Глава 45. Язык мой – враг мой
Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее. Джонатан Свифт
В конце сентября 2013 года в ресторане «Купол» на Новом Арбате у Джавы состоялась встреча с Пастором. Разговор между ними происходил «один на один». Влад с Советником и Муссой, сидя за отдельным столом, развлекались, как могли. Вели непринужденный разговор о достоинствах вторых «90-х» нашей официантки. Девушка была действительно хороша собой, и ей явно нравились оценивающие взгляды. Периодически Советник садился за стол, где разговаривали Брат и Пастор, потом через некоторое время снова возвращался. Такова была его натура. Он ничего и нигде не хотел пропустить.
После встречи Пастор ушел первым. Он одевался как физик-студент: джинсы, серая куртка с множеством карманов, короткая бородка, очки и его непременный спутник – небольшой черный рюкзак. Среди «братьев» он выделялся своей худобой. Его следовало бы использовать в акциях «Мы против наркотиков», в качестве наглядного пособия. Хотя он вел здоровый образ жизни. На его пальцах и руках Влад никогда не видел украшений. Женщинами он не интересовался, или просто делал вид. Мирхоев не знал, сколько ему лет, но всегда относился к нему с уважением. Он был очень начитанным и мог поддержать разговор на любую тему. В то же время Влад пугала его немногословность и холод во взгляде.
Как-то раз Брат попросил Влада помочь одному человеку забрать долг. Как часто бывает, один коммерсант занял другому денег. Но Эдик, именно так его звали, уже просрочил возврат на полгода и постоянно придумывал отговорки вроде: «У меня сейчас плохо идут дела. Ну, мы же свои люди. Верну, как только смогу». Но при этом не вернул еще, ни одного рубля. Так или иначе, они с Пастором поехали на разговор. Они приехали к Эдику в офис, где Влад долго и упорно раскладывал все обстоятельства по полочкам, не прибегая к угрозам. Он не любил прибегать сразу к вариантам с утюгом или паяльником. Тем более Эдик показался Мирхоеву здравомыслящим человеком.
- И что вы хотите от меня? Чтобы я вернул этому мудаку его сраные деньги? – начал Эдик, когда Влад закончил свой проникновенный монолог.
- А если не отдам, вы что, меня на стволы поставите? Как в 90-е?
- Не заставляй нас, и никто не пострадает.
- Не, волына – это, в натуре, конечно, прикольно. Когда стволы есть, чувствуете себя крутыми. Только бугор ваш как дал вам пушки, так и отобрать их может. А что вы без ваших пушек? Вы, вообще, знаете, как деньги зарабатываются?
- А вот и нет, ни х.ра вы не знаете. Вы думаете, вы одни тут такие приходите, бабки требуете? Да у меня каждый день вымогатели типа вас ошиваются: налоговая, СЭС, пожарная, газовики, служба по вывозу мусора и так далее. Ни х.ра вы от меня не получите. Нет у меня денег. И Алихану передайте, что ни х.ра я ему не дам. Я у него как у друга занял, по-дружески, а он на меня упырей натравил? Вот поэтому я вправе ему теперь ничего не возвращать.… И, вообще, шли бы вы отсюда, пока я ментов не вызвал…. Я начальника РОВД лично знаю… Я…
- Брателло, ты слышишь этот звук? – прервал Эдика молчавший до этого Пастор. Он как тень сидел на стуле около шкафа и гипнотизировал часы, висящие над письменным столом.
- Какой, на хрен, звук? Ты о чем?
- Скрежет твоих зубов, когда они схватят железный лом и будут стараться его перекусить. А знаешь, почему ты будешь это делать. Я вставлю тебе в глаз дуло пистолета и выстрелю, если ты этого не сделаешь. Как тебе такой замут? – с этими словами Пастор вытащил из рюкзака револьвер размером с кастрюлю и ткнул им в рот Эдика, выбив ему несколько зубов. Затем схватил его за волосы и легко вытащил из-за стола.
Эдик выл, как побитая уличная проститутка, заливая паркет кровью. Слушать этот вой больше не было сил. Влад сделал пару шагов, намереваясь сделать «громкость потише». Однако Пастор опередил его, быстро всунув ему ствол в рот, отчего тот стал давиться, и тихо сказал:
- Если ты не прекратишь завывать, я выстрелю. Комильфо?
Услышав это, Эдик моментально затих.
- Умничка. Теперь так. Человеку вернешь через неделю в два раза больше. Если нет, я вернусь и убью тебя и всю твою семью. Ты все понял? Если понял, моргни.
Эдик усиленно заморгал заплаканными глазами.
- Не разочаруй меня. Я не люблю убивать маленьких детей.
Пастор вернул револьвер в рюкзак и кивнул Владу на дверь. Мирхоев встал, намереваясь покинуть офис. Вид окровавленных зубов, валяющихся на паркетном полу, ему не нравился. Хотелось быстрей покинуть это место расправы. Когда они открыли дверь, то услышали сзади подвывающий голос Эдика:
- Да откуда вы такие отмороженные черти? Из ада, что ли?
Пастор повернулся, посмотрел на Эдика долгим изучающим взглядом и, медленно выговаривая слова, сказал:
- Сатана живет в каждом из нас, – затем посмотрел на Влада и добавил: – Нужно только посмотреть на свою фотографию в паспорте, правда?
С того раза Мирхоев высоко оценил молчаливость Пастора и его задумчивость. А фотографии в паспортах и вправду мало у кого получаются удачными.
Влад, Советник, Мусса и сам Брат спустя час уехали на бронированном «Мерседесе». За ними ехал «Лэнд-Крузер» еще с четырьмя «братьями». Они дежурили на улице, пока все были в ресторане. Они везли Алихана на его новую квартиру, расположенную на набережной Тараса Шевченко. За рулем был Советник. Брат был мрачен после разговора с Пастором.
- Брат, ты хорошо себя чувствуешь? Что-то не так? – спросил Советник, проявляя братское участие.
- Что-то не так, – повторил, глядя в мобильный, Джава. – До меня дошли слухи, что некий Туган Сагузов рассказывает, как он имел меня во всех позах на всю Осетию. Что я зарвавшийся щенок и что вообще я никто.
Мусса, услышав это, от переизбытка чувств резко дал по тормозам. В них едва не влетел ехавший следом «крузак» с охраной.
- Ты чего, педали путаешь? Плохо пообедал, что ли? – язвительно спросил Джава. – Или нервное?
- Да я, это, – не знал, что ответить Мусса. – Ну, э… как бы…
- Кошка там была, – вовремя помог Влад ему.
- Какая еще кошка? – спросил Брат.
- Черная, – продолжил Влад свою ложь.
- Так теперь, получается, ехать нельзя. Примета плохая, – поддержал нас Советник.
- Ничего страшного. Поезжай, она на нас работает, – сказал, рассмеявшись, Брат и продолжил, пока Мусса занимал нужный ряд.
- Влад! – обратился к нему Джава. – Ты знаешь, в чем беда каждого второго на земле?
- Нет. Это когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать.
Влад внутренне похолодел. Джава был в плохом настроении всего пять минут назад. Ему никогда не мешало сломать кому-нибудь ноги прямо посреди Комсомольского проспекта.
- Оставь это сложное занятие. Брат всегда думает за вас. А тебе нечего напрягаться, к тебе эти слова никак не относятся.
- Я пошутил! Что напряглись?
Влад мысленно выдохнул и сам выругал себя за неудержимый язык и желание помочь всем и вся.
- Этот Сагузов в грубой форме отзывается о Брате и его родственниках, – продолжил Алихан через минуту, когда все отсмеялись, точнее, сделали вид, – Называет меня дешёвым клоуном. Глумится, как только хочет, над всем, что я сделал и чего хочу добиться.
- Брат, мне кажется, нужно… – начал развивать мысль Советник.
- Подожди, – прервал его Джава. – Я тут записал для себя дословно. Сейчас я вам прочту.
Брат нашел запись в телефоне и прочитал вслух: «Я сам доберусь до Джавы, если мне надо будет. Этот щенок слишком много на себя берет. Я сниму ремень и выпорю его на главной площади города. Таких, как он…»
«Вот и еще один смертничек, – проскочило в голове Влада, словно он слушал эпитафию на могилу Сагузова. – Наверно, он, как многие в Осетии, насквозь пропил свои мозги. Не каждый может устоять от постоянных возможностей выпить рюмку-другую. Бесконечные свадьбы, похороны, дни рождения. И попробуй только не прийти. Тебя занесут в черный список. И вот, по-видимому, в связи со злоупотреблением у него начался цирроз мозга». Только так Влад мог объяснить его слова, которые Алихан продолжал читать вслух. Достаточно было знать самые отдаленные слухи о Джаве, чтобы вот так глупо и бессмысленно покончить с собой.
- Все это он высказал на похоронах… – закончил Брат читать – Моя родственница сделала ему замечание. Сказала, что нехорошо говорить о человеке за его спиной, когда он не может ответить. В ответ на это пьяный Сагузов ударил ее по лицу и грязно выругался в ее адрес. Он обозвал б..дью мать троих детей и дал ей пощечину.
- Что мы сделаем с ним, Брат? – спросил с готовностью Советник.
- Обольем взбитыми сливками и вручим миллион долларов! Ты что, идиот? – поднял голос Джава – Что мы сделаем с ним, по-твоему?
Такое случалось крайне редко. Даже в самых сложных ситуациях Брат всегда владел собой. В машине вновь все напряглись.
- Брат, как этот ублюдок смеет угрожать тебе и твоим близким? – подал голос Мусса, притихший до этого. Продолжая крутить руль, он не обратил внимания на происходящее и вел себя как обычно. Просто и бесхитростно.
«Все-таки, если тебе суждено быть битым, ты будешь. – думал Мирхоев, -Неужели ты не можешь промолчать, глупый здоровяк! Сейчас Брат разнесет тебя в пух и прах. В лучшем случае – не избежать нотаций. Это он Советника пощадил, потому что мы здесь. А Муссе он прочтет такую мораль, позавидует любой святой отец». Поездка обещала стать еще неприятней. Влад мечтал оказаться в данный момент где угодно, только не здесь.
- Мне плевать на всю эту болтовню за моей спиной. Они наложат в штаны прежде, чем скажут мне все это в лицо. Кабацкие воины. Смелые после 300 граммов водки. Говорят у меня за спиной? Значит, я впереди. Обсуждают мою жизнь? Значит, она интереснее, чем у них. Пытаются найти недостатки? Значит, завидуют! Никаких претензий. Одни живут полной жизнью, другие обсуждают, как живут первые. От злости, зависти, служебной необходимости, от нечего делать или еще по какой причине. Это все лишь назойливые комары. Которые лишь назойливо донимают тебя, не имея возможности причинить тебе вред. Но поднимать руку на женщину может только полное дерьмо. В этой жизни нет ничего дороже женщины, потому что только она дает жизнь. Какой ты мужчина, когда ты не можешь убедить женщину? Ты слабак с тощим мозгом. Человекообразная обезьяна, которая не находит слов и начинает распускать руки. Спрашиваете меня, что мы будем делать с ним?
Алихан задал этот риторический вопрос всем присутствующим. Однако даже Мусса в этот раз промолчал.
- Брат перепроверит данную информацию, тогда посмотрим, кто кого выпорет, – сказал Джава, успокаиваясь и снова обретая свою невозмутимость.
Для себя Влад понял, что информацию о высказываниях Сагузова до Брата, скорее всего, донес Пастор. До этой встречи Джава был в хорошем настроении. После услышанного он бы не дал за голову Сагузова и рубля. Не зря говорят: «Язык твой – враг твой».
В октябре 2013 Владислав набрал Князю на мобильный. Он был чрезвычайно «рад», услышав от Мирхоева: «Срочно вылетай в Москву. Загранпаспорт не забудь». Для него это все было словно дежавю. На этот раз они встретились в уютном баре, расположенном в одном из переулков рядом с Красной площадью. Все, как всегда: дружеский разговор, перебиваемый постоянными звонками моих мобильников, предложение прокатиться по Москве, которое Князь отклонил. Периодически Влад выходил из-за стола и отвечал на звонки. После его очередного возвращения Князь спросил:
- Хорошо, хоть не Северный полюс. А то с вами так сумку соберешь, а потом придется новые вещи покупать. С вашими московскими ценами я так разорюсь на хрен.
- Ну, главное, чтоб не спермотоксикоз. На этом фронте все ништяк? Порох не отсырел? Ствол сам поднимается?
- Я тебя тоже люблю, брат.
Просидев в ресторане около пяти часов, Влад отвез Князя в аэропорт, откуда ночью был вылет в Турцию. Перед вылетом он, как обычно, разобрал свой мобильный и вынул из него сим-карту. В этот раз он решил разнообразить полет и купил себе сигар в дьюти-фри.
В аэропорту Анталии Князя встретил Мусса на внедорожнике «Вольво». Климат явно шел ему на пользу. Бронзовый загар, белые шорты и такая же хлопковая рубашка делали его менее агрессивным. Турист на отдыхе. Впрочем, лицо Муссы не предвещало чего-нибудь хорошего. Такой, знаете, добрый людоед. Картину дополняла его фигура. Рост 197, вес 140, 62-й размер одежды. Время от времени он норовил порвать рукав пиджака своим бицепсом. Поэтому Джава и держал его в охране. Один его вид за рулем уже отбивал желание подрезать машину.
Мусса отвез Князя к многоэтажному жилому дому. В квартире была одна большая комната (из которой имелись отдельные входы в еще пять комнат), столовая, объединенная с кухней, и красивая длинная терраса, выходившая прямо на море. Мусса провел Князя в одну из комнат и сказал, чтобы он отдохнул. Предлагать два раза не потребовалось. Усталость брала свое. Князь не спал нормально уже двое суток. Короткий сон в самолетах в счет не шел. Поэтому он проспал до полудня.
Проснувшись, Князь увидел, что в столовой уже сидит Алихан и общается с каким-то человеком. Джава, как всегда, радушно интересовался, как он долетел, выспался ли, после чего предложил отдыхать и пользоваться всем, что он найдет в доме. Сидеть в четырех стенах не хотелось, а шум волн манил. Такого не было в Осетии. Поэтому Князь пошел на море. Никого, кроме Муссы и Сослана, в квартире не осталось. Они были на работе, хоть и сидели на кухне с кружками чая с беззаботным видом. День пролетел в прогулках. Только вечером Князь пришел обратно в квартиру. Перекусив тем, что было в двух холодильниках, Князь сел читать журналы. Брат все также находился в квартире и проводил очередной деловой разговор. Если бы не меняющиеся ходоки, можно было предположить, что Джава ведет беседу целый день без перерыва. Он так же внимательно слушал и четко говорил вечером, как и утром. На нем не было видно и капли усталости. Пока шли переговоры, он всегда был собран и целеустремлен.
К ужину приехали Советник, Борс, Старый и Саид. Они ездили по торговым центрам и ввалились с горой покупок. Пять дней пролетели как один. Князь отдыхал, купался, гулял по пляжу, общался с «братьями». Однажды они даже устроили пробежку вдоль берега. У них получилась своего рода обзорная экскурсия со стороны моря. В другой день они ездили в огромный СПА-центр, где главным «аттракционом» стала турецкая баня. Все хотели такой же бронзовый загар, как у Муссы, поэтому старались быть на солнце как можно больше. В другой раз все вместе, в том числе и Джава, играли в мини-футбол. Каждый вечер все вместе посещали новый ресторан. Со стороны они выглядели большой дружной компанией. Вели себя шумно, но вполне прилично. Джава сделал им замечание всего один раз, пояснив, что по их виду и поступкам будут судить обо всех осетинах. Поэтому нужно вести себя подобающим образом. Сказать, что такого воспитательного эффекта не добился даже сам Макаренко, значит не сказать ничего. Все, как по команде, стали говорить на полтона ниже и жестикулировать не так активно.
Однажды вечером все, вышли на улицу и отправились гулять по городу пешком, как обычные туристы. Брат шел впереди и с кем-то разговаривал. В один момент он подозвал Князя к себе.
- Мой брат, я заранее прошу прощения и не хочу тебя задеть. Я вот о чем подумал. Меня беспокоит, почему у тебя до сих пор нет детей? Какие-то проблемы со здоровьем?
- Я развелся с женой и после этого ни с кем еще не успел сойтись. У меня есть подруга, но она моложе меня и еще не хочет рожать.
- Пойми, Князь, жена, подруга, девушка – это неважно. Если телевизор стоит в доме, он должен работать?
- Как? В смысле, какой телевизор?
- Ты меня не понял? Все просто. Если ты купил телевизор и не пользуешься им, возникает вопрос, зачем он тебе нужен? То же самое и с женщинами. Их главная цель на этой земле – рожать детей! Все остальное – уборка, готовка и так далее – мужчина, при желании, может сделать сам. Поэтому запомни, телевизор должен работать. Ты все понял?
- Молодец. Я надеюсь, ты сделаешь правильные выводы. Как тебе в Турции?
- Мне нравится. Все любят море и тепло.
Брат начал рассказывать Князю про современную историю Турции, начав с ее основателя – Камаля Ататюрка. Он идеально знал его биографию, которая постепенно пересеклась с жизнью всей страны, вплоть до революции и смены власти.
- Ататюрка в Турции уважают все, – закончил рассказ Брат. – Его портрет есть в каждом доме, заведении или учреждении. Я тебе больше скажу: если турок кого-либо убьет и на суде скажет, что сделал это, так как убитый оскорбил Ататюрка, ему могут дать условный срок. Такой народной любовью пользовался в России только Сталин. Правда, в отличие от нас, турки чтят лидера, создавшего их страну, а мы своего очернили и забыли.
Они подошли к небольшому уличному рынку, и «братья» решили посмотреть местные сувениры. Торговцы были в восторге и кинулись вытаскивать из-под прилавков лучшие товары, спрятанные от чужих глаз: «Специально для тебя, дорогой друг».
- Зачем мы это все делаем? – спросил Князь, глядя на «братьев».
- Что именно? Покупаем сувениры?
- Нет, я имею в виду то, чем мы занимаемся. Мы ведь все равно не сможем помочь всем. И сколько бы мы ни старались, нам не под силу наказать всех, кто этого заслуживает. Да это, в общем, и не наша работа. Да и не к деньгам то, чем мы занимаемся.
- Ты хочешь сказать, что Брат сошел с ума? Швыряется деньгами ради утопической идеи, так? – сказал, хитро прищурив глаза, Брат и положил руку на плечо Князя.
- Нет, я не это хотел сказать…
- А подумал именно об этом. Я прочел это в твоих глазах. Если хочешь обмануть кого-то, надевай темные очки. Твои глаза предадут быстрее, чем лучший друг.
Алихан повернулся к морю. Солнце уже начало скрываться за горизонтом, все еще лаская лучами огромную гладь.
- Море – это не свобода. Это лишь символ. Безграничная возможность. Плыви куда хочешь. Но одно лишь упоминание о море заставляет человека улыбнуться. Он становится счастливей на глазах. Потому что знает, как же прекрасна сама свобода. А деньги? О чем ты думаешь, когда упоминают о деньгах?
- Я думаю о благах, о наслаждениях, какие можно купить за них.
- Наслаждения губят человека. Купил ты машину еще круче, чем у соседа, построил еще больше дом… И вот ты достигаешь точки «А что же дальше?». И вот тогда встает вопрос, правильно ли ты пользуешься своими возможностями. Нужна ли вся эта роскошь? Нужна ли купленная любовь и сомнительный авторитет, о котором забудут, если жизнь прервет шальная пуля? Что делать с обретенным статусом и возможностями? Не все, что кажется важным сегодня, скрасит наш завтрашний день.
- Тогда зачем добиваться всего этого?
- Это заложено в нас природой. Вся наша жизнь – это соревнование. Одни, достигнув всего, гниют в наркотиках, разврате, выпивке, другие не могут выйти из круга и продолжают зарабатывать деньги ради денег. У меня есть свое желание. Я просто хочу немного изменить этот мир и начал с себя. Можно всегда сказать: «А что там я, разве от меня многое зависит? А вот они, они – настоящее зло». Можно прикрываться тем, что каждый человек, по природе своей, животное. Но разве задача человека не в том, чтобы стараться отличаться от животных, от той природы, что приравнивает человека к ним? Жизнь порой преподносит нам такие безумные подарки и испытания, что приходится вертеться по мере возможности. Зарабатывание денег полностью занимает наше время. Только даже в самом плохом я попробовал увидеть что-то хорошее. Хотя иногда для это требовался телескоп. Вот поэтому я говорю сегодня с тобой. Я сразу разглядел это в тебе. Это есть во многих внутри, но они боятся признаться самим себе. Все братья – это достойные люди: смелые, решительные, принципиальные. Они готовы умереть ради своих друзей и наших общих целей.
- А как быть с деньгами? Семье же нужны деньги. Почему мы не занимаемся бизнесом?
- Деньги – не самое важное. Я уже говорил вам, что Брат позаботится об этом. Чего стоят деньги, если не могут спасти чью-то жизнь? Если в двух словах: жизнь незнакомого человека, а уж тем более ребенка, мне дороже собственного благополучия. Если я могу помочь – помогаю, если могу наказать – наказываю. Запомнят только наши поступки, а не марки «мерседесов» на которых мы ездили. Делать свое дело надо до конца, вот истинное благо. Но в том-то и загвоздка, что такое случается крайне редко…
- Я с Семьей до конца. Лучше сгореть, чем увянуть...
- Вот это то, что я хотел от тебя услышать. Если бы не Семья, то в Осетии давно был бы хаос. Произошли неприятности и нам всем необходимо на время разъехаться и затихнуть. При этом в Москве кто-то должен будет остаться. Несколько человек. Как ты относишься к московской жизни?
- Я знаю Москву очень плохо. Каждый раз, когда прилетаю, прошу Влада объяснить таксисту, куда меня везти. Да и стиль жизни москвичей мне не по душе.
- Если уж ты попал в Москву – ничему не удивляйся, – сказал Брат, но настаивать не стал. Сувениры были уже куплены, и они пошли в сторону дома. По пути Алихан рассказал Князю, что около 300 лет назад большое количество осетин уехали на кораблях в Турцию и здесь есть селения, где живут их потомки. Джава сокрушался, что с тех пор они не забыли свой родной осетинский язык. Он рассказывал, как раньше осетины хорошо жили совместно с грузинами, и то, что политики сделали эти народы врагами. Простым людям нечего делить, и они не хотят войны. Все это устроили американцы, которые являются главными врагами России. Джава говорил, что свое детство провел в Грузии, и часто вспоминает то время с улыбкой. Они жили тяжело, в семье было много детей, но, то голодное время он ни за что не променял бы. Имея сейчас деньги и власть, он несчастлив. Так как пытается решать слишком много проблем, до которых большому числу людей нет дела, а он не может спокойно жить, делая вид, что не замечает их.
По истечении шести дней Брат сказал Князю, что если он хочет, то может улетать. Они разговаривали еще несколько раз, но Бакке так и не услышал от Джавы каких-то деловых предложений о бизнесе. Алихан все время говорил на темы, которые мало заботили Князя. Хотя он и делал вид, что это не так. Однако сам не решался начать разговор с Джавой на тему бизнеса, так как не знал, как тот прореагирует. Брат ежемесячно передавал ему и парням деньги на жизнь. Поэтому, начав разговор о бизнесе, он боялся выказать тем самым свое неуважение.
