Дичь + Трэш

Многие не знают Историю, то есть не имеют памяти о прошлом общества, в котором живут.

Насколько важна общая История? Иной скажет, что и без нее прекрасно обходится, ибо История безбожно врет в угоду сильным мира сего, регулярно ее переписывающим, другие ее любят, и считают, что будут несчастливы, выскреби они из разума все исторические знания, и оставь только щемящую пустоту.

Чтобы понять, насколько важна человеку История, рассмотрю здесь влияние личной истории жизни человека на гипотетических примерах.

Допустим, живут на свете два бабника: у первого сотня побед на любовном фронте, у второго только пять. Несчастней ли второй бабник первого, если у него в голове очень немного воспоминаний о своих победах? Конечно, победа победе – рознь, но, допустим, что все победы у обоих бабников равны по сложности их достижения, и дофаминовой отдаче, и оба индивида считают себя коллекционерами в данной области.

Это как с почтовыми марками: открывает филателист альбом, а там пять марок...или сто. Есть разница?

Копание в прошлых достижениях – дело досужее, бабник с пятью победами не сильно расстроится, если прямо сейчас на горизонте маячит новая цель, как и филателист, который прямо сейчас направляется на сходку соратников по хобби, чтобы прикупить новых марок, или обменять что-то из старых.

В таверне "Бедный Йорик" собирались самые разные люди, от крестьян до аристократов, от лихих людишек до королевских гвардейцев.

Пестрота представленной публики смущала людей из высшего сословия, но это не мешало им частенько наведываться в "Бедный Йорик" потому, что в таверне обретались информаторы на любой вкус и надобности.

Хозяин таверны Жорик, наливая пинту пива, безошибочно указывал клиенту на тот столик, за которым сидел обладатель нужного знания, будь то глашатай, готовый рассказать о последних королевских указах; собиратель сплетен из трущоб, знающий все о следовании торговых караванов, когда и где они планируют остановиться на привал, и где их проще всего ограбить; мажордом из графской усадьбы, способный снабдить желающего компроматом на знатную даму...

Казалось бы, чего стоит переодетому простолюдином королевскому гвардейцу подсесть к Кривому Глю, продающему разбойникам информацию о караванах, и поинтересоваться у него:"Укажи мне, голубчик, на того лиходея, который последним вызнавал о завтрашнем караване"?

Чего-то стоит, и всегда по разному, но за такой информацией не к Кривому Глю, а к Бритому Шмелю, сидящему в противоположном углу таверны.

Кодекс "добропорядочности" в "Бедном Йорике" информаторы соблюдали неукоснительно, если нет, то мгновенно лишались столика в таверне – Жорик видел и слышал все.

Негласно блюли кодекс и клиенты: если нарушить, то ищи потом нужного информатора по всему городу.

Разговор в 2200-м году.

Саша:

– Эт чо?

Маша:

– "Анна Каренина".

Саша:

– Звучит, как человеческие имя и фамелия, а где человек?

Маша:

– Это не человек, а художественная литература.

Саша:

– Тебя за язык клещами тянуть, или нейросеть помучать? Что такое художественная литература?

Маша:

– Красивая и глубокомысленная выдумка.

Саша:

– Фейк что ли?

Маша:

– Почему сразу фейк?

Саша:

– Красивая, значит заманчивая; глубокомысленная, значит мудреная многоходовочка; выдумка – фейк; заманчивый мудреный фейк на движке многоходовочки – мошенническая схема.

Франциско много лет был простым таксистом. Ты – простой таксист в Испании, это когда тебе по наследству от отца перешла лицензия на извоз(отец иди дед получил ее бесплатно), которая нынче стоит четверть миллиона долларов(минимум).

Франциско продал лицензию таксиста десять лет тому назад, на вырученые деньги приобрел четыре лицензии для Убер, и столько же подержанных авто. Он, как глубоко верующий человек, выбрал патрона для своего бизнеса, и не какого-нибудь святого, а Иисуса Христа – покровителя городка Аллауринь дель Гранде.

С тех пор, в каждом авто уже сильно разросшегося автопарка, под зеркалом заднего вида висит фиолетовый медальон с изображением Иисуса из церкви Аллауринь дель Гранде.

Время шло, и, постепенно, Франциско смекнул, что статус владельца транспортной компании дает ему возможность брать новые лицензии от государства почти за дарма(за откаты), и гораздо выгоднее продавать эти лицензии, нежели использовать самому. Транспортный бизнес Франциско ужался до необходимого минимума, позволяющего выбивать новые лицензии.

Франциско перестал брать заказы по ночам, и вообще остыл к работе в компании, ведь извоз приносил ему меньший доход, нежели спекуляции.

Лицензии для Убер у Франциско покупают, в основном, марокканцы(сейчас уже по 160 000), которые так же не рассматривают извоз, как высокодоходный бизнес(конкуренция высока), но через него можно отмывать черные деньги с полудикой родины.

Часто стою на выходе из аэропорта, и встречаю людей с табличкой в руках.

Меня никак нельзя назвать незаметным: белая рубашка с бирюзовым галстуком, среднего роста, в ширину такой же, как в высоту, но не круглый, а квадратный, то есть занимаю объем в два раза больше обычного встречающего.

Встречающие чуваки, обычно, стихийно выстраиваются в линию, вдоль потока выхожящих прилетевших, и я среди них, но в который раз замечаю, что рандомный чел без таблички, встречая свою семью, не подумав, загораживает именно только меня.

Может быть это потому, что так он кажется шире в плечах, но скорее всего он просто не ощущает моего присутствия.

А все потому, что все встречающие встречают, то есть с головой в процессе, а я оставляю в линии только свою тушку с табличкой, а сам, в этот момент, где-то с Эйнштейном, спорю об общей теории относительности.

У встречающих и приезжих отношение к Альберту, как к трупу, потому что он умер... ко мне такое же, потому что я с Альбертом.

Первый раз – случайность, второй – совпадение, третий – закономерность. На четвертый раз я подумал:"Если прав Вернадский насчет общего инфопространства, то чувак впереди меня не видит меня потому, что я выключен из общего инфопространства. А если включиться?"

Я настроился на ментальные волны загораживающего меня мужика, и попытался спровоцировать в нем тошноту, дурноту, икоту..да хоть что-нибудь простенькое, что рефлексивно и так норовит наружу выбраться даже при виде блюющего соседа(этакие симпатические солидарные тошнотики).

Шульц(прикуривая сигарету):

– Есть люди, которые "пусты" по определению...

Жорик(наливая пиво):

– Таким не наливаю.

Шульц:

– Отчего же?

Жорик(пожав плечами):

– В мой бар не заходят.

Шульц(отхлебывая пиво):

– А есть люди, сознание которых, как плодородная земля под паром, хорошо удобренная пеплом, будто по созревшему урожаю огнеметом прошлись...

Гриша:

– Звучит, как травма.

Шульц(кивая):

– Так и есть, скажем: были у человека серьезные отношения, да сплыли – подступило глубокое разочарование, и синим пламенем выжгло в его душе не только прежнюю любовь, но и все мысли и идеи почерпнутые от нее, которые уже и всходы давали, и вот это все идет нахер, и остается блаженная и плодородная пустота.

Гриша:

– Ну и что тогда делать?