YouTube + Рассказ

Мне это мужик один в Карелии рассказал. Ветеран охотничьих экспедиций, вояка старой закалки. Сидели с ним у озера, жарили корюшку на решётке, он водки не пил, но чай с бальзамом лил исправно. Разговорились. А он мне вдруг: «Ты знаешь, Витька из Бишкека, с которым мы в девяностых в Монголии вместе караваны водили, мне такое рассказал, что я с тех пор в степь ни ногой».

Я сначала не понял, думал — анекдот какой. А он глядит на меня спокойно, щурится:

«Не смейся, брат. Там змея. Не просто змея. Дом в десять этажей, понял? Без глаз, без шеи. Только пасть и шкура, будто битум расплавленный. Живёт внизу. А просыпается, когда земля дрожит».

Сказал это и замолчал. А потом рассказал всё как было, со слов этого своего друга, Витьки.

Тот по делу мотался в Гоби. Возил запчасти для какого-то бурового подрядчика, вроде на медь шли работы. С местными он быстро общий язык нашёл, гостеприимные они, степные. И вот как-то один дед в юрте рассказал про «Эргэн-хоша» — так они его называли. Перевести точно никто не мог. То ли «сгибающийся дух», то ли «который слушает землю».

Короче, дед клялся, что видел, как его племянника утащило под песок. Просто — бах — и воронка, и только ботинок торчал. А рядом стояла старая колонна из серого камня, будто часть какой-то древней постройки. Якобы змея всегда рядом с такими штуками выползает. Они как маяки для него.

Витька тогда не поверил. Но один вечер поехал с рабочими подальше, собирать образцы минералов. Там пустыня — ни души, жара уже спала. С ними был местный парень, тихий, с глубокими глазами. И вот он остановился у впадины между скал и вдруг как заорёт: «Назад! Не топчись!»

Поздно.

Земля как будто прогнулась. Под ногами всё дрогнуло, как от подземного толчка. И в ту же секунду — из песка, не как змей, не как червь, а как мрак, вытянулась пасть. Метров двадцать в длину, вся как в сажевых пластинах, издающая глухой вибрирующий гул. Не рёв, не визг — именно гул, как будто вагон метро идёт по туннелю рядом с ухом.

И всё. Они побросали ящики, рванули в обратку. Парень местный споткнулся, его змея не съела, не ударила, а втянула под песок, как пылесосом. Ни крови, ни крика. Просто исчез. И песок стал ровный. Только тепло осталось, будто печку разогрели.

На базе Витька никому не сказал, только этому деду. А тот ему и поведал: змея не любит свет, но ещё больше — тишину и неподвижность. Если слишком долго всё спокойно, он считает, что кто-то спрятался. А если топчешься или орёшь — он слышит, и идёт. Медленно, но без ошибки. Как будто чувствует, где человек...

ИСТОЧНИК: "Короче, дед клялся, что видел, как его племянника утащило под песок. Просто — бах — и воронка, и только ботинок торчал" https://dzen.ru/a/aF0KQcIZ7kXwmsAp

Мне эту историю рассказал один старик, бывший военный переводчик. Познакомились мы в дороге — ехали в одном купе, Москва–Симферополь, кажется. Он был тихий, из тех, кто говорит только если видит, что ты слушаешь. Сначала — ничего особенного, про дачу, про цены, про сердце. А потом... Я не знаю, зачем он это начал. Просто посмотрел в окно и говорит: «Ты слышал про проект “Исида”?» Я, конечно, не слышал. Он только кивнул: «И не надо. Это всё закрыто. Я и сам, может, не должен был...»

Суть в том, что в начале 60-х, якобы в 61-м году, в Египте провели операцию. Советские. Неофициально, естественно. По его словам, это была одна из тех операций, про которые никто не писал, но многие знали в определённых кругах. Он сам, как он сказал, “участвовал не напрямую”, но знал нескольких человек, кто туда летал. Назвал это «Исида». Я тогда ещё подумал, что он про религию какую-то.

Смысл — вроде как нашли старую гробницу. Не обычную, а как будто не отсюда. Или наоборот — слишком отсюда, но не по времени. Он сказал: «Белый саркофаг. Внутри что-то… что нельзя было объяснить. Вот и решили вывозить».

По его словам, сначала информацию добыли через арабов — то ли археологи, то ли случайные крестьяне нашли вход. Потом уже наши через “контакты” всё подтвердили. Мол, да, захоронение есть, саркофаг странный. И тогда быстро, буквально за пару недель, отправили три борта. Прилетели, забрали. Без огласки, без лишних вопросов. Египет тогда был под нашим крылом — ну, условно.

Самое интересное началось потом. Когда везли всё это в Москву или где там, вскрыли саркофаг. А там — не мумия. Не то, что ожидали. Он говорит: «Я видел фото. Или мне показали подделку — не знаю. Но на нём была женщина. Русые волосы. Лицо… ну, не египетское. Похожа на славянку. И не сухая, не мумия. В жидкости. Розово-голубая такая, мутная. Как будто консервировали».

Я тогда спросил: «Может, это фотомонтаж?» Он только пожал плечами: «Может. Но ты знаешь, сколько таких саркофагов нашли потом? Китай, Эквадор, Кемеровская область. Один в угольной шахте, второй — в горах. Везде — одна и та же технология. Современное лицо. Славянская внешность. И всё это датируется от 10 до 30 тысяч лет. А некоторые, как с той Тисульской принцессой, вообще якобы лежали там сотни миллионов лет».

Я тогда уже сомневаться начал. Ну, мало ли чего наговорят. Но он не толкал теорий, не затирал за инопланетян. Просто сказал: «Мы тогда подумали, что это какая-то линия. Что этих саркофагов может быть больше. Может, их вообще на Землю кто-то привозил. Или мы и есть они».

Дальше он говорил про «Орион». Что якобы в материалах упоминались какие-то символы, похожие на звёздные карты. Что египтяне воспринимали тех, кто прилетал, как богов. А китайцы — как белых учителей. И, может быть, цивилизации начали не сами, а с подсказки.

Я спросил: «Вы правда думаете, что это не люди?» Он не ответил сразу. А потом сказал: «Я думаю, что это всё — не для нас. Мы просто рано нашли то, что должно было лежать дольше».

ИСТОЧНИК: Ветеран КГБ в поезде рассказал мне как якобы в 1961 году спецборты СССР вывезли саркофаг с девушкой в жидкости из-под Пирамид в Египте https://dzen.ru/a/aF0S1eHuZEuUCstx

Мне рассказали эту историю на старой базе в Приморье, в районе бухты Телячья. Там остались развалины бывшей лаборатории гидробиологии, а рядом — пляж, где ещё в советское время стояли бараки. Один из тех, кто там когда-то служил, пожилой водолаз, звали его Андрей Гаврилович, показал мне место у скал и сказал: «Вот тут, парень, они и проплывали. Трое. По одному тогда никто не нырял».

Сказал он это без хвастовства. Просто. Как будто про погоду. Я сперва подумал — врал. Но потом пошли подробности. Всё слишком спокойно, слишком буднично, чтобы было выдумкой. Якобы это было в 1983-м, может 84-м. Он уже тогда числился на станции как техник по глубоководному оборудованию, но сам в море лазил регулярно — подменял ребят, когда те срывались или заболевали. И вот однажды трое — он, Михеев и Казарин — пошли по протоколу проверить донные буи. Программа была обычная: спуск на глубину у подножия скалы, обход вокруг, фиксация и подъём.

Но на обратном пути, уже вечером, они решили подняться на верх скального массива, просто посидеть и глянуть на воду. Было почти безветрие. Море стояло стеклянное. И тогда Михеев первым указал рукой: мол, смотри туда. Там по поверхности плыли двое. Не просто пловцы — гиганты, как он выразился. Гаврилович сказал, что они казались ненормально крупными. Рост — метра три, не меньше. Плыли синхронно. И не было видно ни ласт, ни аквалангов, ни масок. Просто блестящие костюмы цвета алюминия. Ни брызг, ни следов, будто врезались в воду, как тени.

Сначала подумали, что, может, спецслужбы тренируются — вдруг «тихие костюмы» тестируют. Но Михеев в те годы дружил с военными на соседнем объекте, и позже выяснил — в те дни никто ничего не проводил. Ни учений, ни ныряний.

Они не сразу решились искать этих пловцов. Но через два дня, когда снова вышли на патруль — уже с подводными камерами и гидролокатором — заметили тех же. Только теперь один нырнул прямо у берега, и, как утверждает Гаврилович, прошёл сквозь скалу. То есть, исчез — прямо на глазах. Они не верили. Казарин даже предложил, что это мираж или сбой зрения. Но когда они с фонарями обследовали тот участок берега, следов не нашли. Ни углубления, ни входа, ничего. Сухая скала, местами поросшая водорослями.

Через год, в 1984-м, Гаврилович вернулся туда в отпуск, один. У него была цель — найти их снова. Он поселился на той же базе, хотя всё там уже ветшало. Снаряжение привёз своё, старенькое, но рабочее. С утра до вечера сидел с биноклем и термосом. И вот однажды — увидел. Снова двое. Плывут у скалы, в молчании. Ни крика, ни всплеска. Он, не медля, надел всё снаряжение, прыгнул в воду и поплыл за ними.

Он не смог догнать. Они были быстрее. Он сказал, что их силуэты были чёткими, плавали без рывков, как будто скользили в воде. Он ещё держал направление, надеясь, что они покажут, куда идут. И когда уже почти потерял их — увидел: один из них засветился жёлтым, как лампа дневного света, и исчез. Просто растворился. Второй последовал за ним. И снова — скала. Та же. Только теперь он был ближе и почти был уверен — они не в скалу вошли, а в какое-то «окно» в ней. Как будто там другое вещество.

Он больше никому не рассказывал об этом, кроме пары старых друзей. Говорил, что если повторить всё точь-в-точь — можно найти путь за ними. Но не получилось. Он пытался снова в 1986-м. Потом в 1989-м. А в 1991-м исчез. Вещи нашли на берегу. Шторм тогда был сильный, сказали — утонул. Но снаряжение аккуратно сложено, баллон полный, маска сухая. Так не бывает после утопления. Словно он сам всё снял.

ИСТОЧНИК:

Пожилой водолаз показал мне место у скал и сказал: «Вот тут, парень, они и проплывали. Трое. По одному тогда никто не нырял»

https://dzen.ru/a/aFe8afknym3qshm7

Когда бабушка умерла, её дом в селе перешёл по наследству моей матери. Дом был старый, но добротный — двухэтажный, с мезонином, построенный ещё до войны её отцом, моим прадедом. С тех пор его никто по-настоящему не ремонтировал. Жили в городе, а туда приезжали разве что летом. Когда бабушки не стало, мать хотела всё продать. Но я настоял, чтобы мы съездили и посмотрели, можно ли восстановить, хотя бы как дачу. Это было в 2006 году.

Дом стоял почти на отшибе, на высоком берегу, за рекой, под самой опушкой. Забор развалился, окна выбиты, всё поросло лопухом. Пробрались с трудом, открыли — внутри пахло плесенью и старым деревом. Пока мать возилась с бумагами, я пошёл наверх, на чердак. Там было полно хлама: тряпки, обувь, стеклянные банки, свёрнутые ковры, какие-то ящики. И посреди всего этого — толстый тёмный альбом. Переплёт кожаный, местами рассохся, но крепкий. Я открыл его, и первое, что увидел — выцветшая фотография с надписью карандашом: «Лето 1929-го».

Альбом был весь в снимках. Люди на фоне дома, в огороде, у реки, возле старого амбара. На некоторых — мой прадед, молодой, в светлой рубашке, с аккуратной бородкой. Сначала мне даже не верилось, что это он. У него было немного фотографий при жизни, но здесь — десятки. Даже цветных несколько, скорее всего, вручную раскрашенные.

Я спустился и показал альбом матери. Она смотрела долго, всматривалась, что-то вспоминала. Некоторые лица узнавала, других — нет. Много снимков сделано в начале тридцатых, потом — ближе к сороковому. Я спросил, кто всё это снимал, ведь фотоаппаратов тогда почти ни у кого не было. Она только плечами пожала: «Может, у прадеда был. Он, говорят, в молодости всем интересовался, даже электричество сам провёл, до прихода районных электриков».

Но дело было не в этом. Где-то ближе к концу альбома я наткнулся на снимок, который запомню, наверное, навсегда.

На нём — большая группа людей на фоне дома, летом, все в светлой одежде. В центре стоит прадед, уже пожилой, слева — две женщины, одна держит ребёнка. И чуть в стороне — человек, которого никто из нас не узнал. На нём странный блестящий костюм, какой-то гладкий, будто из тонкого металла или резины. Голова не закрыта, но глаза — в тёмных очках. В руках — прямоугольный предмет. Маленький, тонкий, с тёмной блестящей поверхностью. Он смотрит в него, наклонив голову, словно что-то читает или проверяет.

Я сперва подумал, что это шутка. Или фотомонтаж. Но снимок был сделан на плёнку, без следов вырезок, клея, пересъёмки. Мы отнесли альбом в город, в одну мастерскую по реставрации. Там подтвердили: фотография настоящая. Плёнка — довоенная. Бумага старая, настоящая. Никаких вмешательств.

Я показал фото одному знакомому из местного музея, он сказал: «Это либо розыгрыш, либо какой-то театральный костюм. Но в деревне? В 1938 году?» По его словам, такие очки, как на мужчине, в СССР не появлялись до середины 60-х, а материал костюма вообще больше напоминал что-то современное...

ИСТОЧНИК:

На старой фотографии из деревни Клинцы 1938 года мы увидели человека со смартфоном в руке — экспертиза подтвердила подлинность

https://dzen.ru/a/aFPJpRHVQUaOBn0D

Я работал в составе экспедиции в пещере Верёвкина в августе 2023 года. Это была вторая неделя. Ни радио, ни света, ни прямой связи — только связка ламп, да постоянный холод в лёгких.

Мы дошли до глубины около двух километров, немного выше так называемой зоны пересыщения, где воздух ощущается плотнее, чем вода, — и тогда начались сбои в приборах. Лампочки на касках начали странно мерцать, датчики температуры выдавали нелепые цифры — сначала плюс 45, потом минус 20. Электроника глючила, как будто всё пространство было насыщено каким-то полем.

Мы тогда ещё думали, что просто сбой.

Но в ту ночь… хотя по факту там не понять, день это или ночь… в тот период двое спелеологов из второй группы увидели, как под сводом зала "Колодец Слепого" в воздухе словно что-то двигалось. Не свет, не дым, а как будто искривление.

Будто воздух сам по себе преломляется. Один из них потом описал это как "объёмный след без тела". Мы пошли туда снова утром, и там, прямо на камне, который вели к отбору образцов, мы увидели узор. Какой-то… рельефный. Похожий на срез сложного механизма, но явно вросший в камень, как будто это отпечаток от чего-то, что было здесь раньше.

Никто не захотел его трогать. Один из наших, Пашка из Перми, подошёл с термометром — и прибор просто перегорел. Вода рядом начала чуть бурлить, хотя температура по всем показаниям — не выше 5 градусов. Мы отступили. Потом ещё пару дней ничего не происходило. Мы продолжали спускаться к озеру "Последняя стоянка Немо" — глубже уже некуда. Но ощущение, что кто-то следит, не отпускало. Даже шуточки кончились.

Когда мы прибыли на станцию у озера, в самой нижней точке пещеры, двое парней, Женька и Айрат, пошли исследовать боковой тоннель — он появился только в этом году, его размыло после подземного сдвига. Они вернулись минут через пятнадцать, но без слов.

Бледные, как мел. Мы думали — нехватка кислорода, паника, приступ. Но потом они оба отказались говорить, просто лежали. Айрат шепнул мне на ухо одну фразу: «Они не из воды». Это всё.

Через сутки мы провели съёмку тоннеля. Камера зафиксировала… движение. Объект. Очень вытянутый, почти прозрачный, двигался сквозь воду, не создавая волн. Как будто без массы. У него не было глаз, рта, ничего. Но когда он исчез, все приборы перегрелись.

Потом по записям посмотрели — на фоне эхолота зафиксировалась аномалия: частота пульсации воды — 37 герц. Таких значений раньше никто не видел в пещерных озёрах.

На следующий день я остался в лагере, а пара человек пошли обратно к озеру. Через три часа они выскочили, как ошпаренные. Один кричал: «Они двигались на стенах!», второй вообще отказывался говорить.

Мы свернули лагерь и начали подъём. Но в одном из узких вертикальных участков нам снова померещилось — или нет? — будто кто-то под нами ползёт. Молча. Не создавая ни единого звука. Но мы видели, как в воде образуются волны, как будто нечто огромное движется — только под водой ничего не видно.

Когда мы выбрались наружу, никто особо не говорил. Только один парень, Славка, сказал: «Это не животные. Это среда. Это нечто живое, но не биологическое. Оно здесь давно».

ИСТОЧНИК https://dzen.ru/a/aEaCeWFLpQUCMuwi

"Я спустился в пещеру Верёвкина на глубину 2212 метров и увидел нечто, что не относится ни к животным, ни к людям"

“Это не техника” — советский подводник рассказал как их субмарина сблизилась с чем-то что нельзя объяснить и всё отключилось

Мне это рассказал один старик. Случайно. Совсем случайно.

Мы стояли в аптеке, в очереди. Он держал бумажку, я — тоже. Сначала молчали. Потом спросил, сколько сейчас стоит валидол. И как-то завязалось.

На вид ему было за 80, но держался бодро. В какой-то момент он вдруг сказал:

— Я служил на лодке. Под водой. Когда ещё за этим следили. И один раз — было такое… что до сих пор не могу объяснить.

Я не перебивал. Просто слушал.

Он не стал называть ни номера подлодки, ни базы. Только сказал, что был обычным матросом. Не офицером. Молодой. Им дали задачу, куда плыть — не сказали. Только командир и несколько человек в курсе были. Такое бывало, объяснил он. Особенно когда дело касалось чего-то, как он сказал, “глухого и закрытого”.

Плыли долго. Почти две недели. Молчание. Режим тишины. Аппаратура — проверка за проверкой.

На шестнадцатый день что-то обнаружили. Две цели. По курсу. Где, по логике, ничего не должно быть. Ни лодок, ни станций, ни подводных объектов.

Командир приказал следовать за одной. Вторая ушла быстро — резко в сторону и вниз. А та, которую выбрали, шла с той же скоростью. Почти зеркально.

Они держались на глубине. Шли параллельно. Потом цель подпустила их ближе. И тут всё начало рушиться.

Первым сорвался акустик. Парень. Молчит, слушает в наушниках. А потом вдруг — резко выкинул их, как обжёгся. Кричал, что не может. Уши кровоточили. Другие тоже услышали. Сквозь металл, сквозь переборки — звук, как нож по стеклу, только хуже.

Он после этого плохо слышал. До конца службы.

Командир орал. Приказал атаковать. Но ничего не сработало. «Пуск» не запускался. Панель горела, а система молчала. Как будто кто-то отключил управление.

Лодка начала опускаться. Без команды. Просто тяжело пошла вниз. Все вцепились в поручни. Кто-то молился. Кто-то пытался что-то включить, переключить. Всё без толку.

В какой-то момент корпус тряхнуло. Не как от удара — как будто кто-то схватил и дёрнул. Всё зашаталось. Кто стоял — упал. Один матрос разбил лицо об приборный щит.

А потом… началась какая-то чушь.

То один объект рядом. То восемь. То сразу пятнадцать.

Приборы с ума сходили. Акустика — молчание. Командир сначала кричал, потом вдруг замолчал. Сел. Сказал: «Тихо. Ждём».

Ничего не работало. Вся система была мёртвая. Даже вентиляция хрипела.

И вдруг — без команды — торпеды пошли. Просто сами. В «молоко». Без цели. Как будто кто-то дал приказ за них.

Лодка падала дальше. Уже почти 300 метров. Ни контроля, ни связи. Только мигание лампочек и глухое давление.

И в какой-то момент — всё прекратилось.

Как будто кто-то отпустил.

Лодка остановилась. Перестала крутиться. Приборы один за другим начали оживать. Управление вернулось. Объектов рядом — нет. Ни одного.

Командир тихо сказал: «Возвращаемся».

Я спросил у старика:

— А что это было?

Он пожал плечами.

— Мы так и не поняли. Ни тогда, ни потом. В отчёт нас не пустили. Подписали бумаги. “Не разглашать”. Но кто-то из ребят потом всё равно рассказывал. В частных разговорах.

Я спросил, не похоже ли это было на испытания какого-нибудь аппарата?

Он покачал головой.

— Не похоже. Не наша техника. И не чья-то. Просто не та логика. Не тот масштаб. Не те действия. Это как будто ты таракан, а на тебя смотрит башмак. Но не давит. Просто... смотрит.

ИСТОЧНИК: “Это не техника” — советский подводник рассказал как их субмарина сблизилась с чем-то что нельзя объяснить и всё отключилось https://dzen.ru/a/aE2SN9roCVReI5H-

Один пожилой человек рассказал мне, как служил на подлодке. На шестнадцатый день они обнаружили нечто под водой — сначала две цели, потом одна. Аппаратура отказала. Звук прошиб уши, акустик оглох. Управление отключилось. Лодку закрутило. Торпеды вышли сами, без команды. Потом всё резко прекратилось. И никто так и не понял, что это было. Он сказал: “Это не техника. Это было что-то, что просто нас не тронуло”.

Мне об этом рассказал археолог. Не с кафедры, не из академиков — человек с полевой практикой, знающий, что такое копать руками, а не по схемам. Познакомились случайно, в одной поездке. Разговорились. Я тогда спросил его:

— А вы вообще под Сфинксом были?

Он засмеялся.

— Нет, конечно. Туда никого не пускают. Даже тех, кто формально имеет право.

Потом замолчал. И уже в другой день, когда мы сидели вечером внизу, под открытым небом, он вдруг сказал:

— А знаешь, почему туда никого не пускают?

Я не ответил. Он начал рассказывать.

По его словам, лет пятнадцать назад ему попались сканы архива — ещё тех времён, когда кое-что копали у лап Сфинкса. В архивах речь шла о «выемке песчаной массы у правой ноги», и о «странных пустотах», где была обнаружена «структура колонного типа, сильно изношенная».

— Ты не подумай, — сказал он. — Там не было сказано “зал знаний” или “зал с реликвиями”. Всё очень сухо. Стены, ниша, остатки перекрытия.

Но один из технических инженеров тогда записал в отчёте: “конструкция явно не связана с туннелями XIX века или современной коммуникацией. Вероятно, древнее”.

Это не публиковалось.

Только потом, когда появился Кейси со своими “залами знаний”, всё стало восприниматься как мистика. Хотя речь, если отбросить его пафос, могла идти о трёх обычных подземных пространствах. Только кто их делал — и зачем — никто не знал.

Он говорит, что в Египте таких историй больше, чем в архивах.

— То, что под Сфинксом что-то есть — это знают все, кто там хоть раз копал близко. Но тебе никто этого не скажет в камеру.

В 90-е он общался с одним египтологом. Тот, по пьяни, сказал:

— Под ним три пустоты. Примерно — 100, 120 и почти 280 квадратов. Я сам видел сканы.

Когда он спросил, почему это не обсуждают, тот только развёл руками.

— Туризм, — сказал он. — Идёт война за контекст. Если скажешь, что под Сфинксом кто-то строил до фараонов — на тебя ополчится вся система.

Он замолчал. Потом добавил:

— У нас была экспедиция, хотели просканировать плато. Сделали это. Данные показали аномалии. Пустоты. Под пирамидами. Под Сфинксом. Всё — геометрическое. Не природное.

Они опубликовали это в журнале. Через две недели их признали персонами нон грата. Просто больше не пустили в Египет.

Я спросил:

— И что там по-настоящему?

Он усмехнулся.

— Никто точно не знает. Может, там действительно залы. Может — коммуникации. Но почему так тщательно всё замалчивается?

Потом он вспомнил историю.

— Один парень из нашей команды поехал туда отдельно. Туристом. И оказался на том самом месте. Где “ничего нет”. И сфотографировал небольшой лаз, закопанный обратно песком. На следующий день его допросили в отеле. Не полиция. Люди без формы. Удалили фото с флешки.

В тот момент я уже не знал — верить или нет. Но слушал дальше.

Он рассказал, что часть арабских рабочих, которые участвовали в расчищении в начале 2000-х, говорили о «камере с водой». Что-то вроде подземной чаши, с остатками известковой отделки. И посреди — углубление. Формы странной.

Когда он пытался это подтвердить, получал один и тот же ответ:

Один археолог рассказал мне, что под Сфинксом есть залы, о которых официально не говорят. Сканы показали три пустоты: 100, 120 и 280 квадратов. Всё — геометрическое, не природное. Он говорит: “Мы знали, что там что-то есть. Но после публикации нас просто больше не пустили в Египет. Потому что признать, что кто-то строил до фараонов, — значит признать, что история не полная”.

ИСТОЧНИК:

“Туда никто не ходит. А те, кто ходил — молчат” — археолог рассказал, что нашли под Сфинксом и почему это скрыли

https://dzen.ru/a/aE5yjModsG8HsTfH