Sanviktorovi4

ЧЕССЛОВО

Однажды вот так на улице стеклорез покупал.
У мужика полная сумка красиво упакованных стеклорезов.
Он орет во всю глотку, расхваливая свою чудо-продукцию, тут же демонстрируя её восхитительное качество. Способность резать стекло любой толщины.
Стеклорезу поддаётся даже керамическая плитка. Режет прямо. Режет зигзагами.
Нужно отрезать сантиметровую полоску? Пожалуйста!
А что, думаю, прикуплю ка инструмент. В хозяйстве пригодится. Да и цена, нельзя сказать, чтобы очень так сильно кусалась.
Протягиваю деньги. Мужик лезет в сумку за стеклорезом.
- Нет - говорю - ты мне этот давай. Которым резал.
- Так я тебе такой же и даю. Вот, смотри: они одинаковые.
- Хорошо. Распакуй себе новый. А мне этот давай.
- Да зачем тебе?! Бери в упаковке. Он такой же. Чесслово!
Препирались с ним, препирались, но стеклорез свой он так мне и не продал.
Привык к нему, наверное...

ГАДАНИЕ ПО РУКЕ

Бабушка моей мамы (т.е. моя прабабка) была очень сердечной и любящей женщиной.
О ней у мамы остались самые светлые и добрые воспоминания.
Но один случай она бабуле не простила, и поминала всю свою жизнь.
Как-то сидела с ними бабка и, разглядывая руки трехлетней маминой сестрёнки, говорит:
- Ой, Томочка, какие у тебя тоненькие и длинные пальчики. У тебя руки пианистки. Вот вырастешь, будешь на роялях да на пианинах играть.
Ну, мать, с дуру, тоже сунулась:
- А у меня? У меня какие ручки?
И бабуля, глянув на пухленькие, короткопалые, с пережимом у основания кисти, ладошки мамани, вынесла вердикт:
- А ты, Зоя, будешь прачкой. У тебя руки прачки.

НЕ ПРОПАДАТЬ ЖЕ ДОБРУ

У нас мужик из подъезда, сходил в магазин за двумя пузырями водки. и возвращаясь, уже поднимаясь в квартиру, встретил соседа. Разговорились. А бутылки держал в одной руке за горлышки.
И вот, во время беседы, видать, забылся, ослабил хватку, и один пузырь выскользнул.
Разбился, но не вдребезги, а лопнул на несколько частей.
Содержимое, конечно, вытекло, но так как наклон ступеней был внутрь и к стене, то водка осталась на лестнице двумя компактными лужами.
Сосед спрашивает хозяина водки:
- Ты это пить не будешь?
- Я, что, идиот?! Нет, конечно.
- Тогда покарауль, я сейчас.
Метнулся домой за тряпочкой и кастрюлькой. Собрал. Отжал.
Дома профильтровал.
И употребил за здоровье своего криворукого друга.

- ЭЙ, ТЫ, БАШКИРЁНОК... - КАКОЙ Я ТЕБЕ БАШКИРЁНОК? Я ЧИСТОКРОВНЫЙ ТАТАРИН!

Жена - татарка.
Что помнит из детства?
Деревня была смешанная: половина - татары, половина - башкиры.
И жили тоже половина на половину, обособленно: на разных концах деревни.
У папани её была фишка: как натрескается араки сверх меры, возьмёт свою гармошку, выйдет на середину села, и давай наяривать песню, припев которой оканчивался - БИШБУРА-А-А-АТОВ, ГЕНЕРАЛ!!!
Точной фамилии этого башкирского героя жена, за малостью лет, не помнила. А я, и вовсе, сейчас, наверное, переврал (залез в гугл - был такой генерал-кавалерист Шаймуратов, но не уверен, о нем ли пелось в песне). И слова текста, очевидно, были с подковыркою, потому как вскоре башкиры выскакивали чистить рожу Насиху.
Но и татары были наготове, тоже сыпали на подмогу.
Затевалась массовая драка с увечьями легкой и средней тяжести.
На следующий день бабы и с той и с другой стороны костерят подстрекателя. Тот обещает больше песню не петь. Но по пьяни опять забывает о своей клятве, достаёт свою клееную-переклеенную, чиненную-перечиненную, истрёпанную в драках, гармошку и чешет на улицу дразнить башкир.

САМОСА, КОНЕЧНО, СУКИН СЫН...

У меня в девяностых, с лесного огорода, несколько лет подряд картошку воровали: то часть урожая умыкнут, то все подчистую выгребут.
Сказать, что я был зол на этих вороваек, - не сказать ничего.
И работал у нас в бригаде Валера.
Эдакий, вот прямо, хрен с горы. Ленивый, хамоватый, нахрапистый, хитрожопый.
Сколько раз я с ним закусывался, гонял и в хвост и в гриву, порой чуть не до драк доходило. А иначе с такими нельзя - на шею сядут.
И вот как-то этот пень-перепиздень не вышел на смену.
И день его нет, и два нет, и три...
Наконец, появляется. Мы: - Мол, где был-пропадал? Оказалось - турма сидел.
Жил наш герой в своём доме.
В четыре утра проснулся воды попить, глянул в окно, а на огороде у него картошку выкапывают. Он, хвать дрын, и туда.
Копщик успел забор перемахнуть, но Валера болезного на улице догнал, и деревяшкой своей по голове погладил.
И погладил, так, - неслабо.
Дядя лежит труп-трупом: признаков жизни не подаёт. Валера скорую вызвал. А те уже ментов.
Пока тот в больничке в бессознанке лежал, убивец наш загорал на нарах. А как воровайкин в сознание вернулся и от претензий отказался, узника отпустили.
С тех пор я этому придурку готов был прощать все его косяки и закидоны.