Иван Бездомный, ошеломленный и напуганный после встречи с Воландом на Патриарших прудах, бегает по Москве. Иван стоит на берегу Москвы-реки, держа в руках книгу и пытаясь осознать происходящее. Ночное небо над ним затянуто облаками, отражение города в воде искажено, создавая атмосферу безумия и ужаса.
Гастрономическая магия и её разоблачение в романе «Мастер и Маргарита»
«Не пей, братец, козленочком станешь!..» Не только питьё, но и еда в сказках приводят к серьёзным последствиям: русский народный Иванушка превращается-таки в козлёночка, а кэрролловская Алиса, съев волшебный пирожок, вырастает до гигантских размеров. Влюбленная нимфа Калипсо непременно желает, чтобы Одиссей вкусил у неё нектара и амброзии: тогда он навсегда останется в её власти. Царевна засыпает мёртвым сном, взяв отравленное яблочко у подозрительной старушки.
Советский фольклорист Владимир Пропп в работе «Исторические корни волшебной сказки» (1946), в частности, писал: «Уже на стадии развития, на которой стояли североамериканские индейцы, мы видим, что человеку, желающему пробраться в царство мертвых, предлагается особого рода еда». Описание ритуальных трапез находим и в египетской «Книге мёртвых», и в шумерском «Эпосе о Гильгамеше». Ещё в позапрошлом веке немецкий филолог Эрвин Роде отмечал: «Кто принял пищу подземных обитателей, тот навсегда причислен к их сонму». Из последнего времени вспомним сюжет манги Хаяо Миядзаки или, если угодно, его же мультфильма «Унесённые призраками» (2001), где родители девочки Тихиро превращаются в свиней, натолкавшись до отвала в забегаловке города духов. Не последнее место в ряду жертв чёрной гастрономической магии занимают главные и второстепенные персонажи романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», над которым хочется немного поразмыслить сегодня.
Для начала позволю себе так перефразировать название первой главы романа: «Никогда не угощайтесь тем, что предлагают неизвестные». И действительно, приём пищи и даже просто перекур с нечистой силой до добра у Булгакова никого не доводят. «Вы хотите курить, как я вижу? — неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, — вы какие предпочитаете?» — «А у вас разные, что ли, есть? — мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились. — Какие предпочитаете?» Дурачок Иванушка предпочёл, как мы помним, папиросы «Наша марка» — и той же ночью оказался в психиатрической клинике профессора Стравинского.
Пробудившегося с бодуна «симпатичнейшего» директора Театра варьете Степана Богдановича Лиходеева неизвестно как появившийся в его комнате незнакомец потчует уже как следует: «Степа, тараща глаза, увидел, что на маленьком столике сервирован поднос, на коем имеется нарезанный белый хлеб, паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке и, наконец, водка в объёмистом ювелиршином графинчике». Результат ещё более впечатляющий: Степа оказывается выброшенным к чёрту из Москвы и приходит в себя на набережной Ялты.
На этом фоне куда выигрышнее смотрится арест за хранение валюты в вентиляции Никанора Ивановича Босого, председателя жилтоварищества дома 302-бис по Садовой, не устоявшего перед взяткой и стыдливо попросившего контрамарочку, однако наотрез отказавшегося от предложения развязного переводчика «закусить без церемоний».
Обратный пример — несчастная судьба Андрея Фокича Сокова, буфетчика Варьете, нанёсшего визит в нехорошую квартиру, выслушавшего там лекцию об «осетрине второй свежести» и отведавшего, на свою голову, или, точнее, на свою печень, мяса из рук кривого демона Азазелло. «Буфетчик из вежливости положил кусочек в рот и сразу понял, что жуёт что-то действительно очень свежее и, главное, необыкновенно вкусное». Через девять месяцев, как и было ему предсказано, Андрей Фокич умер от рака печени в «клинике Первого МГУ».
«Часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», у Булгакова тоже никогда не прочь полакомиться. Азазелло обгладывает куриную ногу, предварительно «крепко и страшно» ударив птичьей тушкой по шее неудачливого киевского визитёра Максимилиана Андреевича Поплавского. Но, конечно же, лучший пример — обжора Бегемот, «жутких размеров чёрный кот со стопкой водки в одной лапе и вилкой, на которую он успел поддеть маринованный гриб, в другой». Разумеется, дело тут не в каком-то там банальном удовлетворении желудочных запросов. «Кушай, Бегемот» — и толстяк с кошачьей физиономией уплетает в Торгсине шоколад вместе с золочёной обёрткой. Стоит ли удивляться, что вскоре «пламя ударило кверху и побежало вдоль прилавка, пожирая красивые бумажные ленты на корзинах с фруктами». «Ровно через минуту после этого происшествия» оба гаера, Коровьев и Бегемот, прорываются в писательский ресторан («А я между тем, как и всякий турист перед дальнейшим путешествием, испытываю желание закусить и выпить большую ледяную кружку пива»), и Арчибальд Арчибальдович, директор обреченного заведения, предчувствуя беду, лукаво обещает попотчевать их «филейчиком из рябчика» и особенным балычком, оторванным у архитекторского съезда…
Во второй части романа Маргарита Николаевна, обмазавшись чудодейственным кремом, становится ведьмой и, не моргнув глазом, квасит как на лесной поляне («Козлоногий поднёс ей бокал с шампанским, она выпила его, и сердце её сразу согрелось»), так и после бала у Сатаны («Помилуйте королева, разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!»). А сам этот бал, где мертвецы купаются в бассейнах с шампанским и коньяком, завершается жуткой церемонией: хозяин и королева поочередно отведывают крови свежезастреленного барона Майгеля («Я пью ваше здоровье, господа!») из чаши, в которую превратилась отрезанная и затем украденная из траурного грибоедовского зала голова председателя МАССОЛИТа Михаила Александровича Берлиоза, которому, кстати сказать, клетчатый втируша регент померещился-то не иначе как в процессе употребления тёплой абрикосовой.
Извлечённому из лечебницы Мастеру вначале вроде бы помогают два «стаканчика» от Коровьева-Фагота («Дай-ка, рыцарь, этому человеку чего-нибудь выпить»), но тем же утром Азазелло разливает в подвале по бокалам отравленное фалернское вино, отправляющее в «вечный приют» и автора негорящей рукописи, и его верную возлюбленную…
Отсюда мораль: пейте, братцы, аккуратнее. И никогда ни в сказке, ни в жизни не угощайтесь тем, что предлагают вам неизвестные.
Можно в принципе экранизировать роман Булгакова
Наверное, нет в России романа более любимого, почитаемого как некий священный текст и цитируемого едва ли не наравне с Библией, чем роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Стоит ли удивляться, что миллионы поклонников не одно десятилетие ожидают достойного киновоплощения великой книги. Удивительно другое: несмотря на всеобщий интерес к теме, на невероятно расширившиеся возможности компьютерной графики, ничего вразумительного соорудить покамест никому не удаётся. Хотя и у сериала Владимира Бортко, и даже у фильма Юрия Кары находятся защитники, признать эти попытки удовлетворительными всё же нельзя. Неужто и впрямь дьявольские козни мешают режиссёрам создать нечто сопоставимое с первоисточником? Или проблема в самом тексте?
Вероятно, первым, кто попытался критически взглянуть на булгаковский роман, был Константин Симонов. В предисловии к публикации «Мастера и Маргариты» в журнале «Москва» в 1966 году советский классик сначала говорит о завершённости романа, и тут же — о его недоработанности. Мол, проживи Булгаков ещё, тогда «может быть, в романе были бы исправлены некоторые несовершенства, может быть, было бы додумано что-то, ещё не до конца додуманное, или вычеркнуто что-то из того, что несёт на себе сейчас печать неумеренной, избыточной щедрости фантазии».
Остаётся только гадать, что имел в виду Симонов. Впрочем, ничего конкретного мог и не иметь. Возможно даже, что туманными намёками просто оставлял задел для критики романа с позиций соцреализма, и одновременно изящно выводил самого себя из-под этой критики. Мол, всё увидел, всё заметил, но не посчитал нужным опускаться с высоты орлиного полёта до мелочного разбора. А вы, ребята, дербаньте.
Но ведь роман и впрямь есть за что покритиковать.
Это и язык, местами довольно топорный. Так, в главе «Полёт» читаем: «Под Маргаритой плыли крыши троллейбусов, автобусов и легковых машин, а по тротуарам, как казалось сверху Маргарите, плыли реки кепок». Почему два раза «плыли»? Неужели насколько беден русский язык? Почему о реках кепок нельзя было написать, что они «текли»? Ведь если уж на то пошло, реки вообще-то и не могут плыть, они именно текут. Сомневаетесь? Пожалуйста: «Из далека долго плывет река Волга». Ну как, всё нормально?
А двумя строчками ниже: «Она пересекла Арбат, поднялась повыше, к четвёртым этажам, и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами». Опять это назойливое «плаванье»!
Мелочи, скажете? Соглашусь. Да, смертельно больному писателю было не наведения «хрестоматийного глянца». Тем поразительнее, что в последние месяцы и недели жизни, Булгаков продолжал с нечеловеческой волей работать над романом. Даже утратив возможность диктовать, он ещё пытался вносить правку в текст!
Процитированный отрывок я привёл лишь в качестве затравки. Но есть в «Мастере и Маргарите» одно место, исправить которое автору было бы затруднительно и в его лучшей форме. К этому эпизоду, а вовсе не к антисоветчине и чертовщине вполне приложимы слова Симонова о «неумеренной, избыточной щедрости фантазии».
Обратимся к главе тридцатой — «Пора! Пора!».
В арбатском подвальчике, куда после ночного бала у сатаны вернулись главные герои, их навещает демон Азазелло. Он предлагает хозяевам принять участие в «небольшой прогулке» и угощает их подарком Воланда — фалернским вином.
«Все трое приложились к стаканам и сделали по большому глотку. Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание его перехватило, он почувствовал, что настаёт конец. Он ещё видел, как смертельно побледневшая Маргарита, беспомощно простирая к нему руки, роняет голову на стол, а потом сползает на пол.
— Отравитель, — успел ещё крикнуть мастер. Он хотел схватить нож со стола, чтобы ударить Азазелло им, но рука его беспомощно соскользнула со скатерти, всё окружавшее мастера в подвале окрасилось в чёрный цвет, а потом и вовсе пропало. Он упал навзничь и, падая, рассек себе кожу на виске об угол доски бюро».
Тут-то, кажется, и следовало бы окончиться повествованию, ведь общение с нечистой силой до добра не доводит.
Однако автор продолжает:
«Когда отравленные затихли, Азазелло начал действовать. Первым долгом он бросился в окно и через несколько мгновений был в особняке, в котором жила Маргарита Николаевна. Всегда точный и аккуратный Азазелло хотел проверить, всё ли исполнено, как нужно. И всё оказалось в полном порядке. Азазелло видел, как мрачная, дожидающаяся возвращения мужа женщина вышла из своей спальни, внезапно побледнела, схватилась за сердце и, крикнув беспомощно:
— Наташа! Кто-нибудь… ко мне! — упала на пол в гостиной, не дойдя до кабинета.
— Всё в порядке, — сказал Азазелло».
О, если бы!
Итак, получается, что в какой-то параллельной реальности не было ни встречи Маргариты с Азазелло в Александровском саду, ни мазания волшебным кремом, ни полётов с горничной Наташей, ни битья стёкол в писательском доме, ни бальных ухищрений Бегемота, ни собственно самого бала в квартире номер 50. Между прочим, и пресловутый барон Майгель никуда не ходил и, следовательно, остался жив.
Что ж, интересный ход. Хорошо. Но как эти параллельные реальности ведут себя дальше? А дальше они… пересекаются!
Убиенные, но воскрешённые или, по выражению Азазелло, прозревшие мастер и Маргарита отправляются в дорогу к вечному приюту. По пути они заворачивают в психиатрическую лечебницу, где томится бедный поэт, и после короткого разговора, во время которого мастер с бухты-барахты нарекает Ивана Бездомного своим учеником, присоединяются к ожидающей их сатанинской кавалькаде. А в больнице между тем происходит другое немаловажное событие: в соседней сто восемнадцатой палате умирает ночной собеседник Ивана.
« — Скончался сосед ваш сейчас, — прошептала Прасковья Федоровна, не будучи в силах преодолеть свою правдивость и доброту, и испуганно поглядела на Иванушку, вся одевшись светом молнии. Но с Иванушкой ничего не произошло страшного. Он только многозначительно поднял палец и сказал:
— Я так и знал! Я уверяю вас, Прасковья Федоровна, что сейчас в городе ещё скончался один человек. Я даже знаю, кто, — тут Иванушка таинственно улыбнулся, — это женщина».
Увы! Это шизофрения, как и было сказано.
Раздвоение сюжета в романе начинается эпизодом встречи Маргариты с Азазелло в Александровском саду. Дальше повествование движется вроде бы последовательно до отравления в подвальчике, а затем параллельная линия обнаруживает себя в момент смерти ни о чём не подозревающей Маргариты в её особняке, и обе линии соединяются, противореча друг другу и нарушая весь строй романа, буквально взрывая его изнутри.
Ведь в той реальности, где Маргарита и мастер умерли каждый по отдельности, никакого бала у сатаны не было, а значит, горничная Наташа не стала ведьмой, её неудачливый обожатель Николай Иванович не превращался в борова, коварный Алоизий Могарыч преспокойно обитает в подвальчике и т.д.
Однако в главе двадцать семь, то есть ещё до эпизода с отравлением, и в эпилоге романа эти персонажи так или иначе упомянуты в числе пострадавших от воландовской шайки: «Опомнившись, примерно через сутки после визита к Воланду, в поезде, где-то под Вяткой, Алоизий убедился в том, что, уехав в помрачении ума зачем-то из Москвы, он забыл надеть брюки, но зато непонятно для чего украл совсем ненужную ему книгу застройщика».
Николай Иванович ещё в двадцать седьмой главе, будучи арестован, предъявляет следствию выданное Бегемотом шутовское удостоверение. А самое главное — благодаря его показаниям выясняется, что некие Маргарита Николаевна и Наташа исчезли без всякого следа. Предпринимается их розыск. Вот его неутешительный итог:
«Основываясь на нелепых и путаных показаниях Николая Ивановича и приняв во внимание странную и безумную записку Маргариты Николаевны, оставленную мужу, записку, в которой она пишет, что уходит в ведьмы, учтя то обстоятельство, что Наташа исчезла, оставив все свои носильные вещи на месте, — следствие пришло к заключению, что и хозяйка и её домработница были загипнотизированы, подобно многим другим, и в таком виде похищены бандой. Возникла и, вероятно, совершенно правильная мысль, что преступников привлекла красота обеих женщин».
И буквально в следующем абзаце автор окончательно смешивает все карты в романе: «Но вот что осталось совершенно неясным для следствия — это побуждение, заставившее шайку похитить душевнобольного, именующего себя мастером, из психиатрической клиники. Этого установить не удалось, как не удалось добыть и фамилию похищенного больного. Так и сгинул он навсегда под мёртвой кличкой: “Номер сто восемнадцатый из первого корпуса”».
Не буду придираться к тому, что установить фамилию следствию было достаточно просто, ибо мастер как следует «засветился», опубликовав «большой отрывок» из скандального романа о Понтии Пилате (даже балбес Иванушка пытается, хоть и безуспешно, вспомнить его фамилию). Абсурден весь процитированный абзац, ведь получается, что сосед Иванушки всё-таки не скончался мирно в своей палате, огорчив добрую нянечку Прасковью Федоровну, а исчез у неё из-под носа в неизвестном направлении. Непонятно почему вообще следствие заинтересовалось его персоной, так как никто не видел его рядом с Воландом и ничего не знал о его связи с Маргаритой, кроме Бездомного, Алоизия и Наташи, из которых первые два держали язык за зубами, а последняя отправилась с бала прямиком в преисподнюю.
Подытожим. Да, роман Булгакова — великое произведение. Но произведение, оставшееся, к сожалению, незавершённым (не забудем также, что мы читаем его в редакции Елены Сергеевны, вдовы писателя). Восхищение им не должно ослеплять, особенно когда речь идёт о сценическом или экранном его воплощении. Если режиссеры и сценаристы будут и дальше пытаться бездумно визуализировать текст, игнорируя нестыковки сюжета, это без всякой чёрной магии приведет лишь к продолжению цепи неудач, и без того уже длинной. Но возможно ли вообще свести концы с концами там, где и сам автор не справился?
Поживём — увидим.
2022
На площадке технопарка «Союзмультфильм» завершается работа над первым анимационным короткометражным фильмов «Булгаковъ» кинокомпании «Синемаскоп».
Режиссером и сценаристом короткометражки стал известный советский и российский мастер анимационного кино Станислав Соколов. Персонажей мультфильма озвучивает народный артист РФ Виктор Сухоруков. Композитор — Шандор Каллош.
В основу сюжета, по словам Станислава Соколова, легли дневники писателя и его ранние фельетоны. Музей Михаила Булгакова в числе первых смог познакомиться с предварительным монтажом.
🎞️ Действие картины разворачивается в 1920-х годах — писатель только-только переезжает в Москву работать и строить литературную карьеру. Вы увидите, как он знакомится с Алексеем Толстым, Валентином Катаевым, Константином Станиславским, Владимиром Маяковским и другими современниками. В мультфильме «оживут» и герои произведений Булгакова, тесно соприкасающиеся с историями из жизни своего автора.
Для проекта подготовлены уникальные объемные куклы персонажей. В будущем они смогут занять место в музейных экспозициях.
📺 В широкий прокат «Булгаковъ» должен выйти в 2025 году.
А вот представьте себе, если бы тов. Булгаков повел повествование Собачьего сердца совсем по другому пути: доктор Борменталь добывает органы не трактирного алкаша Клима Чугункина, а профессора мед. ВУЗа, покончившего с собой. Шарик, после неудачного опыта по омоложению, становится человеком с высочайшими моральными качествами. Преображенский по-отечески привязывается к Шарику и даже даёт ему свою фамилию, в качестве наследственной. Имя же Шарик непреклонно выбирает Полиграф, хотя и принимает отчество Филиппович. С Борменталем у них завязывается крепкая дружба и тот берет новоиспечённого товарища под крыло, всячески содействуя ему в его стремлении стать врачём!! С подачи профессора Полиграф Филиппович становится КМН по направлению вирусология и по протекции тов. Швондера (sic!) едет в Среднюю Азию бороться с эпидемией тифа, например. Параллельно у Полиграфа завязываются отношения с Зинаидой Буниной и он оставляет ее беременной, заверяя что когда он через три месяца вернётся из командировки, они всенепременно отгуляют пышную свадьбу! В Самарканде Полиграф заболевает тифом и скоропостижно умирает. Зинаида узнав об этом сходит с ума и стреляется из револьвера системы Нагана, подаренного ей Швондером в честь их с Полиграфом помолвки... Профессор уходит из большой науки и ведёт затворническую жизнь, Борменталь женится на машинисточке и на философском пароходе эмигрирует в Швейцарию, где знакомится с Рахманиновым и ведёт частную практику. Швондера и тов. Вяземская обвинены в предательстве Родины и по приговору Тройки расстреляны на месте. Дарья Петровна продолжает твердить про небесну ось...
Изгоняя воландовскую нечисть из нехорошей квартиры НКВД-шники по сути были экзорцистами с револьверами.
Остальные боялись этой шайки как черти ладана.
1. Не скидывался на детей Гондураса (или куда там?).
2. Снимает квартиру, которая теперь, на минуточку, национализирована, и еще мычит, когда его просят маленько потесниться.
3. В жилом фонде устроил медицинский кабинет. За такое и сейчас выебут. Строй специализированное здание, клинику, проходи сертификации, нанимай штат и работай. А то развел блять, подпольный абортарий. Ни условий, ни гигиены, ни санитарных норм.
4. Работает не в клинике, не в институте (а они уже все государственные) а в личной шараге в квартире (sic!), проводя подтяжки и прочие операции по омоложению, пластический хирург блять. См. выше. В то время, как другие врачи борются с тифом и прочими пиздецомами. Даже сейчас во врачебной среде к таким "медикам" отношение противоречивое. При том зажопил копейку для детей, см. выше.
5. Проводит бесчеловечные эксперименты на животных и убивает в конце человека. Никакой сертификации и разрешения на такой вид деятельности. И сейчас за такое не то, что выебут - посадят.
6. Высокомерен.
За что его любить? Читайте внимательно Булгакова, он очень сложно пишет и с очень двойным дном.
