Часть первая: миллионы американцев отказываются работать
Часть вторая: о гамбургерах, пособиях и съедобных детях
С новым годом, желаю всем меньше работать и больше получать, и не забудьте взять
из приюта кота или собаку, а лучше двух.
В предыдущих частях я сделал обзор новорожденного американского Движения Против
Работы и детально ответил на часто встречающиеся возражения. Напоминаю, что описываемые взгляды и события не стоит путать с выражением поддержки коммунистической идеологии. В статье речь идёт не о моёй личной неприязни, а о внутреннем разделении взглядов ДПР, поскольку коммунисты постоянно пытаются выдать популярность ДПР за свои достижения, и у них это не особенно хорошо выходит.
И пожалуйста, никогда не путайте своего работодателя со своим другом, даже если
это одно и то же лицо: когда первый сократит вашу зарплату до такого уровня, что
вам нечего будет жрать, второй обязательно предложит денег взаймы
- "Записки Автоматизатора", Андрей Орлов
Общая теория ДПР, напомню, такая: наёмная работа - это нежеланное зло, и её нужно минимизировать. Бизнес, который не в состоянии платить достойную зарплату работникам, не имеет права на работников. Обозванная "неквалифицируемой рабочей силой" разновидность работы тяжёлой и физической тоже должна оплачиваться достойно, а МРОТ должен быть выше реального прожиточного минимума.
Обговорив теорию и возражения из предыдущей части, можно немножко пройтись по новостям. Но для адекватного восприятия картины хорошо бы немножко поговорить о профсоюзах и психологии корпоративного садизма.
ЗАМЕТКА ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ БАРСКИХ ЗОЛОТЫХ УНИТАЗОВ
В комментариях к предыдущим частям (и не только на пикабу) нашлись люди, которые убеждены в необходимости и естественности капиталистического садизма и анального рабства
как единственно приемлемой экономической структуры общества, при этом не владея даже одной фабрикой, хлопковой плантацией или железной дорогой. Это синдром ещё не преуспевшего миллионера - пчёлы против мёда отказываются признать, что текущая система трудовых отношений, в планетарном масштабе, построена капиталистами для себя, а не для работника, и поощряет совершенно аморальные, ущербные и общественно и физически опасные формы таких отношений. Помните: если у вас нет капитала, то вы не капиталист. Первая половина этого поста углубляется в психологию капиталистического садизма и посвящается вам, господа его жертвы.
Если обобщить возражения из предыдущего эпизода, они такие: экономически невозможно иметь успешный бизнес и хорошо платить работникам. Вторая половина этого поста написана, чтобы убедить читателя, что можно, просто не хочется - и насколько хорошо корректирующее кинетическое воздействие на экономическое табло помогает обновить точку зрения работодателя на более современную. Вообще говоря, все возражения против общественного надзора над частными бизнесами всегда одни и те же - они мешают богатым быть моральными уродами. Их употребляли и рабовладельцы, и колонизаторы сахарных плантаций, и противники запрета эксплуатации детского труда, и добытчики алмазов в Африке, и оппоненты минимальной заработной платы, и те, кто не хотят расходовать деньги на такие излишества, как защита работников от потери пальцев, от слепоты из-за осколков или вызванного асбестом рака.
Так же нужно сделать оговорку об одной интересной проблеме. Если применять взгляды ДПР к любому предприятию наивно, но последовательно, то можно ожидать феномена
компрессии - систематического разрушения малых бизнесов в бользу гигантских. Но желать стоит ровно обратного, по соображениям этики и математики. До этого феномена, который можно представить как явление компрессии, мы ещё дойдём, а пока замечу только, что вся критика в этой статье нацелена прежде всего на огромные, жирные корпорации, защищать которые никому в голову прийти не должно.
ВВЕДЕНИЕ В БОЕВЫЕ ПОДВИГИ АМЕРИКАНСКИХ ПРОФСОЮЗОВ
Профсоюз в США коренным образом отличается от того, что понимали под этим словом в СССР. Советский профсоюз был бесполезным показательным придатком КПСС, который существовал, по сути, для вида и никакой борьбы за интересы рабочего класса вести не мог, поскольку объектом такой борьбы была бы советская власть, а советская власть борцов против неё сажала на кол. Поэтому нам важно эту привычную идею советского профсоюза отправить в компост, а разговор о профсоюзах начать с нуля.
Американский профсоюз - это так называемый трейд-юнионизм, профессиональный союз работников в буквальном смысле этих слов. Это зверь совершенно другой породы, куда более зубастый и непредсказуемый. Он организуется самими работниками, и защищает исключительно их интересы. Он может являться рассадником коррупции и стагнации производства, насаждать политические интересы и гнобить индивидуальных неугодных. И исторически таких примеров немало. На безжалостную эксплуатацию капиталистами профсоюз так же безжалостно отвечает вымогательством оплаты и условий труда. Профсоюзы, если они не ограничиваются законом, могут податься в рэкет и организованную преступность, как пить дать. Используя свои основные инструменты - саботаж, забастовки и коллективные договоры, профсоюз может накопить столь значительную силу, что заставит работодателя нанимать
только членов профсоюза, поставив его, таким образом, в полную экономическую зависимость. Перегнув палку или поддавшись взяточничеству от конкурентов, профсоюз может уничтожить бизнес, в котором работают его члены. Во многих странах такой подход считается экстремальным, и запрещается законом.
С другой стороны, профсоюз встаёт между работником и работодателем, как каменная стена. Это значит, например, что сам работник с момента вступления в профсоюз никаких переговоров с работодателем не производит, а переговоры - и забастовки - происходят от имени всех работников, таким образом, умножая полезную силу профсоюза. Работодатель же не имеет право заставить работника обязаться не становиться членом профсоюза. Право вступать в профсоюз и запрет наказывать за членство в нём закреплены в США федеральным законом. Подписав членскую карту, работник немедленно присоединяется к коллективному договору, и становится представлен профсоюзом, точно так же, как адвокат представляет клиента в суде. Это значительно ограничивает способность бизнеса увеличивать прибыль путём ухудшения условий труда и, само собой, бизнес за это профсоюзы ненавидит и пытается от них избавиться. Но, если уж завёлся у тебя профсоюз, то это, как правило, надолго. Членство в профсоюзе стоит денег и обязывает работника ему подчиняться в определённой мере, но факт - сегодня члены американских профсоюзов зарабатывают в среднем больше, чем работники на тех же местах, которые в профсоюз не вступают - разница составляет от 20% до 40%, и это говорит само за себя. Американские полицейские, например, не боятся стрелять в преступников отчасти потому, что за их спиной всегда стоит профсоюз, который работает только на их интересы и ничего другое его не интересует. Правильно поставленный профсоюз работает.
Об истории профсоюзов в США написаны целые книги. Если передать её вкратце, она такова: профсоюзы возникли, как механизм самообороны от открытых пыток и убийств работников (шахтёров) необузданным капитализмом. Золотой век достатка среднего класса в США совпадает с пиком влияния профсоюзов, а упадок его так же совпадает с упадком профсоюзной мощи, и это совсем не случайно. Деятельность профсоюзов была подорвана правительством и интересами бизнесов как раз в тот момент, когда повышение производительности и рост оплаты труда начали расходиться. Не стоит так же забывать, что профсоюзы отражали общество, из которого они происходили, и исторически вносили свои неприятности. Одной из таких неприятностей была лепта, внесённая профсоюзами в поддержку американского расизма, многогранные проявления которой легче всего описать так: успех профсоюзов в создании достатка среднего класса так же сблизил его с консервативными настроениями. В конечном итоге, профсоюзы не выдержали капиталистического давления и привели к дроблению электората и упадку социал-демократического и левого мышления в США. В целом, история американского профсоюза повторяет историю профсоюза английского - сначала он угрожал прибылям промышленности и верховенству власти и был полностью запрещён, потом волнения, вызванные кровопролитием и садизмом владельцев капитала, заставили государство его разрешить, затем капиталисты придумали, как частично направить его в нужное им русло, а когда он всё равно сильно мешал грабить, ему подрезали крылья законом, и он оставался на задворках, до поры до времени.
Пандемия, которая внезапно обрушилась на американский бизнес, вынудила компании перевести своих работников на удалённую работу из дома, и во многих случаях доказала, что такие менеджеры, потерявшие способность физического присутствия и постоянного контроля над работниками в условиях удалённой работы, оказались бесполезной обузой, которая не приносила ощутимой организационной пользы. Нередко такие менеджеры, в силу своего привилегированного доступа к бюджетам и плохо поставленного учёта, воровали, а сам же работник вдруг узнал, как ощущается работа в домашних условиях, без постоянного надзирателя-садиста. Когда менеджерская прослойка осознала, что эпидемия делает её ненужной, она попыталась массово вернуть сотрудников обратно в офисы под надуманными причинами, что означало для работников не просто потерю комфорта, времени в поездках и денег, но и откат к старой, унизительной системе прямого контроля, к которой они возвращаться не хотели.
Результатом стала вспышка отказов от ужасных условий работы, которые раньше считались нормой, и откровения офисного планктона, который легко переместить из офисного кабинета за кофейный столик в собственной квартире, стали распространяться и среди работников тех сфер, где нужно быть на ногах по десять часов в день. Это органически переросло в общее осознание коллективной силы отказа и возмущение не просто общепринятыми гадкими условиями работы в конкретных областях, или же особенно отвратительными случаями менеджерского
произвола, но и в широком существующей культурой работы. Высыхающий водоём ультралевых идеологов ДПР вдруг наполнился сотнями тысяч новых соратников, которые, с одной стороны, Маркса не читали и желанием ходить строем в столовую не горели, а с другой требовали альтернативу капиталистическому людоедству. Возрождение силы профсоюзов является естественным витком развития этого феномена.
Американский капитализм выработал ту самую пресловутую психологию эффективного менеджмента, которую сегодня в России пытаются имитировать недоделанные понторезы. Заведённую в России структуру организаций не следует путать с американской. Американский менеджер - это не начальник смены, прораб или мастер, а полевой функционер в прослойке между работниками и высшим управлением, представляющий интересы владельцев организации, и которому совершенно не обязательно разбираться в тонкостях бизнеса, в котором он находится. Он является надзирателем за подчинёнными, поверхностно организуя работу и собирая статистику о производительности в отчёты, которые суммируются и передаются наверх. Менеджер получает в разной степени кусочек власти над работниками, право нанимать и увольнять, устанавливать организационную политику и доступ к бюджету
организации, что позволяет ему при желании унижать, воровать, приписывать себе чужие достижения и затыкать рты обличителям.
Труд менеджера обычно оплачивается в зависимости от того, как он улучшает показатели вверенной ему территории (а иногда это буквально территория - в некоторых организациях область компетенции менеджера может выражаться в этажах и кабинетах) - а без глубинного понимания сути бизнеса, способности и авторитета к стратегическому планированию и осознанию ценности работников, как может менеджер что-то улучшить? Только двумя способами: уменьшением расходов и увеличением производительности. Путём наименьшего сопротивления для такого управленца будет постоянный поиск способов урезать расходы на оплату труда и одновременно заставить работников производить больше. Добавьте неграмотность менеджеров относительно трудового права, уверенность в своём личном и общественном превосходстве, тупость и отсутствие эмпатии, а зачастую и нужду скрыть факт хищения, и вот инструменты, которыми это достигается, сводятся в подтасовку результатов, ложь, подмену понятий, обманные обещания, перекладывание вины и психологическое насилие.
Это система управления, в которой показателями эффективности является упрощённая статистика, доступная для понимания высшим звеном организации, и основанная на разнице между расходом и приходом, а нищета, страдания и потеря здоровья работников - это просто гайка, которую можно закручивать по необходимости. Если в абстрактном государстве такую систему внедрять в критическую для общества бюджетную инфраструктуру - медицину, науку, образование, спасательные службы, суды и органы правоохранения, например - то получится организационная культура, в которой настоящая картина воровства, кумовства, коррупции, оттока квалифицированного персонала, структурных проблем и долгосрочного ухудшения качества продукта или обслуживания намеренно скрывается, поскольку отчётная статистика, производимая организацией, является политической валютой, которая конвертируется в хорошо усваиваемые бюджетные деньги и коррупционно-карьерный рост. И само собой, что лучшим исполнителем таких стратегий всегда будет мразь - подлецы, воры, садисты и психопаты. Для потребителя же это будет выглядеть, как повальная коммерциализация всего, рост цен, нервные и уставшие работники и ухудшение качества обслуживания. Звучит знакомо?
Характерным примером настоящего эффективного менеджмента такого рода является применение понятия зоны комфорта. Человек, не знакомый с теоретическим материалом, любит рассуждать, что для личностного развития якобы необходимо из зоны комфорта выходить.
Это внушённая ложь. На самом же деле, зона комфорта - это изобретённое в США понятие из организационной психологии, и теория её работает ровно наоборот. Зона комфорта - это эмоциональная территория, в которой стресс отсутствует, и в которую допускать работника нельзя. Теория, выведенная из эмпирических экспериментов, и формально называющаяся законом Йеркса-Додсона, диктует, что для максимизации продуктивности работника нужно поддерживать в нём определённый уровень стресса, т.е. создание и поддержание стресса на рабочем месте имеет положительное влияние на доход работодателя. Стресс приводит к физиологическому и психологическому ущербу, и, таким образом, противоречит интересам работника. И если капиталиста прибыль интересует больше, чем здоровье работников, то
здоровье, подорванное стрессом - это налог, который работник, сам того не понимая, платит работодателю. Стресс, заметьте - это одна из главных причин взрыва популярности ДПР.
Конкурируя друг с другом, капиталистические предприятия вынуждены продолжительно искать способы сокращать расходы и повышать производительность, и один из таких способов - так называемый газлайтинг - есть целенаправленное умеренное, но продолжительное психологическое насилие над человеком, с помощью которого ему внушается его собственная беспомощность, неполноценность, никчёмность и страх, зачастую не напрямую, а мягко, окольными путями, вне рабочего места и на протяжении долгого времени. Капитализм обнаружил, что если так поступать с работником, то он сам откажется от борьбы за своё душевное спокойствие, здоровье, законные права и доход. Так, например, обществу внушается, что для каждого существует "идеальная работа". На самом же деле идеалом является не работать вообще, а работа, которую мы делаем на самом деле, мы делаем по необходимости и исходя из согласия, которое мы в любой момент можем отменить. Некоторые считают, что сама концепция домашнего задания в школах - это подготовка ребёнка к жизни, в который нет разделения между личной жизнью и бессмыссленной работой.
Начальство будет обязательно рассказывать сказки, почему мы все в одной лодке, что рабочий коллектив - это семья, что выходные - это привилегия, а поработать часок бесплатно тут и там - нормально, что если кто-то не вышел на работу, то это не начальника надо наказывать за дебильную постановку производства, а лично ты, гад, подводишь коллектив, отказавшись явиться на работу из отпуска, что ты не заслужил премию, что времена тяжёлые, даже если контора сделала из твоей работы миллион, что это поколение обленилось, тогда как диды работали по сорок часов в сутки, что надо скидываться на подарок гендиру, который только что купил ещё одну дачу, а украденные кем-то товары должны списываться с твоей зарплаты, даже если ты вообще не виноват, даже если это незаконно, даже если ты там уже год не работаешь. Ты же не крыса, чтоб идти против своих и стучать в суды и инспекции, правда? А если тебе это всё не нравится, то валяй, за забором очередь, ты вообще никто и звать тебя никак.
Это и есть прямо наблюдаемый капиталистический садизм, приводящийся в жизнь, в основном, непосредственным начальством работающего американца. Трейд-юнионистские профсоюзы, таким образом, призваны компенсировать встроенный садизм капиталистических организаций коллективными действиями и солидарностью работников. Такая система профсоюзов была ненавидима в СССР именно потому, что угрожала давать эффективный отпор идеям стахановского вкалывания за значки и портреты на досках почёта, которые столь любили коммунисты. В книгах, напомню, стахановцев воспевали. В реальном мире их недолюбливали и могли отмудохать, потому что надрываться на работе не хочется рабочему всех цветов и
национальностей. Трейд-юнионизм в СССР был проклят заранее, как реакционный саботаж, поскольку призывал рабочих объединяться и действовать в своих собственных интересах - работать меньше, а получать больше. Вместо него в СССР была создана система ласковых ручных профсоюзов на поводке у КПСС. Оказывается, и при капитализме, и при коммунизме всё очень хорошо строится, когда есть бесплатная рабочая сила.
Когда первую часть этой статьи растащили по форумам и ЖЖ, коммунисты и там выражали своё
возмущение тому, что в ней подразумевались трейд-юнионистские взгляды. Это полезно заметить, как показания о пользе и мощи такого типа профсоюза.
С семидесятых американским капиталистам профсоюзы удавалось придерживать у ноги
на культурном уровне. В 1981 году с трейд-юнионизмом жестоко разделался Рональд Рейган, силой разбив бастовавший профсоюз авиационных диспетчеров. Опираясь на существующий закон против профсоюзов, он приказал уволить 11000 человек и навсегда запретил им работать на федеральное правительство, ценой десятилетия хаоса в гражданской авиации. Сегодня, тем не менее, власть и корпорации опять забыли уроки прошлого и пулемётные гнёзда Бринкс в Чикаго. Они стали слишком много воровать. Время профсоюзов, похоже, снова пришло.
УСПЕХИ 2021 ГОДА
Месяц октябрь в США прозвали "striketober" - пусть будет "забастябрь".
Те из читателей, кто в 90х годах были в сознательном возрасте, помнят, наверное, внезапное появление в телевизоре кукурузных хлопьев, которые в американской культуре, через рекламу и кино, преподаются как классический американский завтрак. Кто не хочет быстро и вкусно перекусить без особых усилий, дабы приятно начать день?
Мало кто в России знает, тем не менее, что за этим рекламным образом здорового и вкусного завтрака стоит совершенно гнусная многомиллиардная компания Келлогс, которая сегодня заправляет рынком этих хлопьев, имея долгий послужной список обмана покупателей, вместе с унижениями, оскорблениями и жестокой эксплуатацией её сотрудников. Сегодня упаковки её продуктов пестрят прогрессивными лозунгами, радугами и прочим позитивом. Её основатель же был борцом с сексом, алкоголем, кофе, сигаретами и неугодным цветом кожи. В свободное от бизнеса время он продвигал евгенику, национальный реестр расовой чистоты и стерилизацию
душевнобольных. Собственно и кукурузные хлопья были им изобретены как способ остановить моральное разложение общества, понизив тягу подростков к онанизму - он верил, что чем вкуснее еда, тем больше у человека срабатывает греховное половое влечение, и умышленно сделал их безвкусными, а у потребителя внедрил культуру потребления хлопьев без сахара. Сказки о пользе и вкусе хлопьев были, естественно, банальной маркетинговой ложью - смысл продукта был буквально в том, чтоб расстроить покупателя настолько, чтобы даже подрочить не хотелось. Абсолютно логично, что такая тёплая, ламповая и душевная корпорация стала
крупнейшим позором капитализма старой школы в этом году.
Логотип Келлогс - Тигр Тони. Милый, но в душе немножко Гитлер.
В сентябре 2021 Келлогс объявили о массовых увольнениях на одном из своих заводов. Увольнения эти были связаны с истечением коллективного договора между профсоюзом и компанией и структурировались таким образом, чтобы уничтожить профсоюзное большинство на заводе.
Здесь нужно сделать два замечания. Первое - это то, что профсоюзы в США организуются на местности и позднее объединяются в организации побольше, заключая договорённости и друг с другом тоже. Местный профсоюз, таким образом, часто является членом большей профсоюзной организации, и может при необходимости обратиться к ней за помощью. Второе - это система контрактов, по истечению срока которых начинаются переговоры для нового соглашения, в котором обе стороны будут маневрировать в более удобные для себя позиции. Когда контракт истекает, начинается мясо.
Мясо началось. Переговоры между местным профсоюзом и компанией провалились. В Келлогс была принята двухуровневая система "временных" и "постоянных" работников, часто встречающаяся в американской пищевой индустрии. Это обычная организационная хитрость, позволяющая классифицировать часть рабочей силы, как менее ценную, и экономить на оплате её труда. "Временные" работники - в которых, на самом деле, нет ничего временного, это просто стаж - получали значительно меньше денег и условий, разница в зарплатах составляла около 30 тысяч долларов в год. Келлогс попыталась заставить профсоюз согласиться в новом договоре на расширение определения временного работника так, чтобы стало возможно тихонько и постепенно перевести всех постоянных работников на условия временных, а переход
в постоянные из временных был бы сильно затруднён.
У Келлогс, заметьте, не было никакой острой необходимости урезать зарплаты и условия работников. Она не стояла перед финансовой пропастью, над ней не был занесён меч банкротства, в закромах её не завелось пожирающих хмель долгоносиков. Будущему Келлогс ничего не угрожало - она просто хотела ещё больше бабла. Компания с рекордной чистой прибылью в полтора миллиарда долларов в год хотела сэкономить на зарплатах, пенсиях и медицинском обслуживании своих сотрудников во время пандемии и инфляционного разгона. Даже увеличив бы зарплату всех её работников в США в три раза, Келлогс всё равно бы осталась в прибыли, но только в управлении Келлогс хотели поступить ровно наоборот, а пока они вырабатывали стратегию изнасилования собственных кормильцев, генеральный
директор Келлогс поднял зарплату самому себе на 20%, унеся в банк чек на 11 миллионов долларов.
Это я подчёркиваю специально для тех, кто уверен, что совершенно невозможно, чтобы огромная корпорация поднимала зарплаты и при этом не разорилась. Как можно назвать такое поведение, кроме как психопатией? И как можно охарактеризовать тех, кто такое поведение оправдывает, сам при этом будучи на той стороне, которую доходов лишают? Как может нормальный человек оправдывать закупку золотых унитазов для барина - со своей зарплаты? А, господа спорившие в предыдущей части? Если завтра гендира Келлогс найдут повешенным, кто из вас, положа руку на сердце, скажет, что это ужасная трагедия?
Келлогс хотела оттяпать кусок у своих собственных работников, потому что была уверена, что могла, и что ей за это ничего не будет. Ведь работник не человек, и подыхает он там от голода или холода, разницы нет, всегда можно нанять ещё. И, возможно, пять лет назад Келлогс бы правда за это ничего не было. Реальность 2021 года была, тем не менее, другой. Невероятная наглость корпораций во время пандемии породила солидарность; солидарность подкрепила ДПР; ДПР создало сеть распространения новостей и возмущения; возмущение дало поддержку профсоюзам. Профсоюз Келлогс, ощутив за своей спиной эту поддержку, упёрся, как вкопанный, и наотрез отказался принимать любые ухудшения условий труда для работников.
Когда Келлогс в ответ начала угрожать перенести производство в Мексику, профсоюз счёл это блефом, призвал соратников и вышел на тропу войны. Все сотрудники Келлогс объявили тотальную забастовку за права двухсот своих коллег, которых компания хотела уволить. Производство продуктов в США было полностью остановлено, а забастовка очутилась в новостях.
Оказалось, в Келлогс практиковались совершенно рабские условия: работа по 80 часов в неделю, 12-часовые смены, иногда неделями подряд без выходных, штрафы, обман в расчётах, опасное производство и отсутствие элементарных средств защиты. Как и полагается архетипу психопата, Келлогс плевать хотела на своих работников и, руководствуясь только интересами прибыли, рассчитывала разбить забастовку, наняв штрейкбрехеров, которые бы заменили бастующих. Только это заметили на реддите, и некто написал бота, который стал массово закачивать в систему набора кадров компании фальшивые резюме, что почти полностью парализовало попытки Келлогс найти замену бастовавшим. Большое количество пользователей Реддита начали сами захламлять систему набора кадров и напрямую связываться с Келлогс,
чтобы потратить их время и ресурсы на ложные интервью, которое в другом случае могло бы быть проведено со штрейкбрехером. Некоторые даже действительно нанялись работать в Келлогс, и в первую же минуту работы вступили в профсоюз и вышли на пикет, к вящей радости бастующих. Те же штрейхбрекеры из очереди за забором, которых Келлогс нанять удалось, оказались полными дегенератами и учинили на заводах хаос и развал производства. Келлогс, стало быть, была подвергнута децентрализованной общественной атаке, которая застала её полностью врасплох.
Через неделю такого веселья Келлогс была вынуждена отключить сайт набора работников, и попыталась вместо этого обратиться в коммерческие агенства по поставке временной рабочей силы. Сделать это втихаря им в голову не пришло: на одном из больших сайтов было опубликовано объявление о найме работников, желающих "пересечь черту пикетов". Этот открытый плевок в лицо протестующим обошёлся Келлогс дорого. Список компаний, через которые Келлогс попыталась нанимать работников на замену, немедленно утёк, и та же тактика засирания была применена к каждому агентству. Представители Келлогс вяло отбрехивались по
телевизору на фоне интервью с работниками фабрик, говорящих о том, что даже садик для детей себе позволить не могут; в одном случае чернокожая работница призналась, что буквально умирала от рака, поскольку медицинская страховка Келлогс была бесполезна. Это привлекло ещё больше внимания прессы к забастовке. Даже сам президент Байден сделал заявление, осуждающее поведение Келлогс. В декабре Келлогс сделала ещё одну попытку обмануть всех и предложила профсоюзу новый контракт, в котором были только косметические изменения. Он был отвергнут голосованием, и корпорация решила пойти ва-банк, заявив, что все бастующие - т.е. все работники заводов Келлогс в США - будут уволены.
ДПР начало кампанию по бойкотированию продуктов Келлогс, и некоторые заговорили о постоянном бойкоте и "корпоративной высшей мере наказания". Продажи рухнули, и Келлогс, начав, похоже, опасаться глобальной катастрофы, сделала ещё один совершенно логичный, по её мнению, ход: незаметно убрала своё лого с некоторых продуктов в Европе, дабы предотвратить назревавший бойкот. Как и следовало ожидать, это сразу же всплыло в твиттере и вынудило Келлогс придумать ещё более тупую отмазку о якобы упрощении дизайна на основании маркетинговых исследований.
Через несколько дней после этой пощёчины Келлогс протрезвела и осознала ситуацию. Рабочие не только отказались подчиняться, а подняли самый настоящий бунт. Все попытки нанять новых работников и разбить забастовку провалились; активисты с реддита вырубили потенциальных кандидатов под корень. Производство внутри США встало на почти три месяца, а некоторые производственные линии были приведены штрейкбрехерами в негодность. Все, кто знали, как работает техпроцесс, оказались по другую сторону пикета. Международные продажи резко пошли вниз, а угрозы никакого эффекта не возымели. В магазинах активисты раскладывали на
опустевшие полки листовки, призывающие к бойкоту продуктов компании. Привычная методичка подавления протестов элементарно перестала работать, и Келлогс оказалась к этому совершенно не готова. Профсоюз при поддержке ДПР макнул гигантскую корпорацию головой в золотой унитаз, и где-то зазвенел звоночек.
Келлогс осознала масштаб угрозы, которую она сама себе создала, и пошла на капитуляцию. Новый контракт с профсоюзом сузил двухуровневую систему, упорядочил поднятие зарплаты, индексирование по инфляции и переход в постоянные работники, улучшил страховки и пенсии, а так же обязал Келлогс не закрывать фабрики в США, нивелировав, таким образом, стратегии переноса производства в другие страны. В нём не было никаких ухудшений условий для работников - другими словами, Келлогс сдала все позиции. В сеть было слито внутреннее письмо, в котором управление Келлогс пытается обрисовать новый договор как стратегическую победу, и читается оно со снисходительной улыбкой, будучи жалкой попыткой крутить понты победителя после основательно начищенной за дело хари. После 77 дней забастовки, профсоюз
голосованием ратифицировал новое соглашение на пять лет. Так жадность одной обнаглевшей корпорации обернулась для неё огромными убытками, а солидарность работников - исторической победой для них.
Очень не хочется останавливаться, но эта часть превратилась в длиннопост, и мне придётся остаток оформлять отдельным куском.
