— Так у меня и без жены все это есть. — Семен Петрович обводил рукой чистую уютную кухоньку. — Готовить умею, убираться тоже зазорным не считаю, а тепла мне и от моих кошек хватает.
Илья Иванович в чем-то другу даже завидовал. Может, и прав Петрович. Вон, сам Илья Иванович вроде и женат счастливо, но ведь без ругани все равно не обходится.
Хотя, он как Петрович не смог бы – когда только кошки рядом. Да и вообще, он из животного мира больше собак любит. Собаки – друзья, а кошки – вроде рядом, а вроде как и сами по себе. В общем, каждому свое...
Одиночку заметил именно Илья Иванович. Много было в их южном городке собак, гуляющих без присмотра, но Одиночка обращал на себя внимание.
Большой, овчаристый, грозный с виду и удивительно деликатный. Он подходил к мусорным контейнерам, где делили добычу хвостатые собратья, останавливался поодаль и словно спрашивал разрешения:
«Можно ли мне, уважаемые, тоже присоединиться к вашей пирушке?»
Собратья, в основном коренастые и мелкие, приглашать Одиночку не спешили. Порыкивали, потявкивали, скалили грозно зубы, поднимали шерсть на загривках.
Одиночка не рисковал связываться, уходил, повесив голову. Илье Ивановичу его было жалко.
— Смотри, Лена, пес-то какой вежливый. Со шпаной нашей пытается договориться, только вот не получается. Боюсь, так и помрет с голодухи, — однажды сказал он своей благоверной.
— Не помрет. А деликатность на улице – дело лишнее. Ничего, привыкнет со временем, еще царем у этих дворняжек сделается, — Елена Викторовна не прониклась сочувствием к Одиночке.
Но время шло, а Одиночка так и оставался вежливым и голодным...
И однажды Илья Иванович не выдержал – вынес из дома угощение для пса. Все, что смог собрать: колбасные хвостики, пару костей из супа, кусок заветрившегося сыра.
— Одиночка, иди сюда, угощу, — позвал он пса, который с надеждой сидел недалеко от мусорного контейнера.
Пес понял, встрепенулся, подошел. Остановился в паре шагов от Ильи Ивановича.
— Да ты же дед уже! Такой, как я, если не старше, — Илья Иванович впервые видел Одиночку так близко. — Нос, вон, совсем седой.
Ох, беда... Какая же морда тебя на улицу выставила?! Ты же явно домашним был. Слишком уж воспитанный, да и породистый, похоже.
Одиночка, естественно, не ответил, только хвост заходил из стороны в сторону, когда Илья Иванович развязал перед ним мешок с угощением.
— Ешь давай, — велел он псу. — А я думать буду, что с тобой дальше делать. На улице тебя оставить мне совесть не позволит. Сгинешь...
Домой тебя взять не позволит жена. Слушай, а с кошками ты как? Жрешь или дружишь? А то есть у меня друг – любитель живой природы. Пойдем, может, к нему попросимся?
Одиночка не протестовал. Сидел перед опустевшим пакетом и ждал. Илья Иванович нащупал на его шее старый вытертый ошейник, выругался:
— Вот паразиты! Точно домашний пес. Состарился значит, и выгнали? Тьфу! Нелюди.
Потом вздохнул, похлопал себя по бедру рукой:
— Пошли, ты парень умный, без поводка обойдемся. Тем более, что и нету его.
Одиночка встал и послушно потрусил рядом с Ильей Ивановичем...
— Да ты сдурел, что ли, Илья! — Семен Петрович смотрел на большого седого пса, тихонько сидевшего в прихожей. — Он же моих девок сожрет и не подавится!
— А может, не сожрет. Очень он деликатный мужчина, — защищал Одиночку Илья Иванович. — Наши мелкие бобики уж как у мусорки на него ругались, а он на них даже не рыкнул. Воспитанный пес.
— Нет! — уперся Семен Петрович. — Не дам на кошках эксперименты ставить!
— Можно подумать, они тебя спрашивать будут, — неожиданно заулыбался Илья Иванович, глядя куда-то за спину друга.
Семен Петрович обернулся: черная Ночка, белая Снежинка и рыжая Аврорка рядком сидели в прихожей и с любопытством изучали большого лохматого гостя.
Одиночка вел себя вполне пристойно. Тихонько постукивал хвостом, разглядывая кошачье разноцветье.
— С огнем играете, девки! — ужаснулся Семен Петрович. — Шли бы вы отсюда. Пес большой, зубастый. Один щелчок челюстями и останется от вас мокрое место.
— Да тихо ты, паникер, — прошептал Илья Иванович. — Нравится, похоже, Одиночка твоим девушкам.
И правда. Ночка первой подошла к большой собачьей лапе, потянулась к кожаному черному носу своим розовым. Семен Петрович зажмурился: вот сейчас как проснутся у пса инстинкты – и хана!
— Ой, не могу! — сдавленное хихиканье Ильи Ивановича заставило Семена Петровича приоткрыть один глаз.
Одиночка облизывал черную Ночкину шерстку. Та не противилась, крутилась, подставляла то один бочок, то другой. А к Одиночке на помывку уже спешили Снежинка и Аврорка.
— Ладно, оставляй своего пса! — проворчал Семен Петрович. — Раз уж мои девицы его одобрили, то и я гнать не стану. Ты только мне объясни, чем кормить-то его? Сколько гулять? Какую амуницию купить? А то не собачник я вовсе.
— Это я тебе помогу! — заверил Илья Иванович. — Всегда собаку хотел, да только Ленка моя против. Будет у нас Одиночка общим псом.
— Куда это ты опять собрался? — Елена Викторовна заступила путь к выходу из квартиры.
— Так, к Семену же! — возмутился Илья Иванович. — Я же тебе говорил.
— Чегой-то ты зачастил к Семену своему! Чую – нечисто здесь дело. Он мужик одинокий. Колись, чем вы там занимаетесь?!
— Так собаку я ему привел, помнишь, ту самую, которую тебе у мусорки показывал – интеллигентную? Ты еще тогда сказала, что улица его жить научит! Одиночку. Помнишь? Помочь человеку надо.
— Не помню я никаких собак, — нахмурилась Елена Викторовна. — А вот ведешь ты себя подозрительно. Смотри, чего узнаю, пойдешь навсегда к Семену своему жить!
— Да ну совсем сдурела баба! — возмутился Илья Иванович. — Я тебе чего, мальчишка, чтобы врать!
Обиделся, даже дверью хлопнул. Ишь, жена, сто лет не ревновала, а тут накатило.
— Ты представляешь, она меня из дома выставить даже грозилась, — чуть позже жаловался Илья Иванович, когда они вместе с Семеном Петровичем и псом шли по улице.
— Странные существа женщины, я же тебе говорю, — поддакивал Семен Петрович. — Вот потому и не женился я.
— Так почему?! — потребовал Илья Иванович. — Ты давай, Петрович, рассказывай. А то даже нехорошо как-то: я тут перед тобой всю душу нараспашку, а ты молчок.
— Да нечего рассказывать. Все банально. Поздно меня угораздило влюбиться, почти в сорок лет. Да так угораздило, что аж страшно. Жизни без нее не представлял. Она тоже говорила, что любит. Переехала ко мне вместе с кошкой. Вот оно счастье неземное – размечтался я. Да зря!
Встретила другого: денег у него больше, квартира лучше, опять же перспективы. И все. Любовь ко мне у нее прошла:
«Ухожу, — говорит, — кошку тебе оставляю. У моего будущего мужа на кошек аллергия». Сказала и ушла. Как я это предательство пережил – не знаю! Я-то дышал ею, жил ради нее. А тут...
Только кошка меня и вытащила из этой пучины отчаянья. Отогрела, душу вылечила, спасла.
Очухался. Квартиру продал, в городок ваш переехал, работу нашел. Вот только с женщинами больше дела иметь не желаю. А кошки...
Ночка была первой, она у меня старушка уже почти двадцать лет ей. Потом откуда-то Снежинку в зубах притащила: мелкую, грязную, тощую. А Аврору мы с ней во дворе под лавочкой нашли. Вот и вся история...
Я же и Одиночку нашего приютить решился, именно потому, что Ночка его с порога одобрила. Да и он ее полюбил, впрочем, как и остальных девок.
Вылизывает их, в миске своей шуровать позволяет, а уж спят они днем исключительно на нем да вокруг него. Странный пес – кошек обожает.
— Действительно. Вот с сородичами у него не клеилось, — согласился Илья Иванович. — Я знаешь, что думаю, Петрович, дело здесь не в мужчинах и женщинах, кошках или собаках.
Дело в другом: у любого вида есть хорошие особи, а есть дрянные. Тебе вот с женщинами не повезло, Одиночке с собаками. Плохими они были.
А кошки у тебя замечательными оказались. Вот и все.
Ты на женщинах тоже крест не ставь. Есть и среди них достойные...
«Ну я, и правда, дурная! — думала Елена Викторовна. Она шла чуть позади двух мужчин и большого седого пса. — На старости лет приревновала! Сама же Илье собаку в свое время запретила заводить, вот он теперь с чужой и гуляет!
Эх, язык мой без костей. Такое иногда ляпну, прямо стыдно становится.
Добрее, все же, надо быть. А может, Семена со своей подружкой Натальей познакомить? А что? Она тоже до животных сама не своя. Хорошее дело сделаю».
— Ну куда бежите-то? — окликнула она. — Не догнать вас. Запыхалась вся...
Мужчины и пес обернулись.
— Ты чего здесь, Лена? — неловко спросил Илья Иванович.
— Чего, чего? Гуляю! Хорошая мысль мне в голову на свежем воздухе пришла, — сообщила Елена Викторовна. — Вот ты, Семен, мужик положительный, аккуратный, животных любишь, а все бирюком живешь. Непорядок.
У меня подружка есть... Да ты не отмахивайся сразу-то. Подружку мою как будто для тебя по заказу делали!
Тихая, симпатичная, хозяйственная, кошек-собак любит аж до безумия! Давай познакомлю? Будете с ней вдвоем пса на прогулки водить, а то мне мой благоверный иногда дома нужен.
— Ну что ты сводничаешь... — встрял было Илья Иванович.
— А ты помолчи, — велела Елена Викторовна. — И ты, Семен, пока помолчи. Дома все обдумай как следует, а потом уж и ответ дашь.
Попытка-то, она же не пытка: в загс бежать никто не заставляет. А вдруг понравитесь друг другу!
Сказала и, не дав Семену отказаться, быстренько подхватила мужа под руку и поспешила к дому...
— Сватают нас, Одиночка, — улыбнулся псу Семен Петрович. — Ладно, пойдем, дома подумаем, с девчонками посоветуемся.
Пес махнул хвостом и послушно пошел рядом. Дома их ждали три разноцветные кошки.
«Может, и правда, рискнуть? — задумался Семен Петрович. — Меня же жениться никто не заставляет... А то пес в доме есть, три замечательные кошки имеются. Человека своего только пока нет.
Вдруг повезет: окажется эта Наталья хорошей женщиной. Не женой, так другом, может, станет. Наверное, соглашусь…»
Он и правда согласился. После первой неловкой встречи подружились они с Натальей. Полгода уже дружат. Ни разу за это время не пожалел Семен Петрович, что согласился на предложение Елены Викторовны.
Кошкам и Одиночке Наталья тоже понравилась. Очаровала она их добротой и, чего уж греха таить, вкуснотой. А дальше? Может, будет и дальше. Но это уже совсем другая история...
Автор - Алёна Слюсаренко. Источник.
