Кустодиевские весенние краски небес притушил вечер, он дышит в приоткрытое окно. Тихо вокруг...
Я сижу за своим писательским бюро и под звуки вальсов вдыхаю аромат легендарного «Cuir de Russie». Изучаю запах «Русской кожи» от Шанель; как принято говорить, «слушаю» его. А что остаётся, если придумала такой любимый парфюм для одной из наших героинь?
Примерив на себя роль носа (именно так называется специалист по запахам), вдруг поняла: зря расписала, как вкусно пахнет это облако духов, да ещё и некоторых персонажей заставила восхищаться… Но теперь, придумав, уже не смогу его поменять на другой: он уже пропитал текст, въелся в его буквы, окутал героев и стал частью романа. Придётся что-то переписать….
Ведь на самом деле это вовсе не духи — скорее, запертые под стекло русские паттерны ушедшего века, его запах – тревожный, горький, терпкий.
Так пахнет ладан, поднимающийся кудрявыми пепельными кольцами в потемневший от времени старинный свод храма, где судорожно пляшут огоньки свечей перед намоленными ликами, а из толпы прихожан в самую душу глядит тот оболганный сибирский мужик, чьё убийство в Юсуповском дворце на Мойке стало началом конца императорской России.
Ещё во флаконе чувствуется едкий запах осенних листьев из парка княжеской усадьбы, навеки покинутой сиятельными хозяевами... Ну и, конечно, аромат кожи… кожи новых перчаток эмигранта-швейцара, что стоит у входа в парижский бар «Шахерезада» и мечтает отомстить коммунистам за смерть отца…
Парфюм от Шанель «Cuir de Russie» вышел в свет в 20-е годы прошлого века, когда все господа уже были в Париже, а вместе с ними и мода на всё русское шагала по миру.
Изобрёл аромат для мадемуазель Коко Эрнест Бо – француз, родившийся в Москве и бежавший в 1919-м году из России. Он же – автор знаменитых духов «Шанель № 5». В основу обоих ароматов взят шлейф берёзового дёгтя и юфти – той самой русской кожи. «Я не был бы русским и русским эмигрантом, если бы не донёс этот запах России до мира», — писал Эрнест в своих воспоминаниях.
«Cuir de Russie» был популярен в кругу императорских особ, звёзд кино, великих кутюрье, в том числе нашей Надежды Ламановой, и многих других…
Для Коко он стал символом её «русского периода», и не только в творчестве: у неё тогда был страстный роман с великим князем Дмитрием Павловичем Романовым, участником убийства Распутина.
Но вернёмся к нашей героине, которую я так скоропалительно, не побывав в роли носа, одарила этим ароматом. После революции она гуляет не в Париже, и даже не в родном Петербурге – она обитает в советском Ленинграде. Позади много лет работы художником-оформителем в Кировском театре оперы и балета (бывшей Мариинке), благодаря чему есть возможность через знакомый артистический бомонд доставать драгоценный парфюм.
Духи она экономит, тратит драгоценные капли по особым случаям. Тогда словно бы переносится в имперский Петербург, который ей доводилось видеть во всем блеске, вспоминает царский бал 1903 года, ставший реквиемом и апофеозом романовской эпохи. Наша героиня не была в числе гостей, всего лишь помогала папеньке, преуспевающему столичному фотографу, запечатлеть блестящих аристократов, облачённых в боярские костюмы...
В общем, духи хоть и странновато пахнут, но героине соответствуют. А на дворе уже 1941 год, и скоро её жизнь окончательно превратится в руины. Но духи с «русскими нотами» будут звучать и после, напоминая о прошлом и ушедших. Не зря в 1945 году французы из дома Coty специально для советских солдат-освободителей создадут на основе юфти духи Tovarich… Знали, кого нужно чествовать.
Больше историй в телеграм-канале
