Это не Коржик. Фотка из сети. Но очень похож на маленького засранца, из-за которого я чуть не потек флягой
Умирать от бешенства некомфортно. Аритмия. Потная спина. Галлюцинации. Агрессия. Рвота. Судороги. Столбняк.
Умирать от бешенства я не собирался, да и странно было бы иметь такие планы, даже если жить очень сильно надоело. Есть же более релевантные методы убрать себя из биосферы, но сейчас не об этом. К страшной кончине меня приговорил Коржик: соседский пес с дурным характером и сложной судьбой.
Много лет он жил в будке возле поста ярмарочного ЧОПовца на Портовой.
У Коржика была миска с едой, водой, подотчетная территория и колени хозяина, где он вечерами любил дремать. Нормальная собачья жизнь закончилась внезапно. Вначале куда-то делся ЧОПовец. Наверное, умер. Потом рабочие сломали домик охранника вместе с будкой.
Там сейчас автостоянка.
Поскитавшись по окрестностям, Коржик прибился в наш двор. Несколько ночей подряд он орал под окнами страшным воем. Хотя слово «страшным» тут совсем не подходит. Коржик выл так, будто из него заживо готовят борщ.
На третий день крики прекратились. Несчастного пса приютили соседи с первого этажа. На четвертый день заорал уже я, когда подкидыш в подъезде внезапно впился зубами мне в ногу.
Штанина порвана, на икре – четыре малюсеньких, кровоточащих отверстия, как от укуса гюрзы.
Рана была над лодыжкой. Цапнуть выше Коржик бы не смог: выглядел он как небольшой тапочек, на который приклеили два огромных выпученных глаза.
Когда я поинтересовался у новой хозяйки привит ли Коржик от бешенства, она посоветовала мне спросить об этом у самого пса.
-Ну меня он тоже кусает. Не сдохла пока, – соседка попыталась разрядить обстановку, но эффект получился обратным. Значит, маленький засранец уже не раз бросался на людей. Бешенство. Тут и думать нечего.
Из интернета я узнал, что жить мне осталось примерно три-четыре недели.
Все начнется с потливости (тут я действительно вытер мокрый лоб), а закончится столбняком.
Очень быстро легкое беспокойство выросло в липкую панику, и мы с женой поехали меня спасать.
Фельдшер травмпункта осмотрел истерзанную Коржиком ногу и предложил два варианта.
Сейчас мы начинаем курс непростого и дорогостоящего лечения. Полгода меня будут шлепать высокотоксичными антибиотиками в нежные части туловища. В течение курса нельзя есть жирное, молочное, перченое, кислое, мучное, сладкое и упаси господь от алкоголя: две стопки – гарантированный цирроз.
Ну или я просто понаблюдаю за состоянием здоровья Коржика. Если ему поплохеет – значит, пора бежать на уколы. Если помрет – спасти меня медицина уже не сможет.
-А вы вообще с чего взяли, что он бешеный? – задал мне фельдшер самый главный вопрос, на который я не смог внятно ответить.
Интуиция, конечно. Мать панических атак.
Сегодня я выпью за упокой моей нервной системы, распавшейся на атомы ровно три года назад.
И снова уточню у соседки, как себя чувствует пучеглазый Коржик.
Может мне все-таки уже пора на уколы.
