Моя кошка знатная охотница на всю живность в пределах дачи. Она ловила и птиц, и мышей, и кротов, и белок, после чего приволакивала мне их бренные останки, складывала у ноги и смотрела на меня снисходительно "пожри, убогая, ни в чем себе не отказывай". Я, давясь слезами благодарности, закапывала сии подношения у самого дальнего края забора.
Однажды алгоритм сбился и что-то пошло не так. Тигра приволокла мне уже не трепыхающуюся, но вполне живую синицу. Посадила ту у моей ноги и отчалила, а я стала думать, что ж мне теперь делать с этой явно отбитой птичкой. Поскольку синица, несмотря на жалкий, взъерошенный и ошеломлённый вид, на тот свет отлетать не спешила, я решила подождать ее кончины, организовав ей напоследок санаторий. Посадила ее в огромную картонную коробку на веранде, и стала кормить ту от пуза и салом, и мелко нарезанными овощами, и зерном. Ничего о питании синиц я не знала, да и гуглить не стала, рассудив, что какая разница, пусть хоть натрескается от души перед смертью.
Синица, шо характерно, жрала все с отменным аппетитом, срала как птеродактиль, ходила по коробке, но умирать не торопилась, видимо, решив, что чего спешить когда кормят и греют.
Спустя несколько дней я, подумав, что синица таки уже член семьи, собралась свозить ее к орнитологу, вдруг ее можно вернуть в дикую природу, потому что мне подобная радость не нужна. В глубине души я была готова к любому развитию событий, включая проживание синицы со мной до конца ее дней.
Но за день до нашего визита к ветеринару на веранду припёрлась кошка, которую до этого абсолютно не занимала судьба ее добычи. Она заглянула в коробку, и от вида рыжей морды с белыми усами у синицы приключилимь вьетнамские флешбеки, она впервые издала какие-то звуки и пулей взлетела из той коробки.
Я с чистой совестью открыла двери и окна, и мы с кошкой пронаблюдали отлет симулянтки.
Некоторое время я еще думала, что она будет прилетать на участок похавать, но нет, больше мы ее после того стремительного отлёта не видели.
Фот синицы нет, есть фото наглой рыжей морды.
