Примечание:
Как минимум двое из моих подписчиков хотели узреть продолжение, поэтому сильно тапками не закидывайте. Этот рассказ для девушек, любовно-ванильный, поэтому если Вы не любите такие истории, то просто проходите мимо.
Сама история:
Она садиться в машину и пытается пристегнуть ремень. У нее не получается, в принципе, как и всегда. Мои губы трогает легкая улыбка, но она оставляет это занятие, раздражено говоря мне, что бы я отвез ее к Линде. Как странно, она не едет к своей матери. Скорее всего просто не хочет ее слушать, нравоучения... Она никогда их не любила.
Улыбка покидает мое лицо и я аккуратно застегиваю ремень, коснувшись ее живота. Смотрю на нее, ожидая резкой реакции на этот жест. "Только не смотри на меня так" - мелькает у меня в голове. Он ведь и мой ребенок тоже.
- Вас теперь двое, подумай о его безопасности. - Бархатным окутывающим голосом сказал я, когда щелкнула застежка ремня. - Будь аккуратнее. Береги себя.
Почему я говорю так, как будто я Даун, напрочь лишенный разума? Мои фразы несвязны, коротки, пятилетний ребенок лучше выражает свои эмоции. А может это от того, что слова здесь не нужны, всей и так понятно без слов.
Поворачиваю ключ, и на дисплее загорается время. Черт, нужно выпить таблетку, которую я забыл дома. Идиот. Как я могу позаботится о ком-то, когда и свою-то жизнь не могу держать в тихом русле. Нельзя нервничать, а то руки снова начинают отбивать дробь, но уже по рулю. Нужно дойти до дома и взять чёртовы капсулы.
- Прости, я сейчас. - Торопливо говорю я вылезая из машины и быстро идя к дому, доставая дрожащими руками ключи. Черт, со второй попытки я попал в замочную скважину и быстро их повернул скрываясь за дверью.
Вытащив пару капсул я обнаружил, что моя сумка с документами и мед.картой осталась в машине. Дьявол, неужели я стал настолько рассеянным? Нет, ну конечно же это просто синонимы, но все же. Рассеянный склероз не шутки, особенно, когда тебе нет и тридцати. Вздыхая, опираюсь на стол и допив воду из стакана, выхожу из дома закрывая его на ключ.
Открываю дверцу и сажусь, инстинктивно пристегивая ремень, но замечаю, что на меня пристально, в упор, смотрят два глаза, цвета черного чая с корицей. В голове укладывается картинка, что что-то не так. Моя сумка, она у нее в руках, документы, карта...
"Вик..." - Зовет меня моя половинка, - "Почему ты мне не сказал?"
Действительно, почему? Может от того, что просто времени не было, может от того, что ты убежала, потому что увидела меня и эту молоденькую медсестру-блондинку? Это был не первый визит к врачу и даже не пятый. Четыре месяца я удачно скрывал от тебя информацию, пока не стало совсем плохо.
- Я... Прости. - Только и смог сказать я поворачивая ключ, заводя урчащий мотор. Внутри пусто, как будто все чувства выжгли напрочь. Теперь она знает, от этого еще хуже на душе. Теперь, я останусь совершенно один, не в силах смотреть на ту сиделку-медсестру, даже если мне станет очень плохо, я ее больше к себе не подпущу. Зачем она меня напоила?
Тихо трогаюсь с места, смотря прямо на дорогу и молчу. А что еще говорить, я даже не знаю.
- Как ты себя чувствуешь? - Мой голос разрывает гнетущую тишину внутри машины. Даже воздух кажется напряженным до такого состояния, что трудно дышать. Очень хочется вернуться домой, вместе с ней, лечь и уснуть, забыв все то, что случилось на этой неделе, кроме приятного сюрприза.
- Бывало лучше. - Отвечаю я сконцентрировавшись на дороге. Мысли о ребёнке не покидали голову и я крепче сжимаю руль.
- Ты разрешишь мне его видеть? - Внезапно спрашиваю я, после очередного недолго молчания. Если она откажет, то это будет самым тяжелым ударом за все это время. Невыносимо больно. Я хочу ростить его, наблюдать за ним, сидя в кресле у камина и обнимая Катерину. Почему я такой мудак? Сам себе удивляюсь. Как я мог променять семейное счастье на одну ночь с неизвестной девицей?
Останавливаю машину, паркуясь у дома Линды. Глушу машину и смотрю на ее, бережно отстегнув ремень.
- Вот и все. - Обреченно произношу я, глядя в ее карамельные глаза. - Я думаю мне пора.
Задумаюсь ненадолго и все-таки решаюсь сказать:
- Не беги быстрее в суд писать заявление. Я люблю тебя и его. - Нежно провожу ладонью по ее животу и коротко улыбаюсь. - Пожалуйста.
"Я не знаю, Вик, я не знаю..." - Больно, очень больно от этих слов. Хотя может так и лучше, если она решит уйти насовсем. Ни к чему ему знать, что папа - овощ, который забывает сам себя. Жмурюсь, дотрагиваясь до переносицы, пытаясь сдержать боль с сердце. Я предатель, но это уже слишком жестоко. Нужно успокоится, иначе не доеду до дома. Катерина выходит из машины и я немного посидев, забираю свою сумку и выхожу следом.
- Подожди... - Она останавливается и я подхожу к ней и обнимаю, несмотря на протест с ее стороны. Мне нужно это, ее поддержка, не могу это объяснить. Отпускаю ее и не дожидаясь реакции быстро разворачиваюсь, направляясь к ближайшему метро, сдерживая дрожь, колотящую все тело. Плохо, очень плохо. Нужно сказать об этом отцу. Он всегда был моим другом, поддерживал меня, подкалывал когда нужно... Как же мне его не хватает. Навещу его завтра и все все расскажу. Он выслушает, мертвые умеют слушать лучше живых. Отец оставил меня два года назад, он застрелился, когда перестал узнавать себя в зеркале. Последняя стадия, самая тяжелая... Вся жизнь в записках. Точно знаю, что не смогу так жить. Не смогу. Только бы увидеть своего малыша, его улыбку, первые шаги и можно уходить.
Меня трясет от холода и нервного напряжения. Я подхожу к автомату, пытаясь засунуть в него мелочь и нажимаю,на свою станцию, следуя инструкции. Черт, забыл телефон у нее в машине. Ничего страшного, куплю себе новый, возвращаться плохая примета.
Дорога оказалась недолгой. Все как в тумане. Вот я захожу в нашу квартиру и осматриваюсь. Не могу здесь находится, слишком тяжело. Раздеваюсь, оставаясь в джинсах и серой футболке, прохожу на кухню. Ставлю чайник и падаю на высокий барный стул, головой на руки.
Вот и все. Я остался один, совершенно один, разрушив все что любил. Она смотрит на меня с наших черно-белых портретов, но даже здесь я вижу укор в ее глазах.
"Прекрати себя накручивать" - говорю сам себе, снимая свистящий чайник с огня. Мятный чай, ее любимый, а я его ненавижу, но мне хочется чувствовать ее присутствие в квартире. Я оставляю ароматную кружку на столе, заваливаясь в гостиной на диван, накрываясь ее пледом и вдыхая этот аромат. Мне плохо, чертовски плохо. Нужно пережить, успокоиться. Я сам и не заметил как уснул в позе эмбриона.
Меня разбудил звонок на домашний телефон. Как странно, ими кто-то еще пользуется. Голос того конца холодно сообщил, что моя жена разбилась в аварии.
- Она жива? Подождите! - Кричу я в трубку, но холодный голос называет только номер больницы. Я одеваюсь со скоростью света а в голове только одна мысль "лишь бы она была жива...и малыш." Моя черная мазда завелась не сразу. Чёртовы кривые руки, не могу попасть в замок.
- Твою мать! - С силой ударяю по приборной панели, будто это поможет. О, чудо! Она все-таки завелась. Со скоростью, намного превышающей разрешённую я мчусь в больницу к ней, не обращая внимания на светофоры.
Припарковавшись у огромного здания с надписью "Больница Святой Марии", влетаю в пустые холодные ночные коридоры, ища персонал. Ночь, а я шумлю и нервничаю. Меня находит охранник и выпихивает оттуда, говоря, что они закрыты.
- Пусти меня! Там моя жена! - Кричу я, вырываясь из его хватки, когда он тащит меня к выходу. - Сам приходи позже, ублюдок!
Удар и я вырвался, направляясь к стойке информации. Он отпустил меня, не стал догонять. Может, вошел в мое положение, а может просто не захотел связываться.
- Катерина Грейсон. - Нервно отвечаю на вопрос девушки в халате. Она кивает мне и называет номер палаты. Я бегу на пятый этаж, игнорируя лифт. Отдышавшись, вхожу в палату и присаживаюсь на кресло для гостей, сжимая пальцы в замок от нервного перенапряжения.
Слабый голос позвал меня и я облегчённо выдохнул. Она пришла в себя, она со мной, здесь, сейчас. Я сажусь на угол кровати, беру ее руку в свою, согревая своим теплом. Мои голубые глаза с неподдельной тревогой наблюдают за ней. Наверное она не хочет, чтобы я ее трогал, но меня это мало волнует.
- Ты же обещала. - Тихо говорю я, поддерживающе сжимая ее руку в своей. - Обещала его беречь...
Доктор, зашедший в палату, прервал меня не дав закончить. Он выразительно посмотрел, взглядом давая понять, что время посещения истекло, и я послушно выхожу из палаты. Оставшись за дверью, падаю на кресло, прислонившись головой к стене. Внезапно меня вырубает, я даже сам не заметил, как отключился.
Сколько я так пролежал? Не знаю. Щеке больно... Открываю глаза и вижу перед собой врача, бьющего меня по щекам и светящего мне в лицо фонариком.
- Я? - Ответил ему и посмотрел на него мутным взглядом голубых глаз. - Все хорошо, я просто устал. - Соврал ему и моргнул несколько раз. Он разрешил мне остаться в ее палате на ночь, когда узнал, что мы женаты.
- Спасибо. - Говорю я врачу заходя в палату.
Она спит, так мило посапывая. Как обычно. Я сажусь на кровать и бережно накрываю ее одеялом, хоть она все равно раскроется несколькими минутами позже. Катерина не любит спать под одеялом, а люблю ее накрывать. Старая игра, в которую мы все время играли. Рекорд 5 минут. Я невольно улыбнулся вспоминая это. Я провел рукой по ее лицу, открывая ее милое круглое личико. Она моя любимая женщина, мать моего ребенка. Посидев еще немного, я понял, что ужасно хочу спать. Я пересел на кресло и уснул.
Этой ночью мне снились исключительно плохие сны. Кошмары заставляли меня переживать еще больше. Я нервно дергался на кресле, пытаясь успокоится и ворочался во сне. Ближе к утру мои сны сменились на спокойные и я даже улыбнулся, посапывая на неудобном кресле.
Я проснулся от того, что моего плеча коснулась рука. Нежное прикосновение и такое знакомое. Невозможно не узнать ее. Катерина. Она прикоснулась ко мне. Сама, по собственной воле. Скорей всего просто для того, чтобы прогнать меня, но все же... Это так приятно.
Раскрыв сонные голубые глаза я смотрю на нее, и мои губы трогает легкая улыбка. Боже, как же глупо я выгляжу. Нельзя забывать, что она меня не хочет видеть, нельзя забывать что я сделал.
Ловлю ее взгляд и тихо, извиняющимся тоном произношу: "Я уже ухожу, прости." Встаю с кресла и все так же не отвожу взгляд, дожидаясь ее реакции на мои слова.
В душе бушует буря такой силы, что сносит все на своём пути. Как он? С ним все в порядке? Я замечаю это по выражению ее лица. Малыш здесь , с нами, в безопасности. Как она могла так безрассудно поступить? Вот теперь просыпается злость, но скорее злость из-за любви к ней и малышу. Я всегда запрещал ей гонять по ночному городу - это слишком опасно. Но меня никто слушает... А если бы она сбила кого-нибудь? Нет, лучше бы даже не думать об этом.
"Вик..." - Зовет меня она и я останавливаюсь у двери смотря на нее любящими глазами. - "Не уходи". Этого больше, чем достаточно, чтобы я остался здесь, рядом с ней и ребенком. Ее ребенком... Зачем я снова вспомнил эти ее слова. От них очень больно, меня словно разрывает на части. По телу пробежал неприятный холодок зажимая сердце в тиски. Да, я останусь если ей это действительно нужно. Она села на кушетку и сморит на меня, словно чего-то ждет, но я не понимаю чего. Может нам нужно поговорить? Но о чем...
- Катерина. - Произношу ее имя как мантру, пытаясь завязать разговор, а мои губы трогает легкая улыбка. - Я рад, что с ним все хорошо. Правда. Прости меня... Это из-за меня ты поехала.
Мои извиняющиеся голубые глаза смотрят на нее в упор. Нет, все еще слишком тяжело для того, чтобы осознать. Одна мысль о том, что я чуть не потерял жену и ребенка заставляет меня поежится. Выслушав ее, я выхожу из палаты, но лишь для того, чтобы вернуться с ее любимым мятным чаем, аромат которого разносится по всему коридору. Сегодня я не уеду из больницы, мне тоже надо к врачу, пришли ми анализы и теперь мне точно скажут сколько мне осталось. Очень страшно, хочу чтобы она была рядом, но не могу позволить ей нервничать. Отдаю ей чашку с чаем и сажусь в кресло, сжимая пальцы в кулак, сдерживая накатывающую дрожь. До приёма таблетки всего час, нужно потерпеть.
Как я? Серьезно?! Просто потрясающе, ага, да. Феерично. Голова сейчас лопнет, а руки, мать, их перестают меня слушать. Еще меня гложет нестерпимое чувство вины, от которого хочется сесть и умереть. Просто, быстро, не чувствуя боли. Я предал тебя и теперь ты уходишь, забирая с собой моего ребенка, которого я может никогда и не увижу. Твое слово закон. Ты главная в этой семье, я привык всегда идти на встречу. Ты любишь мятный чай, а я его готовлю. Ни разу за все пять лет нашего знакомства я не пикнул о том, что его ненавижу. Ты сама догадалась. В магазине мы берем то, что нравится только тебе, я слушаю тебя, повинуюсь. Нет,я вовсе не жалуюсь, мне нравится это, я принимаю эти правила и от этого мне намного больнее, когда ты говоришь "я не знаю", отвечая на мою просьбу.
Часы вибрируют на руке, напоминая про таблетку и прием доктора Фила. Нужно уходить, а я не знаю, что тебе сказать. Колени трясутся, но уже от страха, страха перед неизвестностью.
- Катерина, - Я смотрю в твои глаза, стоя спиной к двери и сжимая мужскую сумку в руках. - Мне нужно отойти ненадолго, я скоро вернусь... Если ты этого захочешь. - Нерешительно добавляю я, разворачиваясь к двери и выходя. Не заметив девушку, я налетел на нее, сбив с ног молодую блондинку медсестру. Поднимаю на нее взгляд и узнаю ее... "Трейси" - гласит ее бейдж. Мои глаза горят яростью и ненавистью к этой особе, а она смотрит на меня и пошло улыбается. Сучка. Она идет к моей жене. Она разрушила мое счастье, я ее ненавижу, но об этом некогда думать, время чертовски поджимает.
Две минуты и я у кабинета своего врача. "Доктор Филип Брайн" - так гласит табличка на двери. Нерешительный стук, и мужской бас разрешает мне войти. Открыв дверь я мнусь, как пятиклассница, боясь поднять на него глаза, услышать приговор. Хотя тут и так все ясно, но все же...
- Мистер Грейсон, проходите. - Голос холодный равнодушный, заставляющий сердце съежится в черный комочек. Я даже на минуту забыл как дышать. Молча я прохожу в его кабинет и сажусь стул напротив его стола. Он вручает мне какие-то снимки, рентген, томограммы... Ничего не понимаю и поднимаю на доктора взгляд грустных голубых глаз.
- Сколько? - Только и могу сказать я, не отводя от него взор. Интересно, а сколько раз его об этом спрашивают сидя на моем месте? Как он это выносит...
- Вы не умрете. - Холодно и отстранено говорит он. - У Вас есть десять лет, пока вы не станете забывать свое имя. Живите полной жизнью. Хорошая поддержка, меньше переживаний и может быть, вам удастся выиграть еще десятку лет. Сколько вам?
- Двадцать пять. - Обреченно говорю я, пытаясь уложить все по полочкам в голове. Мне страшно и больно. Очень страшно...
