Мама отпустила дочь и стояла где-то сзади, но Миролюба не испугалась. Широко улыбнувшись, она сказала “спасибо”.
— И такая воспитанная. Ты знаешь, я волшебник из далеких земель, приехал специально на праздник. Как тебя зовут, принцесса?
— Ты веришь в волшебство, Миролюба? — заулыбался волшебник, доставая из рукава длинный платок. Он тянул и тянул, но платок никак не заканчивался. — А знаешь ли ты, что если оказаться между двух человек с одинаковым именем, то можно загадать желание, и оно обязательно исполнится?
Миролюба неотрывно следила, как связанные узелками цветные платки вытекают из рукава, словно весенний ручей спешит по наклонной улице их небольшого города. Завороженная, она не могла подумать ни о чем, кроме первых цветов. Их Миролюба ждала еще сильнее, чем возвращения отца.
И Миролюба загадала цветок.
Незнакомец отпрыгнул назад. Вскинул руки, и платки взлетели в воздух, тут же подхваченные ветром. Он сорвал с головы высокую шляпу и вынул красный горшочек. А в горшочке качался на зеленом стебле совсем еще маленький, но самый настоящий подснежник.
— Как я и хотела, — прошептала пораженная Миролюба.
— Я же говорю, настоящий волшебник, — заулыбалась девочка Саша.
Папа всегда говорил Миролюбе, что хорошие желания должны исполняться. Так почему же сейчас, когда пришло время спать, он все еще был на работе вместо того, чтобы погладить малышку по голове, послушать, как они с мамой сходили на праздник, как им встретился настоящий волшебник, и что мама сразу нашла в сумочке плотную бумагу, чтобы цветок не замерз?
— Дочка, ты ведь знаешь, — коснулась лба Миролюбы мамина рука. — Папа нас защищает.
— От плохих людей, дочка. От волков тебя защитит мой поцелуй.
Миролюбе снились медведи. Они просыпались в берлогах, ворочались, взрыхляя землю, и из нее проступали первые цветы. Среди белых, розовых, голубых лепестков показался красный горшочек.
Миролюба подошла ближе, чтобы вдохнуть аромат.
Медведи заворочались сильнее. Земля задрожала. Раздался протяжный вой.
Миролюба схватила цветок, оглянулась в поисках волков — они окружали, воя наперебой и скаля острые зубы. Их серая шерсть поднялась на загривках, они подходили все ближе, окружая малышку, но Миролюба не могла пошевелиться.
Попыталась сделать шаг, и нога провалилась под землю. Сминая цветы, из-под земли перед ней выбрался медведь. Огромный, он не стал прогонять волков. Вместе с ними он задрал голову кверху и завыл.
Миролюба посмотрела на цветок. Он начинал увядать. Должно быть, он тоже боялся. Тогда Миролюба вспомнила свой дар.
— Пусть все закончится, пусть все закончится!
Волшебник не обманул, и желание действительно исполнилось. Волки убежали в глубину леса, медведи зарылись под землю, а Миролюба снова лежала в своей постели; но что-то было не так.
— Дочь, просыпайся! — мама вбежала в комнату, притянув за собой электрический свет. Распахнула шкаф и стала бросать теплую одежду, как можно плотнее складывая в рюкзак. — Мы должны идти!
Миролюба поняла, что вой никуда не исчез. Он тянулся за ночным окном, время от времени что-то гулко ухало и небо освещали резкие вспышки.
— Мама, что случилось? — прошептала Миролюба. — Ты боишься грозы?
Погожие дни сменила дождливая ночь. От раската грома задрожали окна, очередная молния осветила капли дождя.
— Они напали, дочь, — мама сверкнула глазами. Потом взяла себя в руки и добавила уже спокойней, улыбнувшись: — Да, солнышко, я испугалась грозы. Спрячемся от дождя в подвале.
Идти по улице пришлось быстро. Иногда Миролюба, чтобы не отставать от матери, переходила на бег. Мама крепко держала дочь за руку, но странный для февраля ливень намочил ладонь, отчего пальцы норовили выскочить.
— Мама, почему нам нельзя остаться дома? Это же просто дождь.
Протяжный вой не унимался. Между раскатами грома раздался стрекот, потом хлопок. Откуда-то сверху к этому шуму добавился свист. Он приближался, и мама только просила: “Скорей!”
Свист становился громче. Мама спешила, схватила дочь на руки. Миролюба начала плакать.
А потом свист закончился, и крыша их дома взлетела фонтаном. Вспыхнула молния, раздался гром, обломки осыпали асфальт, накрыв собой спящие автомобили. Заверещали сигнализации, замигали фары, а разрушенный дом осветил дождливую ночь огнем.
— Это не просто дождь, милая, — быстро сказала мама, сворачивая к дому своей сестры. — Это падают звезды. От них нет спасения.
Она открыла калитку, ворвалась во двор и нырнула в неприметную дверь, уводя Миролюбу вниз, откуда страшно тянуло землей.
— Нужно закрыться, пока бомбежка не кончится.
— Нет, могут прийти другие, я говорила друзьям, что здесь безопасно.
— Или заявятся оккупанты.
— Мама, кто такие оккупанты?
В подвале их встретила тетя Оля, мамина сестра, и дедушка Паша, дряхлый, как плюшевый медведь, доставшийся Миролюбе от любимой бабушки. Медведь помнил времена, когда бабушка была молодой и только вышла за дедушку Пашу, но сейчас старик то и дело ворчал о какой-то войне.
— Сиди, навоевался, — осадила его тетя Оля, когда он собирался выскочить из подвала со ржавой трубой наперевес.
Это тетя Оля предлагала закрыть железную дверь и спорила с мамой, а дедушка Паша сказал “оккупанты”.
Мама вздохнула и посмотрела на дочь:
— Оккупанты — плохие люди, милая. Не бойся, им до нас не добраться.
— Потому что папа защитит нас?
Гроза не унималась. Волчий вой ударялся о бетонные стены и проникал в окошко под потолком. Иногда с неба падали звезды, и Миролюба чувствовала, как дрожит земля. Окошко тоже дрожало, но держалось крепко, словно домик третьего поросенка.
— А я говорю, что война неизбежна, — упирался дедушка Паша, — она в мозгах человечьих.
Миролюба не слушала разговор, только изредка долетали обрывочные мысли.
— Дурак ты, папа, даром что старик, — тетя Оля достала из шкафчика за спиной газовую горелку, котелок и встала с матраса. — Война от того, что мальчишки в детстве не наигрались в солдатиков. А могли бы играть в ученых.
Миролюба задремала, и мама накрыла ее шерстяным одеялом. В подвале тети Оли было уютно, лежали подушки, грела батарея. Прежде чем уснуть, Миролюба глянула на цветок: слегка намокший, он стоял, не поддаваясь страху.
Время шло, и домик третьего поросенка не впускал волков.
Миролюба проснулась оттого, что замолчали волки. В окошко под потолком скромно проникало утреннее солнце, играя бликами в редких каплях дождя. Пахло едой.
— А вот и принцесса проснулась, — улыбнулась тетя Оля своим красивым лицом. — Мы тут каши наварили, давай-ка поешь.
Взрослые собрались завтракать, усевшись на матрасы, словно вышли в поход. Над газовой горелкой приятно булькал горшочек.
Миролюба протерла глаза; котенком придвинулась ближе.
— Я отложила тебе остывать, — сказала мама. — Как ты себя чувствуешь?
— Сонно, — ответила дочь, смущенно улыбаясь.
Миролюба приняла тарелку и начала есть. Теплая, сладкая каша помогла прогнать сонливость и напомнила о других потребностях. Миролюба прошептала об этом маме, и мама проводила ее в отдельную комнатку в дальнем углу. Там же Миролюба заметила бойлер с горячей водой и небольшой умывальник.
— Нам повезло, что твоя тетя такая хозяйка, — сказала мама. — Здесь мы переждем звездный дождь.
Вернувшись, Миролюба с любовью посмотрела на свой цветок. Он немного подрос за ночь, белые лепестки раскрылись и показали желтую сердцевинку. Миролюба поставила цветок поближе к солнцу.
В дверь постучали. Еще раз. Потом настойчиво заколотили.
— Оля! Ты здесь? Надя с тобой? Это Виктор, открой!
— Папа! — вскочила Миролюба, побежала к двери, но не успела обогнать тетю Олю.
Тетя Оля заслонила железную дверь своим широким телом, и Миролюбе оставалось нетерпеливо топтаться перед короткой лестницей, ведущей вверх.
Наконец, засов, жалобно скрипя, отъехал в сторону. Тетя Оля тоже сделала шаг, и Миролюба застыла во влюбленном трепете; в дверном проеме стоял отец.
— Она потеряла всех, — сказал отец Миролюбы.
Он пришел не один. Виктор привел с собой женщину с огромным животом и напуганным взглядом. Двое людей с автоматами остались во дворе, то и дело озираясь.
— Снаружи небезопасно. Бомбить перестали, но пути из города перекрыты. Мы отбиваемся, как можем, — он помолчал и добавил, опустив глаза: — Оружия не хватает.
— Ты не останешься? — спросила мама.
— Нам обещали зеленый коридор. Как только он будет возможен, я вас вывезу.
Услышав “зеленый коридор”, Миролюба подумала о весне.
— Как тебя зовут? — спросила мама у женщины с животом.
— Уже сорок, — Вера с любовью погладила живот.
Миролюба льнула к отцу, мурлыча, не обращая внимания на холодный металл пистолета. Он в последний раз погладил дочь по спутанным волосам и поднялся.
— Товарищ майор! — донеслось из-за железной двери. — Они взяли церковь!
Мама проводила его до двери, жадно впилась губами в отцовские усы, обернулась с застывшим лицом. Миролюба смотрела, как уходит отец, как меняется в лице мама, и вспомнила слова дедушки Паши.
Все казалось обычным. Папа ушел на работу. Иногда он забегал домой, как сейчас, но никогда еще мама не была так напугана.
— Дедушка, — спросила Миролюба. — Что такое война?
К вечеру снова пошел дождь. Все чаще слышался стрекот, сотрясалась земля; осыпался пылью потолок.
В объятиях мамы страх отступал. Цветок в горшочке расцвел сильней, и Миролюба с интересом слушала рассказы дедушки Паши. Иногда он говорил что-то такое, отчего тетя Оля говорила “это лишнее”, и тогда дедушка замолкал.
— А война закончится? — спросила Миролюба.
— Обязательно, — сказала мама.
— Когда последний солдат откажется брать в руки ружье, — добавила тётя Оля.
— И наступит мир, — прочистил горло дедушка Паша.
Миролюбе снился зеленый коридор. Высокие деревья росли по краям дороги, сходились галереей над головой, и дорога тянулась вдаль. То и дело порхали ласточки, стрекотали кузнечики, бабочки садились Миролюбе на плечи и на широкую папину ладонь.
Мама тоже была рядом; она смеялась и сдувала облака одуванчиков, а потом они с папой брали Миролюбу за руки и поднимали над зеленой травой.
Она летела, превращаясь в такую же бабочку, и зеленый коридор никогда не кончался.
Миролюба опустилась в траву и оглянулась. Зеленые травы тянулись до самого неба, звенели молодые колокольчики, но мамы с папой не было видно. Только кузнечики стрекотали все громче; приближались, поднимая шерсть на загривках.
Миролюба открыла глаза. В их единственное окошко ударила молния; мама вскрикнула, обнимая дочь, и стекло осыпалось на мягкий матрас. Ворвался холодный ветер, совсем рядом упала звезда.
— Началось, — прошептала тетя Вера.
— Ничего не началось! — закричала тетя Оля, вскочив. — Нужно закрыть окно! Мы переждем атаку, дом выстоит, подвал надежный.
Тетя Вера застонала и покачала головой:
— Бог с ней с атакой. У меня воды отошли.
— Спрячься от ветра, — сказала дочери и укрыла одеялом. — Нужна горячая вода, чистые простыни, антисептик, нитки и ножницы. Папа!
Тетя Оля закрыла окно подушкой.
С неба падало все больше звезд, но ветер не мог прорваться в заколоченный домик. Три поросенка обдурили волка.
Тетя Оля с мамой оградили тетю Веру простыней. Из-за ширмы доносился стон, глубокое, частое дыхание; потом тетя Вера заснула, чтобы снова проснуться и закричать.
— Твое тело знает, что делать, — говорила тетя Оля.
— Больно! — проскрежетала тетя Вера сквозь зубы.
— Потому что ты тужишься, — сказала мама. — А надо расслабиться.
С потолка посыпалась пыль.
Дедушка Паша подсел к Миролюбе и смущенно крякнул:
— Ты понимаешь, что происходит?
Миролюба покачала головой.
— У нее в животе там ребеночек. Он пробыл внутри девять месяцев, а теперь захотел наружу.
— Но снаружи волки, — прошептала Миролюба. — Он не может подождать, пока не придет весна?
Дедушка снова крякнул и почесал небритую щеку.
— Знаешь, ты ведь тоже была у мамы в животике. И вот, когда пришла пора выходить на свет, твоя мама говорила: “Нельзя ли подождать до утра?”
Дедушка Паша засмеялся и погладил малышку.
— Вы, дети, никогда не ждете удобного часа.
— Головка выходит, — сказала из-за простыни мама. — Осталось немного. Папа, приготовься.
Дедушка Паша снова крякнул.
— Вот с тобой было точно так же, — сказал он Миролюбе. — Родилась посреди ночи, а дома только я с твоей бабушкой. Так она уже ходить не могла...
Упала звезда, осыпалась пыль.
— Да иду я, — и уже вставая, подмигнул Миролюбе: — Никогда не ждете, всегда приходите вовремя.
У тети Веры родился мальчик. Он закричал почти сразу, и взрослые очень обрадовались. Тетя Вера легла на подушки, дала младенцу грудь и задремала.
Спустя полчаса дедушка Паша обработал нитки и перевязал пуповину. Потом он взял небольшие ножницы и отделил малыша от матери. Женщины укутали младенца, и положили рядом с мамой.
Волки выли всю ночь, и Миролюба не могла понять, утро сейчас или день.
Наконец, Миролюбе улыбнулась мама, приглашая подойти поближе. Малыш показался ей страшным, сморщенным, как гнилое яблоко.
— А как его зовут? — спросила Миролюба.
— Паша, — ответила тетя Вера.
— Как дедушку! Теперь я могу загадать желание!
Миролюба настойчиво притянула деда поближе, закрыла глаза и задумалась.
— Пусть будет мир во всем мире.
Домик третьего поросенка дрожал от ударов молний. Волки не спали, хватая друг друга за обожженный хвост. Стрекотали кузнечики. С неба падали звезды.
Миролюба спала. Храпел дедушка Паша, тетя Оля бормотала во сне. Малыш уткнулся сморщенным лицом в мамкину грудь.
Когда упала последняя звезда, Миролюба впервые закричала от страха. Она прижалась к матери, и с потолка отвалился кусок штукатурки.
Когда потолок рухнул, накрывая людей бетонным одеялом, Миролюба вдохнула пыль. Стало темно.
Когда наутро взошло солнце, из-под обломков проклюнулся одинокий подснежник. Пришла весна.
Автор: Алексей Нагацкий
Другие работы автора ВК
