— И что за дрянь ты притащила в этот раз? — Салават с отвращением покосился через мое плечо на стол.
— Это Золотая рыбка, — не отнимая глаз от нетбука ответила я.
— Золотая... Что? — он за жабры поддел когтем иссушеный трупик и брезгливо повертел перед своей мохнатой мордой.
— Рыбка, — я с раздражением выхватила у него несчастную тварюшку, — и, если ты забыл, точно так же я притащила и тебя в свое время. Ты был вот таким мелким блохастым комком концентрированного убожества. А сейчас вон, ничего такая волчья морда вымахала.
— Я, конечно, не хочу тебя расстраивать, но такой рыбкой только пивас закусывать. Она же сухая, как язык после пьянки!
— Ну, это пока, — я наконец-то нашла нужный документ и дважды щелкнула по нему курсором. — Так, посмотрим...
— Нееет, — протянул Салават и сложил мощные лапы на груди, — ты же не собираешься в некроманты податься?
— Ты, должно быть, плохо расслышал, дружок. Это настоящая Золотая рыбка. Сильнее любой волшебной палки, мощнее джинна, ну и тупее, из-за чего ей легче заруливать. Мне такая штука в хозяйстве точно пригодиться, — покрутив колёсиком, я пробежала глазами по списку нужных элементов для обряда.
— И что, мне теперь искать зуб дракона, жопу феи и жабьи глазёнки, чтобы ты вернула ее в состояние стояния?
— Ты такой душный, — я протянула руку и почесала его за ухом.
Вервольф расслабленно привалился к столу, прикрыл глаза и вывалил длинный шершавый язык. Поплыл, каналья. Ох и милаш этот Салават.
— Ну что ты напрягся, все намного проще. Тринадцать черных свечей, ветка можжевельника и девственница.
— А так хорошо все начиналось, — фыркнул Салават и откинул мою руку.
***
— Что ты притащил? — схватившись за голову, я бегала вокруг кухонного стола, на котором распластался тощий мужичонка лет сорока в грязной майке-алкоголичке.
— Ты чего вопишь, как банши? — Салават покачивался на стуле, закинув лапы на стол. — Вот твои свечи, — он указал на пластиковый пакет, в котором виднелась связка парафиновых свечей и черный маркер, — вот можжевельник, — в углу кухни притулилось выдранное с корнем деревце, — а это девственница.
— Какая нахрен девственница? Это мужик!
— Магия — штука гендернонейтральная, — развел лапами вервольф.
— Ты где этого алкоголика выкопал?
— Это Анатоль, мой знакомый по танчикам. Мы с ним частенько вместе зависаем по сети.
— Да ему ж под сраку лет, откуда целомудрие?
— У него двести тысяч часов игрового опыта. Какие уж тут бабы?
— Шарик, ты балбес, — я устало закрыла лицо рукой. — Ладно, крась свечки. Попробуем.
***
Свечи в круг, можжевельник тлеет тонкой змейкой дыма. Анатоль с кляпом во рту привязан к ножкам тяжелого дубового стола.
С трупиком рыбки в одной руке и кривым клинком в другой, я читаю древнюю арабскую вязь с экрана нетбука, который держит передо мной Салават.
Как не вовремя! Анатоль что-то невнятно мычит, разлепляет глаза, обводит взглядом комнату, смотрит удивлено на меня с ножом в руках и замечает наконец двухметрового мохнатого вервольфа с острой мордой и угольками желтых глаз.
Мужик вопит через кляп, дергается, пытается вырваться.
— Замри нахрен! — рычит на него Салават, а я все читаю, стараясь не сбиться.
Анатоль переходит на ультразвук.
— Ак'ха на вар шальт! — выкрикиваю последние слова и вонзаю клинок в грудь мужика.
Тот начинает хрипеть, кляп во рту медленно пропитывается кровью.
— Черт, не попала в сердце! — я вынимаю лезвие, примеряюсь и бью еще. На этот раз удачно.
Нож с хрустом входит в плоть, Анатоль выгибается дугой и тут же падает обратно. Последний выдох со свистом, грудь опадает и мужик замирает.
— Вот срань! — Салават отшатывается от стола, перегибается через подоконник.
Слышно, как его выворачивает наизнанку.
— Какие мы нежные, — язвительно выдаю я, выдергивая клинок из раны и затыкая за пояс.
Обмакнув руку в теплую кровь, я вывожу на сухой чешуе извилистый символ, хватаю тлеющий можжевельник и черчу в воздухе круг.
Рыба вырывается из моих рук и зависает посреди кольца дыма. В комнате вмиг холодает настолько, что из моего рта валит густой пар. Свечи вспыхивают призрачно — голубым пламенем. Все тени в кухне начинают удлиняться и стягиваться к сухой тушке парящей животинки. Темнота будто наполняет ее тельце, оно на глазах расправляется, наливается соками. Чешуя вспыхивает багровым жаром, плавники золотой вуалью полощутся в ледяном воздухе. Рыбка вздрагивает, ведёт хвостом, будто разминая его, и переводит взгляд горящих круглых глаз на меня. Еще секунда и в меня летит молния.
Салават успевает сбить меня с ног и накрыть собой, когда разряд попадает в сервант с бабулиным хрусталем. Осколки летят на нас, вервольф хватает меня и отпрыгивает в сторону от нового электрического удара.
Рыбина искрится и пылает холодным белым пламенем, поворачивается в нашу сторону губастой мордой.
— Он был не девственником! — ору я, выставляя розовый энергетический щит перед собой. — Все пошло по звезде!
— Я знал, что это скверная идея! — Салават успевает вытянуть меня вперед, прикрываясь от атак одержимой селёдины. — Что теперь делать-то?
— Нужно закончить обряд, иначе она нас прихлопнет! — я чувствую, как с каждым ударом слабеет мой щит. Поворачиваю голову к вервольфу, и мое лицо озаряет внезапная улыбка: — Я все придумала, кажется. У тебя были когда-нибудь женщины?
— Нет... Что??? — шерсть Салавата удивлено вздыбливается. — Чего ты сейчас спросила???
— Я так и знала, — свободной рукой я выдергиваю клинок из-за пояса и с размаху вонзаю волку в сердце. На этот раз попадаю с первого раза.
Салават падает на пол, пытается зажать рану, его глаза закатываются, и он замирает на полу огромной грудой шерсти и мышц.
Я окунаю пальцы в кровь волка и быстро вывожу на полу нужные символы. Они вспыхивают алым, прожигая доски.
Рыбка изгибается дугой, падает и начинает беспомощно трепыхаться. Я хватаю скользкое создание и швыряю его через всю комнату в заранее подготовленное ведро с водой. Не зря в юности баскетболом занималась, рука до сих пор не подводит.
— Есть! — я подбегаю к ведру и смотрю на изящную рыбку, нарезающую круги в тесном сосуде. — И правда золотая... Красивая...
Полюбовавшись с минутку на волшебное существо, я наконец-то поднимаю глаза, оглядывая кухню. Она в руинах. На столе один труп, рядом с окном на полу второй. Да уж, я думала, что все будет куда проще.
— Желание номер раз, — приказным тоном произношу я, — для начала оживи Салавата. И чтобы без фокусов, килька недоделанная. Я тебя в случае чего быстро в блендере взобью в мусс.
Рыбка зло смотрит на меня и нехотя взмахивает хвостом.
Со стоном поднимается с пола Салават, ощупывает свою широкую грудь и, оскалив клыки, подлетает со мне.
— Ты совсем ополоумела, сучка?!
— Эй, парень, остынь. Все ж получилось!
— Я умер в муках! Ты убила меня!
— На время ж. Чего шумишь? Эй, — я поддела ногой ведро, — желания два, три и четыре: Анатоля тоже оживить и, стерев память, отправить домой. И на кухне порядок, будьте добры, — перевожу взгляд на вервольфа. Тот обиженно дует пушистые щеки. — Ну, извини... Пожалуйста. Я больше так не буду. Я, между прочем, сама испугалась. Такой стресс, такой стресс... Пойдем, - тяну его за широкую серую ладонь.
— Куда? — не поднимая на меня глаз, спрашивает Салават.
— Стресс снимать. Заодно решим проблему твоей девственности, чтобы у меня уж точно не было искушения тебя в следующий раз на алтарь класть...
