Встреча + Счастье

Как в том анекдо… тьфу ты… в святом писании, - Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова… распространялась наша пожизненная эпопея. Сначала Сепына мама Лора родила ему (можно сказать – нам) младшего братика Юру, который потом оказался средним, но ещё больше потом нашим с Таней кумом и отъявленным корефаном. Сепа, повзрослев и отслужив во флоте, привёл в дом женщину, нарёкши её своей женой. Та, со временем обжившись и дождавшись меня из парочки армий, притащила мне свою младшую сестру, которая оказалась средней в семье, но главной в моей жизни во веки веков – аминь.

Там многое происходило, если обо всём, то проклясть не проклянёте, но читать не станете точно. Мир интернета требует кратких текстов, а я, выродок письменности, строчу не портянки и не простыни даже, а белое безмолвие якутской тундры. Кому надо – прочтёт всё, но и у них есть терпение, поэтому кратенько. Там ещё два участника драмы - Юра, который средний, и его, к тому времени официальная жена Валя, путём своей свадьбы свели меня со свей… не… сначала ихней средней, а потом моей главной Танюшкой не в смысле секса, а в смысле дружеского общения поцелуями, переросшими впоследствии в семейный подряд длиною в жизнь.

И это всё перестрочилось всякими нитками так, как никогда не умудрялся соткать херсонский ХБК (хлопчато-бумажный комбинат). Но где же Марина – спросите вы? Там же, где и Маша, её одинаковая сестра, которые на то время не родились, а имели свою малолетнюю мамку Лариску в том же дворе, где проживали мои хрен пойми какие – то ли дружеские, то ли уже родственные связи.

Лариска росла медленно, но неуклонно и дорослась уже к моменту, когда мы с Таней поженились и народили нашего Серёжу, до своей свадьбы с братом моего одноклассника Толиком, который тоже тогда мне не чужой человек, а корефан. Вот из-за этих двух, слившихся в экстазе, сердец появились на свет Маша и Марина – одинаковые дети, которых население планеты обязано любить исключительно за их одинаковость. А я особенно. Потому что эти две девчонки в короткое, после рождения, время стали моими крестницами, и я за это не перестану любить Лариску. Вот именно к этой, одной из моих девчонок, Марине, точнее в её сторону, я сейчас еду.

Там до завершить ещё хренову тучу текста надо, но закончу на сегодня кратко, как в писании. С Сепой, к сожалению, на сегодня общаемся редко. Судьба нас развела территориально, не далеко друг от друга, но для старческих жоп, которые я уже упоминал, далековато. Зато Сепа, вместо себя, оставил мне на память своего среднего – Юру с его любимой женой Валей, с которыми мы несколько раз кумовья контрольными кумовствами и которые нам друзья в непосредственной близости и с комфортом недалёкого передвижения старческих жоп.

Лариса – она такая, тоже не далёкая (территориально), но из-за нашей ебучей участи работать по гроб жизни, мы редко вступаем в контакт для совместного жмаканья и обслюнивания губ губами. Маша при ней, а Марина – вы знаете где. Маша, Марина, я вас люблю. Там ещё есть Сонечка, народившаяся трошки позже, не крестница, но не менее любимая нами девчонка. Да и вообще – всё, что связано с этой семьёй (я от начала времён, от нас с Сепой ещё) так или иначе относится к разряду любимых или просто классных людей в нашем с Таней окружении.

Короче, длинно, непонятно, но суть или мораль своими словами – мы разучились лазить в окна к любимым женщинам наши жопы не столько старческие, сколько ленивые. Можно же выбрать время и проведать тех или иных близких нам по духу и настроению людей, не обязательно на основе сабантуя, но лучше без него совсем, а просто навестить, попить чая с баранками, потрещать о всяком и снова в свои берложки.

Вот, припомнил словом сабантуй ещё один повод избегания встреч друг с другом – наша дурацкая привычка при встречах из кожи вон лезть, накрывая царские столы, в это нелёгкое для многих финансовое время, играет с нами злую шутку: мы стесняемся навещать друг друга из-за боязни ввести приятных нам людей в ненужные растраты. Я не к тому, что надо ходить в гости со своей едой, хотя какой-нибудь ништяк почему и не принесть? Я к тому, что из встречи друзей не надо устраивать застолья типа свадеб. Пусть, как у Чапаева: «Я ем торт – и ты садись есть торт» а лучше борщ или пельмени (магазинские, чтоб голову не морочить), а капелька горилки для тех, кому можно, найдётся у всех у нас в шкафчиках.

И тогда наша пожизненная дружба засияет новыми красками. А то семья-дети-внуки оно святое, само собой, но надо временами позволить себе совершать безумства, пусть даже это местами старческие слабоумия – имеем право, мы уже выросли.

П.С. А напротив нас из всего большого и разбежавшегося по миру семейства остался жить только Дима, двоюродный брат, озвученных мной персонажей. Они там все, если не двоюродные, то родные точно.

Касались взгляда мастера очей.

Тот навсегда запомнил образ милый,

Тот навсегда тогда себе сказал:

"Я стану твоим избранным любимым".

Та микрофоном ему вдарила фингал.

Случайно вдруг, так просто получилось -

Отмахивала мух и комаров.

Художник пал. Она не извинилась.

Тот и не понял что да как, с каких херов.

Проснулся в полулёте с раскладухи

Стоявшей в огороде меж рябин,

От воя своего вздрожали ухи:

"Здесь нет её! Я почему один?"

Бесился сутки, матерясь смеялся плакал,

Пытаясь сон поймать и встретить вновь

Ту самую... Бац! Голубь в лоб накакал

Как знак-предвестник = счастье и любовь.

❓Художник,.. дальше что случится?

Что нарисуешь ты во сне и здесятут?

Что пожелаешь, то к тебе примчится.

To be continued. False or truth*

🎭Художник был готов её портреты

Ваять и днями, и ночами напролёт.

Ваял и статуи, любуясь силуэтом,

Надеясь, что найдёт её буквально вот.

Недели шли, за ними месяца и годы...

В музей сад превратил самообман глупца.

Чтоб прокормить себя пол почки продал,

Но продолжал вливать пиваса и винца.

Хотел продать кольцо, а не снималось.

Пришлось с фалангой вместе отдавать.

И каждый день, когда уже смеркалось,

Художник брался кровью рисовать.

Та барышня и перестала сниться,

И перестала в пьяных глюках приходить.

Художник был порой готов убиться,

Но барышню боялся рассердить)

Однажды утром шёл из магазина,

В кафе зашёл на опохмел пивком.

Явилась барышня официантка-Зина.

Он глянул на неё.., и бац! Знаком...

Ему сей образ светлый милый,

Её глаза, грудИ и голос-бас.

Его мгновенно страсть окутала накрыла,

И начался в мозгу опилок расколбас.

Минута каждая с ней рядом счастье,

А взгляд поймать - нирвана эйфорий.

Приносит пиво, он ей робко:"Здрасти",-

Забыв про горечь одиночных истерий.

Бокал один.., четыре.., восемь.., десять...

"Любимой" нет, у Зины перерыв.

Художник пьян, неотразим и весел

Ушёл в свой сад, а там ушёл в отрыв.

🎠Похмелье одарило жданной встречей.

Но, оклемавшись, вспомнит ли кафе? её?

Очередной синдром похмелья обеспечен.

А вспомнит ли дорогу, ё-маё?

👽Настало утро. Сушнячок, бо-бо головка.

Не помнил сны как и вчерашний день.

Художник чувствовал себя разбито и неловко,

Куда-либо идти остановила лень.

Открыл глаза, взглянул на "экспонаты".

Статуи без голов, портреты сожжены.

- Да кто же тот вандал ночной проклятый?!

Шедевры не ценой своей важны...

Он полностью забыл лицо "любимой"...

Просроченного пива отголоски.

Восстановить пытался образ мнимый,

Но сломана рука, вот в чём загвоздка.

Страдал семь дней, ночей наверно восемь...

Зарёкся с того дня без пива, без вина.

Пришла весна. За нею лето... Осень.

Та самая из памяти, увы, удалена.

Мольберт забросил, кисти, акварели.

Учился танцам, петь, игре на контрабасе.

За домом посадил три сизых ели,

Грибочки ягодки он продавал на трассе.

Занялся бизнесом, освоил управленье,

Освоил танго, вальс, бачату и хип-хоп.

С днём каждым новым - новые стремленья,

И мимо пропускал всех ветреных особ.

Готовка лишь ему не удавалась.

Кастрюли, эти сковородки не понять.

И что же в этом случье оставалось?!

Еды доставку на дом заказать.

Случайный номер выбрал он в инете.

Звонок. "Заказ ваш принят" - отвечает бас.

Проходит час. Стук в дверь и на паркете

- Я - Зинаида! Доставочка для Вас!💥