Я тогда не рвался служить, — но и не прятался от призыва. Учился на третьем курсе физфака МГУ, — и подпал под т.н. язовский призыв. Возможность откосить была, — но не стал, — ниже достоинства.
Определили меня в учебку в Николаев на Соляные, — местные поймут. Попал как единственный во всем потоке кент с незаконченным верхним — в писари штаба полка. А полк взращивал и воспитывал водмехов БМП.
Не, — там было недурно. Родители пересылали мне астрономические журналы, что я выписывал, — и я писал там роман.
23 февраля 1988 года у нас было первое увольнение в город.
Я на штабных картах видел расположение обсерватории — знаменитой Николаевской обсерватории, — она была рядом.
А я, если кто не в курсе, — тоже был астрономом.
И вот я в этом увале отправился искать эту самую обсерваторию. За мной увязались пара приятелей из стран гор и аулов, — Рахман и Махмуд.
Мы пришли. А там в большом зале был накрыт стол, и сидела толпа народа. Корпоратив, как теперь назвали бы, — поздравляли мужчин с 23-м февраля.
И тут вваливаемся мы, — я, Рахман и Махмуд. В военной форме, защитники отечества. Я представляюсь, вижу пару людей, с которыми пересекался на равноденствиях, — астрономы же.
Нас проводят и усаживают на почетное место, наваливают всякой волшебной еды и наливают всяких волшебных напитков.
Рахман и Махмуд, я полагаю, — до сих пор считают, что астрономы — самые крутые люди.
Это было 23 февраля 1988 года. Страна тогда была единой. И я с оружием в руках защищал город Николаев от агрессивного блока НАТО.
