В эти дни мир оказался на пороге ядерной войны. Советское руководство, приняв масштабные военные учения НАТО у своих границ за прелюдию к агрессии, готово было нанести превентивный ядерный удар. Одно неверное движение, любой случайный инцидент могли привести к катастрофе. В отличие от Карибского кризиса об этой истории вспоминают редко. И напрасно: она показывает, как хрупок мир и насколько легко неудачное стечение обстоятельств может спровоцировать ядерный армагеддон.
В ночь на 3 ноября русские войска перешли границу Финляндии. На следующий день морская пехота Северного флота начала высадку в Норвегии. Русские мотострелки шагали по улицам Афин. Вся Европа была затянута дымом: пылали склады НАТО, подожженные диверсантами ГРУ, на аэродромах догорали обломки самолетов альянса, уничтоженных внезапным ударом. В эфире творился хаос — последние сообщения тонущих кораблей и разгромленных подразделений, призывы о помощи и приказы держаться до последнего. В сражениях первых дней войны сгорели пограничные дивизии НАТО, им на смену спешно выдвигались переброшенные из-за океана резервы.
Свежим частям удалось приостановить продвижение танковых армад. Русские начали выбиваться из графика, из Москвы последовал приказ: применить газовое оружие. Подошедшие русские подкрепления наконец сломили сопротивление и вышли к границе Франции. До Ла-Манша оставалось всего ничего. Руководство НАТО обратилось к лидерам стран альянса с просьбой разрешить ограниченное применение ядерного оружия.
Остановить русский каток иначе было невозможно, и политики дали добро на удар. Утром 9 ноября Киев обратился в ядерные руины, но советские танки продолжили наступление. Тогда из Вашингтона последовал приказ — ударить всеми силами. На рассвете 11 ноября начался атомный апокалипсис.
Так, по замыслу организаторов учений Able Archer-83, развивались события, приведшие к началу ядерной войны между странами НАТО и Организации Варшавского договора.
По сценарию маневров, поводом для кризиса служит внезапная смерть очередного генсека в Советском Союзе. На волне нестабильности югославское руководство предлагает союз НАТО, после чего следует советское вторжение (в реальности СФРЮ, хотя и была социалистической, придерживалась нейтралитета). К 3 ноября обстановка, как ожидалось, накалялась настолько, что СССР и его союзники решались на прямую агрессию против западных стран.
Штабные учения Able Archer — завершающая часть крупных маневров Autumn Forge, на которых отрабатывались все аспекты войны в Европе, в первую очередь взаимодействие американских генералов с европейскими союзниками, — проводились НАТО каждый год. Но в 1983-м они обещали стать особенными: руководство блока решило сделать их максимально реалистичными.
Проблема была в том, что время для этого было выбрано исключительно неудачно.
В 17.54 1 сентября 1983-го пилот Геннадий Осипович поднял истребитель Су-15 с сахалинского аэродрома Сокол. Ему предстояло перехватить американский самолет- шпион — предположительно RC-135, судя по размеру и четырем турбореактивным двигателям. Через 22 минуты после взлета Осипович нагнал нарушителя и сделал несколько предупредительных выстрелов из пушки, а когда тот не изменил курс, по команде с земли выпустил две ракеты. Самолет-разведчик начал резкое снижение и рухнул в воду пролива Лаперуза.
Лишь приземлившись, Осипович узнал: он сбил не RC-135, как предполагал, а гражданский Boeing 747 южнокорейской авиакомпании. На борту самолета находились 269 человек, включая американского конгрессмена Ларри Макдональда. Советский Союз на протяжении недели с лишним упорно отрицал сам факт уничтожения Boeing, признав его лишь 9 сентября, и при этом продолжал утверждать, что самолет намеренно отклонился от курса с разведывательными целями.
В то же время американская пропаганда выжала из инцидента всё возможное, заявляя, что советские военные намеренно уничтожили гражданский лайнер с пассажирами. Рейган обвинил Москву в «варварском и чудовищно жестоком преступлении против человечности», антисоветские демонстрации прошли по всему миру. При этом, как позже стало известно, в Пентагоне отлично знали, что самолет был сбит по ошибке. Но требовалось представить СССР страной хладнокровных убийц, и правду надолго положили под сукно.
Гибель Boeing стала лишь одним из многих поводов к конфликту, которые на протяжении последних лет заботливо создавали политики и военные в Вашингтоне. К концу 1970-х десятилетие разрядки отношений между США и СССР подошло к концу. Избранный в 1981-м президентом «ястреб» Рейган отдал приказ о «психологических операциях» против Союза, и американские самолеты и корабли начали опасные игры, хорошо описанные в литературе того времени: к примеру, эскадрилья бомбардировщиков приближалась к советской границе, вынуждая СССР экстренно поднимать перехватчики, и отворачивала только в последний момент. Разумеется, после таких демонстраций нервы у советских военных были на пределе, и инциденты, подобные катастрофе с Boeing, были неминуемы.
К тому Москва и Вашингтон активно бряцали оружием, демонстрируя готовность разгромить противника в большой войне. ОВД на учениях «Запад» и «Щит» отрабатывало войну против НАТО, страны альянса не отставали. Маневры «Щит-82» были настолько масштабными, что получили в западных штабах неофициальное название «семичасовой ядерной войны». Пик противостояния наступил в 1983-м, когда Рейган под впечатлением от «Щита-82» назвал СССР "империей зла" и призвал к его международной изоляции, а затем объявил о начале программы «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ). Итогом СОИ должна была стать система, защищающая территорию Штатов от советских ракет — а значит, позволяющая американцам при желании нанести ядерный удар по Союзу, не опасаясь возмездия.
Весной 1983-го натовские моряки провели крупнейшие военно-морские учения, получившие название FleetEx'83-1: армада из 40 кораблей и 300 самолетов была собрана в северных водах Тихого океана. «Психологические операции» всё больше грозили превратиться в реальные: во время учений натовские летчики пролетали над Курилами, в ответ советские ВВС нарушили американское воздушное пространство над Алеутскими островами. 26 сентября ошибочно сработала советская система предупреждения о ракетном нападении, но оперативный дежурный полковник Петров сумел вовремя распознать сбой.
Чтобы не пропустить внезапную атаку американцев (которая казалась всё более вероятной), еще в 1981 году, сразу после избрания Рейгана, Политбюро санкционировало крупнейшую разведывательную операцию мирного времени. Она получила кодовое наименование РАЯН — «ракетно-ядерное нападение». К операции были привлечены специалисты как Первого главного управления КГБ, так и ГРУ — военная разведка.
«Все наши резиденты за рубежом получили детальные инструкции по сбору такой информации, — вспоминал тогдашний советский посол в США Анатолий Добрынин. — Особая важность «раскрытия» подобных возможных американских планов «первого ядерного удара» подчеркивалось в течение 1983 года, когда антисоветская риторика Рейгана достигла пика… Следует отметить, что МИД остался как бы вне этой «операции». Никаких телеграмм или поручений на эту тему нашим послам не направлялось. Они вообще ничего не знали о ней. Я сам узнал об этом лишь от резидента КГБ».
В общей сложности в программе РАЯН было задействовано более 300 сотрудников обеих служб. От них требовалось отслеживать, не происходят ли в стране пребывания действия, прямо или косвенно свидетельствующие о подготовке к ядерной войне. Присланный из Москвы список состоял из 292 пунктов и включал, к примеру, вопросы о перевозке государственных архивов, изменения в ежедневных маршрутах людей, имеющих доступ к «красной кнопке», увеличении активности на станциях переливания крови, элеваторах и скотобойнях. Постепенно в работу включили разведчиков из ГДР и Чехословакии.
Разумеется, в Кремле полагались не только на внешнее наблюдение. У КГБ и ГРУ были свои люди и в Пентагоне, и в Белом доме, и в Лэнгли. К примеру, информацию из ЦРУ передавал Карел Кёхер — чехословацкий агент-нелегал, один из самых успешных советских агентов, исправно снабжавший Москву данными о новых инициативах Рейгана. Собранная им информация свидетельствовала: американцы всерьез решили пересмотреть ядерную концепцию, рассчитывая выстоять в случае начала полномасштабной войны и одержать решительную победу в течение трех месяцев.
К 8 ноября тревога в Кремле достигла пика: по линии программы РАЯН предупреждения шли одно за другим.
Учения Able Archer начались, как запланировано. Всего в них участвовали 40 тысяч человек. За несколько дней до того в рамках других маневров, Reforger, на европейский театр военных действий из США были в обстановке строжайшей секретности переброшены 16 тысяч американских военных. От советской разведки, однако, скрыть это перемещение не удалось — равно как и внезапную передислокацию штаба войск НАТО в Европе на резервные позиции.
Ряд подразделений альянса выдвинулись на исходные рубежи и замаскировались, как если бы готовились к настоящей войне. Самолеты на аэродромах готовились к взлету.
«Не знаю, может, это и были штабные учения, но выглядело это чертовски реалистично», — вспоминал позже один из участников.
На бомбардировщики подвешивали бомбы — как утверждали позже натовские штабисты, просто хорошо выполненные макеты. Однако и техники, и случайные наблюдатели были уверены — это настоящие ядерные заряды.
Наконец, 8 ноября, в соответствии с планом учений (как раз пришла пора бомбить Киев) было объявлено о переводе войск в степень готовности DEFCON 1 — «война неизбежна и может начаться в любой момент». Для сравнения, во время Карибского кризиса максимальная степень готовности составляла DEFCON 2 — «крайне высокая вероятность». В Кремле об этом узнали менее чем через час. Настала пора принимать решение.
«Запомни хорошенько: мы не собираемся дожидаться, когда на нас нападут, как это было в 1941 году. Мы сами начнем наступление, если нас вынудят к этому и мы обнаружим первые признаки начала ядерного нападения НАТО. Мы вправе назвать это нашим ответным ударом, не дожидаясь, когда противник начнет забрасывать нас ракетами. Поэтому на наших военных учениях мы отрабатываем наступательные операции… Мы нанесем десятки, а если надо, то и сотню ядерных ударов. Цель — взломать глубоко эшелонированную оборону НАТО на глубине 100 км вдоль линии фронта. После этого пойдут танки — ударные армейские группы пяти фронтов начнут наступление на Западную Германию.
В течение 13–15 дней наши войска должны занять территорию Западной Германии, Дании, Голландии, Бельгии и выйти на границу с Францией. Там происходит перегруппировка войск и, если Европа еще будет в состоянии сопротивляться, начинается второй этап операции силами двух вновь созданных фронтов. Один наносит удар в направлении Нормандии, другой — выходит к границе с Испанией. На эту операцию по выводу Франции из войны отводится 30–35 дней».
Эти слова, сказанные тогдашним начальником Генштаба маршалом Николаем Огарковым дипломату Олегу Гриневскому, как нельзя лучше показывают, что было на уме у советских генералов. Ни в коем случае не допустить еще одного разгрома в приграничном сражении — если понадобится, нанеся превентивный удар.
В Кремле с нарастающим беспокойством следили за каждым шагом по ту сторону границы. Похоже было, что США и их союзники готовятся к войне: все мероприятия НАТО не были похожи на предыдущие учения. Разведка сообщала, что в штабах альянса кипит работа, а уровень ядерной опасности поднят на максимальную высоту. Всё буквально подталкивало к выводу: НАТО вот-вот атакует. Как назло, генсек Юрий Андропов за несколько дней до того угодил в больницу и не имел непосредственного доступа к кремлевским средствам оперативной связи.
На самолеты на советских базах в ГДР и Польше началась выдача ядерных боеприпасов. Все полеты военных самолетов, за исключением патрульных и разведывательных, были запрещены, самолеты стояли на аэродромах, готовые к вылету. Около 70 ракет «Пионер» были приведены в состояние повышенной готовности, в море вышли советские подводные ракетоносцы, готовые нанести удар по приказу из Москвы. Мир замер на грани войны.
«А что если Советы действительно подумают, что мы планируем применить ядерное оружие и замаскировать внезапный удар под учения? Что если они ударят первыми?»
Этими вопросами, как вспоминал позже старший сержант ВВС США Тод Дженнингс, он и его товарищи — персонал командного бункера в окрестностях Осло — задавались в те дни, получая один за другим по телетайпу приказы о приведении ядерного оружия в боевую готовность.
Но то, что было понятно сержантам и рядовым, не понимали в штабах. Генералы альянса просто не осознавали, что в СССР их учения всерьез рассматривают как подготовку к войне, и отнесли советские ответные меры к разряду обычных учений.
Постепенно, однако, до отдельных светлых голов начало доходить. Секретарь британского кабмина Роберт Армстронг (по некоторым данным, с подачи советского разведчика Олега Гордиевского, к тому моменту перевербованного американцами) предупредил Маргарет Тэтчер, что русские, похоже, настроены серьезно. В отличие от привычных масштабных учений, на сей раз все перемещения войск они проводили только на западном ТВД напротив тех районов, где проходили Able Archer. К тому же Советы до того старались не совмещать государственные праздники с маневрами, а в этот раз они начали развертывание аккурат 7 ноября. Тэтчер послала сигнал в Вашингтон: русские могут перепутать маневры с развертыванием для удара, пора остановиться.
В это же время помощник по разведке начштаба ВВС США в Европе Леонард Перрутс получил сообщение о том, что в советских подразделениях на западной границе резко повышен уровень боеготовности. По логике вещей Перрутс должен был распорядиться о соответствующих мерах на американских авиабазах, не вовлеченных в учения, однако этого не сделал. Как он признавался позже, это было инстинктивное решение. В итоге в угрожаемый период на большинстве американских баз в Европе царили тишина и покой — и этот факт не могли не учитывать в Кремле.
Наконец, советское руководство вовремя получило сигнал от восточногерманской спецслужбы «Штази». Агент ГДР «Топаз», больше известный коллегам по натовским штабам как уроженец ФРГ Райнер Рупп, передал в Берлин: Able Archer — просто учения, ядерной атаки не планируется.
Наконец 11 ноября учения закончились. Никто ни на кого не напал. Призрак ядерной войны отступил.
Мир после Able Archer-83 был уже другим. США больше никогда не проводили учений такого масштаба у границ стран ОВД. Маргарет Тэтчер направила письмо Рейгану с требованием не допускать подобных эскалаций впредь и предупреждать СССР в случае учений, в которых имитируется применение ядерного оружия.
Но и сам Рейган был потрясен. Как позже признавался американский президент, ему и в голову не могло прийти, что в Кремле и в самом деле боятся неожиданного ядерного удара со стороны США.
«Чем больше я общался с советскими лидерами, а также главами других государств, которые хорошо их знали, тем больше я начинал понимать, что советские официальные лица воспринимают нас не просто как политического соперника, но и как потенциального агрессора, готового применить ядерное оружие в превентивном ударе, — писал Рейган в мемуарах. — Что же, в таком случае я хотел бы оказаться в одной комнате наедине с советским лидером и попытаться убедить его в том, что мы ничего не замышляем против Союза и русским совершенно не нужно нас бояться».
Спустя ровно два года лидеры США и СССР, Рональд Рейган и Михаил Горбачев, встретились наконец на советско-американском саммите в Женеве. Еще через пять лет закончилась холодная война.....
взято отсюда
https://iz.ru/669383/aleksei-kupriianov/v-shage-ot-iadernogo...
события 1983 года с точки зрения "наших западных партнеров"
https://inosmi.ru/politic/20170820/240073409.html
p.s.
о советских учениях "Щит-82"
https://pikabu.ru/story/shchit82_istoriya_odnikh_ucheniy_277...
