Двадцать третьего февраля собрались на кухне.
- Ты че, прикололся? - фирменная фраза Кабана Иваныча.
- Давайте устроим чаепитие: заварим чай, купим печенья, поиграем в настольные игры, обсудим девчонок...
- Ага, и устроим бой на подушках.
- Еба, вы чё, реально на приколе что ли? Еба, я хуею. - ещё одна крылатая фраза Кабана.
Вечером все было готово - водку разливали по чашкам вместо чая, вместо печенья на выбор были: гашиш и сухая рыба. Вместо настольных игр - упражнения в сквернословии.
В кулинарии есть таблица взаимозаменяемости продуктов: вместо ста грамм свинины в рацион солдата можно добавить семьдесят грамм говядины, например. Или - вместо молока - дать ему кефир. Или вместо четырёх яиц - одну мясную котлетку. Вместо кружки чая - писярик водки, вместо ста грамм печенья - грамм шишек. И так далее по таблице. Так мы и сделали в этот вечер. Рацион наш был очень гибок и отличался особой взаимозаменяемостью.
К пяти часам все собрались на кухне к чаепитию - Кот, Кабан, Воробей, Химера - и так далее по списку. Не хватало только Кролика и Зайца. Не хватало Алисы, но с женщинами у нас всегда была беда и дефицит, поэтому Алису заменили Алишкой Джегеровым, согласно таблице взаимозаменяемости продуктов.
- Ну, мужики, я тост как генерал говорить не умею... - говорил Лёва - ...я скажу проще - прощай здоровье! - И на этом выпил писярик.
Все выпили по писярику чаю и вздрогнули. Чай был крепкий, хорошо настоянный.
Выпили. Пошла третья кружка чаю.
- За наших погибших товарищей. За Самэлу, за Никиту Балашова, за Потапа.
- За Лысого, за Костяна...
- Еба, ты че, ПРИКОЛОЛСЯ??? - Влетел в тост Кабан. - Лысый вот он сидит за столом.
За столом началась перебранка и споры. Спорили о том, нужно ли пить за Лысого, или не стоит. Решили выпить.
Чаю было достаточно для пяти часов - перешли к печенью.
Первым, по традиции, раскурил гашиш Алишка - мастер гашишных дел. За ним дунул Кузьмич, затем Тёма.
- Да ну какой, я это не курю. Я только водку.
- Дядя, давай не гони, пыхни разок! - вставил Лысый. - Ты нас не уважаешь??!
На этом и порешили. Кабан дунул одну плюшку, вторую. Третью.
Сидели и смотрели какую-то фильму. Смеялись много. Лысый дрожал. Лысый замёрз. Кабан ловил мух. Тема валялся под столом. Алишка пел песни во дворе. Кузьмич кричал на кого-то в своей комнате. Воробей летал, Танк ездил. Танк работал исключительно на пиве. Ничто другое не заряжало его на бой и подвиг так, как пиво.
Кот мяукал, Химера из дурака превращался в дурака с открытым ртом.
Я заснул. Проснулся я только в час ночи - захотелось писать. Я вышел на кухню. Там сидел один лишь Кабан. Он смотрел в голую стену и напевал:-
- Куда идём мы с Пятачком, ага-ага, куда? (Ага он произносил с буквой "Г")
Эта строчка повторялась восемь раз. За ней шёл куплет:
"В голове моей опилки, не беда
Дайте молока мне, на приколе что ли
Сушняки ловлю, мне хлеба дайте, сала
Я вышел на улицу. На улице Кот стоял на четвереньках и лакал из тазика что-то студенистое. Он залазил своей лысиной в тазик. Другие коты смотрели на него и спрашивали:
- Еба, он на приколе что ли?
- Не знаю, коты. Я не имею права судить котов.
Я ушёл писать. Когда я вернулся, я увидел странную картину: стоял Кузьмич и курил сигарету, совсем один. Он стоял и курил сигарету. Я зашел в дом, почти в шоке. Там все так же сидел Кабан Иваныч и пел. Эта сцена успокоила мою душу.
В спальне Воробей ездил на Танке. Лысый сидел на своей шконке и испытывал экзистенциальный кризис. Обычно он был громкий и общительный - сейчас же он молчал и глядел вдаль, вглубь предмета. Тёма спал.
Химера опять превратился - из дурака с открытым ртом в простого дурака, со ртом закрытым.
Я лег спать. Кто-то напевал мне колыбельную: "Куда идём ага-ага, куда..."
