Драма + Обзор

Мужчины не говорят о боли. Они вырезают её из себя и бросают в дверь бывшего друга.

Есть фильмы про войну. Есть фильмы, где война слышится фоном. А есть Банши Инишерина, где главная война идёт внутри — тихая, вежливая и беспощадная. Но за этим вымышленным островом, за линией горизонта, идёт настоящая гражданская война. С пулями, смертью и флагами. Мы её почти не видим, только слышим где-то вдалеке. И это, возможно, самый честный способ о ней рассказать. Потому что в финале всё равно остаётся человек, который говорит: «Некоторые вещи будут продолжаться бесконечно». Он говорит это про обиду, но, может быть, и про войну.

Весь конфликт фильма здесь умещается в одну фразу: «Я больше не хочу с тобой дружить, ты мне наскучил». И если бы вы видели лицо Фаррелла в тот момент, вы бы тоже захотели обнять свою ослицу и заплакать в её ухо.

Это странное кино ни о чём и обо всём сразу. О том, как люди умирают без душевного смысла. О том, как можно сойти с ума от тишины, а можно от того, что кто-то слишком много болтает.О том, как боль превращается в месть, и месть в вечную петлю. О том, что ты хочешь запомниться великим, а не просто добрым. Хотя добрый ты или великий – это тоже вопрос контекста. И ещё может вопрос коробки из-под обуви, в которой ты хранишь отрубленный палец друга. Ну, на всякий случай.

Колин Фаррелл здесь просто пирожок. Только пирожок с грустью, вместо вишни. Он такой мягкий, открытый, почти детский, и тем трагичнее, как мир не выдерживает его. Не то чтобы он что-то сделал не так. Он просто стал (был?) неинтересен. В этой фразе всё проклятие мужского одиночества. Ты можешь быть хорошим или добрым, но если твоя жизнь не вдохновляет, тебя вычёркивают. Не из-за злости, а из стремления к смыслу.

Макдона снял что-то вроде сельского Гамлета, только без монологов. Здесь ведьма — старая женщина в чёрном, которая появляется на фоне озера или обрыва и будто уже знает, чем всё кончится. Здесь Инишерин — город-призрак, откуда хочешь сбежать, но некуда. Даже если ты самый умный в этой истории, как сестра главного героя, ты уезжаешь в одиночество, потому что тут тебя не слышат. И не хотят.

Юмор тут, как кружка чая посреди зимы. Невыносимо спасительный. Он нужен, чтобы ты не остался погребён под десятью слоями страданий ирландской земли. Шутки про обиду, абсурдность диалогов, простодушие персонажей — всё это спасает от погружения в хтонь. Потому что если убрать юмор, останется болотная тоска, агрессия, насилие и невозможность быть услышанным. Без грустной улыбки такое не вывозят.

А ещё есть животные. И это важно. Потому что они главный источник тепла в этой истории. Они ничего не требуют. Не воюют. Не высказывают претензий. Ослица, пони и собака — они просто есть. И в их глазах нет разочарования. В каком-то смысле, это единственные персонажи, у которых по-настоящему есть мир внутри.

При этом Банши не про безнадёгу. Или не только про неё. Это фильм про тихую катастрофу, когда один человек просто устал, и другой не может это принять. Про то, как заканчивается дружба. Про то, как скука может быть страшнее злобы. И про то, как мы мужчины (странные, нежные и закрытые существа) не знаем, что делать с болью, кроме как отрубать себе пальцы или сжигать дома. Потому что плакать нас не научили. Потому что «будь интересным» звучит убедительнее, чем «будь живым».

И в этом парадоксе красота фильма. Он не морализаторствует, не философствует открытым текстом. Он просто показывает, как безальтернативно умирают связи. И как маленький остров становится метафорой большой страны. Как невозможность простить превращается в воронку, из которой уже не выйти. Как всё это напоминает ту самую гражданскую войну, о которой тихо стреляют за кадром.

8,5 из 10.

Какая любовь самая красивая? Та, которая не случилась.

Иногда ты начинаешь смотреть фильм, который вроде видел уже тысячу раз. Что тут нового: юность, разлука, встреча через годы, разговоры о том, что было и что могло быть. Но потом ты смотришь «Прошлые жизни», и оказывается, что ты по-настоящему никогда не видел. Или видел, но не умел почувствовать. Или чувствовал, но не мог объяснить. Поэтому такие фильмы и нужны.

С первых кадров всё как будто в легкой дымке, потому что это не цифра, а плёнка. Сегодня фильмы на плёнке выглядят так, как если бы кто-то снял не кино, а чью-то память. Теплую, несовершенную, немного пожелтевшую. Как видеозаписи дома у родителей, где мой старший брат на выпускном, и друзья за кадром говорят: «Повернись, тебя не видно!»

Ты смотришь, как герои взрослеют, теряются, ищут друг друга. И всё это на фоне шумных улиц Нью-Йорка, корейской школы и переписок в скайпе. Но важно не это. Важно, как молчат их лица. Как камера долго держит кадр, чтобы ты успел прочувствовать. Как будто режиссёр говорит: не спеши, побудь здесь, послушай тишину между словами. Ты прислушиваешься. И искренне наслаждаешься.

Да, здесь удивительная работа камеры и постановки. На крупных планах — 20 оттенков тишины в глазах, на общих — ощущение живого театра. Будто ты вышел прогуляться в парк и видишь вдалеке мужчину с женщиной, а голос в голове придумывает про них историю. И в этой истории ты почему-то очень хочешь, чтобы они были вместе. Ведь они выглядят до боли идеально. Но именно до боли.

Конечно, это фильм про любовь. Но не такую, где ссоры, страсть и беготня под дождём, а такую, которая поселилась между строк. Во взгляде «это правда ты?» через океан. В невысказанной фразе: «ты изменилась». А ты не изменилась, но просто теперь живёшь другой жизнью. И в этом никто не виноват.

Я очень люблю фильмы про несовершенную любовь: 500 дней лета, Ла-Ла Ленд, Руби Спаркс и Вечное сияние чистого разума. Но «Прошлые жизни» не совсем про несовершенство. Он про невозможность. Про то, что даже если любовь настоящая, это не значит, что она должна случиться. Потому что иногда любовь — это дать человеку уйти и быть счастливым где-то ещё. Даже если не с тобой. Особенно если не с тобой.

Только под конец я заметил, что за дымкой бежевых оттенков камеры скрывается очень современное кино. Здесь глобализация не слово из новостей, а личная трагедия. Здесь расстояние между Сеулом и Нью-Йорком — это не километры, а двадцать четыре года жизни. Здесь каждый выбор не про «правильно» или «неправильно», а про то, кем ты хочешь быть и кем мечтаешь стать. Ровно, как и в любви, которая сегодня с нами.

Ну а финал… Боже, этот финал. Ни одного громкого слова. Только взгляд и чувства. Только «а что, если». Только обнять, отпустить и плакать.

9 из 10.

За фильм, который не хочет быть великим, но заслуживает им стать, просто потому что хочет остаться с тобой. Как чувство, которое было. Или почти было. Или всегда будет.

Иногда недостаточно быть хорошим. Нужно ещё, чтобы в это кто-то поверил.

Я не смотрел два последних фильма Клинта Иствуда «Присяжный номер два» и «Мужские слезы». Но если судить по «Делу Ричарда Джуэлла» можно (преждевременно?) решить, что Иствуд в свои 90 снимает кино как старый добрый дедушка в кресле-качалке. С этим тёплым: «Садись, я расскажу тебе историю. Простую. Но важную».

Потому что «Дело Ричарда Джуэлла» именно такая история. Без резких поворотов, без монтажа в стиле «поймай меня, если сможешь», без выкрученных контрастов и морали в титрах. Просто рассказ про человека, который очень хотел быть полезным, очень верил в добро, и очень не вовремя оказался в нужное время в нужном месте. А дальше всё пошло, как оно идёт в жизни: сначала герой, потом подозреваемый, потом мишень.

Забавно, но если бы я заранее не знал, что фильм снял Иствуд, я бы подумал на Спилберга. Потому что здесь та же честная и трогательная вера, что добро должно победить. А если оно не победит, то точно будет бороться до конца. Здесь тоже очень простая этика: ФБР — бюрократические идиоты, журналистка — хищная акула в каблуках, а Джуэлл пирожок. Неуклюжий, добрый, влюблённый в идею справедливости. Такой персонаж, которого хочется обнять и сказать: «Спасибо, что ты есть».

Иствуд начинается в подаче. В его почти отсутствующей подаче. Камера не кричит, музыка лишь сдержано пускает слезу (а не рыдает навзрыд), драматургия не пинает тебя в грудь. Всё спокойно. Медленно. Как будто тебе разрешают не смотреть, а наблюдать. И в этой тишине ты начинаешь слышать важное.

Ты замечаешь, как глаза героя теряются, когда его обвиняют. Как его мама (великолепная Кэти Бэйтс) сжимает губы, чтобы не расплакаться в прямом эфире. Как адвокат, единственный взрослый мужчина с достоинством, отстаивает честь клиента, потому что искренне ему верит. Всё настоящее. И оттого чуть больнее.

Наверное, эта реальная история могла бы быть каким-нибудь диким «Хаосом в Атланте» от Netflix, где всё бы взрывалось и кричало. Но здесь по-другому. Этот фильм — хроника человеческой боли. Столкновения наивности и системы. И ещё удивительно редкое в наше время кино про добро как доброту, а не как высокую доблесть. Это фильм про то, как трудно оставаться хорошим, когда в тебя никто не верит.

И что приятно, финал здесь не про победу над системой. Он про то, что герой остался собой. Не обозлился и не стал мстить. Он просто продолжил жить согласно своим ценностям. А это в наше время, согласитесь, почти что подвиг.

8 из 10.

За тихое кино, которое не бросается в глаза, но остаётся где-то внутри. Как тепло от искренних маминых слов: «Ты мой герой».

Один день, чтобы протестировать границы твоей морали.

У вас был настолько насыщенный день, что вы вспоминали его годами? Когда вы успели и отдохнуть, и влюбиться, и до смерти испугаться, и показать себя? Так вот. Есть такие фильмы. Где всё случается стремительно, почти без пауз, но при этом оставляет след не только запоминающимся действием, но и людьми. «Тренировочный день» именно такой. Он идёт чуть больше двух часов, но ты ощущаешь его как жизнь, спрессованную в один маршрут с восточного Лос-Анджелеса в серую зону морали и обратно.

Сюжет простой: новичок (Итан Хоук) приходит на стажировку к опытному копу. Он мечтает ловить плохих парней и быть хорошим полицейским. Его наставник (Дензел Вашингтон), с золотым крестом на груди, солнцем в глазах и тоном человека, который видел, как умирают идеалы.

Я знаю, что Дензелу дали «Оскар» за эту роль, и мысленно аплодировал ему ещё до титров. Потому что это не карикатура и не демонизация, а злодей, который мог бы купить шаурму возле метро, подмигнуть продавцу и ты бы подумал: «Блин, крутой мужик». А потом он сел бы в машину и продолжил быть полицейским, который при обыске случайно найдёт у тебя свёрток с белым порошком. Это один из тех случаев, когда актёр по-настоящему присутствует. Как гравитация и атмосфера. Как угроза, которую ты чувствуешь, даже когда он улыбается.

При этом я бы не сказал, что это просто боевик или мрачный триллер. Это фильм про выбор, пусть и наивный. Потому что в момент, когда кажется, что цинизм победит, сценарий всё-таки подбрасывает: может, можно иначе? Может, даже в дерьмовом мире можно остаться человеком? Хоть на один день.

Возможно, в этом сила фильма: он не умничает, но пробует. Он ставит перед зрителем выбор, который актуален спустя и четверть века. Не потому что ты в жизни станешь копом в Южном Централе, а потому что мы все однажды оказываемся рядом с кем-то, кто предлагает легкий путь и называет это «реализмом». А ты стоишь и не знаешь, ловушка это или правда. И в фильме, как в жизни, истина раскрывается в конце.

Да, местами наивно. Местами драматично, как будто сценарист вдохновлялся пьесами про моральный долг. Но ведь иногда так и надо. Потому что когда ты смотришь фильм о том, как не стать тем, кого ненавидишь, ты хочешь, чтобы хоть в кино это кому-то удалось.

И визуально всё работает: солнце и бетон, узкие улочки и съёмка с плеча, будто ты сидишь в этой машине и думаешь: тут что-то не так. Темп плотный, как понедельник с тройной дозой кофеина. И никаких поблажек. Только ты, герой, и выбор.

8 из 10.

Великие фильмы живут в памяти. Их продолжения в папке «Почему бы и нет».

Продолжения великих фильмов, как ремиксы на Реквием. Можно слушать, но внутри будет зудеть: «Зачем?» В случае со вторым Гладиатором выглядит так, будто кто-то решил заново сыграть трагедию, но перепутал жанр и вышла фэнтезийная арена с пафосом и нарисованными животными. Я смотрел фильм с лёгким удивлением, как будто случайно включил историческое фэнтези, где подводка к мести длится три минуты, а потом начинается драка с нарисованными обезьянами и носорогом.

Кстати, про носорога. Решите задачу. Есть носорог и злодей на носороге. Есть семь хороших гладиаторов. Кто будет сражаться, когда носорог умрёт и умрёт один хороший гладиатор? Правильно — только наш герой. Остальные? Пошли обедать. Или это новое римское построение «постоим за камерой». Всё по секретным документам.

Если отложить сарказм и вспомнить, что я не ненавижу этот фильм, а просто недоумеваю, всё не так плохо. Пол Мескал старается. Ему дали мало времени на мстительную мотивацию, зато много на кровавые расправы и суровые реплики. Он не Рассел Кроу, но и не обязан. Мы не про Мескала пришли смотреть, а про чувство ностальгии. А оно… Почти присутствует. Местами.

Дензел Вашингтон, как это бывает, просто заходит в кадр и становится лучше. Как будто фильм немного выпрямляется и вспоминает, что у него есть спина. Здесь он интриган с бровями философа, и я бы с удовольствием посмотрел мини-сериал в духе Карточного домика только про него. С вином, заговорами и с цветастыми туниками. Это украшение фильма, если украшением можно назвать мундштук на арфе.

Сюжет классический: месть и власть, арена и коварство. Всё как 25 лет назад, но без того чувства. Как если бы кто-то подсмотрел у «Гладиатора» структуру, но не успел списать душу. Мечи протыкают, но крови нет. Арена ревёт, но мурашек не случается. Всё вроде правильно, а ощущения, как от встречи реконструкторов в торговом центре.

Справедливости ради, есть пара сцен, где я поймал себя на мысли: «ладно, красиво». Музыка пытается быть эпической, где-то есть дух приключения, где-то выглядывает драма. Но всё это не соединяется в живое сердце.

В итоге, «Гладиатор 2» — это как встретить одноклассника спустя лет двадцать. Ты радуешься первые полчаса, пока удерживает ностальгия. Но она проходит. А поговорить и не о чем.

6,5 из 10.

За попытку. И за Мескала с Дензелом.

Иногда проиграть, но остаться человеком — победа поважнее.

Я включил «Большую игру», зная две вещи:

1. Она про подпольный покер и сильную женщину.

2. Соркин впервые сделал полностью своё. Сам написал и сам снял.

Это, пожалуй, идеальное описание фильма. Всё здесь как в покере: ставки высоки, лица напряжены, правила известны, но в каждой раздаче скрыт свой сюжетный поворот.

Если вы не знали, Аарон Соркин — человек текста (4 номинации на оскар за сценарий и одна статуэтка). Это не упрёк, но диагноз. Его диалоги — это как если бы Google переводчик прокачался до уровня Шекспира и начал переводить юридические документы в стихах. Ты слушаешь и не успеваешь думать, потому что каждую секунду кто-то бросает в тебя отточенную фразу, и если моргнёшь, пропустишь важный поворот. Иногда темп и говорливость утомляют. Но и, справедливости ради, восхищают.

Я смотрел «Социальную сеть», «Человек, который изменил всё» и «Несколько хороших парней» по сценариям Соркина. Он умеет заговаривать тебя до состояния интеллектуального транса. И Большая игра — это как раз трансовое кино. Слушать монологи Честейн и её препирательства с Эльбой, всё равно что смотреть на идеально собранную колоду: всё на своих местах: масть к масти, вопрос к ответу, каждая реплика к месту.

Кстати, Честейн. Здесь она роскошная, холодная и ранимая одновременно. Как человек, который знает правила мужской игры, но до сих пор чувствует, что ей там не рады. Играет без истерик, почти по-деловому, но ты чувствуешь: внутри у неё вулкан, просто он вышколен детскими травмами до состояния шепота.

И всё же… Вот штука. Несмотря на все словесные фейерверки, я уже после просмотра поймал себя на мысли: фильм скорее рассказывает, чем показывает. Как будто тебе зачитали стенограмму потрясающего судебного дела, но забыли дать фото из зала суда. Не хватает воздуха, пауз, момента, когда можно просто увидеть, а не услышать. Возможно, это родовая травма Соркина как режиссёра, но он её признаёт и не прячется за спецэффектами. Он просто говорит. Много. Убедительно. Иногда гениально.

Второй фильм Соркина (Суд над чикагской семёркой) будет немного другим. Там он позволит себе быть не только умным, но и более визуально выразительным. Однако в Большой игре он делает ставку на первое. И, по ощущениям, не всегда выигрывает. Ты можешь с интересом следить за диалогом, но когда он кончается, ты хочешь запомнить слёзы, краски, вспышки, а не только пафос речитатива.

В любом случае, главное достоинство фильма, как и истории реальной Молли Блум, в том, что ни фильм, ни история не про покер. Они про то, как трудно остаться собой в мире, где проще притвориться. Про то, как дорого стоит искренность, когда маски входят в дресс-код. И про то, что иногда выигрыш — это просто не предать себя.

Соркин здесь точно себя не предал. И, я думаю, скорее выиграл, чем проиграл.

7,5 из 10

Не каждая честность становится искусством. Но каждая чего-то стоит.

Я начал смотреть «Праведника» с ожиданием чего-то важного. Раз история реальная, про спасение евреев в оккупированной Беларуси, и с Маковецким в касте, то готовься к чему-то между «Списком Шиндлера» и «Ликвидацией». Но всё оказалось иначе.

Во-первых, это очень телевизионное кино. Не в плохом смысле. Просто ты как будто включил «Россия 1» в пятницу вечером, и там премьера. Всё вроде чинно и профессионально: актёры говорят реплики как надо, массовка живёт своей массовочной жизнью, камера следует за ними на уважительном расстоянии. Но при этом в кадре как будто не кино, а инсценировка о кино. Возможно, причина в том, что я давно не смотрел телек, но чувствам не прикажешь.

Многое вытягивает каст. Тут и харизматичный Ткачук – такой дьявольский, но романтичный партизан с прищуром. Маковецкий – это Маковецкий: всё тот же уставший, но добродушный одессит, которого мы любили в Ликвидации. Но сердечко, конечно, крадёт Яценко. Наше кудрявое добро с грустными глазами. За него я накинул полбалла. Для меня в кадре именно он чаще всего живёт, а не вспоминает, что на 24-й секунде надо повернуться и сказать «я сделаю это ради них».

Сюжет оригинальный. История Николая Киселёва, белорусского партизана, который рисковал жизнью (своей и своего отряда), чтобы спасти больше двухсот евреев с оккупированной территории Беларуси, — это показательный случай, когда сама реальность драматичнее любой выдумки. И, пожалуй, это главный повод вообще смотреть фильм. Просто чтобы узнать: да, такое было. Да, у нас. И да, мы помним.

Но ощущение всё равно странное. Как будто мы на репетиции хорошего фильма. Всё на своих местах, а вот настоящего огня не хватает. Может, не та интонация, может, сценарий вычищен от всего лишнего (и нужного). Не знаю. Зато знаю: лучшая экранизация этой истории ещё впереди.

А пока да, «Праведник» не шедевр. Но честная попытка. И кто знает, может в наше время честная попытка сказать о подвиге – этого уже достаточно.

6,5 из 10