В какой-то момент ему показалось что луна становится всё ярче и ярче. Рисунок на диске луны стал размываться, и в этот миг вспыхнул свет, ослепив. Арик инстинктивно зажмурился как от яркого солнца, но позже открыл глаза, и оцепенел от страха. Весь мир вокруг него померк, будто выгорели все краски. Даже угли в костре были не красноватыми, а серыми. Но мир не просто потерял цвета, он будто бы замер. Пузыри кипящей воды застыли в котелке и не шевелились. Пар от воды и дым от тлеющих углей замерли в воздухе. Арик перестал слышать блеяние овец, шелест листьев, шум ручейка. Звуки будто выключили. Весь мир вокруг него поставили на паузу. Но испугало его даже не это. С верху, из круглого диска луны, на его поляну светил яркий луч света. Такой густой, что казалось его можно потрогать руками. И в этом луче по невидимым ступеням спускалось существо, опираясь на ярко светящийся белым посох. Это существо было похоже на карикатуру человека. Сгорбившееся худощавое тело было одето в белый потрёпанный саван из-под которого виднелись худые ноги с босыми ступнями. Голова была покрыта глубоким капюшоном из-под которого падали длинные седые волосы. Одна рука упиралась в поясницу, будто бы это помогали ему идти. Вторая рука сжимала яркий белый посох, который он раз за разом передвигал, чтобы спуститься ниже. Пальцы на сильно худых руках были длинные, костлявые, обтянутые серой пятнистой кожей. За спиной существа из-под савана виднелись два небольших тощих крыла, как у летучей мыши, но как будто состоящие из одних костей. Арик пытался закричать, но из его рта не выскочило ни звука. Потом он захотел вскочить и побежать куда-то в сторону дома. Но тоже без успешно, потому как ни мог пошевелить ни единой мышцей своего тела. Всё что ему оставалось, это сидеть и смотреть, как медленно, но уверенно спускается это существо.
Несколько минут оно спускалось вниз, не обращая никакого внимания на пастуха. Казалось каждый шаг даётся ему немыслимым усилием. Но упорно шаг за шагом, ступень за ступенью оно двигалось вниз. И вот светящийся посох коснулся травы, которая росла на поляне. Существо вслед за ним так же спустилось на поляну. Несколько мгновений стояло неподвижно, будто переводя дух. Но потом голова в саване медленно стала поворачиваться в сторону костра. И спустя мгновение существо натужно зашагало в его сторону. Сделало десяток шагов, остановилось, и будто изучающе уставилось темнотой капюшона на сидящего у костра молодого парня. Тот был так сильно напуган, что даже если бы его отпустили сейчас и сказали «беги» вряд ли бы он смог сделать хотя бы шаг. А когда существо подошло к нему ближе, сердце застучало с такой скоростью и силой, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Существо смотрело на парня несколько минут. И спустя какое-то время на поляне раздался скрипучий старческий голос:
- Не бойся меня Арик, я не причиню тебе вреда. Страх не должен туманить твой разум. Нужно что бы ты перестал меня бояться.
Рука, которая до этого держалась за поясницу, медленно двинулась вперёд, потянулась в Арику, и сделала жесть будто берёт что-то в воздухе и поднимает. В этот момент пастух почувствовал, как его тело подлетело в воздух, ноги бесчувственно повисли, и он испугался ещё больше. В голове всплыла картина. Ему восемь лет. Он идёт из библиотеки. Несёт книгу. Братья подкараулили его в лесополосе. И ради шутки подвесили на дереве привязав верёвкой. Отобрали книгу, вырывали по одному листу, и сжигали, при этом смеялись над его попытками выбраться из пут. С тех пор, для него даже дружеские объятья кажутся мучительными, не говоря уже о том, что сейчас с ним происходило. Чья-то невидимая рука, сжимала его всё тело. В голове вспыхнула паника, а следом за ней злость, и раздражение. Он так же беспомощно себя чувствовал тогда, в детстве. Арик зарычал, как загнанный зверь, и завертелся в невидимой руке, что было сил. Он чувствовал, как исполинская рука сжимает его будто тряпичную куклу. Левая рука пастуха напряглась что было сил, и медленно поползла вверх. Через минуту усилий, она выскочила из плена. Затем помогла освободиться правой руке. Почувствовав вкус победы, обоими руками упёрся в невидимую руку, сжимающую его тело, стал вытягиваться из ловушки. И в этот момент сила, которая держала его в воздухе пропала, и он полетел вниз, удачно приземлившись на обе ноги. Тело вновь стало ему послушно. В душе как будто бы пропал страх, и обрелась уверенность. А на поляне снова заскрипел старческий голос, с явно довольной ноткой:
- Теперь твой страх не будет мешать нам. У нас мало времени. Буду краток. Судьба выбрала тебя, что бы ты стал первым из бессмертных. Ты должен взять этот посох. Не задавай мне вопросы. Я всё ровно не смогу на них ответить. Возьми его. Ты всё поймёшь позже.
Рука существа до этого сжимавшая посох отпустила его, разжав ладонь, но тот не упал, как сделал бы любой другой посох, а остался стоять так же вертикально, как и до этого. Затем рука сжимавшая посох, распахнутой ладонью толкнула его, и он плавно поплыл к пастуху. Посох парил в воздухе как будто бумажный кораблик плывёт по воде. Пролетев несколько метров, остановился на расстоянии вытянутой руки перед парнем. Молодой пастух, который ещё утром даже не догадывался что ждёт его этой ночью смотрел на посох. В близи он уже не светился так ярко как издали. Это был обычный походный посох, только вырезанный будто из серого куска мрамора. Верхняя часть посоха была перевязана тонкими лентами белой кожи, за которую наверняка удобно и приятно держаться при ходьбе. Чуть ниже рукояти посоха, три не глубокие кольцевые выреза толщиной с мизинец, с равным интервалом друг от друга. Ещё ниже этих вырезов, примерно шириной в два пальца была полированная серая плоть посоха. После которой всё тело посоха было исписано невероятным узором рун, которые Арик видел впервые. Эта сложная работа была выполнена с такой точностью, что казалось даже лучший художник мира не сможет нарисовать подобное тончайшим карандашом на бумаге, не то что бы вырезать из мрамора. Пастух изучающе смотрел на парящий в воздухе посох. Он был невероятно красив, его хотелось взять в руку, потрогать, им хотелось владеть. На мгновение Арик вспомнил то чувство непонятной силы, которую источал кратер, несколько недель после падения звезды. Да эти энергии похожи. Арику нравилось то чувство, когда он стоял рядом с дымящейся воронкой, и впитывал в себя эту силу. Рука сама машинально потянулась к посоху. Его это не пугало, но возникали вопросы. Он как будто бы видел в этом какой-то подвох. Почему такой красивый и без сомнения уникальный посох, какое-то существо отдаёт ему просто так. Ему – Арику, пастуху с окраин земель? Но эти мысли так же быстро погасли, как и появились. Перед глазами был только этот посох. Он признал его как верного друга. Странное сравнение, подумал Арик, это же просто посох, это же не собака. Как посох может быть другом, и как он может меня признать? Всё это были мысли второго или третьего плана, совершенно не важные мысли, потому что на первом плане была единственная мысль – я хочу владеть этим посохом, он должен быть моим. Это существо, кем бы оно не было, сказало, что я должен его взять. Всё остальное я узнаю потом. Я хочу его взять, он должен быть моим. Это мой посох! Рука с осторожностью тянувшаяся к посоху, резко рванулась вперёд, будто боясь, что кто-то ещё схватит этот посох и с силой сжал рукоять. От посоха в тот же миг по руке Арика скользнула какая-то густая энергия. Обволокла всё его тело, и через мгновение Арик испытал дикую боль. Все мышцы наполнились миллиардом мелких стеклянных осколков. Суставы выворачивало в обратную сторону. Внутренности одновременно вырывало в разные стороны. Тело задрожало в сильнейшей судороге. Глаза закатились. Изо рта послышался стонущий хрип. Тело подбросило в воздух на несколько метров. Арика трясло будто при сильной лихорадке ещё несколько мгновений. Затем энергия, которая пульсировала от посоха постепенно погасла. Тело Арика перестало трясти, и оно плавно опустилось на спальный мешок. Существо, которое всё это время стояло рядом и наблюдало за происходящем, удовлетворённо помахало головой, повернулось к луне, расставило руки в сторону и проговорило:
- Я выполнил твою волю. Теперь прошу, дай мне покой.
В тоже мгновение существо вспыхнуло ярким пламенем и как бумага, пропитанная селитрой, сгорело за считанные секунду, осыпавшись белым пеплом. Мир снова приобрёл краски. Зашумел горный ручей, заблеяли овцы, зашелестели листья. Внезапный порыв ветра подхватил оставшуюся на траве белую кучу пепла и понёс его развеивая над горами. Большая яркая луна плыла над поляной, где мирно спали стадо овец, две собаки и пастух, сжимая в руке белый посох.
