Я — граф Дракула. Пишу стихи. Нет, не про кровь и полночный ужас — про лунные поля, про то, как ветер целует тополя. Но соседи -дворяне ржут: «Ваше сиятельство, вы смешны и бездарны Не пишите больше » Крестьяне крестятся: «Барин, не гневи Бога рифмами!»
Мой дворецкий, Йожеф, — единственный мой поклонник. Он морщится: «Граф, это… эм… непонятно». Непонятно? Ха! Когда герцог Бетховенский назвал мою оду «соплями вампира», я велел Йожефу распустить слух: я — исчадье ада, пью кровь младенцев и сплю в гробу.
Йожеф, бледнея: «Но, граф, это грех!»
— Грех? Посмотри на мои тиражи! Ноль! А вот страх — он продаётся, как горячий курник.
Слухи пошли гулять. Теперь к замку даже собаки не подходят. Йожеф шепчет в кабаках: «Граф летает в облике летучей мыши!» Я поправляю: «Не мыши, а ворона! И не летает, а падает с балкона после коньяка!»
Йожеф советует: «Сходите в церковь!»
— Церковь? — смеюсь. — Мне осиновый кол нужен, а не молитвы.
Пишу «ужасы»: про дев, что сами рвутся в мой замок, про пиры с шампанским из черепов. Йожеф в ужасе: «Это же богохульство!»
Организую балы. Гости в костюмах «жертв» пьют вино, танцуют макабре, а я читаю стихи… под аккомпанемент стонов. Слава растёт: «Дракула — демон! Дракула — сама тьма!» А я хохочу, разбрасывая по залу свои старые сонеты.
Йожеф не выдержал. Вонзил кол в мою грудь: «Простите, граф!»
— Идиот, — хриплю. — Теперь я… бессмертен.
Он плачет. А я счастлив: наконец-то меня читают.
Йожеф бредёт по свету, рассказывая история о «князе тьмы». В каждой — капля моего стиха. Люди дрожат. А я… я лежу в склепе с листом бумаги и пером. Пишу новую историю. О дворецком, что стал легендой, убив легенду.
А вообще, слава имеет свою цену. Нужно перестать быть человеком. Нужно стать мифом. Или найди дворецкого с хорошей фантазией.
