После этого, решив, что наше нахождение здесь бесполезно, мы возвратились к своим. Все пограничники, выходящие из окружения, сосредотачивались в местечке Триполье, Киевской области. Это было заранее обусловлено. До него добирались в течение 2-х суток. К нашему большому удовольствию, придя в Триполье, там уже застали в полном составе всë командование отряда. За их судьбу все тяжело переживали, т.к. ходили слухи, что без командования пограничный отряд может быть расформирован, чего никто из нас никак не хотел. Здесь постоянно находились летние военные лагеря палаточного типа. Это место и заняли временно пограничники.
О трипольской трагедии мы были наслышаны с детства. Поэтому с удовлетворением осмотрели 24-метровый обелиск, установленный в память героев трипольских боëв на месте их героической гибели от крупной банды атамана Зелëного (Данило Терпило). Пробыв здесь 2–3 дня, погрузились на прибывшее на нами по Днепру речное судно. Далее наш путь лежал на город Канев.
В то время это был небольшой неприглядный рабочий посëлок с запылëнными улица- ми. Но несмотря на это, Канев был известен с 12 века. На его территории находятся памятники: храм Юрия (1144 год), могила-памятник Т.Г.Шевченко (на Тарасовой Горе), мемориальный музей Т.Г.Шевченко. В последние годы здесь появились музей- библиотека имени А.П. Гайдара, дом-музей Олега Кошевого, Музей прикладного народного искусства и другие.
В Каневе мы получили пополнение, призванное из местного партийного, хозяйственного и комсомольского актива. Здесь же нам заменили и обмундирование, т.к. бывшее на нас пришло в полную негодность. Из Канева мангруппу перевели на левый берег Днепра, где она заняла Леплявский лес, а потом через несколько дней заняла оборону по левому берегу Днепра.
На мангруппу была возложена задача охраны понтонного моста и выполнение контрольно-пропускных функций на нëм. Позже к нам присоединили одну стрелковую роту из частей Красной Армии и несколько пограничных застав. Из всех этих подразделений создали боевую группу во главе со старшим лейтенантом Куриловым, его заместителем по строевой старшим лейтенантом Решетниковым Н.И. и по политчасти Кузенковым К.М. Пограничники охраняли также расположенный рядом с нами железнодорожный мост, проходящий через Днепр.
Следующий раз в городе Каневе я побывал через 40 лет. 14-го августа 1981 года здесь был открыт памятник частям и соединениям 26 Армии Юго-Западного фронта, сражавшимся здесь с фашистскими захватчиками в 1941 и 1945 годах. Как преобразился за эти годы город. Он стал просто неузнаваемым. *...*
Но наше пребывание в Каневе было огорчено одним обстоятельством. При открытии памятника на его мемориальной плите среди частей и соединений, сражавшихся 40 лет назад, не увидели мы наименования 94 погранотряда. Оказывается, в архивах Министерства обороны Союза ССР наш 94 погранотряд не числился в числе частей, его оборонявших в 1941 году. Как это могло случиться, мне непонятно. Но нам, ветеранам 94 погранотряда, оставшимся в живых, пришлось потратить немало времени, чтобы ликвидировать это досадное упущение военных начальников тяжëлого лета 1941 года. А ведь на Днепре 94 погранотряд простоял около 2-х месяцев и ему пришлось много пережить на Днепровских кручах за это время. Особенно нас досаждала немецкая авиация своими неоднократными и многочисленными ежедневными бомбëжками.
В конце августа 1941 года в связи с захватом немецко-фашистскими войсками города Канева нам на смену пришла стрелковая дивизия Красной Армии. Сдав ей боевой участок, построившись в колонну, пограничники двинулись в местечко Драбов Черкасской области, где размещался тогда штаб погранотряда, переформированный уже в погранполк. С тяжëлым гнетущим настроением покидали мы Днепр, такой мощный естественный рубеж обороны на пути фашистских войск. Вражеская авиация активно сопровождала нас на первых километрах пути, посыпая очередями из авиационных пулемëтов. Это обстоятельство ещë больше усиливало и так не радостное наше настроение.
Kанeв. 15.08.1941 г. Юго-Заnадныũ Фрoнm Пoзадu выxoд uз oкрyжeнuя nocne 6oя за ceлo Eлuсавemoвка, 18.07.1941 s. Bneрeдu выxoд из oкрyжeнuя nocлe 6oя за гoрoд Лy6ны, 16.09.1941 г.
ОБ УЧАCТИЕ В БОЯХ ЗА ГОРОД ЛУБНЫ ПОЛТАВCKОЙ ОБЛАCТИ В CЕНТЯБРЕ 1941 ГОДА
Пограничникам 94 пограничного отряда в период Великой Отечественной войны пришлось выдержать много ожесточëнных боëв. Их вели главным образом против тан- ковых частей фашистского генерала Клейста. В ходе их пограничники нанесли гитле- ровцам серьëзные потери, но и сами потеряли немало. Такие бои произошли у села Коростышево [Коростов] Сколевского района Дрогобычской области, город Галич Ивано-Франковской области, село Попельня Житомирской области, село Елисаветовка, хутор Пинчуки, село Гребëнки Фастовского района Киевской области, город Канев Киевской [Черкасской] области и в других местах.
В этих боях пограничники отряда проявили беззаветную любовь к Советской Родине и святую ненависть к фашистским захватчикам.
Но самый жестоким, кровопролитным был, пожалуй, бой за город Лубны Полтавской области состоявшийся в сентябре 1941 года. В этом бою пограничники показали чудеса храбрости и большой отваги, на какие только и только способен советский человек. Это был последний бой пограничников в составе своего боевого и любимого 94 пограничного полка, только что переформированного из 94 погранотряда. Вместо застав и комендатур теперь у нас были стрелковые роты и батальоны.
Своим бесстрашием и неудержимой отвагой, проявленными пограничниками в этом бою, полагаю, что имею полное основание смело сказать, что 94-й пограничный отряд шагнул в своë бессмертие, он стал легендарным. После Лубенских боëв из-за тяжëлых потерь, понесëнных в их ходе, согласно приказу НКВД СССР с 24 сентября 1941 года 94 пограничный отряд прекратил своë существование.
Теперь кратко, как всë это происходило. Ибо полную картину дать очень трудно. От тех событий нас отделяет почти 50 лет. Но хорошо помню, что стояло тëплое солнечное утро. В этот день 16 сентября 1941 года в селе Новаки Лубенского района, где размещался штаб, командование 94 погранполка собрало нас, офицерский состав, на служебное совещание. На нëм предстояло заслушать боевой приказ командования на наступление.
Командир полка майор Врублевский Фëдор Иванович, ставя перед офицерами боевую задачу, отметил, что в 9-й стрелковой роте нет политрука роты. А поэтому не пожелает ли кто-нибудь из вас добровольно пойти на время боя на эту должность. Быстро прикинув обязанности ротного политработника в [наступательном — B.K.] бою я обратился к майору Врублевскому с просьбой назначить меня на эту должность. На что получил согласие командира полка. Так я стал политруком роты. Командиром роты был назначен лейтенант Ребрик, бывший начальник 13-й заставы.
Когда я направлялся с совещания в 9-ю стрелковую роту, мне повстречался делопроизводитель полка Романов. Я попросил его пройти вместе со мной в расположение политаппарата полка, который в то время вместе со штабом размещались в селе Новаки Лубенского района. В политаппарате я выполнял обязанности инструктора политработы. В современных условиях инструктора политотдела погранотряда.
Зная из приказа командира полка о том, что Романов на время боя остаëтся в тылу, я сказал ему, что иду с 9-й стрелковой ротой в наступление и не исключено, что могу погибнуть. Поэтому предложил принять от меня на память будильник и наручные часы. Что он и сделал.
Через много лет после войны мне стало известно, что Романов как и другие пограничники, оставшиеся на время боя в тылу, — погибли.
По состоянию здоровья лейтенант Ребрик не мог командовать ротой. Эти обязанности пришлось выполнять мне. Так волею случая, помимо того, что неожиданно я стал политруком роты, вдобавок мне пришлось стать и командиром 9-й стрелковой роты. Роте предстояло в Лубнах освободить улицу Ломаную.
Выходя из окружения, мы встретились с Ребриком. Лейтенант был тяжело ранен. Его несли пограничники на приспособленных носилках. В одном из сëл мы даже вынуждены были оставить его на попечение местных жителей.
В роте имелось три стрелковых взвода со станковым пулемëтом в каждом. Взводами командовали офицеры.
Немного об особенностях предстоящего для нас боя.
Первое. Это был первый в истории 94-го погранотряда наступательный бой. До этого мы только оборонялись. Или переходили в короткие рукопашные схватки. Теперь оборону уже держали гитлеровцы.
Второе. Мы знали, что у немцев в городе размещены, особенно на перекрëстках улиц, до 40 танков.
Третъе. Помимо танков немцы были обеспечены артиллерией и миномëтами. На своëм вооружении они имели автоматы. Они использовали также оборонительные сооружения, подготовленные в своë время нашими частями и населением города.
Четвëртое. В наступление мы пошли без предварительной разведки системы инженерных сооружений врага и расстановки его огневых средств.
И последнее. С нашей стороны отсутствовали не только танки, но и артиллерия, миномëты и автоматическое оружие.
Все вышеприведëнные и другие обстоятельства ставили нас в чрезвычайно невыгодное по сравнению с противником положение.
Лy6ны. 28.05.1968 г.Трu6yна мumuнга в чecmь omкрыmuя nамяmнuка 22-м погибшим вouнаш-пограничникам 94 погранотряда. Слева Ф.И.Bрy6лeвcкuũ, mрemuũ слева П.А.Лаmышeв. Bыcmynаem coлдаm местного гарнизона
Но размышлять было некогда. Надо было идти в бой. Таков был приказ полку командующего 26-й Армией генерал-лейтенанта Костенко. Спустя примерно 30 лет после этих событий мне стало известно, что перед погранполком тогда была поставлена задача любой ценой, но дать возможность штабу этой Армии Юго-Западного фронта выйти из окружения фашистских войск. И скажу загодя, что пограничники полка ценой собственной жизни обеспечили выполнение отданного им приказа. Они почти все полегли, но Штаб 26-й Армии Ю-З.Ф. из вражеского окружения вышел.
Наше продвижение к наме- ченной цели в городе Лубны про- ходило на открытой местности. Наступающие цепи пограничников немцы встретили плотным миномëтным огнëм и огнëм своих ручных пулемëтов и автоматов.
В результате не дойдя ещë до окраины улицы Ломаная рота потеряла всех своих трëх командиров взводов. Взводами стали командовать сержанты. А это усложняло мою задачу по управлению ротой в бою.
В числе погибших оказался и командир взвода М.Белоцерковский, похороненный в братской могиле на Василенковом поле. С Белоцерковским меня связывала совместная предвоенная служба на 5-й пограничной комендатуре отряда. Здесь он был заместите- лем начальника резервной (кавалерийской) заставы, а я военным комиссаром этой пограничной комендатуры.
Продвигаясь дальше, примерно в 150–200 метрах от правой стороны улицы Ломаной, заметили активную перестрелку. Присмотревшись увидели, что перестрелка идëт возле одного из ДЗОТов (Дерево-Земляная огневая точка). Взяв с собой нескольких пограничников, направился туда. В результате общими усилиями нам удалось нескольких гитлеровцев уничтожить, а остальные разбежались. Каково же было моë удивление, когда я увидел, что из ДЗОТа вылезает младший политрук Смирнов — библиотекарь полка.
Смирнов очень обрадовался нашему появлению, поблагодарил нас за поддержку, а фактически за своë спасение. Немцы пытались захватить его живым, а он от них отстреливался. Каким образом и почему Смирнов оказался в ДЗОТе для меня до сих пор остаëтся загадкой, а расспрашивать тогда было некогда!
Ворвавшись на улицу Ломаная мы заметили немецкие танки, а поэтому приготовили для борьбы с ними бутылки с зажигательной смесью. Кстати этих бутылок немецкие танкисты, да и пехотинцы страшно боялись.
Несмотря на то, что танки в уличных боях имеют ограниченные возможности, они представляли серьëзную силу в руках обороняющихся. Ведь это по существу есть броневая крепость на гусеничном ходу. Но вероятно не веря в своë преимущество перед нами наступающими танки начали пятиться назад, боясь быть подожжëнными нашими зажигалками.
В дальнейшем нам путь преградили немецкие солдаты, оборонявшие один из домов. Их было трое, в т.ч. ручной пулемëтчик.
Нас тоже было трое. Со мной находились два пограничника, связные от взводов. Я быстро отдаю команду открыть огонь каждому по своей цели. В итоге наши выстрелы прозвучали раньше немецких и мы одним залпом убили всех их троих. На мою долю выпал пулемëтчик. Быстро осмотрев убитых, взяв их оружие, я оглянулся налево. И здесь увидел лежащего на завалинке у дома раненого Петра Латышева, помощника военного комиссара полка по комсомольской ра- боте. Петя отстреливался от немцев. Он мне сказал, что если бы не наша помощь, то ему пришлось бы туго, что он даже вынашивал мысль сохранить последний патрон для себя.
Возле хаты один на другой были сложены примерно 15–20 ящиков немецких боеприпасов. Вероятно их, а также раненого Латышева, которого они намеревались взять в плен, и защищали три убитых нами немца.
Передав Латышеву своих связных я посоветовал им отправиться на медицинский пункт, который согласно приказа командира полка был развëрнут в селе Новаки.
Во время нашей встречи в 1970 году Латышев сообщил мне, что сам несмотря на ранение удачно вышел из окружения, а два пограничника выделенные мною ему погибли.
Ящики с боеприпасами и оружие немцев, убитых в ходе боя на этой улице, нами было собрано и перед уходом из города всë это сбросили в один из колодцев. Теперь улица Пограничников в корне изменилась. Однако в свой первый приезд с женой Анфисой Ивановной в Лубны в июле 1969 года мне с помощью местных жителей Лябах Ивана Прокофьевича, Осика Павла Матвеевича и других удалось найти место колодца. Но он оказался засыпанным землëй, и оружие с боеприпасами вероятно продолжает покоиться на его дне.
Лy6ны. 17.09.1988 г.Тысячетиелетие города.Браmcкая могила пограничников погибших в1941г. (около 600 человек)
На самой улице бои приняли упорный характер. Они осложнялись тем, что все дома утопали в зелени и немцам это было на руку. Заняв оборону у домов, они прекрасно видели нас, а нам приходилось их высматривать. Общую картину боя роты нельзя было видеть. Борьба носила очаговый характер. В отдельных случаях немцы занимали внутреннюю часть домов и из их окон открывали по нам огонь. Они даже пошли на подлую хитрость, одевали на себя женские платки и под видом украинок стреляли в нас. Подобная хитрость была разгадана нами не сразу и мы поплатились за это. Потом уже, заметив белый платок, пограничники вели по нему прицельный огонь или бросали в окно гранаты [гражданского населения в городе не было: «Гражданское население ушло к этому времени в ближайшие леса, кустарники, овраги». — Из наброска воспоминаний от 25.03.1984 г. о боях за Лубны.].
Видя наш яростный натиск гитлеровцы сделали попытку ускользнуть с занимаемой ими улицы. Но пограничники разгадали их манëвр, отрезали им пути отступления. Кровавые схватки развернулись с ещë большим ожесточением. Они шли за каждый сад, каждый дом, каждое строение. Фашисты несли тяжëлые потери. Они и у нас были немалые. Учитывая, что взводы были укомплектованы неполным составом, наши ряды заметно таяли.
Также яростно и отчаянно дрались за освобождение города Лубны от ненавистного врага — фашистов — пограничники и других подразделений полка.
В одной из очередных жарких схваток с врагом в тенистом саду, в ходе которой наша группа уничтожила до десятка фашистов, у меня с головы внезапно упала фуражка. Воевали мы в зелëных фуражках. По тем временам каски пограничникам не полагались, почему? По той причине, что погранвойска, якобы, не относились к полевым войскам Красной Армии и они не должны были принимать непосредственное участие в боях. Они обязаны были заниматься своими специфическими задачами. То есть охранять тылы наших войск, наводить порядок и обеспечивать безопасность в прифронтовой полосе. Фактически же теперь всем известно, что погранвойска с первых дней вероломного нападения гитлеровцев на нашу страну, принимали самое активное участие в боях с фашистами, причëм проявляя при этом массовый героизм и отвагу.
Не случайно поэтому прославленный полководец Великой Отечественной войны четырежды герой Советского Союза Маршал Советского Союза Г.К.Жуков оценивая боевые действия погранвойск отмечал «что я всегда был спокоен за те участки фронта, где в обороне или в наступлении находились пограничники».
И только после того, как я снял фуражку, чтобы вытереть вспотевший лоб, с изумлением заметил, что моя фуражка пробита пулей. Причëм вошла она в фуражку чуть выше расположения на ней звëздочки, а вышла сверху на макушке.
Значит в том, что упала с головы фуражка, виноват был не сучок с дерева, о чëм я подумал вначале, поднимая еë с земли, а фашистская пуля. Видимо гитлеровец целился мне в лоб, но не рассчитал, а попал несколько выше, тем самым и спас мне жизнь.
Отмечая бои на улице Ломаной мне хочется особо отметить воинскую смекалку, наход- чивость, бесстрашие и мужество всех пограничников и среди них младшего лейтенанта Коллегова [? — неразб.], сержанта Исакова, рядовых Круглова, Иванченко и др. Во второй половине дня примерно к 16 часам боевая задача, поставленная 9-й стрелковой роте, командиром 94-го погранполка майором Врублевским Фëдором Ивановичем была выполнена. Незаметно пролетело время. Мы даже забыли о еде, а в наступление пошли в 6 часов утра. Но тут ко мне прибыл связной командира полка, передавший его очередной приказ. Из него явствовало, что 94-й погранполк попал в окружение фашистских войск. Всем пограничникам предлагалось мелкими группами и даже в одиночку выходить из окружения и двигаться на Восток, на соединение со своими.
Здесь следует заметить, что положение пограничников после получения этого приказа сразу же стало заметно ухудшаться. Гитлеровцы решили воспользоваться создавшейся обстановкой и решили жестоко рассчитаться с нами за понесëнное поражение в уличных боях за город Лубны. Тиски вражеского окружения вокруг города начали сжиматься. В это время я получил ранение в правую ладонь.
Так за время боя я дважды был подвергнут смертельной опасности. Однако стечением или благоприятных обстоятельств или просто, как говорят, везению я остался жив. Вот поэтому я всегда с глубокой признательностью отношусь к городу Лубны, считая его самым счастливым городом в своей жизни.
Вот как оценивает обстановку того времени в Лубнах известный советский полководец времëн Великой Отечественной войны Маршал Советского Союза И.Х.Баграмян. В своей книге «Так начиналась вoũна», издание М. 1971 года на стр. 400 он пишет: «Однако отряд не отступил. Бойцы и командиры дрались яростно. Держались пока не стали иссякать боеприпасы. В конце сентября в последний раз бросились на прорыв. Немногие уцелели, но выскочили из ловушки».
Забегая вперëд скажу, что из этой ловушки выскочил и я с небольшой группой пограничников своей роты. Получив приказ на выход из окружения отдал распоряжение во взвода, чтобы все уцелевшие в ходе боя выходили с улицы и сосредотачивались на Василенковом поле.
Отмечая бои за город Лубны, хочу особо отметить, что большую помощь в те дни оказал нам пограничникам Саша Зайцев, пионер проживавший тогда в этом городе. Сейчас Александр Николаевич в Закарпатской области, в гор. Рахове, на Киевской, 190. Саша тогда не раз по заданию командования ходил в занятый немцами город и приносил нам оттуда ценные разведывательные данные. В ходе боя эти данные подтвердились.
Здесь из 9-й стрелковой роты ко мне вышли девять человек. Все до единого мы имели ранения. Рассказав собравшимся о полученном приказе командира полка, я объявил им, что прежде чем мы начнëм выход из окружения, должны побывать в селе Новаки и получить там от медицинских работников полка необходимую медицинскую помощь. Справедливости ради должен отметить, что ценную помощь оказали нам, ране- ным, пионеры и школьники села Новаки.
Придя в село мы там своих медиков не застали, но зато село было забито фашистской боевой техникой и гитлеровскими солдатами.
По нашей просьбе пионеры и школьники быстро и в достатке снабдили нас йодом и бинтами, которые тут же пошли по назначению.
Гитлеровцы в то время как правило на ночь располагались в сëлах и обязательно в его центре. На окраинах спать опасались, боясь нападения на них в ночное время. Мы же в Новаках переночевали на одной из усадеб. В доме здесь спали немцы, а мы на воздухе по соседству с ними.
Рано утром гостеприимные новаковские женщины обильно снабдили нас на дорогу своими продуктами питания, наполнив ими наши противогазные сумки, предварительно выбросив оттуда противогазы. Пионеры и школьники тут же предупредили нас, что немцы готовятся к прочëсыванию окружающей местности, и начали прочëсывать село. Медлить было нельзя. Пока не поздно нам необходимо было уходить.
С тоской и грустью провожали нас идущих на Восток женщины одной из окраин села и вездесущие пионеры и школьники.
С твëрдой надеждой на успех покидали мы село Новаки, будучи уверенными в том, что успешно выйдем из окружения фашистских войск, вновь вольëмся в ряды защитников своей любимой Родины и будем продолжать борьбу с гитлеровцами до полного их разгрома.
Так оно и вышло!
9 мая 1977 года в День Победы состоялся торжественный митинг жителей села Новаки, посвящëнный открытию мемориальной доски. Она была установлена на зда- нии средней школы и повествовала теперь о том, что в этом здании в сентябре 1941 года размещался штаб 94 погранполка. От имени воинов-пограничников на этом митинге выступил автор этого воспоминания.
Так через 36 лет состоялось моë второе свидание с жителями, пионерами и школьниками этого села, ставшими теперь уже взрослыми.
