Как бездарь. Привыкать к существованию ещё не научился.
Злился, как царь на бедного холопа сгоряча.
Когда оскалил зубы, в улыбке притаился,
Будто ударил лбом о ноги гордеца.
Тогда рука легла на голову легко,
Стараясь усмирить пыл юного глупца хоть на мгновение.
Я терзался между непониманием и умилением.
И как легко очнулся от прикосновения рук мудреца,
Старца, кто молча по;днял глаза ввысь.
Там, где орлы кружили, горы высились под ними,
Тогда я встал, подняв с земли рубаху,
Поклонившись и не прощаясь, сгинул прочь.
А в мыслях получил прощенье и пощаду
Не быть отосланным хлебнуть пиалу яду,
И не плевать мольбой из уст на эшафоте,
Казавшись палачу жалким отродьем.
Я избежал пленения тирана,
И мне не быть на вертеле сектантского шамана.
А каннибалы будут биться, беспорядочно орать,
Что им не удостоилось (ах как же так) меня сожрать.
Но я стою в центре песчаных берегов,
Встречая, провожая караваны перебежцев, возвращенцев.
И джигиты в изнурении кормят живых авто;.
Эх, мне бы одного.
И под палящим солнцем я б двинулся вперёд,
Пока мудрец не передумал послать меня на эшафот.
