Великая Отечественная война + Литовская ССР

После того, как Прибалтийские республики были присоединены к СССР, Приказом Народного комиссара обороны СССР № 0191 от 17 августа 1940 г. из их бывших армий в составе РККА создавались Прибалтийские национальные корпуса. 29-й литовский территориальный стрелковый корпус Красной Армии (29-й ТСК; Raudonosios darbininkų ir valstiečių armijos 29-asis teritorinis šaulių korpusas) был сформирован в составе 184-й и 179-й стрелковых дивизий, 615-го корпусного артиллерийского полка, 21-го корпусного кавполка, а также подразделений боевого и тылового обеспечения.

В подчинении корпуса находилось Вильнюсское/Виленское пехотное (бывшее Литовское юнкерское) училище.

Подробнее штаты, общие для всех Прибалтийских корпусов (только у эстонцев вместо кавполка - кавдивизион), есть в тексте приказа. Штатная численность корпуса - несколько более 15 тыс. человек. Из армии Литовской Республики в Красную Армию перешло около 16 000 военнослужащих, но к лету 1941 г. значительное их число, в особенности офицеры, были уволены, в т.ч. за акты саботажа и неподчинения. Замещение их советскими кадрами не было завершено. К 22 июня 29-й ТСК до штатов не дотягивал.
Командовал корпусом до 14 июня 1941 г. бывший командующий литовской армией генерал-лейтенант (звание в РККА, прослужил в Советской армии до 1954 г.) Винцас Иосифович Виткаускас, в прошлом студент Московского университета (1914), подпоручик Российской армии (1917), поддержавший присоединение Литвы к СССР.

Затем командование 29-м ТСК принял генерал-майор А.Г. Самохин, тогда же на советских командиров были заменены ответственные работники штаба корпуса и комдивы; но за несколько дней до начала войны они элементарно не успели "освоиться" на новых должностях.

Форма одежды и вооружение.
Постановление Совета Народных комиссаров Литовской ССР и директива Народного комиссара обороны СССР 0/2/105022 от 17 августа 1940 года Военному Совету Прибалтийского военного округа гласила: "В 22, 24, 29-м стрелковых корпусах сохранить существующую форму одежды, предложив снять погоны и ввести знаки различия начальствующего состава Красной Армии". Подобное положение введено в действие Приказом № 0010 Командующего Прибалтийского Особого военного округа от 27 августа 1940 года.

Советскую присягу бойцы и командиры 29-го СК принимали, согласно приказа, в течение двух месяцев с момента его издания. В докладе политотдела 615-го артполка отражено общее настроение: "Будут все присягать, и я присягну".

Вооружены они были оружием, унаследованным от армии Литовской Республики, достаточно пестро по сравнению с Красной Армией. Винтовок Маузера имелось едва ли не полдюжины модификаций импортного и отечественного производства, примерно такая же ситуация была с артиллерией, а в корпусной авиаэскадрилье числились самолеты: 9 многоцелевых ANBO-41 литовского производства, 3 литовских учебно-тренировочных ANBO-51, 1 британский «Гладиатор I».

С началом Великой Отечественной войны...
29-й ТСК был оперативно подчинен 11-й армии ПрибОВО, в планах прикрытия Красной Армии он находился в районе прикрытия №3. На 22 июня 1941 года: управление корпуса, 184-я стрелковая дивизия и также подчиненный корпусу 429-й гаубичный артиллерийский полк (не литовский, формировался в Харьковском ВО в 1939 г.) - в Оранском лагере; 179-я стрелковая дивизия — в лагере в Пабраде; корпусные кавполк и артполк - возле реки Жеймяна. На отмобилизование дивизий 29-му ТСК отводилось 1-3 суток, после чего он должен был выдвинуться с район Алитуса на поддержку обороны советских войск.
23-го июня корпус получил приказ готовить оборону Вильнюса, но реально боевую задачу не выполнил. Его дивизии были сильно разбросаны и выйти на ближние к Вильнюсу рубежи не успели, а литовский личный состав частей и подразделений начал в массовом порядке дезертировать, переходить на сторону гитлеровцев и нападать красноармейцев и командиров. Тем не менее, гораздо более редкие примеры верности советской присяге также имели место. Например, курсанты Виленского пех. училища с боями отступали до Витебска, откуда 8 июля 1941 г. были отправлены в Сталинск/Новокузнецк; но они были набраны из литовской молодежи левых взглядов, поддерживавшей присоединение к СССР.

О фактах дезертирства и перехода на сторону противника военнослужащих 29-го литовского территориального стрелкового корпуса после 22 июня 1941 г. (по Дм. Егоров. "1941. Разгром Западного фронта"):
"22 ИЮНЯ
Уже в первые часы войны в дивизиях 29-го ТСК началось массовое дезертирство и переход на сторону противника военнослужащих-литовцев со всеми сопутствующими такого рода событиям эксцессами: убийствами командиров и политработников, преднамеренным оставлением или выводом из строя матчасти, стрельбой "в спину" кадровым частям Красной Армии.
Солдат вермахта Фриц Бельке писал: "Литовцы, вооруженные русскими орудиями, с восторгом маршируют рядом с нашими колоннами. Население выносит в ведрах питьевую воду".
Это предательство носило массовый характер - тысячи литовских солдат просто разбегались, оставляя дороги и населенные пункты незащищенными.
Арестованный генерал армии Д.Г. Павлов показал на допросе:
"25-го числа противник в направлении Вильно, по сведениям бежавших из Литвы, разгромил 5-ю механизированную дивизию, разбежалась национальная литовская дивизия, и механизированные части противника появились на правом фланге 21-го стрелкового корпуса".
Анализируя причины поражения,надо обязательно пояснить что о том, что "на левый фланг Кузнецовым (Прибалтийский военный округ) были поставлены литовские части, которые воевать не хотели.
После первого нажима на левое крыло прибалтов литовские части перестреляли своих командиров и разбежались и это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар с Вильнюса.
Если бы литовцы только разбегались, это было бы еще полбеды.
Многие подразделения 184-й и 179-й ТСД, где не желавшие служить Советской власти составляли большинство, ни в плен сдаваться, ни разбегаться по домам не стали, а при первой же возможности радостно поворачивали оружие против "красных"
Из донесения командующего войсками Северо-Западного фронта наркому обороны маршалу С.К. Тимошенко (на 09:35 22 июня):
"Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет. Ввиду того, что в Ораны стоит 184-я стрелковая дивизия, которая еще не укомплектована нашим составом полностью и является абсолютно ненадежной
179-я стрелковая дивизия в Венцяны также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю... поэтому на своем левом крыле и стыке с Павловым создать группировку для ликвидации прорыва не могу...
5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев , а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друскеники".
В 22:20 22 июня штаб фронта докладывал наркому обороны С. К. Тимошенко уже так:
"Получился разрыве Западным фронтом, который закрыть не имею сил ввиду того, что бывшие пять территориальных дивизий мало боеспособны и самое главное - ненадежны (ОПАСАЮСЬ ИЗМЕНЫ)".
В конечном итоге, когда измена литовского корпуса из разряда подозрений перешла в разряд фактов, драматическое развитие событий на юге Литвы привело к тому, что правый фланг Западного военного округа, а затем и Западного фронта оказался почти не прикрыт.
Нет сомнений, что бывшие военнослужащие литовской армии, насильно призванные в РККА, не пытались оказать сопротивление немцам, когда те захватывали аэродром в Оранах. Скорее всего, они даже помогали им.
7-й зенитный дивизион 184-й ТСД вообще не имел средств тяги, и вся матчасть досталась немцам. Захватить или вывести из строя самолеты им не удалось, остатки обоих базировавшихся там полков 57-й авиадивизии (строевого 42-го и формирующегося 237-го ИАП) перелетели в Двинск, ныне Даугавпилс.
Двинский аэродром Грива находился на реконструкции, как вспоминал бывший работник ГУАС НКВД СССР А. М. Киселев, но его все же можно было использовать.
Ситуация накалялась с каждым часом.
За правым флангом. Действия войск 11-й армии. Взятие противником Каунаса и Вильно. Прорыв моторизованного корпуса Манштейна на стыке 11-й и 8-й армий.
Выход 57-го моторизованного корпуса противника на лидское направление. Выдвижение резервов Западного фронта в район г. Лиде.
В полосе 11-й армии Прибалтийского военного округа (Северо-Западного фронта) армейские корпуса 9-й и 16-й полевых армий и части танковой группы Г. Гота продолжали развивать успех. Дивизии 1-й линии армии отходили к Неману и частично переправились на восточный берег: 5-я дивизия - западнее Каунаса, 126-я дивизия - в Приенай.
В Каунасе, несмотря на перевод столицы в Вильнюс, продолжали оставаться Верховный Совет и ЦК компартии Литвы.
Коммунисты получили из арсенала старые немецкие винтовки, однако в 20 часов командарм В.И. Морозов сообщил 1-му секретарю ЦК Снечкусу: Каунас необходимо оставить. А.Ю. Снечкус предложил взорвать радиоцентр и военные склады, но представитель НКВД ответил, что нет ни взрывчатки, ни людей.
Вскоре после оставления города радиоцентр был захвачен повстанцами, с призывом к народу о восстании обратился известный политический и общественный деятель Ляонас Прапуоленис.
ОТКРЫТАЯ ИЗМЕНА
К исходу дня 22 июня 184-я ТСД занимала оборонительный рубеж по восточному берегу реки Оранка, управление и корпусные части находились в лесу в районе м. Каменка.
В 19 часов командование дивизии получило секретный для литовцев приказ о выводе соединения на территорию СССР, в район Полоцка; затем было принято решение об отходе в сторону Вильнюса.
Бывший военнослужащий дивизии вспоминал, что утром 22 июня радисты из отдельного батальона связи поймали радиопередачу на литовском языке из Германии; это было обращение к жителям Литвы и воинам-литовцам. Обращение немедленно было распространено между военнослужащими-литовцами.
Около 13 часов 22 июня рядовой 615-го артполка П. Пильвинис и другие литовцы услышали воззвание Клайпедской радиостанции к воинам 29-го корпуса, призывающее их направить оружие против русских комиссаров и советских активистов.
Около 20 часов лейтенанту Б. из 297-го стрелкового полка дежурный по полку приказал привезти со стрельбища бойцов-снайперов и их снаряжение.
Грузовик недалеко от кладбища у Варены 1-й был обстрелян из немецкого пулемета, еще один пулемет вел огонь со стороны картонной фабрики, а от железнодорожной насыпи из тяжелого пулемета вела огонь охрана из 2-го батальона 262-го стрелкового полка.
Когда грузовик вернулся, никого не привезя, политруки обозвали литовцев контрреволюционерами. Около 23 часов неизвестный майор сказал, что получено сообщение о занятии немецкими войсками Меркине и о том, что они находятся в 30 км от Варенского лагеря. В ночь на 23 июня в большинстве частей 184-й ТСД начался мятеж: литовцы обрезали линии связи к штабам, добывали боеприпасы, договаривались об организации взаимодействия.
Штабы не могли дозвониться до частей, литовцы-связисты, посланные ремонтировать линии, не возвращались. В 6 утра 23 июня был отдан приказ отступать в направлении Валкининкай.
"1-й батальон 297-го полка без 1-й роты, которая не подчинилась приказу и осталась на старом месте, выступил из лагеря, однако в пути сержант К. из 616-го артполка застрелил советских командиров, после чего батальон вернулся назад. 2-й батальон, отступая по маршруту Мал. Поручай, Яканчай, Пу-оджяй, достиг Валкининкай, где восстал и также уничтожил комсостав Красной Армии.
На марше из батальона начали разбегаться одиночные бойцы и командиры, в частности лейтенант В. Чивас."
В окрестностях д. Юргеленис и других местах шли бои немецких войск с советскими. Батальон остановился в Дугняйском лесу; здесь литовцы окопались и решили дальше на восток не отступать. Инициаторами восстания были капитан П. Почебутас, лейтенанты П. Аушюра, А. Ляуба, К. Заронскис и другие.
В 23:20 23 июня по условному сигналу "Шагом марш" повстанцы начали обезоруживать политработников, их заместителей, красноармейцев, комсомольцев и других лояльных Советской власти активистов.
Произошел короткий бой с оказавшими сопротивление красноармейцами. Были убиты командир батальона капитан Тяпкин, политруки Краснов и Захаров, замполитрука Гарьенис и Голштейн.
При встрече батальона с командиром 616-го артполка какой-то литовский солдат заколол его штыком и сбросил с коня, так как советский командир выхватил из ножен саблю.
Младший лейтенант Уогинтас из пистолета застрелил комиссара.
Убили и встреченных красноармейцев-связистов. По дороге повстречался политрук Волков из 8-й роты их полка, его тоже убили. В половине второго ночи 24 июня на большаке Рудишкес-Хазбиевичи в 2 км северо-восточнее Рудишкес 4-я и 5-я роты 297-го СП присоединились к немцам. 3-й батальон уничтожил уполномоченного 3-го отделения. (...)
ОТСТУПЛЕНИЕ РККА
Во время прохождения Вильнюса отходящие колонны обстреливались командами литовских солдат, охранявших зимние квартиры 179-й дивизии и 615-го корпусного артполка. 615-й КАП в столкновениях с мятежниками потерял при прохождении через город до 200 человек личного состава и практически всю матчасть (31 орудие и 32 трактора).
Всего из состава 29-го ТСК (18 000 человек) на территорию Белоруссии вышло не более 2000 литовцев, хотя в целом ушедших вместе с отступившей Красной Армией литовских граждан хватило на то, чтобы сформировать из них в 1942 г. полноценную стрелковую дивизию за номером 16.
После того как 184-я показала свою полную непригодность, командование 11-й армии просто начало саботировать приказы об обороне округа. Командующий Кузнецов отказался (!) бросить в бой 179-ю литовскую дивизию, ту самую что не предала РККА и хорошо проявила себя в последующих боях (командир - полковник А. И. Устинов).
До весны 41-го ею также командовал литовец генерал-майор Альбинас Чепас, но и он был заменен. Как вспоминал бывший оперуполномоченный Особого отдела НКВД по 234-му стрелковому полку полковник Е. Я. Яцовскис, в ночь на 23 июня дивизия находилась в районе Пабраде, в 50 км северо-восточнее Вильнюса.
Ее 618-й легко-артиллерийский полк, личный состав которого сохранил лояльность, в ночь на 23 июня по приказу комдива Устинова занял оборону на высотах юго-западнее Пабраде.
На этом действия советских частей в полосе 11-й армии во второй день боевых действий закончились."

Более краткие примеры упорного сопротивления частей 29-го ТСК наступающему противнику:
"Но справедливости ради надо заметить - не все литовцы были предателями, были и те кто отважно сражался оставшись верным присяге.
...Можно обратиться к воспоминаниям командира 3 танковой группы Вермахта Г. Гота, в которых упомянут «литовский корпус», который 22 июня «упорно оборонялся». О 23 июня Г. Гот пишет:
«…литовский армейский корпус противника, мужественно оборонявшийся 22 июня, начал распадаться. Отдельные группы, загнанные немецкой авиацией в леса, в некоторых местах пытались нападать на наши походные колонны, но централизованного управления этими группами уже не было».
А значит герои все-таки были и не все изменили присяге.
Например, Е. Яцовскис, в то время работавший оперативным уполномоченным Особого отдела НКВД в 234-м полку 179-й дивизии, в своих воспоминаниях описывает эпизод из первых дней войны, когда с отступлением 179-й дивизии в Белоруссию один из бывших буржуазных офицеров сагитировал группу солдат напасть на штаб дивизии.
Бунт подавили сами солдаты дивизии. Как отличившегося Е. Яцовскис называет командира 618-го ЛАП майора Антанаса Раугайле, который, будучи раненым, продолжал руководить своими артиллеристами, пока предатели не были разгромлены.
«Младший лейтенант Винцас Римас получил боевое крещение в самом начале войны.
В первых числах июля 1941 года подразделение под его командованием уничтожило прорвавшуюся в районе Полоцка группу мотоциклистов противника. Римас связкой гранат подбил фашистский танк»."
Источник: https://knigogid.net/books/183451-dmitrii-egorov-1941-razgrom-zapadnogo-fronta/toread/page-69

Эпилог.
Отступив с территории Литовской ССР, 29-й ТСК в сильно сократившемся составе - не более 2 000 штыков, в основном из 179-й дивизии, кавполка и управления, с 17 июля по конец августа 1941 г. дрался под Великими Луками. Воевал на сей раз упорно (в строю остались только те, кто были на это готовы), попал в окружение, вышел из него, но к этому времени растерял в боях большую часть людей. "1 сентября 1941 года корпусное управление из боев выведено, 23 сентября 1941 года расформировано"...

От героев былых времён не осталось порой имён ...

50-ти тонный КВ-1 взял и занял единственную дорогу, по которой немцы рвались внутрь страны, не все немцы, конечно, на всем Восточном фронте было 17 немецких танковых дивизий, и вот одну из них и задержал этот самый КВ-1, да не просто задержал, а остановил на двое суток, а всех, кто к нему приближался – уничтожал.

Эрхард Раус прошёл, практически всю войну на Восточном фронте, дослужился до генерал-полковника, и из 427 страниц его мемуаров – 12 посвящены этому самому КВ-1 и попытке его уничтожения.

Дело в том, что наш танк перекрыл дорогу, которая соединяла (через мост) тыл с самой танковой дивизией и далее с танковой группой, которые ушли далеко вперёд, но которые не могли наступать по причине отсутствия снабжения вообще всем.

Попытки обойти наш танк, то под покровом ночи, то под дымовой завесой, закончились потерями, которые расстрелял и раздавил КВ своими гусеницами (12 грузовиков со снабжением, которая шла к немцам из захваченного города Райсеняй).

Правильная стратегическая позиция на единственной дороге (обойти его немцы не могли, потому что дорога проходила через болота, где вязли армейские грузовики и легкие танки).

И вот КВ-1 стоит посреди поля, видимый со всех сторон.

Танк пока подвижен, но видимо командир танка не зря ел свой хлеб, он сообразил, почему вокруг него идет свистопляска.

Возможно командир еще не верил, что бои вокруг него проиграны и все, либо в плену, либо отступили, и не знал, что подмоги не будет.

В первый день может и не знал об этом экипаж, но на второй день, когда вокруг уже не было слышно канонады фронта, думаю, что догадался. У них была возможность уехать, ведь танк был на ходу, но экипаж принял решение – стоять насмерть!

Попробую описать то, что происходило в танке (лето, жара).

Во время атаки в танк всегда стреляют из чего только можно, даже из стрелкового оружия. Ведь задача – сделать машину максимально небоеспособной!

Внутри танка от выстрелов стоит гул, а от больших калибров еще отлетает от брони (внутри) окалина (осколки).

Стреляют и по смотровым щелям, по приборам, и из винтовок, автоматов и пулеметов.

Цель та же – ослепить.

Дымовыми шашками ставят завесу, для того чтобы подобраться поближе и закидать гранатами.

Бъют по гусеницам бронебойными из пулеметов, из легких зениток бьют по бортам и по каткам с гусеницами. Бьют по стволу орудия.

Бутылки (даже с просто с бензином) на жалюзи и под гусеницы.

Связки гранат на слабо защищённые части, такие, как двигатель.

А ещё у сапёров есть специальные противотанковые и мины на магнитах и других зарядах.

Артиллерия целится под погон башни и в борт (в район баков с горючим).

Можно, если танк неподвижен, как в этом случае, попасть в ствол орудия.

И из минометов спокойно можно стрелять по неподвижной цели.

В общем грохот во время обстрела внутри танка стоит адский!

И если экипаж слабо подготовлен, то эмоциональное напряжение заставит тебя проиграть бой. Ведь ожидание следующего, более точного выстрела, делает танкистов неспособными адекватно оценивать обстановку и принимать правильные решения.

Но не в этом случае и не в это раз.

Наш экипаж пережил все атаки, одну за одной, научился из этой какофонии выделять безопасные и опасные звуки, угадывать направление откуда что «прилетело» – и мгновенно отвечать разительным огнём.

Так была уничтожена сначала артиллерийская батарея, потом зенитка....

Причем наши танкисты хладнокровно ожидали артиллерийскую атаку немцев, которую фашисты готовили всю ночь, устанавливая с различных сторон замаскированные орудия.

Подождали, пока они выстрелят все по разу, чем себя сразу же и обнаружили, ну и ответным огнем, буквально – один выстрел, одно сто процентное попадание, ликвидировали на глазах пораженных немцев (а за этой дуэлью наблюдала вся дивизия) все их орудия по очереди.

Немцы, разумеется, вели ответный огонь, но безрезультатно.

Снаряды противотанковых пушек не оставляли на его броне даже вмятин – пораженные этим немцы, позже дали танкам КВ-1 прозвище «Призрак».

Да, что пушки – броню КВ-1, при определённых обстоятельствах не могли пробить даже 150-миллиметровые гаубицы, но это уже из других историй.

Возвращаемся к нашим героям.

Ночью немецким саперам удалось обездвижить наш танк, взорвав заряд у него под гусеницей, но напомню, что в планах экипажа покидать поле боя – не было.

Наконец, к исходу второго дня сражения, после многочисленных и безрезультатных атак с помощью танков, немцам удалось расстрелять наш танк из 88-мм зенитных орудий, которые пришлось снять с наступления и вернуть в тыл к нашему КВ, которые имели тяжелые бронебойные снаряды.

Но, когда немцы приблизились к "Климу Ворошилову", башня танка внезапно повернулась в их сторону – видимо, экипаж все еще был жив, несмотря на два попадания внутрь танка.

Лишь брошенная в пробоину танка граната остановила наших безвестных героев.

КВ-1 под Расейняем в различных западных изданиях приписывают нашей 2-й танковой дивизии. Посему место съемки можно локализовать все тем же Расейняем.

Башня танка выдержала около 30 попаданий без проникновения.

Фатальное попадание в середину корпуса приписано 88-мм орудию.

Наш экипаж был похоронен немцами с отдачей воинских почестей.

На самой фотографии я разглядел деформацию крыла в центре, предполагаю, что это след от заряда саперов, кто читал мемуары фрица — помнит этот момент.

Ну а из того, что я изучал и видел по истории Второй Мировой – это самый расстрелянный противником танк. Практически все попадания в башню под острым углом, т.е. именно оттуда куда развернута башня, и в корпус снаряд попал с того-же направления.

Ну и вспомним, что задержка наступления на двое суток тогда, помогла перевести осенью наступательный порыв фрицев в грязь, и позже в мороз, потом, под Москвой.

Напомню, кого остановили наши:

Это 2-й танковый полк.

4-й моторизованный полк.

76-й артиллерийский полк.

Рота 57-го саперного батальона.

Рота 41-го истребительного батальона танков.

Батарея 411-го зенитного полка.

6-й мотоциклетный батальон.

Потери нацистов: двенадцать грузовиков, четыре противотанковые пушки, одно зенитное орудие, могу предположить (в донесениях все смазано и непонятно) несколько танков, и два-три десятка убитых и умерших от ран оккупантов.

С нашей стороны сражались четверо.

Предположительно героев звали:

1. Ершов Павел Егорович,

2. Смирнов В.А.

3. неизвестный солдат с инициалами Ш.Н.А.

4. неизвестный солдат

Понимаю, что экипаж КВ состоит из пяти человек, но о судьбе пятого мне так ничего и не известно. Может тут кто поможет...

Вечная память танкистам 2-ой танковой дивизии!

П.С. А той ночью кто-то из местных девчушек приносил танкистам покушать. Их не тронули только потому, что сапёры-разведчики планировали под покровом ночи застать экипаж врасплох...

============

Предыдущая публикация.

Неизвестные истории Великой Отечественной

===========

Отрывок из документального, военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах.

Том 1 – «Другая Война»

Том 2 – "Без вести погибшие"

Том 3 – "Война, которой не было"

Сброшу всем желающим пикабушникам на электронную почту абсолютно безвозмездно. Сначала Том 1, если понравится, то после прочтения (отзыва) и Том 2. Получение Тома 2 по времени не ограничено никак.

Том 3. Ещё в работе

Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах).

Есть печатный вариант в твёрдом переплете.

========

А это моя песня, которая написана в память всех, кто не вернулся с войны...

В 2021 году она стала лауреатом международного конкурса имени Исаковского...

КВ-1. Схема вооружения