Мужчина 32 года
— Вам не по себе?
— Просто не привык жаловаться на жизнь чужим людям, - ответил клиент, поправив закрывающую глаза повязку черного цвета. – Опыт показывает, что это не особо продуктивно.
— Вы раньше консультировались у психолога?
— Да, у нас в части было несколько специалистов, которые обычно помогают пострадавшим, ну и новичкам, конечно.
— На случай если они столкнуться со смертью на пожаре?
— Ну да, - кивнул Александр, непроизвольно сжав кулаки. – Я знаю каково это – увидеть обгоревший труп, ощутить запах горелой плоти, услышать вопли родственников и все такое. Незабываемые впечатления – впрочем, это один из этапов становления специалиста: некоторые отсеиваются именно на этом моменте.
— Но не вы?
— Мне повезло иметь крепкие нервы, - невозмутимо ответил он. – Наверное, именно они и помогли мне пережить все случившееся.
— Может быть расскажете, что тогда произошло?
— Может быть, - хмыкнул он и, слегка скривив губы, начал свое повествование. – Это произошло одиннадцать месяцев назад, за городом – поступил сигнал о возгорании в детском пансионате. На место прибыло сразу несколько расчетов, плюс помогали местные жители – существовала реальная угроза что огонь перекинется на окружающий лес и дома. Мы действовали по инструкции: эвакуировали детей и персонал, локализовали очаги, после чего принялись тушить. В какой-то момент донесся крик со второго этажа – там были двое мальчишек на балконе. Мы приставили лестницу, и я полез их вытаскивать.
— У вас получилось? – спросила я, заметив, что он не знает, как продолжить.
— Их – да. Но один из ребят сказал, что в соседней комнате есть еще дети. Ну я и отправился за ними. Видимость была практически нулевая, кое-как открыл дверь в коридор, затем вломился в следующее помещение и обнаружил там скорчившуюся около входа на балкон девочку. Бедняжка надышалась дыма и была без сознания – я схватил ее, выволок наружу, дал сигнал своим, чтобы они помогли. Затем я решил проверить, нет ли еще кого-нибудь сзади – вернулся в комнату и тут сверху что-то упало. Меня вырубило, а когда очнулся то оказался уже в больнице.
— Должно быть пробуждение оказалось ужасным?
— Это было самое страшное с чем я сталкивался в жизни, - едва слышно ответил мужчина. – Меня окружала сплошная темнота - я попытался открыть глаза, но тело тут же отреагировало болью. Попытался прикоснуться, но там вместо век оказалась только запекшаяся корка. Врачи сказали, что я чудом выжил – учитывая процент обожженной поверхности тела, и в особенности головы.
— Поэтому вы и носите повязку – чтобы не пугать окружающих?
— Поверьте, там мало приятного и мне совсем не хочется, чтобы люди видели меня в таком виде... - с болью в голосе произнес он. – Парни решили, что меня слишком долго нет и отправились на помощь – я лежал на полу, придавленный горящим шкафом, а шлем валялся в метре от меня. Короче – мне очень повезло что жив остался, еще бы немного и превратился бы в кучу угольков.
— Вы говорите это со смехом, почему?
— Если не смяться над собой – то можно вообще с ума сойти, - пробурчал Александр. – После выписки меня пригласили в мэрию: назвали героем, наградили медалью, пообещали достойную пенсию – не соврали, кстати. Вот только я не герой – все это: и риск, и вечно голодное пламя, и крики обгоревших, - все это часть работы. Она тяжелая – да, но не тяжелее чем у полярников, которые видят солнце два месяца в году, прорываясь сквозь вечные льды, или у шахтеров, проводящих все время глубоко под землей. Мой отец всю жизнь проработал в колхозе на комбайне – вот он герой. В адскую жару безо всяких там кондиционеров, семьдесят лет сеял и собирал хлеб, чтобы Родина не голодала. А я что, просто человек, который делал то, что должно…
— Наверное, именно за такие слова вас и следует назвать героем, - растроганно произнесла я. – Но ведь вы же не по этому поводу пришли ко мне?
— Не по этому… - отозвался Александр, не зная куда деть руки. – Все дело в моей жене, Вере – она окружила меня любовью и заботой с самых первых лет нашей жизни, но после того, как я ослеп, ее забота стала еще больше. Она помогает мне абсолютно во всем, взяла на себя все обязанности, плюс вышла на работу. К счастью, детей мы не нажили, но уверен, что она еще и за ними успевала бы смотреть.
— Разве это плохо, что она о вас заботится?
— Плохо, - он снова перешел на шепот. – Понимаете, она молодая и красивая, умная, трудолюбивая – у нее впереди прекрасное будущее… Будет, если она избавится от меня. Я больше не могу дать ей ничего: ни достойной жизни, ни заботы, ни возможности помогать с детьми. А ведь она очень хотела сына…
— Вы говорили с ней об этом?
— Дважды, и оба раза она сводила все к тому, что никогда меня не бросит – ведь я ее герой. Что любит меня еще сильней чем раньше и что у нас все еще получится. Что мы справимся, и обязательно заведем детишек – этого у меня пожар не отнял, надеюсь…
— Но вы в это не верите?
— Я же калека! Посмотрите на меня! – в сердцах выкрикнул он и я была готова поклясться, что, если бы не раны – по его щекам покатились бы слезы. – Какая жизнь ее ждет со мной – несчастным куском мяса, который вынужден влачить это жалкое существование? Вечная сиделка, тянущая весь быт на себе и вкалывающая допоздна на работе. Нет! Не такого я хочу для нее…
— Вы не должны решать это за нее, - успокаивающим голосом возразила я. – Вера – взрослая женщина и вполне отдает отчет в своих действиях. Поверьте мне, если она не бросила вас в первые месяцы после ранения – то значит не бросит и после.
— Этого-то я и боюсь – она слишком ко мне привязана, - с горечью ответил Александр. – Несколько дней назад, я сказал ей что она может быть свободна от наших уз. Что я смогу прожить без нее и буду рад знать, что она нашла себе новую жизнь. И знаете, что она сказала? Заявила, что никогда меня не бросит и прощает за эти слова. А потом перестала со мной разговаривать, вообще. И только сегодня утром сказала, что в тот день записала меня к психологу и нам скоро выезжать.
— И что вы думаете, я должна сделать? Помочь вам отговорить ее остаться на всю жизнь с любимым человеком?
— Или выбить у меня из головы весь тот бред что я вывалил Веру, - спустя какое-то время произнес он и, сделав усилие, добавил. – Я хочу быть с ней… Я люблю ее и хочу, чтобы она была счастлива! Это все, что я знаю!
