Доллары + США

Для Соединённых Штатов создалась уникальная ситуация, при которой они оказались способны экспортировать свою инфляцию посредством закрывания торгового дефицита через трежеря, то есть казначейские ценные бумаги. Конечно, они были номинированы в мировой валюте, которым был доллар. Но американский дефицит обесценивал эту валюту и вздувал цены во всём капиталистическом мире. При таких обстоятельствах и ввели СПЗ, которые стал эмитировать МВФ в пропорции вкладам его членов. Так что США с их тогдашними 22% получили хорошее дополнительное средство для закрытия своего торгового дефицита. Эта мера заставила основательно переписать устав Фонда, который запрещал подобные штучки. Недовольство стран ЕЭС удалось преодолеть: ведь у них в сумме было всего 17%: недостаточно для права вето. В конце концов, договорились, что для того, чтобы предотвратить введение СПЗ, необходимо было вето 20%, но для блокирования  уже введённого – всего 15%. Замечу, что новая валюта со временем нашла популярное применение в качестве средства для тушения мировых финансовых пожаров, что можно увидеть на примере её последних эмиссий.

Частью пропагандистской кампании, которая была призвана обелить имидж нового мирового должника стала аргументация, распространяемая официальными лицами Соединённых Штатов, а также влиятельными аналитическими центрами. Они говорили об уникальном положении их страны в мировой экономике, которое позволяло им не затягивать свои пояса. Говорили о том, что дефицит США – это цена зонтика безопасности, который они раскрыли над своими союзниками для защиты от Советов. Присутствовала и откровенная софистика: инвестирование резервов в трежеря выставлялось субъективным желанием их держателей. Зачем вкладывать в золото, ведь оно не даёт процентного дохода? Американская экономика – бездефицитная в том смысле, что она занимает на короткий срок и даёт взаймы на долгий. Она удовлетворяет спрос на ликвидные долларовые активы, вот! Короче, центробанки мира только спали и видели, как бы им вложиться поприбыльнее.

На самом деле, всё было не так, конечно. Это американцы стали тратить «горячие деньги», эмитированные на войну во Вьетнаме (и, добавлю, на социалку тоже). Частники скупали европейские компании, правительство финансировало военные операции. Так мировые центробанки и оказались с крупными суммами долларов в резервах, которые им девать-то было и некуда. Пока процентные ставки в США оставались на высоком уровне, они могли ссудить эти излишки резервов коммерческим банкам. Но потом, когда проценты упали параллельно с введением запрета для американских банков занимать евродоллары, эти доллары легли мёртвым грузом на балансе центробанков. Профессор Триффин, который сформулировал свой знаменитый парадокс, заметил тогда, что инициатива в этой истории лежала на американской стороне, и это важно. Реальной причиной, по которой страны-кредиторы стали покупать американские трежеря, было не их желание навариться, а боязнь разрушить основу международной торговли.

Но американцы этого, конечно, не признавали, а говорили о новом мировом финансовом равновесии, при котором их торговый дефицит являлся лишь дефицитом «политическим», о котором должны заботиться политики, а не экономисты. То, что европейцы так не считали, соответствовало асимметрии реального мира.  Пусть и дальше так не считают. Автор констатирует:

Отныне предлагалось, что уникальное положение Америки-должника должно быть принято и узаконено, а не ограничено или сокращено. Вот что делало Соединённые Штаты «исключительной нацией» в глазах их воспевателей.

Путь к новой системе был не гладок. Экономическая агрессия Штатов встретила сопротивление. После того, как госдеп предложил Японии принять «добровольные» квоты на экспорт своего текстиля в США зимой 1970 года, та отказалась. В ответ на это американцы стали рассматривать введение импортных квот и прочих протекционистстких мер. Угрозы квот стали поступать и в адрес других стран и торговых блоков. И японцы, и ЕЭС стали обещать жёсткий ответ. И им было что ответить, если учесть, что они были на этот раз в роли кредиторов. Но нельзя было забывать о «жёсткой» силе американцев. Никто тогда не был уверен в исходе противостояния.

На фоне разгорающегося кризиса финансовые спекулянты стали играть против доллара, переводя его в другие валюты. Средства стали покидать страну, однако американские стратеги на это не реагировали. Тогда центробанки Нидерландов, Бельгии и Франции обменяли 422 миллиона из своих резервов на золото. И всё равно администрация Никсона по-прежнему не заботилась о контроле движения капитала. К 5 мая резервы Бундесбанка достигли 19 миллиардов, после чего они закрыли  обменные площадки, ожидая принятия коллективного решения стран ЕЭС. 7 мая свеженазначенный министр финансов США Джон Коннали дал понять, что не пойдёт навстречу европейцам, и предложил им нарастить покупку американских ценных бумаг для утилизации своих долларов.

Паритет между маркой и франком оказался под угрозой, что угрожало в свою очередь гармонии интересов между немецкими и французскими аграриями. Немцам не оставалось ничего иного, как отвязать марку от доллара. Вместе с немцами ревальвировали свои  валюты голландцы, швейцарцы и австрийцы. В дополнение к этому были ограничены займы в евродолларах. Не американцы, но немцы стали ставить преграды для бегства капиталов в их валюту. Американцы же были довольны фактической девальвацией доллара, удешевляющей их экспорт. 17 мая они потребовали также у японцев, чтобы те ревальвировали иену. Вместо этого японцы стали снимать старые ограничения на движение капитала, приняв при этом те самые «добровольные» квоты на текстиль. Их примеру последовали Южная Корея, Тайвань и другие азиатские страны. Конечно, это никак не соответствовало свободе торговли в общем и статье IX ГАТТ в частности.

На фоне всего этого всплыла история, как Соединённые Штаты угрожали ФРГ вывести свои войска в случае, если Бундесбанк не откажется конвертировать свои избыточные доллары в золото. Связь между солдатами и золотом из тайной стала явной. Теперь уже в мае 1971 года предложения сократить контингент в Европе зазвучали в американском Сенате. Но президент Никсон был непоколебим. Ведь дела складывались так, как он хотел: доллар дешевел, а американский долг хоть и вырос, но стал необязательным к уплате.

15 августа новый статус-кво был формализован. Никсон объявил об остановке конвертации долларов в золото. Бреттон-Вудская система приказала долго жить. 61 миллиард иностранного долга мог быть выплачен лишь в виде ценных бумаг.

Шок Никсона: Нью-Йорк Таймс 16 августа 1971 года

По мнению американцев, ревальвации чужих валют было недостаточно, потому вдобавок к системе квот Никсон ввёл и тот самый десятипроцентный сбор на импорт, не попавший под квоты. Страны мира капитулировали, за исключением, быть может, Франции. Курсы европейских валют пошли вверх. В результате применения всех этих мер американский экспорт подешевел суммарно на 40%. 15 сентября Коннали без стеснения сказал на телекамеры:

У нас была проблема, и мы поделились ею с миром, как мы делились своим благосостоянием. Вот для чего существуют друзья.

«Друзьям» пришлось бы согласиться на рост безработицы у себя вследствие потери рынков американцам. Ещё более заботили европейских дипломатов требования американцев ослабить защиту своего агрорынка. Здесь, как и в валютных делах, сопротивление возглавила Франция. Коннали не удалось тогда добиться уступок, и фокус давления переместился на Восток. Восток в лице Японии, Тайваня и Гонгконга капитулировал, согласившись на сокращение своего текстильного экспорта, лишь бы только США не облагали его дополнительными пошлинами.

Тем временем Европа потихоньку сползала в рецессию. Американцы собирались поколебать единство европейцев, заключая сепаратные соглашения с отдельными странами в обмен на отмену десятипроцентного сбора, что было уже сделано в отношении Канады и Мексики. 4 ноября американский сенат разрешил Никсону поднять сбор до 15% и ввести дополнительные квоты в случае угрозы международному положению страны. Американские переговорщики объявили 29 ноября, что они готовы отменить сбор в обмен на ревальвацию иностранных валют в среднем на 11%.

Так и случилось. В результате Смитсоновского соглашения 20 декабря требуемые 11% были достигнуты, а в уставе МВФ расширили валютные коридоры. Также было получено разрешение Конгресса на подъём официальной цены унции золота до 38 долларов. Десятипроцентный сбор был отменён, а гражданам США снова разрешили владеть золотом, отменив запрет, введённый ещё Рузвельтом. ЕЭС ответил мерами по защите своего агрорынка, но, несмотря на это, капитуляция Европы и Азии оказалась тотальной.

Пройдут годы, и страны Европы объединятся в третью силу, и тогда они смогли бы ускорить свой рост за счёт Соединённых Штатов, за чей экспорт расплатились бы их же облигациями. Чтобы избежать этого сценария, США продолжали укреплять свою финансовую империю в 1972-73 годах. Трежеря заменили золото в резервах центробанков и стали основой новых «мировых денег». Стандарт ценных бумаг США стал новым средством доминирования американцев взамен их золота.

С тем живём и ныне. Полвека трежеря служили надёжным и удобным средством для держания своих резервов. Финансовая гегемония США сохранилась, как остались на высоком уровне их военные расходы, что привело уже не только к хроническому платёжному дефициту, но и к астрономической величине госдолга. Страны стали отказываться от американских облигаций и векселей, особенно после того, как финансовая система стала использоваться для наложения санкций на неугодные страны, начиная с Ирана. Центробанки снова обрели аппетит на золото. Кавалерийский наскок Трампа с попыткой наложить пошлины на весь мир обратился в пшик после того, как Япония стала сбрасывать трежеря на рынках. Ситуация в мировых финансах остаётся нестабильной, и чем это закончится – никто не знает. Что вполне понятно – это что на глобализации можно ставить жирный крест. Происходит повсеместное возрождение протекционизма. Снова каждый сам за себя. Когда это было в последний раз? Правильно: накануне Второй мировой…

МВФ управляется по системе квот, которая изначально была выбрана в расчёте на доминирование англосаксов. В конце 1945 года суммарные квоты стран-участниц составили  7,3 миллиардов. Из них США имели 2,75 миллиардов, так что у них было право вето. Но такое право де-факто было и у британцев, которые вместе с колониями и доминионами имели 2,475 миллиарда. Правда, Австралия и Новая Зеландия не являлись тогда членами Фонда, а канадцы относились больше к долларовой зоне, чем к зоне фунта. Поэтому Британия не могла мобилизовать своё право вето.

Таким образом, европейцы и латиноамериканцы продолжали наблюдать, как остатки их золота утекают за океан на фоне их переоцененных валют. МВФ помочь тогда не мог, потому что изначально он кредитовал лишь для того, чтобы избежать краткосрочных проблем в международных расчётах. Потом им всё-таки пришлось девальвировать свои валюты на фоне опасности инфляции уже в самих США. Но время и, главное, резервы, были уже потеряны. В 1961 году, наконец, МВФ разрешил использовать свои средства для финансирования дефицита общего плана.

Система привязки валют к доллару имела одного чистого бенефициара: Соединённые Штаты. Если доллар стал эквивалентом золоту, как это было прописано Фондом, то центробанки стран мира стали накапливать доллары в качестве резервов. К МВФ стали относиться не столько как к кредитору, сколько как к разработчику финансовой политики. Политика эта, несмотря на некоторый идеализм, исправно служила национальным интересам США во всех важнейших аспектах на протяжении пятидесятых годов. Рост Европы и Третьего мира сдерживался необходимостью поддерживать равновесие в международных расчётах, а также политикой Всемирного Банка, поощрявшей сырьевой экспорт в ущерб общему развитию. Но в шестидесятых ситуация стала меняться, и главная причина опять была в США.

В шестидесятых Соединённые Штаты отдали приоритет своему внутреннему развитию и военным расходам, наплевав на свой торговый баланс. Уже в 1963 году появились опасения, что эти расходы выросли настолько, что угрожают золотому обеспечению доллара. США превратились из кредитора в заёмщика, главным образом у стран ЕЭС. Разумеется, мысль о том, что новые кредиторы могут со временем начинать выдвигать определённые требования, не нравилась американским официальным лицам. Стало ясно, что компенсировать ежегодный отток трёх миллиардов на военку может только частный сектор либо посредством торгового профицита, либо балансом инвестиций и дохода. Администрация стала пытаться ограничить поток средств за рубеж путём квот и запретов, что было в противоречии с проповедуемой ею свободой рынка. Но всё это не помогало, баланс частного сектора продолжал ухудшаться.

Как следствие, дефицит США лёг на плечи иностранных центробанков. Их долларовые резервы продолжали расти в том числе в результате процесса скупки американскими инвесторами прибыльных европейских предприятий. Поменять эти доллары на золото мешало американское казначейство под предлогом угрозы стабильности мировых финансов. Что им оставалось делать с долларами? Правильно, покупать американские обязательства, прибыльность которых не шла в сравнение с прибыльностью скупленных европейских фирм. Таким образом, американцы скупали европейскую индустрию за деньги, взятые взаймы у европейцев же.

Конечно, Европе сразу это не понравилось. Президент Бундесбанка Карл Блессинг уже в 1964 году призывал американцев жить по средствам:

Ни одна система, как бы искусно она ни была задумана, не может функционировать удовлетворительно без финансовой дисциплины. При системе жёстких обменных курсов даже страны с прочной финансовой политикой вынуждены импортировать инфляцию, если другие страны не соблюдают достаточную финансовую дисциплину. Если мы хотим избежать продолжения ползучей инфляции, дефицитные страны тоже должны предпринять корректирующие меры, как бы болезненны они ни были.

Предпринимать меры, конечно, никто не собирался. Немцы не критиковали войну во Вьетнаме, но Франция делала это неустанно, и не только словом, а делом: она стала обменивать свои долларовые резервы на физическое золото, истощая запас американцев. Соединённые Штаты превращались из диктатора в нищего, обивавшего пороги европейских центробанков.

Весьма агрессивного нищего, надо признать. Американское правительство не собирало деньги на войну через налоги, а продавало ценные бумаги иностранцам. Их стратеги поняли, что в золоте – на самом деле сила, так что его лучше не терять. Потому-то они всеми силами стали стремиться заместить золото своими долговыми расписками. Потому-то они стали продвигать идеи Кейнса, которым они противились в Бреттон-Вуде. Они захотели реформировать Фонд. Предлогом послужило решение парадокса Триффина, который делал платёжный дефицит США неизбежным в силу развития мировой экономики. Чтобы обеспечить приток ликвидности, предлагалось добавить к долларовой массе Специальные права заимствования (СПЗ) – искусственную валюту, которые центробанки стали использовать для взаиморасчётов. Так МВФ превратился из всемирного «общака» в поставщика ликвидности для стран с дефицитом, во главе с Соединёнными Штатами. И остаётся им по сей день.

Европейцы сопротивлялись новой политике Америки, хоть и не столь эффективно. Им пришлось продавать своё золото, будучи членами Лондонского золотого фонда. И всё же доверие к доллару продолжало падать вместе с американскими резервами. Золотой фонд был распущен 17 марта 1968 года, несмотря на все старания Соединённых Штатов. Спекулянты победили, и их победа была предрешена тем, что, начиная с 1964 года, американские золотые резервы уже не обеспечивали всю долларовую массу. Единственным решением была ревальвация золота. Главной причиной была не позиция французов, покинувших золотой фонд в 1967 году, а, конечно, война в Индокитае, которая только в 1968 году проглотила 2,5 миллиарда долларов.

Американцы уже давно поняли, что надо где-то срочно брать деньги. В ход пошли сомнительные средства, в числе которых была организация офшоров в разных уголках мира. Американское правительство даже предоставило специальный стимул мировой преступности и укрывательству от налогов, которого не имел свой родной налогоплательщик. Их освободили от налога на доход от ценных бумаг Казначейства. Но и деньги офшоров  смогли закрыть дефицит Соединённых Штатов лишь частично. Европейцы всё энергичнее отказывались его финансировать. Золотой фонд крякнул. Последовала паника на рынке золота, так что лондонскую площадку пришлось временно закрыть. Вдобавок к официальному курсу в 35 долларов за унцию появилась новая цена, рыночная, которая сразу выросла до 38. Сегодня, как мы знаем, она превышает 3000.

Пертурбации в финансах неизбежно вызывают политические катаклизмы. Страны ОПЕК, поняв, что за свою нефть они будут иметь меньше золота, стали искать возможность поднять если не цены, то хотя бы пошлины или акцизы. 31 марта американский президент Линдон Джонсон объявил по телевизору, что не будет избираться на следующий срок.

Для Соединённых Штатов дело выглядело не слишком хорошо. И всё же, несмотря на то, что их расточительность уже больше ничего не сдерживало, мир не готов был расставаться с организациями, обеспечивавшими их господство. Военные расходы США стали в форме ценных бумаг минфина активами стран-членов МВФ. Центробанкам мира не оставалось ничего иного, что они могли бы делать с лишними долларами.

Что же помогло американцам раз за разом достигать успеха? Автор пеняет на тогдашнюю податливость европейцев. Мол, не хватило настойчивости ни в сороковых, ни в шестидесятых. А я думаю, что важную роль играла «жёсткая сила». Американские войска – всегда серьёзный аргумент для стран, на чьей земле они находятся. Пусть их не было в Британии, но на немецкой земле они противостояли угрозе с Востока, к которой европейцы всегда относились серьёзно. А помогала так относиться массированная антисоветская пропаганда, которую лили в уши западному обывателю с утра до вечера. Так что, в конечном счёте, за своё спокойствие Европа заплатила финансовым суверенитетом.

Такие дела, маслята. Как ни крути, капитал всегда будет неизбежно концентрироваться в руках небольшой группы. Через одно поколение, через десять - не важно, и это следствие самой сути понятия естественного отбора, самые сильные и самые умные на вершине пищевой цепочки.

Тем же, кого это не устраивает, типа несправедливо как-то, почему детям олигарха родители Мерседесы дарят, а у меня чугунные игрушки, к полу прикрученные - все вопросы к господу Богу, теория эволюции и естественный отбор - его идея.