Возможно,
Вы слышали такой термин как засекреченный свидетель. В УПК РФ такой термин
отсутствует, однако это не означает, что такие свидетели не существуют. Так, в
ч.9 ст. 166 УПК РФ отражено, что следователь, дознаватель вправе в протоколе
следственного действия, в котором участвуют потерпевший, его представитель или
свидетель, не приводить данные об их личности. Как это все осуществляется не
относится к нашей истории.
Существует Федеральный закон
от 20.08.2004 N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных
участников уголовного судопроизводства», в котором более чем подробно прописано,
как необходимо действовать в подобной ситуации должностным лицам.
Одно могу
сказать, что все эти меры направлены на обеспечение безопасности участников
процесса.
И так
переходим к делу. Шел суд, по которому подсудимым был мужчина, житель одного из
южных регионов страны. Он обвинялся в сбыте наркотиков в особо крупном размере.
Вину в содеянном он не признавал. В качестве свидетеля проходило лицо, данные о
котором были засекречены.
Хотел бы Вам
напомнить, что тактику защиты избирает адвокат, исходя из своих знаний, опыта и
других различных нюансов, которые могут повлиять на результат рассмотрения
дела. Позиция согласовывается с подзащитным. Если допустим клиент признает свою
вину, а адвокат высказывает в суде другое мнение, то он безусловно подлежит
отводу. Кстати, совсем недавно меня назначили защитником именно в такое дело,
где во время прений, защитник стал утверждать, что у обвинения отсутствуют
доказательства вины подсудимого, а тот, напротив, вину признавал. В результате
суд отстранил адвоката от участия в деле и в дело вступил я.
В нашем
прошлом деле, вообще никаких доказательств причастности подзащитного к сбыту
наркотиков не было. Нет конечно, были наркотики, имелась экспертиза, в которой
утверждалось, что вещество, изъятое у гражданина, является наркотическим
средством, допрошены сотрудники полиции, но не было главного - никто не видел (за
исключением засекреченного свидетеля), что мой клиент передавал, продавал или иным образом вручал другому лицу наркотические
средства. И вот наступил день допроса свидетеля, данные о котором были
засекречены. В протоколе допроса, проведенного в ходе предварительного следствия,
имелась запись с указанием псевдонима, допустим «первый», к протоколу
прилагался опечатанный конверт, в котором хранились его анкетные данные.
Еще при
ознакомлении с делом, я высказал свое мнение и предположил, что в суд явится
какое-то лицо и, сидя в соседней комнате, прочитает протокол допроса, который
ему любезно предоставит обвинение, а после, на вопросы суда и других лиц он
будет твердить как «попка», что все что написано в протоколе, он подтверждает и
больше пояснить ничего не может. Так происходит в 95% подобных дел.
В протоколе
была расписано все «ну, до того красиво», как пел Владимир Высоцкий, что
чувствовался опыт сотрудников, набивших руку на подобных делах.
Но мой
подзащитный утверждал на голубом глазу, что свидетелей быть не может. Ну значит
создаем сложности обвинению определились мы. Для начала прокурор заявила
ходатайство об оглашении показаний главного секретного свидетеля. Мы были
против. Суд отложили пару раз, но видя нашу непреклонность, свидетеля
доставили. Объявили закрытое заседание. В ч. 5 ст. 278 УПК РФ
предусматривает, что допрос свидетеля в
нашей ситуации, должен осуществляться в условиях, исключающих визуальное
наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства. Для обеспечения
скрытности и невозможности его опознать, на лицо надевают маску, переодевают,
доставляют его в условиях строгой секретности в суд. Одним словом, сдувают
пылинки.
Все участники находились в зале судебного
заседания и подсудимый тоже. В соседнюю комнату, при закрытых дверях, завели «Первого»,
открыли дверь, но при этом никому его не было видно и начался допрос. Как я и
предвидел, «Первый» из слова в слово подтвердил свои показания. Настала пора
задавать вопросы нам - стороне защиты. Надо отметить, что хотя секретный
свидетель был в маске, но по интонации, произношению, по фразам и выражениям
было понятно, что это житель из южной республики. И когда предоставили
возможность задавать вопросы моему подзащитному тот на своем родном языке,
произнес короткую фразу. А свидетель ему также на непонятном языке, что-то
ответил. Судья сразу же вмешалась и
потребовала задавать вопросы на русском языке. Подсудимый сказал: «Арсен, (имя
условное) зачем ты наговариваешь на меня?» Свидетель из соседней комнаты ответил:
«Прости брат, так получилось». Сразу же подсудимый попросил свидетеля передать
привет своим родственникам и детям, называя каждого по имени, а также принести
ему передачу. Это было так неожиданно, что все находящиеся в зале суда стали
смеяться. И тут судья вспомнила, кто в этом зале самый главный. Она запретила
подсудимому и свидетелю разговаривать на родном языке. Пока мы смеялись, они успели
перебросится парой фраз на своем родном.
Продолжили
задавать вопросы свидетелю, а тот вдруг, неожиданно для всех заявил, что
отказывается от показаний, которые давал на предварительном следствии, и как на
него не наседал прокурор и судья, стоял на своем. Был объявлен перерыв, конвой
увел подсудимого, я складывал бумаги и тут судья удручено сказала: «Похоже мы
рассекретили свидетеля». Вид ее был мрачный.
Вскоре суд закончился,
моему клиенту переквалифицировали обвинение на менее тяжкую статью, наказание
назначили не очень строгое. Он отказался подавать жалобу на приговор.
