Привет, товарищи. Не то чтобы я обожала шутки про говно, но жизнь неумолима.
Не так давно на ЯПе я прочитала тред паренька, которого в гостях пытались накормить солеными (или маринованными?) огурцами с запахом фекалий, «а точнее, говна» - поправлял себя автор. Насколько помню, обсуждение свели к проблемам огородничества, мол, переборщили удобрять свежим навозом, вот они и напитались говной. Грядочники потешались над городской чернью а-ля «никто из-под свиньи не несет говно на лопате под огуречный куст, тупые вы уебки». Прочитав все это, мне захотелось добавить к смехуечкам немного драмы из жизни.
Жил-был рукастый, рослый, но дюже добрый мужик по имени Тимофей. Жил он где-то далеко под Москвой на личных землях огромного размера и производил древесный уголь. Точно не известно, как именно он его производил, и при чем тут торф, о котором он всегда рассуждал, но факт таков, что мощности для этого имелись, и бизнес его с годами пошел очень неплохо. Достаточно разбогатев, завел Тимофей себе в хозяйство женщину – Марью. Марья была красивой на лицо, низкой, коренастой, плодовитой и еще более доброй, чем сам Тимофей. Она обожала огород, цветы, курей и готовить. Очень они друг друга любили и народили трех сыновей. Сначала Василия, через три года – Вадика и еще через четыре младшенького Ванечку. Мальчишки росли в достатке, ни в чем не нуждались, от чего скоренько осатанели и распоясались. Вольная деревенская жизнь и просторы, любовь родителей разбаловали их, от чего они рано стали побухивать все что горит и поебывать все, что движется. Марья поздно спохватилась их исправлять – то, что казалось подростковой шалостью уже переросло в привычку. Мать они не уважали, с легкостью хамили ей и хлопали дверью перед её носом, но только не при отце – Тимофея братья опасались и при нем вели себя сдержанно. Марья жаловалась Тимофею, но тот, ввиду своей вечной занятости углем, просил жену «не нагнетать» и считал достаточным наказанием покос травы или колку дров, за выполнением которых не всегда и следил. Он был постоянно уставшим и отдал хозяйство и воспитание детей Марье чуть менее, чем полностью. Посему мелкие опездолы были почти не биты, за исключением двух случаев, когда зарезали свинью самовольно и разбили соседскую машину, угнав ее по пьяни. Школу закончили с горем пополам, в училище отправился только один из них, средний, да и то не доучился – мотался по провинции, пил, бил, проматывал отцовские подачки, отсидел по хулиганке. Старший женился, заделал сына, которого назвали Виталиком, и тоже сел за кражу группой лиц. Младший остался пить в родной деревне, где крутил роман с местной конопатой полнотелой гражданочкой.
Так шли годы. Единственной отрадой стареющей Марьи был внук Виталик. Мать Витали тоже прилично пила, из тюрьмы мужа ждать не стала, а сразу отправилась блядовать. Поэтому Виталика постоянно скидывали в деревню – то на две недели, то на два месяца. Виталик разительно отличался от всей своей незадачливой родни. Это был скромный, умный, тощий, болезненный и молчаливый долговязый мальчик в очечках. Он читал книжки, слушал бабу Марью с интересом, любил ее и всячески ей помогал, несмотря на собственную немощь (у него было какое-то хроническое заболевание). А когда он скромно попросил Марью с Тимофеем разрешить ему поставить клетку с кроликами, бабка и вовсе чуть не разрыдалась от счастья. Конечно, кроликов ему купили. И клетку хорошую. Он постоянно ухаживал за ними, просиживал у них часами, говорил с ними. Словом, кроликов своих очень любил, да и хозяйство в целом. Уезд домой к гулящей матери всегда был для него большой трагедией, хоть и принимал он ее покорно. Никто из трех братьев Виталика не любил, они глумились и потешались над ним за его пидористичный дохлый видок, и даже собственный отец, вернувшись из тюрьмы, отвесил ему оплеуху за то, что он «как баба». Да, в его тощем теле и плавности манер действительно прослеживалось что-то женское.
И вот, Тимофей, на деньги которого всегда и существовала эта кодла, наконец, совсем устал и умер.
Через несколько месяцев умер средний брат в пьяной драке в другом городе. Схоронив обоих, 70-летняя Марья стала тянуть свое грустное существование на пенсию, но дел огородных не бросала. Она по-прежнему сажала овощи из последних сил, пекла хлеб и держала птицу. Всё, конечно, в куда меньших масштабах, чем раньше. На шее ее висело два прихлебателя – окончательно спившийся младший сынок Ванечка, который окромя самогона больше целей не знал и бродил с утра до утра по деревне в поисках выпить, и старший уголовник Вася, шедший по тому же пути, но к тому же и агрессивный. Угольный бизнес продолжать никто не мог и не имел такого желания. Братьям показалось гораздо более верным отбирать у Марьи пенсию. Сначала она и сама им отдавала ее львиную часть. Но им показалось, что этого не достаточно на регулярный пропой, поэтому они стали мать избивать, переворачивать всё вверх дном, сопровождать ее на почту, чтобы видеть, сколько она получает и отнимать всю пенсию, не отходя от кассы. И все равно им казалось, что у нее где-то да припрятано. Поэтому одним долгим вечером они приняли решение убить ее нахуй, да и всё. Сложно сказать, чем они руководствовались, но их пьяный, наскоро состряпанный план был прост и нелеп. Ванечка ушел копать могилу во двор, а Вася притаился в предбаннике и стал ждать старушку, дабы ее задушить. Довольно скоро Марья, шоркая тапками, потащила с плиты громадную кастрюлю щей остужаться на ночь на терраску. Неожиданно из темноты выскочил пьяный Вася и схватил ее за горло, от чего она сразу же окатила его кипящими щами, а когда тот заорал как резаный, выплеснула на него остатки, побоявшись, что он сейчас довершит задуманное. Вбежавший Ванечка в ужасе помчался искать масло и вылил на брата целую бутылку в качестве «помощи», а затем убежал, испугавшись экстренных служб.
Когда закончилась история с ментами и скорой помощью, Марья незамедлительно позвонила Виталику и попросила его приехать. Несмотря на случившееся, к приезду Виталика Марья решила накрыть стол по-легкому, потому что внука очень любила, да и вообще была гостеприимным человеком старой закалки - ей стыдно было встречать кого-либо за пустым столом, даже если тебя только что хотели убить. Какого же было ее удивление, когда, зайдя в погреб за солеными огурцами, она увидела Ваню, который сидит и срет прямо в бочку. На ее немой вопрос он ответил «вот тебе, паскуда».
В отличие от попытки убийства, этот перфоманс уже был выше всяких Марьиных сил. В тот день бабка с внуком уехали в город, а вернулись с бумагами об отдаче всего ее имущества Виталику. Вася, как ни странно, из больницы так и не вышел, а умер в ней спустя какое-то время по неизвестным мне причинам. Через лет пять – шесть на тот свет отошел Ванечка из-за инфаркта. Марья умерла почти в 80.
Положив шикарный букет на могилу в годовщину Марьиной смерти, Виталик побрел в свою новенькую машину, помахивая полами дорогостоящего пальтеца, и отправился в деревню. Он вырос не пидарасом, нет. Скорее педофилом, но одно не всегда исключает другое, и уж тем более не отменяет ума. Он перестроил дом и сразу завел кроликов. И детей, к которым прилагалась какая-то женщина. Но это уже совсем другая история, и мне кажется я рассказывала ее когда-то давно.
Спасибо, что читаете, друзья :) Не пожалейте мне плюсца. Ламца-дрица-гоп-цаца.
Мой бустик, куда я переношу старые рассказы и иногда части новых https://boosty.to/babe.lilith
