00.00. На шахтах Воркуты начинается забастовка.
00.40. Народные депутаты РСФСР, находившееся на стороне руководства РСФСР, разъехались по расквартированным в Подмосковье военным частям, чтобы привлечь их на свою сторону.
Всю ночь у Белого дома жгут костры и поют песни. Утром среди защитников появляется Мстислав Ростропович. Узнав об отмене запланированного на 20 августа Конгресса соотечественников, он вылетел в Москву и прямо из аэропорта направился в Белый дом со словами: "К ... матери ваш конгресс! Я воевать приехал!!!"
Историк Рудольф Пихоя так описывал ночь с 19 на 20 августа в Белом доме и вокруг него: «Вокруг Белого дома стояли не очень густые толпы людей, горели костры, продолжали расти баррикады и заграждения. У Белого дома расположились шесть танков майора Евдокимова, проведённых депутатами через оцепление добровольных защитников, вдали стояли около трёх десятков боевых машин десанта, которые то ли защищали Белый дом, то ли служили армейским оцеплением Белого дома. Люки боевых машин были открыты, солдаты разговаривали с людьми, защищавшими Белый дом, пили чай из термосов, слушали разговоры о гекачепистах. В здании Белого дома собрались народные депутаты, сотрудники администрации президента, разделявшие его взгляды, по коридору бродили журналисты. Хуже было с охраной. В здании появились сотрудники охранного агентства Алекс, несколько омоновцев, ветераны Афганистана. Зато работало внутреннее радио, трансляция велась на площади перед Белым домом и передавалась по радиостанции. Первая ночь в Белом доме — ночь с 19-го на 20-е — прошла сравнительно спокойно».
В связи с госпитализацией утром с гипертоническим кризом премьера Павлова, временное руководство Кабинетом министров СССР было возложено на первого вице-премьера Виталия Догужиева, который не делал никаких публичных заявлений по этому поводу.
03.00. Зять Горбачева Анатолий Вирганский записывает любительской видеокамерой обращение президента об антиконституционном перевороте и незаконном лишении свободы. Пленка попадет во внешний мир лишь после краха ГКЧП, в программе "Взгляд":
05.00. К Ленинграду выступили Витебская дивизия ВДВ КГБ СССР и Псковская дивизия МО СССР, но в город не вошли, а были остановлены под Сиверской (70 км от города).
05.00. Над Белым домом поднимается аэростат с российским трехцветным флагом.
Позже к аэростату приходили представители разных советских республик и просили разместить их флаги. Флаги висели в той последовательности, в какой их приносили люди.
09.00. К утру защитники Белого дома в основном закончили строительство баррикад. Рядом с легкими противопехотными баррикадами появились бетонные противотанковые, подъезды к Белому дому перегородили грузовики с песком.
09.00. Предприятия и транспорт Москвы возобновляют работу несмотря на призыв Ельцина и Лужкова к политической стачке.
09.00. В первой половине дня на утреннем заседании ГКЧП в Кремле в кабинете и. о. Президента СССР Янаева царит озабоченность: ситуация вышла из-под контроля. Члены ГКЧП не ожидали встретить столь решительное сопротивление со стороны Ельцина и москвичей. Об этом с тревогой сообщил собравшимся Геннадий Янаев. В КГБ для членов ГКЧП составили «Оперативную разработку». В ней перечислялись допущенные ошибки и давались рекомендации по экстренному «наведению порядка». Среди которых: изолирование всех призывающих к неподчинению и забастовкам, жесткий контроль за всей копировальной техникой, отключение зарубежных радиостанций и т. д. Признав, что объявленное чрезвычайное положение не исполняется, члены ГКЧП вводят в Москве комендантский час. Члены Комитета рассмотрели предложение первого секретаря московского комитета партии Прокофьева сместить городское правительство и создать временную администрацию. Было принято решение сместить Московское правительство во главе с Г. Поповым и его заместителем Лужковым, у Владимира Крючкова «находится» уже готовое постановление о снятии московских руководителей 21 августа. Члену Комитета А. Тизякову было поручено разослать от имени ГКЧП телеграмму в союзные республики, края и области, в которой местным властям предписывалось создать в течение 24 часов структуры, аналогичные Государственному комитету. Так же был создан штаб ГКЧП и утвержден его состав. Под руководством Бакланова группа, состоявшая из десяти человек, должна была собирать и систематизировать информацию и на её основе вырабатывать рекомендации для оперативной работы Комитета. В его состав вошли функционеры из Министерства обороны СССР, КГБ, партийного аппарата и аппарата президента СССР М. Горбачёва. Владимир Крючков и Дмитрий Язов, видя нерешительность большинства членов ГКЧП, приказывают своим подчиненным разработать оперативный план «изоляции» Белого дома и участников сопротивления. Ельцина планируется арестовать и отправить в «Завидово».
10.00. Массовый митинг на Дворцовой площади в Ленинграде собрал около 300 тысяч человек. Военные города обещали, что армия вмешиваться не будет.
Днем член Комитета Бакланов провел заседание оперативного штаба ГКЧП. Информация о событиях в стране с анализом возникающих проблем и перечнем предлагаемых мероприятий для их разрешения должна поступать в ГКЧП дважды — утром и вечером. Затем Бакланов стал готовиться к вечернему заседанию ГКЧП, которое должно было решить судьбу Бориса Ельцина. Бакланов просматривал документы об отмене Указов президента России. Вечером их предстояло утвердить. На столе лежал подготовленный и. о. Президенту СССР Янаеву на подпись Указ о введении президентского правления в Прибалтике, Молдавии, Грузии и ряде городов России, который приостанавливал полномочия органов государственной власти в этих республиках и городах. Но это планировалось на завтра, 21 августа.
10.00—11.30. группа российских руководителей — (А. В. Руцкой, Р. И. Хасбулатов, И. С. Силаев) — встречалась в Кремле с А. И. Лукьяновым. В ходе встречи с российской стороны были выдвинуты требования, сводившиеся «к прекращению деятельности ГКЧП, возвращению в Москву Горбачёва, но особых угроз при этом не высказывалось. У Лукьянова создалось впечатление, что эти требования не носили ультимативного характера». Отсутствие ультимативности в требованиях посетителей Кремля говорило об их желании не обострять ситуацию и тем самым удержать гэкачепистов от попыток силовых действий, а также не торопить события, то есть продлить неопределённость ситуации, выгодной Белому дому.
Около 11.00 редакторы 11 независимых газет собрались в редакции "Московских новостей" и договорились выпускать "Общую газету", экстренно зарегистрированную в Министерстве печати РСФСР (вышла на следующий день).
11.30. Десантники генерала Лебедя (около 30 БМД и пять-шесть грузовиков с солдатами) покидают площадь перед Белым домом.
Утром 20 августа на Товарно-сырьевой бирже вместо торгов проходил митинг — сперва в операционном зале, а затем и на улице. Брокеры решили прервать работу и присоединиться к защитникам Белого дома. Они взяли 125-метровое полотнище триколора, сшитое на Трехгорной мануфактуре еще в марте 1991 года, и отправились с Мясницкой через Лубянскую площадь и Тверскую улицу (ул. Горького) к Белому дому, скандируя «Долой хунту!». По пути к колонне присоединялись тысячи людей.
12.00. На митинге у Моссовета — более 60 тысяч участников. Еще накануне возникла идея провести 20 августа общегородской митинг на Манежной. Но утром Манежная оказалась полностью перекрыта войсками. Возникает временная неразбериха: разные организации призывают вместо Манежной собраться у Моссовета или у Белого дома. В результате несколько тысяч человек от Манежной площади перемещаются к зданию Моссовета, где возникает стихийный митинг. С балкона выступают вернувшийся из отпуска Гавриил Попов, Эдуард Шеварднадзе, Александр Яковлев, Сергей Станкевич и другие. На митинге перед зданием Моссовета Александр Яковлев, Гавриил Попов, Эдуард Шеварднадзе, Сергей Станкевич назвали членов Комитета по ЧП государственными преступниками. В 14:00 демонстранты прошли по Садовому кольцу от Моссовета к парламенту России. Войска не мешали движению.
В 13:00—16:00 на совещании у замминистра обороны Владислава Ачалова по приказу ГКЧП, была проведена подготовка захвата здания Верховного Совета РСФСР подразделениями силовых структур. Присутствуют генералы Павел Грачев, Валентин Варенников, Борис Громов, Александр Лебедь, первый заместитель Крючкова Гений Агеев, командир группы «Альфа» Виктор Карпухин, командир группы «Б» (Отдельный учебный центр КГБ, впоследствии — «Вымпел») Борис Бесков. Гений Агеев предлагает начать операцию в 4 часа утра 21 августа, но по настоянию других участников совещания ее решено перенести на 3 часа. Появившийся к концу совещания Дмитрий Язов призывает всех действовать решительно. Для выработки оперативного плана был образован штаб во главе с заместителем министра обороны СССР, генерал-полковником Владиславом Ачаловым. Среди других в работе штаба принимал участие заместитель командующего воздушно-десантными войсками Павел Грачев. При постановке боевых задач подразделениям, включенным в штурмовую группу, в штабе присутствовали командир 106-й Тульской воздушно-десантной дивизии Александр Лебедь и командир специального антитеррористического подразделения КГБ СССР «Альфа» Виктор Карпухин. По оценкам экспертов, разработанный ими план захвата был безукоризнен с военной точки зрения.
Начать должны были танки. Как планировалось, они произведут устрашающие выстрелы с близкой дистанции и проделают проходы в завалах. Затем бойцы отдельной мотострелковой дивизии имени Дзержинского вклинятся в ряды защитников, раздвинут их, расчистят путь к подъездам Белого дома и будут удерживать «коридоры». В «коридоры» пойдут тульские десантники, которые с помощью техники взломают двери и застеклённые проёмы в стенах, после чего завяжут бой на этажах здания. В этот момент бойцы «Альфы», действующие по самостоятельному плану, будут осуществлять внутри Белого дома поиск и нейтрализацию руководителей сопротивления.
На весь штурм отводилось от 40 минут до часа. Количество жертв среди гражданского населения (включая раненых) при штатном прохождении операции должно было составить 500—600 человек. При наихудшем повороте событий — до 1000 человек. После завершения боевых действий планировалось силами МВД и КГБ провести «фильтрацию» лиц, задержанных возле здания и внутри него, а организаторов и самых активных участников сопротивления — интернировать.
План операции был вечером 20 августа доложен членам ГКЧП и возражений не вызвал. Однако письменного решения о проведении операции издано не было. Штаб Ачалова был вынужден приступить к практической организации операции, одновременно напоминая вождям ГКЧП о необходимости политического решения. Пока же командирам подразделений, задействованных в операции, задача ставилась устно. Однако у генералов, ответственных за подготовку штурма, появились сомнения в целесообразности. Александр Лебедь перешёл на сторону защитников Белого дома. Командиры «Альфы» и «Вымпела» Карпухин и Бесков якобы просили заместителя председателя КГБ Агеева отменить операцию.
Штурм был отменён. Однако Варенников в свой книге «Дело ГКЧП» со ссылкой на материалы уголовного дела отрицает, что готовился штурм Дома Советов, — Варенников пишет, что на совещании в Генштабе обсуждалась возможность изолировать и разоружить боевиков, нагнетавших обстановку в районе Белого дома и стрелявших из боевого оружия в районе Смоленской площади и гостиницы «Украина». Решение не было принято, так как это могло привести к жертвам среди лиц, находившихся у Дома Советов. Тем более, что здание охраняли подразделения ВДВ. Янаев разговаривал с Ельциным по телефону и сообщил ему, что никто не собирается штурмовать Белый дом.
На суде по делу ГКЧП Карпухин заявил, что не получал приказ о штурме Верховного Совета РСФСР. Его показания упоминаются в оправдательном приговоре В. Варенникову. В августе 2006 бывший командир спецподразделения «Вымпел» Борис Бесков заявил, что не получал приказ о штурме Белого дома.
В 15 часов на первом канале ЦТ СССР в программе «Время», в условиях строгой цензуры на других каналах, вышел неожиданный сюжет, позднее так описанный журналистом Евгением Киселёвым.
…Я тогда работал в «Вестях». «Вести» были отключены от эфира. Сидим, смотрим первый канал (…) И появляется в кадре диктор, и вдруг начинает читать сообщения информационных агентств: президент Буш осуждает путчистов, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор осуждает, мировая общественность возмущена — и под занавес: Ельцин объявил ГКЧП вне закона, прокурор РСФСР, тогда был Степанков, возбуждает уголовное дело. Мы в шоке. И я представляю себе, как много людей, и в том числе участников событий, которые ловили в тот момент малейший намёк на то, в какую сторону качнулась ситуация, побежали в Белый дом к Ельцину расписываться в верности и лояльности. На третий день, под вечер, встречаю Танечку Сопову, которая тогда работала в Главной редакции информации Центрального телевидения, ну, объятия, поцелуи. Я говорю: «Татьян, что произошло у вас?» — «А это я Мальчиш-плохиш, — говорит Таня. — Я была ответственным выпускающим». То есть она собирала папку, подбирала новости. А был порядок: пойти всё согласовать. «Захожу, — говорит, — раз, а там сидит весь синклит и какие-то люди, совсем незнакомые. Обсуждают, что передавать в 21 час в программе „Время“. А тут я, маленькая, суюсь со своими бумажками». Она действительно такая крохотная женщина. «Мне прямым текстом говорят, куда я должна пойти со своими трёхчасовыми новостями: „Сама верстай!“ — ну, я пошла и сверстала»…
По мнению Киселёва, Татьяна Сопова — «Маленькая женщина, из-за которой, возможно, провалился путч в августе 91-го года».
По утверждению шеф-корреспондента московского бюро норвежской телекомпании NRK Ханса-Вильгельма Штейнфельда, рано утром 20 августа ему удалось взять интервью у Ельцина, в котором путч был назван уголовным, и, используя прямой кабель корпункта финского телевидения, передать интервью в Хельсинки. В считанные часы интервью было распространено по всему миру:
В одном здании с нами находился корпункт финского телевидения, и у них был подземный кабель, позволявший транслировать картинку прямо в Хельсинки. Финнам полагались такие привилегии, они считались вашими младшими братьями. В разгар путча КГБ перекрыл абсолютно все телевизионные точки, но они забыли о финском кабеле. 20 августа 1991 года в Белом доме Борис Ельцин дал мне интервью — я был единственным, кто удостоился такой чести. Ночь с 19 на 20 августа я провёл в кабинете Хасбулатова. В четыре утра меня разбудили и повели в кабинет Ельцина.
КГБ вырубил в Белом доме электричество, и мы долго шли по длинным коридорам, освещённым лишь свечками. Хасбулатов собирается разбудить Ельцина и доложить, что армия выбрала его, а значит и демократическую Россию. Рядом с его кабинетом спали на стульях два человека — молодой солдат с ружьём и Мстислав Ростропович. Потом Ельцин дал мне интервью. Многие западные лидеры признавали ГКЧП, и я сказал: «Борис Николаевич, скажите Западу, что этот путч — уголовный». Он ответил: «Да, это так. И ещё одно дело. Только через такие передачи, как ваша, мы сможем достучаться до всего мира. И, что особенно важно, мы сможем сообщить Горбачёву в Форосе, что бьёмся за нашу свободу». Я понял, что получил чистое золото, помчался в финский корпункт и моментально отправил интервью в Хельсинки. Спустя час его увидел весь мир.
16.00. Митинг у Белого дома закончился, штаб обороны Белого дома приступил к формированию народного ополчения — «добровольческих сотен». Бойцы отрядов вооружались железной арматурой, камнями, были приготовлены бутылки с бензином. Вход в "Белый Дом" был закрыт для всех, кроме депутатов и персонала ВС. На площадке перед зданием ВС были сформированы отряды медицинской помощи. Как свидетельствовали очевидцы, стрелкового оружия у защитников было немного. Только у охраны Белого дома, части офицеров милиции и КГБ, немного получили из отделений милиции, часть достали самостоятельно. В то время как внутри Белого дома и за его стенами шла незаметная для многих работа по подготовке к возможной его обороне, возле Белого дома собралась масса народа.
Около 16.00 Иван Силаев позвонил Анатолию Лукьянову и сказал, что, по имеющимся у него сведениям, полученным из нескольких достоверных источников, ночью войска будут штурмовать Дом Советов РСФСР, и просит его во что бы то ни стало предотвратить штурм. Лукьянов тут же позвонил руководителям министерств обороны, внутренних дел и КГБ. Каждый из них ответил, что ни о каком штурме речи не идёт.
В районе 18-19 часов на Горбатом мосту защитниками Белого дома был установлен российский триколор.
В 17.00 Борис Ельцин издал указ N 64 о временном («до восстановления в полном объёме деятельности конституционных органов и институтов государственной власти и управления Союза ССР») принятии на себя обязанностей главнокомандующего Вооруженными силами СССР на территории РСФСР, одновременно назначив генерал-полковника Константина Кобеца министром обороны РСФСР.
Спустя два часа К. Кобец издал приказы об отмене комендантского часа и возврате войск в места постоянной дислокации. Ещё в предыдущую ночь К. Кобец возглавил штаб обороны Дома Советов, его аппарат образовали 15 генералов и офицеров. Основную ставку в штабе Белого дома делали на поддержку населения. 19 августа у Белого дома людей было немного, но днём и к вечеру 20 августа к зданию Верховного Совета пришли тысячи граждан. Десятки тысяч человек образовали живое кольцо вокруг здания Белого дома, чтобы помешать возможному и ожидаемому штурму. По периметру здания возводились и укреплялись внушительные баррикады.
У защитников Дома Советов (включая милиционеров и охрану) имелось до 1000 стволов оружия. Но главная ставка была сделана на агитацию войск, верных ГКЧП. Всего в агитации участвовало десять групп народных депутатов и офицеров штаба. Все народные депутаты выезжают в разные части города, чтобы агитировать военных не применять оружие против людей. Диалог с военными продолжается до самого утра 21 августа. Начальник оперативного отдела штаба обороны Белого дома Анатолий Цыганок в своей книге писал об отправке депутатов для агитации в войска:
Одна группа выехала на Ходынку, там на старом аэродроме находился штаб Таманской дивизии; вторая — на Воробьевы горы, где размещался штаб Кантемировской дивизии; третья группа — к штабу Московскою военного округа; четвертая — на Манежную площадь. В гостиницу «Мир» была направлена группа депутата А. Царева. Всего выехало десять групп народных депутатов и офицеров штаба. Всем рекомендовалось докладывать через каждые 2-3 часа. Александр Темирко распорядился выделить им служебные «Волги».
Министр обороны РСФСР Константин Кобец рассказывал о том, как депутатам удалось оказать влияние на военных:
Одновременно мы проводили психологическую войну. Шумейко со своими людьми лично поехал в «Альфу», депутаты отправились во все полки вести разъяснительную работу с целью деморализовать уже вошедшие в Москву войска. Это было самой тяжелой и кропотливой работой, и депутаты с ней блестяще справились.
17.30. По внутренней радиосети передано обращение к депутатам-мужчинам срочно спуститься во двор Белого дома, чтобы на автомашинах выехать навстречу войскам. На первом этаже ведётся раздача автоматов, бронежилетов и касок службе внутренней охраны и части добровольцев.
После 18 часов А. Лукьянову позвонили Р. Хасбулатов и член руководства компартии РСФСР полковник Н. Столяров из приёмной А. Руцкого с сообщением о якобы готовящемся штурме Белого дома. Лукьянов уверенно сказал им, что по заверениям, полученным им от военных, никакого штурма быть не должно, и просил передать это Ельцину и Силаеву. Этот разговор со спикером российского парламента происходил в присутствии одиннадцати членов межрегиональной депутатской группы, с которыми Лукьянов тогда беседовал о предстоящей сессии. Позже вечером глава союзного парламента перезвонил Язову, Крючкову, а потом и Янаеву. Все они однозначно и твёрдо заявили, что никаких указаний и приказов по этому поводу не давалось.
Вечером 20 августа на очередном заседании ГКЧП собрались Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Болдин, Бакланов, Грушко, Тизяков, Стародубцев и ряд приглашенных лиц. Анализ информации, собранной штабом ГКЧП, свидетельствовал о развитии ситуации не в пользу чрезвычайного комитета. В целях её исправления под руководством Бакланова штабом были подготовлены рекомендации следующего характера:
" — в связи с обострением обстановки в Москве и ряде других регионов дать в первой половине 21 августа политическую и правовую оценку деятельности Ельцина Б. Н. и мэрии г. Москвы, возложив на них ответственность за имеющиеся человеческие жертвы…
«…подготовить к 20-00 предложения по составу уполномоченных ГКЧП, которые могут быть направлены на места для осуществления политической линии нового советского руководства».
Одновременно был подготовлен проект Указа и. о. Президента СССР Г. И. Янаева «О введении временного президентского правления в республиках Прибалтики, Молдове, Армении, Грузии, отдельных областях РСФСР и Украинской ССР (Свердловской, Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, городах Ленинграде и Свердловске)», а также принято Постановление ГКЧП № 3, которым ограничивался перечень транслируемых из Москвы телерадиоканалов, приостанавливалась деятельность телевидения и радио России, а также радиостанции «Эхо Москвы».
Писатель, журналист Олег Мороз, комментировал итоги вечернего заседания ГКЧП: «Будучи уверенными, что к утру 21-го Белый дом будет захвачен, и понимая, что это будет стоить немалой крови, мятежники уже готовились обвинить во всем Ельцина. В этом должны были помочь и фотографы, которые, по плану гэкачепистов, будут в рядах штурмующих». Олег Мороз писал: «Таким вот способом — через своих уполномоченных, через введение „президентского правления“, то есть правления Янаева, через удушение СМИ гэкачеписты планировали распространить свою власть на всю территорию бывшего СССР, без всяких изъятий. Прибалтику, Грузию, Молдову, Армению — всех за шиворот опять возвращали в „Союз нерушимый“. И никаких тебе Союзных договоров!».
Второй пакет документов ГКЧП был принят 20-21 августа и представлял собой реакцию на действия российского руководства. Руководство СССР отменило указы Ельцина о переводе силовых структур под юрисдикцию РСФСР, и осудило приказ МВД России о направлении в Москву сотен вооружённых курсантов.
20.43. Командующий Московским военным округом Николай Калинин заявляет, что с 23:00 до 5:00 в городе объявлен комендантский час, но одновременно начнётся вывод из столицы военной техники.
Около 20 часов произошла стрельба в районе Белорусского вокзала. Из разных источников в Белый дом поступают сведения о том, что штурм начнется в 2-3 часа ночи.
21.00. От сотрудников ГАИ поступают сообщения, что к центру города идут танки.
22.00. Руцкой и Кобец дают по внутренней трансляции Белого дома последние инструкции защитникам. Разносятся слухи о возможном применении химического и психотропного оружия и засевших на крышах соседних домов снайперах.
23.00. Моторизованные подразделения Таманской дивизии приступают к патрулированию центра Москвы для обеспечения комендантского часа. Ни один человек в течение ночи задержан не будет.
Писатель и журналист Олег Мороз о настроениях в спецподразделении Альфа перед возможным штурмом Белого дома:
Командиры разъехались по своим подразделениям, ставить перед подчиненными боевую задачу. Одна из главных ролей, как мы видели, отводилась группе «Альфа».
— Говоря о предстоящем штурме — рассказывает командир отделения Савельев, — он [командир «Альфы» Карпухин — О. М.], бравируя, заявил, что задача не сложная. Здание Верховного Совета устроено по примитивному коридорному типу. По обе стороны коридора расположены кабинеты. Ориентироваться и действовать не трудно…
Как именно «ориентироваться и действовать», объясняет начальник другого отделения Гуменной:
— Военные должны были обстрелять из гранатометов каждое окно со 2-го по 5-й этаж, после чего мы, ворвавшись в здание, провели бы «зачистку». «Зачистка» производится следующим образом: сотрудник открывает дверь помещения, бросает гранату и дает очередь из автомата…
Идея штурма, по-видимому, уже на начальном этапе «забуксовала» из-за нежелания участвовать в нём сотрудников как раз тех основных подразделений, которые, согласно плану, и должны были его осуществить.
О том, как назревал их протест, рассказывают Степанков и Лисов:
"Хотя приказ запрещал рассказывать о предстоящей операции рядовым сотрудникам [а «рядовые» сотрудники «Альфы» — это офицеры и прапорщики — О. М.], Савельев собрал свое отделение, чтобы поговорить начистоту с теми, с кем предстояло идти в бой. — Нас снова хотят замарать в крови, — …сказал он… — каждый волен действовать, как подсказывает совесть. Лично я штурмовать Белый дом не буду…
Говоря «нас снова хотят замарать в крови», Савельев, по-видимому, намекал на январский штурм вильнюсского телецентра, где «Альфа» сыграла главную роль. Бунтарское настроение охватывало спецназовцев.
На совещании, состоявшемся в 17 часов, заместитель начальника Группы Михаил Головатов поинтересовался у прибывшего с очередной штабной планерки в «верхах» Карпухина, есть ли письменное разрешение на штурм Белого дома.
— Карпухин ответил, что есть приказ правительства, — свидетельствует начальник отделения Леонид Гуменной. — Он повторил это строго несколько раз. Но это не произвело должного эффекта. Мы стали возмущаться, называя штурм безумством. Карпухин закричал, что мы стали слишком много говорить, что там, возле здания Верховного Совета, молодежь, студенты, как он выразился, «сосунки», которых мы быстро раскидаем…
Закрывая дискуссию, Карпухин повелительно распорядился: «Провести рекогносцировку. Быть готовыми к выступлению».
Командиров отделений, отправившихся на эту самую «рекогносцировку», открывшаяся картина поразила. Никто не думал, что на защиту Белого дома придет столько народу. По разным источникам, к вечеру 20 августа возле здания находилось от пятидесяти до ста тысяч человек. Накануне, 19-го, когда я был там, людей было, конечно, значительно меньше.
Степанков и Лисов: «Чтобы сокрушить защитников Белого дома, предстояло устроить невиданную кровавую бойню, перед которой померкли бы ужасы Тяньаньмэнь. Среди десятков тысяч людей, готовых стоять насмерть, были личности всемирно известные – Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе, Мстислав Ростропович…»
Общее число защитников, безоружных и вооруженных, наводило на мысль, что штурм, «несмотря на огромный перевес, обернулся бы значительными потерями и для наступающей стороны». Бравада «мы их раскидаем» сменилась более трезвыми оценками: сама «Альфа» при штурме потеряет половину личного состава, погибнет каждый второй.
Материал проекта "30 лет назад", в котором я ежедневно рассказываю о событиях, произошедших в этот день, ровно 30 лет назад.
