназначен не только для кассовых операций. Он мог на предприятиях, где применялась бланковая продукция, свободно распечатывать этикетки, марки и артикулы изделий.

– Был даже заключен договор с Италией о сотрудничестве в совместном производстве печатающих принтеров, — вспоминает бывший библиотекарь завода Ольга Понаморева.

«Наши вычислительные машины, – вспоминает в книге «Выстрел в десятку» В. Афонин, – работали на тренажерах в учебном центре космонавтов, в машинных залах атомных электростанций и доменной печи Череповецкого металлургического комбината, принтеры — в железнодорожных кассах и банках. Заводу неоднократно присуждались первые места и красные знамена Министерства и ЦК КПСС».

Зрелость

– Я годы работы на УВМ вспоминаю с радостью. Это было самое лучшее место. Девять лет я отработала на заводе радиомонтажницей. Делала информационные регистраторы. Их в страны Европы, насколько помню, продавали, — вспоминает экс-сотрудница завода Людмила Головко. — Коллектив у нас был замечательный. Дружный. Если брак детали, то брак не по вине какого-то человека, а всей бригады, всего цеха. Все друг за друга горой стояли.

– В годы, когда завод гремел, мы еще и наставничеством занимались. Была на территории завода школа. Ребятишек учили тому, что сами знали и умели. Интересно было. Они после школы сразу на завод бежали. Сразу рвались за столы начать работать. Даже те, кто уже уходил с завода на заслуженный отдых, все равно не могли расстаться с наставничеством и приходили, как Людомир, ветеран партии, учить молодежь. А что дома сидеть? Тогда не по сердцу посиделки были, — вспоминает Николай Плахов.

В 80-х годах, на которые пришелся расцвет завода, рабочие не только усердно трудились, но и неплохо отдыхали: УВМ имел свой санаторий в области, базу отдыха на Черном побережье, а также пионерский лагерь «Ветерок» в деревне Ивановское Орловской области.

– Все могли свободно поехать отдыхать. Не совсем бесплатно, правда. Нужно было 50% внести от стоимости путевки. Но все вносили без претензий, — говорит Людмила Головко.

А по праздникам, вспоминает она, на заводе постоянно устраивали концерты и смотры художественной самодеятельности.

– Мы все были задействованы в чем-то, всегда какие-то конкурсы проводились. Помню как-то я участвовала в одном. Выбирали лучшего чтеца. Я им, правда, не стала — второе место заняла. Дали мне большую хрустальную вазу. Радости то было! — говорит Людмила.

Нередко на УВМ работали семьями или создавали их, познакомившись на производстве.

– Я вот со своим мужем и познакомилась, работая на УВМ. Еще одна причина любить то время. Он работал инженером. Пришел как-то в цех в наш, ходил все, высматривал что-то, а тут я. Вот и познакомились так, поженились. Потом мы в очередь на жилье встали, я в декрет ушла, квартиру получили. Вообще, много пар создавалось на работе. Моя коллега работала вместе с мужем на заводе, а потом их сын, когда закончил институт, тоже пришел работать к нам, — рассказывает Ольга Понаморева.

В 1981 году гендиректором производственного объединения «Завод УВМ имени К.Н. Руднева» становится умный, требовательный и заботливый хозяин В. Котович. Завод успешно продолжает развиваться как промышленное предприятие приборостроения и создает инфраструктуру микрорайона, строя девятиэтажные дома на ул. Блынского, в микрорайоне Прокуровка, возводит детские сады № 22 и 77, загородный пионерский лагерь «Ветерок».

Старость

В декабре 1992 года на базе АО «Орловский завод УВМ имени К.Н. Руднева» было создано акционерное общество открытого типа «Орловский завод УВМ имени К.Н. Руднева». Теперь акционеры завода могли свободно переводить свои акции в дочерние предприятия. Спустя два года советом директоров завода была принята новая структура АООТ. Она предусматривала создание производственно- технических комплексов и управлений с последующим их выделением в самостоятельные дочерние предприятия. Так появились научно-технические центры «Коммутатор», «Модуль», «Злата», «Торис» и другие.

В 1994 году кредиторская задолженность АООТ составляла уже 7,7 млрд рублей. С предприятия из-за задержек зарплаты стремительно уходили рабочие.

В это же временя в страну начали массово везти импортную технику. Стало ясно, что продукция УВМ неконкурентоспособна не только на мировом, но и на внутреннем рынках. В те годы Япония, по словам Сергея Щербакова, «начала выдавать» новые образцы вычислительной техники почти каждые восемь месяцев.

Завод начал заниматься выпуском товаров народного потребления. Их производство составляло 50% от всей выпускаемой продукции. Среди них были: водонагревательный котел, работающий от сети, холодильник «Снежок», кухонный комбайн «Орлея».

Но средства от их продажи не могли погасить долги завода.

– Работа велась на устаревшем оборудовании. Выпускали один брак почти. Все что делалось, выбрасывалось. Машины грузили и вывозили на свалку. Того что продавалось, хватало лишь на частичную выплату зарплаты. Купить новое оборудование было нереально. Еще и работал завод то два, то три раза в неделю. Рабочие понимали, что все, конец, — рассказывает Сергей Щербак.

В начале 1995 года было принято решение о выходе АО «Орловский завод УВМ имени К.Н. Руднева» из состава учредителей дочерних предприятий и начата процедура его банкротства. После распродажи имущества предприятия удалось выручить 24 млн рублей. они ушли на уплату долгов, в том числе, по зарплате.

– То что так и будет, было понятно еще в 91-м году. Готовились. Кто-то сразу уходил, как только начались первые задержки по зарплате, кто еще трудился, но уже что-то подыскивал. Я, например, подыскивала и потом уже работала по совместительству. А когда сказали, что все, конец заводу, то сразу и перешла на вторую работу — диспетчером на пульт милиции, — рассказывает Людмила Головко.

Смерть

– Я после увольнения просидела дома десять лет. Во-первых, потому что библиотекарем не везде устроишься. Во-вторых, потому что дети маленькие были. У меня их трое. Я привыкаю к одному месту, к одному коллективу, а тут раз и надо менять все. Такой завод был! Такое время! — вздыхает Ольга Понаморева.

Инженер Василий отработал на УВМ с 1989 по 1996 годы. То, что происходило на заводе в его последние дни, он называет мародерством.

– Там тащили все: кто что и кто куда. Подъезжали КАМАЗы и в них грузили и мебель, и технику, и непроданную продукцию, и даже горшки с цветами. Днем и ночью вывозили. Местные из окон наблюдали. Вывозилось все то, что содержало элементы золота. Куда везли — непонятно. Растащили даже бракованные изделия, которые никому, в принципе, и не нужны то были, — рассказывает Василий.

Ольга Понаморева подтверждает:

– Там творилось необъяснимое. Так жалко было. Хоть фильм про это снимай!

К слову, фильм на территории завода действительно снимали. Было это в 1977 году. Называлась эта производственная драма «Собственное мнение», а главную роль в ней сыграл Владимир Меньшов.

Для завода 90е годы становятся драматической страницей биографии. Как и многие промышленные предприятия страны, он «не вписался» в рыночную атмосферу.

Что это за чудо - даже не догадываюсь:

На улице послышались голоса, но никого там не оказалось, можно продолжать:

Небольшой коридор, который соединяет два корпуса. На подоконниках не первый год сохнут когда-то зелёные растения...

И вот, одни из самых интересных помещений, которые мне встретились за всё время прогулки:

Транзисторы, резисторы, чего только не было:

Выпускал заводик, выпускал... А потом бах, никому это нафиг стало не нужно, а в наше время и подавно:

В углу соседствовали наша Тюмень и Зингер:

Затем шли унылые и полу-пустые помещения, на дверях которых было указано, что это склады:

Интересные обозначения на полках:

Напоследок заглянем в душ, который находится в подвале, где я надеялся найти бомбарь...

Уже на выходе из здания, меня окликнул мужичок, с которым у меня завязалась небольшая беседа. Как выяснилось, это директор этого завода. Он оказался простым и общительным человеком, с которым мы поболтали о прошлом, о других заводах канувших в лету, ну и немного про наш объект. К сожалению, этим фотографиям уже как год или два, поэтому его рассказ вылетел из моей головы, но точно запомнил несколько вещей: название, которое указал в заголовке поста; год основания - 1930-е; во времена ВОВ и после неё делал патроны и гранаты; обанкротился в районе 2010-го года и продаётся по частям.

Сегодня больше половины уже продано и переделано под офисы, склады и прочую мутотню, а оставшуюся часть почти купил один частник, который решил оставить все станки, которые Вы видели на фотографиях. Новые гальванические ванны - тоже его рук дело, как и лаборатория. Так что можно сказать, что завод не до конца умер, будет работать дальше и даже частично на том же оборудовании, но уже в других масштабах и совсем для других целей.

На этом у меня всё, спасибо за внимание.

Источник.

За всем этим безобразием наблюдает лишь Ильич, который сейчас живёт у меня дома:

Многое оборудование в рабочем состоянии и будет работать дальше, но об этом расскажу более подробно в конце поста.

Очередная комнатушка с миллионами мелочей:

Снова какие-то тёмные ебеня со станками:

И тут на тебе, нежданчик:

Идти дальше некуда, все двери закрыты или заложены кирпичами. Возвращаюсь на улицу, дабы подышать свежим воздухом. Пока отдыхаю, замечаю возле себя советский стенд пожарной безопасности:

Докурив, начал прятать фотоаппарат, но напоследок решил на удачу дёрнуть ещё пару дверей, которые были рядом. Удача в тот день явно была на моей стороне, попадаю в очередные помещения с неизвестным мне оборудованием. Опять-таки, если кому знакомо всё это - расскажите, для чего, как работает и так далее:

Интересный столик с необычным приспособлением:

Продолжение следует.