Интересные люди

Гражданская авиация может быть не менее опасной, чем военная. Профессиональные лётчики не забывают об этом ни на минуту, какие бы «простые» рейсы они ни выполняли. О внештатных ситуациях на борту, отношениях с пассажирами, обучении пилотов и о том, сможет ли обычный человек посадить самолёт рассказывает командир воздушного судна, пилот авиапредприятия «Северсталь» Александр Шалыгин.

«Я начинал с военной авиации. Там, если учитывать училище, отслужил 18 лет. Вначале летал на чехословацких «L-39», а после, уже будучи офицером, — на бомбардировщиках «Су-24». Это те самые самолёты, которые недавно воевали с ИГИЛ в Сирии. В армии я дослужился до майора, а потом решил попробовать себя в гражданской авиации. В 2009 году уволился, а через год поехал учиться в Ульяновск, где как раз организовали курсы переподготовки пилотов. Получил пилотское удостоверение и приехал в Череповец.

Сравниваю иногда кабину пассажирского самолёта «CRJ-200» и кабину «Су-25». Если не брать приборы, а только размеры кабины и визуализацию из неё, то практически одно и то же. Так же слева сидел пилот, правда, справа вместо второго пилота — штурман. Приборы другие, не цифровые, а аналоговые, и вместо штурвала ручка. По посадке то же самое, по высоте — один в один.

Единственное, здесь мы через трап выходим, а там поднимался фонарь (прозрачная часть кабины, защищающая экипаж от воздействия встречного воздуха), и мы спускались по лесенке. Кстати, и здесь есть аналоговые приборы. В случае отказа электроники, а теоретически такое возможно, пилотам нужно как-то ориентироваться. Поэтому есть горизонт, компас, а также указатель скорости и высоты. Все они не электрические, так что будут работать и без напряжения.

Для ощущения себя и техники в самолёте очень важна посадка. Если учиться после маленького самолёта на «Боинг-747», где ты сидишь на уровне пятого этажа, это одно… Но я после «Су-24» пересел сюда и ничего особенно нового для себя не открыл. Главное, выучить и понять работу иностранного воздушного судна, у них инженеры соблюдают свою интересную философию по производству самолётов.

Пришлось забыть всё, что было до этого, и начать всё заново. Конкретно на «CRJ-200» я переучивался в Германии, в Берлине, в компании «Люфтганза». У них там центр, где они учат и своих пилотов и пилотов из других компаний. Как раз в 2011 году авиапредприятие стало закупать эти самолёты, переходить на них с «Як-40», поэтому я оказался в первой группе по переучиванию.

Мой друг ушел из армии раньше меня, он летал тут, в Череповце, на «Як-40». И в процессе моего увольнения он позвонил, рассказал, что места есть, предложил попробовать себя на новой технике. Я согласился. Пришлось быстро заняться английским языком, ходил на курсы в Академию гражданской авиации в Санкт-Петербурге, потом приехал сюда, и по первому звонку меня отправили в Берлин.

Этот самолёт полностью англоязычный, ни одного слова на русском нет и быть не должно. Все инструкции, книги, вся документация — всё на английском. По-другому иностранный самолёт нельзя эксплуатировать. Иначе никакой речи о безопасности быть не может. То же самое и на учёбе — всё на английском.

Между собой мы можем говорить по-русски, но все чек-листы, которые мы читаем, вся документация, по всему, что касается оборудования и кабины, — только английский язык. И это норма. В этом и свои плюсы есть. За границей всегда смогу объясниться. Каждые полгода мы ездим заниматься на тренажёре, как правило, в Берлин, там тоже всё на английском. Отрабатываем внештатные ситуации, которые могут произойти с самолётом в небе и на земле. В полёте может произойти всё, что угодно.

Безопасность в авиации на высшем уровне по сравнению с другими видами транспорта, но от внештатных ситуаций не застрахован никто. Тренажёр — это один в один кабина самолёта. Но впереди, за стеклом, специальный экран для визуализации, на котором отражается местность, дороги, облака, аэропорты. Аэропорты полностью соответствуют реальным. Когда мы начали летать в Сочи, к примеру, где достаточно сложный аэродром, горный, со сложной схемой, мы сначала на тренажёре отрабатывали эти полёты.

Внештатные ситуации могут быть разными: отказы, пожары двигателя, отказы каких-то отдельных систем, приборов, управления полностью. Поэтому на тренажёре мы отрабатывали все эти ситуации в реальном времени, чтобы научиться быстро реагировать. В любой ситуации в первую очередь необходимо сохранять спокойствие, а потом уже принимать решение.

Погодные условия зимой всегда немного напрягают. На севере, к примеру, аэродромы постоянно заметает. В 2014 году два раза приходилось уходить на запасной аэродром из-за погоды. Но это не внештатные ситуации, уход на запасной аэродром — это обычное решение, если на основном какие-то проблемы. Это, конечно, не слишком комфортно для пассажиров. Я за них больше переживаю.

Была ситуация, когда я полетел в Петербург, а там туман. Крутились два с половиной часа, не смогли сесть и вернулись обратно. Улетели по итогу только в 16 часов. Поэтому те, кто хотел попасть на какие-то стыковочные рейсы, скорее всего, на них опоздали.

По этому поводу в армии говорили: «Хочешь прибыть вовремя, езжай на поезде, хочешь быстро — лети на самолёте». Конечно, это шутка. Мы стараемся летать по расписанию, но если погода вносит коррективы, пассажирам хочется пожелать относиться к таким мерам с пониманием.

В военной авиации тоже безопасность превыше всего. Но как мне кажется, в гражданской авиации ответственность больше. За тобой во время полёта сидят пассажиры (до 50 человек в «CRJ-200»), за которых ты несёшь ответственность. В военной авиации ты несёшь ответственность только за самолёт, а в случае внештатной ситуации, если все сделано правильно, можешь катапультироваться. Здесь же иной раз лучше вообще не лететь, если чувствуешь, что на месте приземлиться из-за погоды не получится. Но погода непредсказуема, особенно зимой.

Пилоты не любят число 13. В списках каких-либо пишешь часто 12, а потом сразу 14. Тринадцатую минуту после взлёта тоже не пишем, там минута роли не играет. Это суеверие, пришло оно, скорее всего, из армии, но и в гражданской авиации сохраняется. К 13 числу, как к дате, относимся нормально. В каждом месяце мы работаем, и в каждом есть эта дата. Так что к цифрам на календаре это суеверие не относится. Я вот сильно голову этим не забиваю, просто стараюсь избегать это число.

Когда подходишь первый раз к самолёту перед полётом, пока готовишься к вылету, обязательно осмотришь его, пройдёшь вокруг. Я немного поглаживаю его, пока обхожу, проверяю состояние, все ли заклёпочки на месте, не отошла ли краска. Заодно таким образом и здороваюсь, настраиваю технику на работу со мной в предстоящем полёте.

Может быть, это тоже суеверие, но я считаю машину в чём-то живым существом, поэтому такое приветствие должно работать.

На авиапредприятии несколько одинаковых самолётов «CRJ-200». Летаю на разных. Все они отличаются, у каждого свои особенности. Есть самолёты, которые во время сырой погоды могут немного покапризничать. Даже если я несколько рейсов летал на разных самолётах, а потом вдруг должен полететь на том, с которым неделю «не общался», я даже царапину на корпусе сразу увижу. И сразу вопрос возникнет, откуда она появилась. Вряд ли птица может поцарапать самолет. Но бывают и с птицами столкновения, особенно велика такая вероятность осенью или по весне. Конечно, это опасно, особенно если птица в двигатель попадёт. Если на взлёте они кучно сидят на полосе, то можно прекратить разгон, а если на посадке, то лучше уйти на второй круг. Но бывают случаи, когда не увернуться: они внезапно появляются, бьются в стекло.

Я должен всегда понимать, какие у меня пассажиры, какая обстановка в салоне. Когда они стоят в очереди на посадку, я смотрю на них из кабины, заглядываю в лица, оцениваю, кто в каком состоянии находится. Увы, но в наши дни пассажиры умудряются пройти нетрезвыми на борт. А в полёте все решения принимаю только я. С пьяными могут быть проблемы и для меня, и для стюардессы, и для всех остальных пассажиров. Поэтому я вправе отказать такому пассажиру в полёте.

Во время полёта я приветствую пассажиров по громкой связи, здороваюсь, ещё раз рассказываю, какой рейс выполняем, даю информацию о полёте: на какой высоте проходит, какая температура за бортом, сколько времени лететь до аэропорта, где будем совершать посадку. Если летим далеко, на юг, могу рассказать, что происходит за бортом, к примеру, о Москве, когда пролетаем над ней, про другие города. Так что информацию могу давать и развёрнутую, и короткую, и экспромтом, и с подготовкой.

Обязательно говорю, когда у нас идёт задержка, как во Внуково часто бывает. Там много прилётов обычно, большие очереди на посадку, так что вместо 50 минут наш полёт длится иногда и полтора часа. Во время турбулентности говорю, чтобы пристегнулись. Стараюсь также постоянно мониторить через бортпроводника, какая обстановка в салоне. Пассажиры в основном хорошие, культурные, добродушные. Так что проблем с ними не возникает. Пару раз только отказывал в полёте пьяным, когда не был уверен в их адекватности. Не хотелось, чтобы в полёте они что-нибудь выкинули.

Есть много фильмов, где обычные люди, пассажиры по подсказкам с земли сажают авиалайнеры. Это чушь полная. Если не знаешь особенностей самолёта, управления, никогда в жизни его не посадишь. Даже пилот вряд ли смог бы это сделать с незнакомым типом самолёта: все по-другому, даже в кабине не обязательно сразу сориентируешься. Я сидел в кабинах «Боинга», «Аэробуса», смотрел, анализировал, могу ли я сесть за штурвал и полететь. Честно говоря, пришлось бы немало времени потратить, чтобы разобраться, какие у него скорости, где что находится, поскольку сильно отличается оборудование. Может, и до аэродрома не долетишь, упадешь где-нибудь, потому что скорость у самолёта другая — это тоже знать нужно. Так что все эти истории — только вымысел.

Какими обязательными качествами должен обладать пилот? В первую очередь — здоровье. Без хорошего здоровья в авиацию не возьмут. Важно и специальное образование. Из личных качеств нужна уверенность в себе, постоянное самосовершенствование. Нельзя сидеть на месте, нужно стремиться получать новые знания, в том числе и технические. Необходимо поддерживать на уровне и английский язык.

Если в военной авиации пилоты могут испытывать перегрузки, то в гражданской авиации перегрузок не испытываешь, но многочасовые перелёты — это тоже непросто. Да и работа требует определенных нагрузок, психологических и физических.

Справа от меня обычно сидит второй пилот. Его назначают во время планирования предстоящих полётов. Так что смена экипажей есть, сегодня я могу с одним вторым пилотом полететь, завтра — с другим. Я тоже был вторым пилотом до того, как наработал определенный опыт. В военной авиации на месте второго пилота сидел штурман, он не умел пилотировать, вел навигацию, прицеливание, бомбометание. Так что я с самого начала садился слева, а справа садился инструктор, который учил меня летать. На «CRJ-200» я вначале был вторым пилотом, а когда научился, сдал все зачёты-экзамены, сам стал командиром воздушного судна.

В России принято говорить «командир воздушного судна», так обозначается моя профессия во всех документах.

Человек, на которого я ориентировался по жизни, которым всегда гордился и горжусь, — это мой отец. Он всю жизнь пролетал в военной авиации, освоил порядка десяти типов самолётов, отлетал около 30 лет и ушел на пенсию полковником. Очень он был толковым, грамотным командиром. Я всегда хотел быть похожим на него. Поэтому, когда я и сам стал пилотом, у нас всегда были общие темы для беседы. Вырос я в лётном гарнизоне с такими же ребятами, отец часто брал меня в полёты, поэтому с пяти лет уже в самых разных самолётах полетал. Отец давал и за штурвалом посидеть во время командировок. Сейчас я ни о чем не жалею, я счастлив. Став пилотом, я исполнил мечту своего детства».

Источник: черинфо точка ру /news/77558-komandir-vozdusnogo-sudna-aleksandr-salygin-bezopasnost-v-aviacii-na-vyssem-urovne-no-ot-vnestatnyh-situacij-nikto-ne-zastrahova

Предыдущая история:

9. Комсомолец Николай Пятунин

https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_9_komsom...

В 2018 года исполнилось 100 лет комсомолу. ВЛКСМ — это уникальное историческое явление, объединявшее молодых людей всей страны. Комсомольцы строили дома и дороги, помогали старикам и детям, разбирали конфликты и поддерживали порядок в городах. Рассказывает бывший глава комсомольцев управления железнодорожного транспорта Череповецкого металлургического комбината Николай Пятунин.

"Комсомольцем я стал в свой день рождения — 24 мая. Это был радостный для меня день. Билет комсомольский храню до сих пор. Чтобы приняли в ВЛКСМ, нужно было хорошо учиться, спортом заниматься. Я боксом серьёзно увлекался, лёгкой атлетикой, лыжами, всегда был лидером в спорте. Проблем с вступлением не возникло. А вот лидером и секретарем комсомольской организации управления железнодорожного транспорта ЧерМК стал случайно. Пять лет работал секретарем комитета комсомола.

Один из ярких моментов того времени: когда нам дали тепловоз, который просто стоял под забором, он был нерабочий, там много чего было сломано. Старшие товарищи сказали: «Давайте, молодёжь, беритесь, ремонтируйте, тогда у вас будет свой тепловоз». Я этот тепловоз хорошо запомнил, даже номер — ТГМ-23010. Мы его любили очень, душу вложили в его возрождение, сами его красили, сами ремонтировали.

Конечно, комсомол дисциплинировал. Чтобы получить квартиру, нужно было стоять в очереди и вести себя очень хорошо. Если плохо работаешь, хулиганишь, сразу отбрасывали в конец очереди. Суть мотивации была в том, что хорошие производственники продвигались. Иногда говорят, что люди что-то получали по блату. Нет! Если человек работал и занимался общественной деятельностью, он был в лидерах, передовиком, его портрет вешали на Доску почёта. Его заслуженно поощряли.

Жилищный вопрос был у меня самым болезненным. Я уже женился, ждали ребенка, и я обратился к секретарю комитета комсомола с просьбой дать мне комнату. А он мне говорит: «А как у вас с простоем вагонов ситуация решается?». Я в ответ: «Так на это есть начальник цеха!». А он: «Нет, ты давай занимайся!». Комнату мне дали. Комитет комсомола мог распределять молодым семьям за хорошую работу комнаты, а иногда и квартиры.

Был ли комсомол социальным лифтом? Могу сказать с твёрдым убеждением, что это было хорошее сито. Через него просеивались люди с низов. Если кто-то попал наверх, то он не мог быть плохим человеком. Да, критикуют, что были карьеристы. Ну, наверное, были, но в своем кругу я таких людей не замечал. Я не могу назвать ни одного человека, который что-то украл или ради карьеры кого-то подставил. Не было такого. Может, мне просто везло, но у нас был хороший коллектив, увлеченный общими идеями и задачами.

Работать приходилось много, но и отдыхать успевали. Мы ежеквартально ездили в молодёжные лагеря, дома отдыха в разных городах. Это те, кто хорошо работал. В автобус садились, сбрасывались по рублю или два и уезжали на субботу-воскресенье. На субботники мы регулярно ходили, и они были не влом. С удовольствием шли. Мы спартакиаду проводили. Я сказал чётко: «Всем надо выйти на кросс!». И все пришли! Кто-то прошёл, кто-то пробежал, как смог, но главное — участвовал.

Думаю, первые ростки рыночных отношений и бизнеса тогда уже были. Сдавали металлолом. Был горком комсомола, на его счёт поступали деньги, а мы этими деньгами могли распоряжаться. Например, можно было купить лыжи, аппаратуру для оркестра. У нас в цехе было два оркестра — духовой и эстрадный. Людям нравилось этим заниматься. Помню одного машиниста тепловоза, он пришел в комитет комсомола и говорит: «Мне бы научиться на баяне играть. Я всю жизнь мечтаю!». Я ему говорю: «А какие проблемы, приходи и учись!». Он научился. Это здорово! Человек в цехе мог получать и зарплату, и новые навыки.

Времени на личную жизнь почти не было. Но сожалею ли я о чём-то? Ни о чём! Может, наш труд показал моим детям, как надо вообще жить правильно. Воспитания тогда было не много. Может, я не прав, но думаю, что муж должен быть добытчиком. А сегодня я наблюдаю, что девчонки в жизни посильнее ребят, да и идут по жизни правильнее: добиваются высоких результатов и в образовании, и в труде. И чем это объяснить? Я не знаю.

Сегодня есть необходимость в такой организации, как комсомол. Уверен, что молодёжи это нужно. Мы каждый год ездили по комсомольским путевкам, общались с людьми из других городов и стран, это позволяло развиваться, мыслить современно. Общение с другой молодёжью, песни, танцы, соревнования — это позволяло увидеть мир. Здорово было! Сейчас пытаются что-то сделать. Например, создается молодёжный резерв правительства. Только вот, к сожалению, очень небольшой круг людей может быть этим охвачен. А в комсомоле практически вся молодежь была, и все были заняты полезными, хорошими делами".

Источник: черинфо точка ру /news/97174-komsomolec-nikolaj-patunin-a-blagodaren-komsomolu-za-skolu-zizni

Предыдущая история:

8. Городской учитель года Кирилл Кузнецов

https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_8_gorods...

Кирилл Кузнецов, преподаватель английского языка Женской гуманитарной гимназии г. Череповца, признан лучшим учителем 2018 года в Череповце. Как сделать уроки интересными, всегда ли нужна помощь репетиторов и в чём плюсы ЕГЭ, — рассказывает Кирилл Кузнецов.

«Я не думал о том, где буду работать. Учился в школе № 21 и после школы пошел на факультет иностранных языков в наш университет. На четвёртом курсе была практика в родной школе, где я уже столкнулся с профессией. Мне понравилось. На пятом курсе была вторая практика, я стал задумываться: что же делать дальше? А так как позитивное ощущение от работы с детьми сохранилось, решил, что пойду учителем. С 2013 года преподаю в Женской гуманитарной гимназии.

Мне захотелось поработать в языковой школе. Здесь больше моих уроков: одно дело три часа в неделю, а другое — шесть в десятом классе. С пятого по девятый класс у гимназисток по пять часов английского в неделю, а в других школах — три часа. Частотность имеет большое значение: чем больше часов, тем лучше дети знают язык. Даже если ребенок на уроке ничего не делает, он все равно каждый день слышит речь, какие-то вещи запоминаются.

Мне раньше казалось, что в гимназии порядки как в институте благородных девиц: девочки ходят парами и так далее. Но я заблуждался. Они нормальные подростки со своими особенностями.

До меня здесь не было мужчин-педагогов, сейчас нас двое. Мы пришли вместе с учителем истории Сергеем Александровичем. Помню, было ощущение, будто нахожусь под камерами. Вот именно такое ощущение было на первом уроке в гимназии. Никак не мог привыкнуть, что в классе одни девочки. Но ничего, скоро это прошло, и все освоились — и они, и я.

Чтобы дети с удовольствием ходили на уроки, оценки не должны быть главным мотиватором. Ребенку должно быть интересно, поэтому нужны нестандартные уроки. Я стараюсь уходить от классический схемы, никогда не начинаю урок вопросом «кто сегодня дежурный?». Раньше урок английского начинался с отчёта дежурного, который докладывал о погоде, расписании, домашнем задании. В этом отчёте есть смысл — это разминка, чтобы язык привык говорить на английском. Но говорит только один человек. С начальной школой я начинаю урок с вопроса how are you? И дети отвечают по очереди. В начальных классах мы играем, песни поём. И я вместе с ними. Им это в кассу, им интересно. Всё делаем вместе: если нужно танцевать — я могу и это.

В старшей школе соблюдаю этапы урока. Конечно, есть уроки, на которых мы тренируем грамматику, упражнения делаем, контрольные пишем. От этого не уйти. Но в начале урока я тоже даю ученикам две-три минуты, чтобы в парах обсудили что угодно. Они обсуждают хобби, книги, и в любом случае мы выходим на тему урока.

В старшей школе у нас сейчас тема «Искусство». Нужно описать картину, есть определенная лексика. Самый простой вариант урока — рассказать, что на картине. Но я принес четыре картины и сказал, что у меня есть мама, папа, сестра и кот, и я хочу каждому сделать подарок. Задача — помочь мне выбрать. Дал ученицам информацию: папа на пенсии, мама любит цветы, сестра — журналист в Питере. Назвал возраст. И девочки, описывая картины, говорили, почему ту или иную нужно подарить определенному члену семьи. Ясно, что я эти картины не собираюсь никому дарить. Но когда включаешься в деятельность, принимаешь правила игры и начинаешь играть, то все получается.

Конечно, не все уроки получаются интересными. Бывает, что урок не идёт. Причины разные: не рассчитал время, дети что-то не подготовили, или вообще внешний фактор — например, физкультура перед этим была. Качественная подготовка к урокам требует времени. Но иногда приходится готовиться чуть ли не на коленке: нагрузка большая, у меня 32 часа, хотя сейчас это уже стандартный вариант, меньше практически нет ни у кого из педагогов. Не нужно забывать, что ещё есть тетради, которые нужно проверять. У нас-то ладно, а вот русский язык, литература! Сдадут литератору три класса тетради, а это сто сочинений! Вот и мучаются филологи!

Я не люблю пятибалльную систему. Мне кажется, учителя сами часто не до конца понимают, почему они ставят ту или иную оценку. Я не говорю про задания, где есть чёткие критерии: определенное количество ошибок — оценка. Но как оценить, допустим, сочинение — выражение мнения? Как можно оценить мнение на два, три или на пять баллов? Мне не хватает чёткости критериев. Но я в целом против любой системы оценивания. Вот в первом классе нет оценок — и хорошо. Если бы можно было не оценивать, не ставить цифры — я был бы счастлив. Ошибочно мнение, что без оценок дети делать ничего не будут. Я так не считаю. Какая-то система оценивания должна быть, но пусть это будет в формате зачётов: чтобы было меньше оценок, не каждый день.

Введение второго иностранного языка не оправдано. Я против не потому, что дети не в состоянии освоить его из-за общей нагрузки. Нужно делать что-то в целом с изучением языков. Летом я работаю в языковом лагере «Искра». В этом году занимался там подбором иностранцев. Приезжали из Китая, Индии, Алжира, то есть не носители английского языка. Но они хорошо говорили по-английски! Пусть со своим акцентом, но они знают массу слов, гораздо больше, чем знают выпускники наших вузов. В мире есть мнение, что русские к языкам не способны. Я думаю, что это не так. Проблема в том, что мы иностранный язык изучаем как латынь — как мёртвый язык. Дети переводят тексты, делают упражнения и не могут применить язык нигде. Сейчас, конечно, проще, можно куда-то съездить, но ведь не все ездят за границу. Поэтому не нужен второй язык — дети будут долбить еще один мёртвый язык. Первый бы выучить и научиться применять в жизни.

Когда иностранный язык станет обязательным для сдачи ЕГЭ в 2022 году, наверное, это как-то решит проблему: дети будут понимать, что им надо учить иностранный, чтобы сдать ЕГЭ. Но ведь это опять внешняя мотивация: если не сдашь, не получишь аттестат. А где внутренняя мотивация? Скажу политические вещи: нужно сделать богатой страну, чтобы у людей была возможность куда-то съездить. В целом я за ЕГЭ, правда, сам я его ни разу не сдавал. Самое важное, что появилась возможность подать документы в разные вузы. У выпускников теперь больше свободы, но есть и ограничение — стремительно сокращающееся количество бюджетных мест. Возникает ощущение, что высшее образование у нас уже платное.

Многие родители уже в начальной школе водят детей к репетиторам по языку. Мне кажется, родители боятся, что в какой-то момент не смогут помочь ребенку, так как уровень английского языка в России слабый у многих. Математика, физика, химия… Каким бы сложным ни был предмет, он по крайней мере преподается по-русски. Всегда присутствует иллюзия, что, прочитав параграф, сможешь помочь ребёнку решить задачу. А в английском, немецком параграфа нет. Репетитор в некоторых случаях — это такой помощник, который, занимаясь с ребенком, формирует у родителей ощущение спокойствия — кто-то контролирует процесс. Хотя, конечно, есть очень много ситуаций, в которых репетитор незаменим — подготовка к тому же ОГЭ или ЕГЭ.

Чем старше, тем сложнее устанавливать контакт с ребёнком. Во втором классе сказал «заинька», «солнышко», «какая ты молодец», и они тебя любят. Но в восьмом классе просто «ты молодец» не сработает, нужны другие вещи, прежде всего уважительное отношение. Вообще, самый проблемный возраст — 14—15 лет — это именно восьмой класс. Они могут и ответить резко, причем даже не осознают этого. А ты можешь напрячься, вступить в конфликт. Поэтому нужно себя контролировать и понимать, что редко бывают ситуации, когда дети действительно хотят оскорбить или обидеть, они сейчас просто по-другому не умеют. В этом возрасте дети очень остро относятся к таким вещам, как справедливость, уважение, очень четко видят, когда учитель кого-то выделил в позитивном или негативном смысле.

Устаю от работы, но на отдых времени нет. Летом езжу в языковой лагерь, но это не отдых, а еще более тяжёлая работа. Только в августе у меня отпуск. Занимаюсь карате последние лет шесть. Ну, как занимаюсь: год занимаюсь, год не занимаюсь. С сентября вновь вернулся к тренировкам, правда, много пропустил из-за конкурса «Учитель года».

Что изменил конкурс? Раньше у меня не брали интервью, а сейчас вот берут. Радость, конечно, была, я никак не ожидал такого результата. Работу свою, профессию люблю. Иначе не работал бы столько. Мне не нравится многое из того, что происходит в системе образования. Например, что денег государство выделяет недостаточно, хотя декларируется обратное. У меня нагрузка 32 часа, а ставка — 18 часов. И я никогда не получу хорошую зарплату, если буду работать только 18 часов. А когда отведешь 32 часа, да еще к урокам нужно подготовиться, то эмоциональных сил уже нет. Нужно многое ещё сделать, чтобы условия работы учителя улучшились».

Источник: черинфо точка ру /news/97638-ucitel-goda-kirill-kuznecov-v-nasih-skolah-inostrannyj-mertvyj-azyk

Предыдущая история: 7. Коллекционер Игорь Гаранин https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_7_kollek...

Череповчанка Татьяна Лебедева по профессии экономист, а в свободное время плетёт кружево. Недавно она стала победителем всероссийского конкурса «Серебряная коклюшка» среди любителей. Рассказывает Татьяна Лебедева:

— Всё началось благодаря маме, которая когда-то привела меня в кружок кружевоплетения во Дворце детского творчества. В первый день мне показалось, что мастерством овладеть очень сложно. Я ведь ничего не умела. Но со временем научилась. Вела кружок очень талантливая мастерица Ольга Николаевна Киенко. Мне так понравилось, что я занималась пять лет и даже получила удостоверение мастера по плетению кружев. Это была самая приятная часть моего детства. Сейчас плету кружево, но для себя.

В конкурсах ещё участвую. В пятый раз участвовала в престижном конкурсе кружевниц «Серебряная коклюшка». Сначала хотела попробовать силы, во второй раз поехала целенаправленно. Занимала и первое место, потом второе, третье. Но каждый раз волнуюсь, ведь задание на конкурсе всегда разное. Сидишь, навиваешь нитки на коклюшки, рассматриваешь незнакомый сколок и гадаешь, откуда и как начать, какой процесс, какие элементы. Иногда даже сообразить сложно. На задание давалось больше трёх часов, но времени не хватило почти всем. Надо было выполнить работу не только быстро, но и правильно, красиво. Первое место стало неожиданностью. Я самокритична: когда посмотрела на результат, осталась недовольна. Даже не осталась на награждение — уехала домой. И вдруг мне позвонили и огорошили победой!

Вообще, плетение кружев на коклюшках — кропотливая работа. Нужны усидчивость, терпение, аккуратность и, конечно, время. Сейчас мне не трудно: перебираешь коклюшки, как-то все быстренько получается, даже не замечаю, как вырисовывается изделие. Это для меня и хобби, и способ отвлечься от работы. Я так отдыхаю. А работаю экономистом на «Северсталь-метизе». Это постоянная работа с цифрами. Я с четвёртого класса мечтала заниматься аналитикой, цифрами, у меня такой склад ума, это моё.

Мне нравится плести серьги, это сейчас очень модно. Времени на одно изделие уходит в зависимости от размера кружева. На одну сережку сантиметров девять в длину уходит часа три. Плету ожерелья. Делаю воротнички в вологодских традициях, веера, но это уже не пользуется популярностью. Из кружева можно многое плести: манжеты, жилеты, пелерины, шляпы, кружевом можно украшать готовые изделия – обувь, сумки. Из своих работ в основном серьги ношу.

Кружевоплетение — это недорогое удовольствие. Нужны деревянные коклюшки. Их должно быть чётное число, так как они используются парами. Есть мастера, которые делают коклюшки, сделают из любого дерева, по желанию. Еще нужен валик, подставка под него и нитки. Вообще, принято плести кружево из льна, но можно использовать искусственный и натуральный шёлк, хлопок, мулине.

Рабочий рисунок кружева на бумаге или картоне называется сколок. Есть уже готовые рисунки. Проще взять чью-то работу и сплести. На самостоятельное составление сколка уходит много времени. Это технически сложная работа. Я делаю свои сколки, узор как-то сам складывается.

Честно говоря, я не умею вязать. Спицы для меня — что-то сложное. А с коклюшками я легко управляюсь, хотя по факту коклюшки сложнее спиц.

Обычно используется одновременно пар шесть-семь коклюшек, в зависимости от узора и толщины нитки. Иногда можно использовать 20 и 30 коклюшек, но это очень сложно.

Забрасывать хобби не планирую. Года через два снова съезжу на «Серебряную коклюшку», но уже в группу профессионалов. Конечно, не за первым местом — это очень сложно, к тому же придётся бороться со своим педагогом.

А формула успеха очень простая: талант, терпение, упорство и целеустремленность = достойный результат!

Источник: черинфо точка ру /news/99134-kruzevnica-tatana-lebedeva-perebiraa-kokluski-sozdavaa-kruzevo-a-otdyhau-ot-raboty.

Череповчанка Елена Романова — представитель практически исчезнувшей в России профессии часового мастера. За 37 лет её работы поменялись часы, их обладатели и само время.

— Вот принесли вам сломанные часы, что дальше?

— Мелкий ремонт, замена батареек, стекол, головок, ушек, ремешков выполняется тут же, в присутствии заказчика. А вот к крупному ремонту особое отношение. Хоть механические, хоть кварцевые часы сначала разбираю, визуально определяю поломку, какие детали нужно заменить, разбираю до винтика, затем чиню. Иногда бывает достаточно почистить механизм, чтобы часы заработали. Когда неисправность устранена, собираю заново. Мне приходится иметь дело и с механическими, и с кварцевыми часами, и с крошечными часами-кулонами, и с настенными. Всё реже работаю с будильниками, горожане сейчас чаще пользуются электронными или будильниками в своих гаджетах.

— С появлением сотовых телефон люди стали реже покупать часы?

— Считаю, это миф. Люди, которые привыкли к часам, всегда их будут носить. Мои клиенты даже на даче умудряются работать в дорогих золотых часах. Начинаю их ругать, а они говорят: не можем без них, чувствуем себя раздетыми. Вот и чиню часы не по одному разу весь дачный сезон. И молодёжь такая же: если сын видит, что отец всю жизнь носит часы, то ему тоже захочется купить их рано или поздно.

— Вы используете очень маленькие инструменты.

— Да, наши лучшие друзья — это лупы, отвёртки, пинцеты. Есть и молоток. Недавно ко мне немец приходил ремонтировать часы, увидел в моих руках молоток — испугался, а потом захохотал: мол, у нас, у русских, даже здесь без кувалды никак. Ещё используем кисточки для очистки часов, открывашки, кусачки, плоскогубцы, пресс. Часы сейчас очень сложные. Иногда даже вскрытие крышки заставляет попотеть. Открыть, например, крышку в дорогих часах — это своеобразное искусство. Тут нужна очень твёрдая рука. Дрогнет — останется царапина, и вещь, считай, испорчена. В Череповце много часов, которые стоят как хорошая иномарка.

— А вы портили часы?

— Никто из мастеров от этого не застрахован, но со мной пока такого не было. С моей коллегой случилась неприятность: она стала закрывать прессом немецкие часы стоимостью сто тысяч рублей, и всё… Клиент сжалился, попросил только половину стоимости вернуть. Так что наша работа в чем-то опасна и рискованна.

— Бывает, что не можете отремонтировать часы?

— Да, чаще из-за того, что нет нужных деталей. Сейчас в тренде привозить часы из-за границы. А у нас запчастей к ним просто не найти. Поэтому я всегда говорю клиентам: привозите магнитики, а часы покупайте дома, у проверенных продавцов. Тем более, что китайцы миллион подделок поставляют по всему миру, а мы потом мучаемся. Бывают проблемы с антикварными моделями. Это «Победа», «Молния» — часы с полувековой историей у череповчан в чести. Механизмы их, если честно, изжили свой век, но мне всё их несут и несут. Я не могу отказать — это для многих память. Вот вчера делала старые часы, девушка очень просила. Два дня делала, но в конечном итоге я их победила.

— А вы можете посоветовать клиенту сменить часы?

— На самом деле бывают часы, которые не подходят человеку. Есть у меня клиент — при должности, стильно одет, а часы у него простенькие. Я как-то не удержалась, сказала, что пора уже купить новые. Вообще считаю, что у человека должны быть хорошие часы: кому — для статуса, кому — как отличный аксессуар, а кому — как необходимость. Здесь все от человека зависит.

— Сколько сейчас стоят хорошие часы?

— Они необязательно должны стоить целое состояние. От пяти до десяти тысяч рублей можно купить очень достойные часы. Советую Casio. Они сделаны из нержавеющей стали и будут служить верой и правдой долгие годы, в отличие от китайских подделок за 500 рублей. Часы европейской сборки круче, чем любые часы из Китая.

— От вашей работы зрение не падает?

— В день я делаю не меньше 30 часов с разными поломками. Раньше работала с часами примерно 100 моделей, теперь моделей тысячи. Но у меня как было зрение «единица» в начале рабочего пути, так и сейчас осталось.

— Вы начали ремонтировать часы 37 лет назад. Как это случилось?

— После окончания школы прочитала объявление в газете, что в одно из училищ Вологды требуются учащиеся на специальность «Часовщик». Встал выбор: идти на металлургический комбинат крановщицей или отправиться осваивать неизвестную, даже в чем-то загадочную профессию. Естественно, я отправилась в Вологду. И ни разу в жизни не пожалела. Через год вернулась домой, устроилась работать в часовой цех на Московском проспекте. Ну, а когда предприятие наше развалилось, мы начали свой часовой бизнес.

— За последнее время доводилось работать с какими-то интересными часами?

— Совсем недавно держала в руках золотые часы Breguet стоимостью полтора миллиона рублей. Честно, аж дух захватывало! Они снаружи полностью в золотом оформлении. Владелец приехал в Череповец из Санкт-Петербурга. Там ремонт показался ему дорогим. В присутствии владельца я устранила причину поломки за 20 минут. Там была видимая причина, поэтому я и взялась.

— Кто вы — часовщик или часовых дел мастер?

— Часовщиком могут назвать любого специалиста, имеющего отношение к часам, — и дизайнера, и торговца. Но только того, кто своими руками создаёт или чинит механизмы, можно назвать часовщиком в полном смысле этого слова. Часовой мастер — другое название этой же профессии. Нас часто сравнивают с ювелирами, и мне такое сравнение импонирует. Недаром мы все на одном заводе работали: и ювелиры, и часовщики. Наша работа требует сосредоточенности и внимания, ремонт часов — это всегда ручная, ювелирная работа.

— Не думали воспитать преемника?

— Из-за всех тонкостей здесь нужен настолько близкий человек, чтобы доверять ему, как себе. Пока не складывается. Жду, как подрастут внуки… Человека с улицы мне не надо. Раздавит часы стоимостью в сотни тысяч, и конец делу всей моей жизни.

— А сколько лично у вас часов?

— Трое, но в силу работы я их ношу только в отпуске.

Источник: Черинфо точка ру /news/84834-casovsik-elena-romanova-v-cerepovce-mnogo-narucnyh-casov-kotorye-stoat-kak-horosaa-inomarka

Предыдущие истории здесь:

1. Лодочник Сергей Токарев https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_1_lodoch...

2. Трубочист и печник Евгений Кудымов https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_2_truboc...

3. Бортпроводник Любовь Суворова https://pikabu.ru/story/istorii_interesnyikh_lyudey_3_bortpr...